Глава ССCLXII


Пользуясь штормовой погодой на Азовском море и в Керченском проливе, затруднившей доставку подкреплений на захваченные десантом противника плацдармы, командующий 42-м армейским корпусом граф фон Шпонек стянул к плацдармам все свои скудные резервы и контратаковал. Несколько небольших плацдармов он уничтожил, остальные блокировал. В донесении, отправленном им в штаб 11-й армии, генерал Шпонек предупредил Манштейна, что не располагает достаточными силами, чтобы отразить ещё одну крупномасштабную высадку десанта у себя в тылу, в случае если таковая последует. У генерала Шпонека под рукой были лишь три полка 46-й пехотной дивизии на 250 километров восточного побережья Крыма.
Манштейн, памятуя о том, что месяц Посидеон – декабрь и январь – издревле считался у греков месяцем бурь и штормов, решил продолжать штурм Севастополя, пока у генерала Шпонека не возникнут непреодолимые трудности в обороне восточного побережья, доказывающие серьёзность намерений противника на этом направлении.
В течение всего дня 26 декабря атаки Манштейна следовали одна за другой с неослабевающей силой. К вечеру в районе станции Мекензиевы Горы, на кратчайшем пути к бухте Северная, а также на подступах к 30-й береговой батарее обстановка сделалась критической для защитников города-крепости. Собрав Военный совет, адмирал Октябрьский предложил прибегнуть к крайней мере – вызвать с Кавказа линкор «Парижская Коммуна». Военный совет утвердил предложение командующего флотом. Адмиралу Елисееву был передан приказ немедленно направить линкор через штормовое море в бухту Северная.
С утра 27 декабря под Севастополем наступило неожиданное затишье. Атаки Манштейна прекратились. Разведка докладывала на ФКП об интенсивных передвижениях немецкого автотранспорта по дорогам Крыма в разных направлениях. Из Москвы каждый час звонили нарком ВМФ Кузнецов и заместитель начальника Генштаба Василевский. Оба отвечали за успех десантной операции. Оба были как на иголках: молчание Манштейна могло означать начавшуюся переброску главных сил 11-й армии на восток, что было равносильно приговору успевшим высадиться десантникам. Если в Москве мысль о прекращении Манштейном штурма была кошмаром для командования, то генерал Петров в Севастополе, напротив, приободрился и приказал бригаде Потапова утром 27 декабря контратаковать и вернуть позиции в районе станции Мекензиевы Горы, оставленные ею накануне.
Причина молчания Манштейна была прозаичной: он перебрасывал, снимая с других участков обороны, боеприпасы для ещё одного, решающего штурма на северном участке. С раннего утра 28 декабря, упредив артподготовку генерала Петрова, Манштейн обрушил на оборону 4-го сектора шквал орудийного и миномётного огня. С грохотом орудий перекликался вой батареи реактивных установок, впервые применённой немцами под Севастополем. Артподготовка продолжалась полтора часа, чего прежде также не было. Затем, поддержанные пехотой, вперёд пошли немецкие самоходки. Фронт был прорван на стыке двух полков 345-й стрелковой дивизии. Начались бои за станцию. К вечеру линия фронта была восстановлена, но уже на последнем рубеже. Теперь она проходила через платформу станции Мекензиевы Горы. Дальше до самой бухты Северная у защитников города не было подготовленных оборонительных рубежей. В районе 30-й береговой батареи немцы также продвинулись и зашли во фланг, создав угрозу полного окружения. Батарея перешла на стрельбу шрапнелью, а часть личного состава заняла полевую оборону непосредственно перед орудийными башнями. Генерал Петров спешно прислал на батарею сведённую в два батальона 8-ю бригаду морской пехоты, накануне вечером отозванную с передовой в резерв на доукомплектование. Полковник Затылкин, сменивший во главе кавалерийской дивизии погибшего комдива Кудюрова, также вынужден был ввести в бой все резервы.
В ночь на 29 декабря оборона Севастополя висела на волоске. Станция Мекензиевы Горы была фактически потеряна. Не вернув её немедленно, нельзя было предотвратить неизбежный прорыв противника к Северной бухте и Инкерману. На утро 29 декабря была назначена контратака 345-й стрелковой дивизии и 79-й морской стрелковой бригады. Никаких других боеспособных сухопутных сил в резерве у генерала Петрова не было. В час ночи в Южную бухту вошёл линкор «Парижская Коммуна». Капитан 1-го ранга Кравченко поставил судно на бочки вблизи Холодильника, напротив штольни ФКП. Вести линкор в бухту Северная в создавшейся обстановке было уже нельзя.