Уже прошли сутки, как на подлодке замерла жизнь. Она продолжалась, но всё текло в режиме строжайшей тишины и осторожности, чтобы ни один звук не мог выдать место расположения субмарины. На поверхности утюжили море сторожевики, прослушивая море на разных глубинах.
Дерзкое нападение на военно-морскую базу не должно быть безнаказанным. Так думали преследователи. И наоборот, так думали те, кто совершил героический подвиг. 1944 год. Уже явственно вырисовывалась картина боевых действий на всех фронтах Великой Отечественной войны. На ее карте всё больше и больше преобладал красный цвет, оттесняя чёрный дальше на Запад, приближаясь к тому месту, откуда потянуло дымом войны. Постепенно освобождались оккупированные территории. Война отступала, но нехотя отдавала свои позиции. Еще гремели бои. Гибли люди. И тень горя, потерь и безысходности витала в воздухе как неотъемлемый атрибут.
На море тоже шла война. Своя, немного не похожая на то, что происходило на суше. Но вклад, вносимый советскими моряками, приближал день, который однажды, а потом каждый год, будет отмечаться как самый большой и великий праздник на земле.
Осенью Балтийские волны злы и коварны. Шторма начинаются, когда это совсем не нужно. Но у погоды своё расписание. И она не спрашивает, кому это выгодно. Хотя иногда именно погода становилась на сторону победителей.
Подлодка капитана-лейтенанта Коченева пятый день ходила по коммуникациям противника и ни разу не встретила его, хотя это направление считалось самым оживлённым местом на данное время. «Вот невезуха!» - говорил капитан-лейтенант. Кроме вмятин и мелких неприятностей, его экипаж пока больше ничего не имел. Приходя на базу с полным, нерастраченным боезапасом торпед, докладывая командиру соединения, он испытывал досаду и некоторое ощущение невыполненного долга. Но, к сожалению, обстоятельства не всегда были на стороне тех, кто хотел выполнить приказ и поставленную задачу. «Боцман! Всплывай на перископную,» - негромко скомандовал Коченев. Стеклянный глаз поворачивался вокруг своей оси, но ничего, кроме густого тумана не показывал. Лодка всплыла и пошла в надводном положении. Холодные, тяжелые штормовые волны с силой били о борта. Регланы промокли, и удержаться на скользкой и мокрой палубе было очень тяжело. Впереди минное поле. Оно было густо усеяно колючками со смертельными иглами. И каждая, даже мимолётная встреча с таким ёжиком, могла быть последней. Но лодка буквально продиралась сквозь эти экзотические плоды, то подныривая, то идя на предельной глубине. Иногда моряки слышали противный скрежет минрепа о корпус. И тогда каждый думал: зацепит или нет? И когда лодка пошла с большей скоростью, то мысленно, ни говоря ни слова про себя, команда выдохнула. Ведь погибнуть так глупо от шальной мины означало не выполнить приказ Родины и не покарать фашистов. Тем более, практически у всего экипажа был свой личный счет к оккупантам.
К началу войны советский флот имел на вооружении 215 субмарин разных классов. Уже с самого начала войны, даже тогда, когда основные коммуникации были перерезаны и многие подходы к портам и заливам были заминированы, советские подводники невероятными усилиями добивались больших результатов, пуская на дно тонны стратегических грузов и уничтожая суда противника. Ни минные заграждения, ни блокадные условия, затруднявшие действия флотов, не помешали наносить вред и ущерб в самые тяжелые дни оккупации. Даже не смотря на большие потери в начальной стадии войны, подлодки минировали позиции противника, действовали в глубоком тылу врага. Крейсерские большие подлодки не только торпедировали суда, но и уничтожали противника огнём палубной артиллерии. Две пушки делали подлодку типа «К» серьёзным противником. Даже корабли среднего класса типа «Д», «С» и «Л» могли постоять за себя в открытом бою. А лодки типа «Щ», более распространенные, как вид малого класса, своими выдающимися победами, несмотря на меньшую вооруженность и защиту, показывали всему миру, что воевать можно не только за счет мощного вооружения, но достигать победы хитростью и умением. Подводная лодка «К-21» под командованием капитана 3-ранга Лунина вывела надолго из строя флагман германского флота линкор Тирпиц. А подлодка капитана Маринеско пустила на дно лайнер «Вильгем Густлов», который перевозил более ста экипажей подводных лодок и более пяти тонн военных грузов. Сам Адольф Гитлер причислил Маринеско к личным врагам за это злодеяние. Подлодка Магомета Гаджиева уничтожила более семи транспортов противника, но не вернулась из похода. Посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Многим подводникам были присвоены высокие воинские звания. Многие награждены высокими правительственными наградами. Лодки-малютки типа «М», которые моряки так ласково называли, действовали в основном на черноморском театре военных действий. И засчет малой осадки и небольших размеров наносили ощутимый урон немецко-фашистским захватчикам. Иногда «Щуки» и «Малютки» дополняли друг друга, и такой тандем приносил очень неплохие результаты.
Минное поле было пройдено, впереди - чистая вода. Но по-прежнему на горизонте ничего не было видно. Ни огонька, ни дымка. Густой туман маскировочной сетью висел над Балтикой. А холодный, пронизывающий ветер пробирал до костей. Мастерство кока, который в штормовую погоду мог поддерживать команду горячим чаем и вкусной пищей, было достойно уважения и большой похвалы. Вдруг вперёдсмотрящий крикнул: «Вижу дымы!» Кружка с чаем полетела в сторону, и капитан-лейтенант из выжидателя превратился в охотника. «Самый полный!» - скомандовал командир боцману. Лодка дрогнула и начала набирать скорость. А когда акустик подтвердил предположение вперёдсмотрящего, и по кораблю пронёсся сигнал боевой тревоги, вся команда преобразилась: лица стали сосредоточенными и целеустремлёнными. Лодка приближалась к врагу. Далеко впереди из-за молочной пелены вырисовывались слабые контуры некоторых кораблей.
- Командир! Корабли меняют курс! - доложил акустик.
- Боцман, ныряй на перископную! - приказал Коченев. Лодка пошла за караваном.
- Прямо по курсу шумы трёх кораблей, - доложил лопоухий акустик Синицын. И сразу же за кормой и по носу послышались разрывы глубинных бомб. Лодку начало бросать из стороны в сторону. Но больших повреждений причинено не было.
- Профилактикой занимаются! - сказал замполит Назарян.
- Расчищают подходы к фьорду, - ответил командир.
Еще полчаса продолжалась бомбёжка. Но лодка, как приклеенная, шла в кильватерном строю каравана. Атаковать не имелось возможности, так как каждый раз какой-нибудь корабль охранения закрывал собой борт танкера и большого морского лайнера, которые представляли собой лакомую добычу для подводников. Караван втягивался в узкую бухту фьорда. Командир принял решение идти за ним, пока разведены бонны. А там - будь что будет! Замполит выразительно посмотрел на Коченева и старался понять, что это: его эгоистическое рвение или действительно побуждения выполнить приказ. Тем более, что при таком раскладе экипаж подвергался очень большому риску быть обнаруженным до того, как прозвучит команда атаковать. Но Коченев в этот момент не думал об азарте, который присутствовал, и не об авантюре, явно просвечивающей в дополнение к долгу, который хотелось выполнить. Он думал о том, что надо, во что бы то ни стало наказать врага. Думал об экипаже, который сделает всё, чтобы достичь победы. И, если авантюра может помочь, почему не воспользоваться этим случаем.
Лодка беспрепятственно вошла в гавань и легла на грунт. Корабли пришвартовывались к причалу. Синицын не слышал посторонних звуков, которые могли означать опасность.
- Давай-ка посмотрим, что у нас происходит? - обратился Коченев к боцману Виноградову.
Подняв перископ, тот увидел огни небольшого городка, который ютился среди скал. Множество огней отсвечивали на воде. А возле причала пять огромных теней танкеров и морских пароходов.
- Пора! - решил капитан-лейтенант.
- Торпедная атака! - прозвучало по отсекам. Мгновенно были задраены люки. Вся команда превратилась в одно целое, и ничто не могло нарушить работу этого большого слаженного механизма. Минуты напряжения нарастали. И вдруг команда «Пли!» нарушила тишину.
- Торпеды вышли! - доложил старшина торпедистов.
Лодку начало выталкивать на поверхность. Но боцман загнал её на глубину.
И, не дожидаясь взрывов, лодка пошла на выход из бухты. Стрелка циферблата отсчитывала время: тридцать, сорок... На семьдесят шестой секунде прозвучал мощный рокочущий взрыв. Вода заколебалась под таким натиском. Вокруг было сплошное зарево. Рвалось всё, что могло рваться.
- Эх! Еще бы пару всадить для полной паники! – подумал капитан-лейтенант. Нападение было таким неожиданным, что всё небо раскрасилось иллюминацией прожекторов. Зенитки лупили в пустое небо, оставляя чёрные дыры разрывов среди ярко горящих звёзд. Погони пока не было, лодка спокойно вышла на фарватер и легла на курс по направлению к своей базе. Она шла в подводном положении и вдруг, то справа, то слева начали рваться глубинные бомбы. Немцы осатанели от такой наглости и с ожесточением, квадрат за квадратом, бомбили возможное местонахождение дерзкой субмарины. На лодке все были рады большой и яркой победе. Но это полдела. Надо же еще уйти от врага. Меняя курс, то стопоря поочерёдно моторы, то замедляя-увеличивая ход, лодка уходила от преследования, приближаясь к минному полю. Вдруг внезапно тряхнуло, и она получила дифферент на нос. Было такое впечатление, что лодка наткнулась на что-то.
- В сеть попали, - сказал замполит. – А они не сунутся сюда. Рядом мины. И если туман наверху, то считай – нам повезло!
Боцман, услышав это и будучи суеверным, как все моряки, мысленно начал разговаривать с морским богом. Командир стал отдавать приказы, и лодка начала как бы толкаться, пытаясь выйти из сети заграждения. А корабли погони продолжали бомбить. Видимо, из-за этого сеть была повреждена и несильно держала лодку. В один из моментов машина выскочила из ячеи и оказалась на свободе.
- Пойдём на минное поле,- приказал Коченев.
Весь экипаж был готов к этому. И лодка медленно начала пробираться вперёд. Катера преследователей застопорили ход. А субмарина легла на дно посреди минного поля. Вся команда, затаив дыхание, ждала, решатся ли немцы пойти по их следу. Катер бродил по минному полю минут сорок, затем вернулся на фарватер. Опять кругом всё стихло. Прошло часа три, а противник ничего не предпринимал.
- Видно погода нелётная, - предположил Коченев. – Всем заступающим на вечернюю вахту разрешаю отдыхать.
Кто улёгся спать, некоторые увлеклись игрой в шахматы, кто-то – чтением книг. Командир с замполитом и штурманом ушли в каюту обдумывать план прорыва. Кислород на лодке расходовали медленно. Никто не знал, когда можно будет всплыть.
В краю фьордов темнело быстро, и по времени Коченев определил, что на море уже наползла мгла. Но решил выждать. Капитан-лейтенант видел, как учащенно дышат люди, как матросы, офицеры, старшины дышали, ловя открытым ртом каждую частичку кислорода. Он сам ощущал, как кровь стучит в висках маленькими молоточками. Руки и ноги наливались свинцом и не слушались.
- Дать кислород, - наконец приказал Коченев. Загудели моторы вентиляции, стало легче. Люди оживились. Неподвижно лежавшая на грунте более суток лодка, оставаясь на большой глубине, двинулась медленно вперёд. Она продиралась среди шарообразных мин. Но теперь в обратном направлении. Они колыхались лишь на несколько метров выше её рубки. То с правого, то с левого борта поступали команды о касании минрепа.
- Лишь бы винтами не зацепиться, - подумал капитан-лейтенант.
- Сейчас катера засуетятся, - сказал штурман. Но акустик молчал. Только спустя минут пятнадцать Синицын доложил о том, что двигатели заработали на всех катерах.
- Эх! Если б сейчас был туман на море! – вслух произнёс замполит.
– Вот тогда я не ругал бы больше синоптиков, если они и неправы. – ответил Коченев.
- До чистой воды пять кабельтовых, - сообщил штурман.
Лодка еще раз коснулась минрепа. Пришлось застопорить ход и идти по инерции. Шум приближающегося катера явственно слышался в кормовом и носовом отсеках.
- Полный в перёд! – приказал Коченев. – Право руля!
В погоню включился еще один катер. Бомбы рвались беспорядочно на достаточном удалении от лодки.
- Наверное, боятся столкнуться в тумане, - решил капитан-лейтенант, - значит повезло!
- Механик самый полный! Всё, что можно выжать! – попросил командир.
Акустик доложил, что шумов кораблей не слышно.
- Оторвались! Приготовится к всплытию!
- Товарищи! Поздравляю вас с Победой! – пронеслось по отсекам. – Задание Родины выполнено!
Он первым поднялся по трапу. Не надышаться солоноватым морозным воздухом Балтийского моря!
Советские подводники всеми силами помогали Родине выстоять и победить в борьбе за свободу и независимость. Их имена и подвиги наряду с другими защитниками вписаны золотыми буквами в Книгу вечной памяти мужества и героизма.