ВИДЕОДРОМ

Вечером, во вторник 2058 года я вернулся с работы домой. Покормив кошку (так, как, в свое время она стоила мне кучу денег, я, разумеется, предпочитал получать удовольствие сам), я и сам поужинал, а после, приказав Веронике убраться за ней и за мной, направился в сторону спальни.
- Вы бы сменили этот антиквариат, я, конечно, о вашем видеодроме, - окликнула меня Вероника, когда я подходил к двери. – Ведь сейчас продаются куда более совершенные игрушки.
- Тогда мне придется сменить и тебя, - улыбнулся я в ответ. - К тому же это эксклюзивная модель, такое сейчас нигде не купишь.
- Но ведь, видодромы незаконны и говорят, очень опасны, их разрабатывали эти сумасшедшие - независимые программисты и то только для своих специфических нужд.
- Возможно в чувстве опасности и непредсказуемости и заключается для меня удовольствие, но робот этого никогда не поймет.
Некоторое время лицо Вероники действительно выражало полное непонимание, но вдруг, точно опомнившись, она улыбнулась, и через паузу, сказала:
- Да, это удивительное стремление к саморазрушению некоторых людей мне действительно непонятно, но все же кое-что и роботы знают.
- Что именно?
- Чем быстрее едешь, тем больней и бьешься.
- Очень смешно.
- Надеюсь, вы не будите пить, заниматься там сексом, и брать туда свое допотопное оружие, ведь если в «BCC» узнают, чем по вечерам вы занимаетесь у себя дома, то сами знаете, чем вам это может грозить?
- Но ты ведь некому не расскажешь об этом? - насторожился я.
- Конечно же, нет, - все еще продолжая улыбаться, отвечала Вероника. - Ведь существует параграф 78, правило № 12, которое между прочим гласит: робот не может причинить вреда своему хозяину, правда, до тех пор, а об этом уже гласит правило № 15, все того же параграфа, пока хозяин это хозяин. Понимаете о чем я? Так что можете быть спокойны, Анатолий Дмитриевич, при определенных условиях я вас никогда не предам.
Я сглотнул, молча закрыл за собой дверь и выругался про себя. Нет, конечно, Вероника хоть и была роботом, но мозгов в ней было не меньше чем в человеке, а в хитрости и изворотливости эта механическая фурия могла вполне дать фору моей бывшей супруге. При разводе первая отняла у меня половину того, что у меня некогда было, вздумай я отправить на свалку вторую, боюсь Вероника отняла бы у меня все. Вообще все! Чем от этого веяло - Шекспиром, Кафкой или дешевой мыльной оперой, я и сам толком не знал, но иногда именно такие – оригинальные отношения, завязывались между роботом и человеком в 2058 году.
Бросив взгляд на видеодром, который стоял у дальней стены помещения и чем-то смахивал на электрический стул - жуткое орудие казни двадцатого века, я направился к шкафу для одежды и переоделся. Покажись я в таком виде сейчас на улице, меня бы тотчас отправили за Стену деградированных, а в двадцатом веке - широкополые шляпы, длинные болоньевые плащи и револьверы в кобуре под мышкой носили все уважающие себя мужчины. Хотя, конечно, последнее, ну это я на счет огнестрельного оружия, мне всегда казалось, скорее обывательским преувеличением, чем историческим фактом.
Включив электромагнитное зеркало я с головы до ног оглядел своего возникшего двойника, и довольный увиденным улыбнулся, голограмма ответила мне той же любезностью. Так и хотелось воскликнуть во весь голос: вот, он настоящий мужик, а затасканный жизнью клерк. Закончив с этим, я направился к своей кровати и, покосившись на входную дверь, вытащил из-под нее бутылочку с виски и новый еще не опробованный катредж. Он выглядел точь-в-точь как видеокассета, но таковым, разумеется, не был. Наверно благодаря именно этому сходству, видеодромы и получили такое специфическое название. На поверхности катреджа были начертаны слова Груздика: «Саша + Ксюша, отличное место, ты не забудешь этого никогда. Только не бери собой в плоскость деньги, оружие и ради бога, не забудь универсальный пароль».
- Ну, сейчас, - усмехнулся я, прочтя незамысловатый текст младшего брата, - без своей маленькой игрушки, я никогда никуда не отправлюсь.
Сделав пару приличных глотков горячительной жидкости, я засунул бутылку обратно под кровать, а сам направился к видеодрому.
Всунув катредж в специально отведенный отсек, я уселся на удобное кресло. Сработали датчики. Почувствовавший хозяина видеодром незамедлительно включился и, большой шлем со специфическим звуком наехал на мою голову и сомкнулся на ней. В дрожащем энергетическом пространстве, возникли мои виртуальные руки, а также вполне привычный для видеодромов набор кнопок. Войдя в пункт меню, я выбрал из предложенного мне списка: «Саша + Ксюша, и нажал на виртуальный play. По пространству своеобразной волной прокатились изменения, в ушах возник давящий на перепонки гул, точно я сидел за рулем какого-нибудь скоростного болида, затем раздался щелчок, глаза ослепила вспышка, а в следующее мгновение, я уже видел свои руки, распростертые на поверхности неровного деревянного пола.
Поднявшись на ноги, я внимательно огляделся по сторонам, и выругал младшего брата на чем стоял свет. Отличное место. Ты не забудешь этого никогда, вспомнились мне его слова. Но то ли у Груздика было совсем плохо со вкусом, то ли я сам ничего не понимал в этой жизни, но дыра, в которой я оказался, не располагала ни к интимным встречам, ни к приятному времяпровождению. Устремившись взглядом вглубь длинного и мрачного коридора, мерцавшего по причине плохого освещения, мне оставалось только философски рассуждать о том, что вот настал тот день, что мне, возможно, действительно понадобиться мое оружие. Я ведь хоть и таскал собой револьвер повсюду, но признаться честно, пользоваться им мне еще не приходилось.
Здесь стены покрывали вульгарные надписи. В воздухе плотной стеной стоял запах застарелой мочи и выкуренной травки. Гнетущая атмосфера деградации тронула каждый предмет. Двойная галерея серых дверей, вьющаяся по обе стороны коридора куда-то вдаль и тарабанящий на улице дождь, только усиливали это гнетущее ощущение. Что и говорить, программист, который все это создал, знал толк в том как сгустить краски. Видеодром, если я не ошибался, перенес меня в далекие девяностые. Но все это, было бы для меня не таким плачевным, не таким опасным и пугающим, если бы не определенное количество времени, на которое была рассчитано посещение плоскости, главного недостатка видеодромов, который так почему-то никому в голову не пришло устранить. Эти бегущие цифры в правом верхнем углу виртуального пространства, где бы вы сами при этом не находились, преследовали и досаждали всех посетителей плоскостей. Вот и теперь мне «счастливчику», выпало специфическое удовольствие созерцать все эти часы, минуты, секунды - счетчика автоматически запущенного с моим появлением в плоскости и зиявшими теперь над моей головой. Судя по ним у меня было ровно два часа.
Не зная как найти в этом гадюшники Сашу и Ксюшу, я, недолго думая, постучался в первую попавшуюся мне дверь. Вскоре за той послышались шаги, раздался щелчок щеколды, и в узком проеме между дверью и ее косяком возникла симпатичная мордашка. Девушка улыбалась и смотрела на меня такими глазами словно мы были знакомы всю жизнь.
- Саша, Ксюша? - поинтересовался я и приветливо стянул с головы шляпу.
Девушка лишь молча, подмигнула.
- Что там еще за козел? - вдруг неожиданно раздался мужской и очень рассерженный голос.
В следующее мгновенье дверь распахнулась настежь, и за спиной очаровательной малютки возник здоровенный амбал. Огромный, с волосатой грудью, в майке-тельняшке, и с татуировкой на плече «мать родную не забуду», этот человек, человек из чьих-то кошмаров, смотрел на меня взглядом кролика, разглядывающего свежий кочан капусты.
- Ты знаешь этого хлыща? - спросил он малышку.
Девушка молчала.
- Хлыщ, ты знаешь, мою женушку? – зло перевел на меня взгляд амбал.
- Я? Простите мистер… но… нет… вовсе нет… Я ищу Сашу и Ксюшу вы знаете таковых? - запинаясь, с трудом, но все же вытянул из себя я.
Ответ мужчины едва ли можно было счесть любезным:
- Ты будешь называть мистером мой член, понял?! Ты умеешь читать? Что именно написано на этой двери? №34, ведь так?! А твои шлюхи живут в №100. Так вот если бы ты умел читать и считать, ты бы наверняка знал какая разницу между этими числами. 66, не правда ли?
Меня покоробило. Не в силах понять, что хочет от меня верзила, мне оставалось только кивать головой, и глупо улыбаться в ответ. Может, это и было неприятно, но, по крайней мере, я уже точно знал, за какой именно дверью ожидали меня райские удовольствия.
Раскланявшись перед мужчиной, поблагодарив его за оказанную услугу, я поскорей двинул прочь от этой плохой двери, но, не успел сделать и десяти шагов, как вдруг услышал за своей спиной, голос до этого молчавшей малютки.
- Желаю хорошо провести вам время, «мистер 23 сантиметра, крикнула она мне в след, после чего дверь с шумом захлопнулась, а после я уже слышал только один голос. Не буду дословно повторять все то, что именно говорил верзила своей женушки, но одно все же скажу, эти слова, как хлыст лошадь, заставили меня ускорить свой шаг.
Коридор был пуст, страшен и ирреален и бесконечно длин ко всему прочему, идя по нему, я постоянно озирался назад, ожидая подвоха, ведь неизвестно какие фантазии посетили голову его разработчика. Впрочем, оглядывался я напрасно, ведь опасность подстерегала меня совсем с другой стороны. Еще не успел я преодолеть и половину дистанции коридора, который оказался куда длинней, чем этого можно было ожидать, как вдруг прямо перед моим носом, распахнулась одна из дверей, и абсолютно голые девушки в количестве трех человек с визгом повыскакивали из нее наружу и промчались по коридору чуть не сбив меня с ног при этом. А вслед за ними, а это уже целая поэма, появился еще один человек: маленький, но толстый, в накинутом на голое тело смокинге; над его макушкой зияющей, как бильярдный шар, плешью, возвышались длинные пластмассовые уши, круглое, как у колобка, лицо, частично скрывала кроличья маска, в руке же он сжимал хлыст. Этакий порно Карабас Барабас да и только! Не проронив ни слова, но прогрохотав при этом, как динозавр, что преследует свою добычу, этот человек, этот пардон за выражение «мистер сизая мошонка», также промчался передо мной и растворился в полумраке коридора вслед за девицами.
- Задай им жару приятель! - восторженно воскликнул я и, посмеиваясь над произошедшем, двинул свой шаг дальше.
Это было действительно странное место, пожалуй, самое странное из всех тех, где мне только доводилось побывать, а повидал я плоскостей немало. Неслучайно оно не понравилась мне с первого взгляда. Интуиция меня не подвела. Здесь было что-то не так, словно здесь были нарушены все законы физики или, вернее, законы времени. Впрочем, и то и другое конечно связаны между собой как зеркало и отраженье.
Я все шел и шел, перед моим взглядом мелькали двери, на них таблички, на тех номера, но двери с номером 100 нигде не было видно. Складывалось неприятное впечатление, что я хожу по замкнутому кругу или, напротив, по некому лабиринту со множеством выходов и ходов, так долог и томителен был этот путь, так сильно было влияние на мою психологию этого места. Но все же, это было только внутренним ощущением, ведь все это время я шел по одной и той же прямой коридора, и даже если б очень захотел куда-нибудь свернуть, у меня бы все равно ничего из этого не вышло, хотя бы потому, что на всем протяжение пути мне не встретилось ни одного поворота. Эта была как глупая шутка. Как чей-то черный и неуклюжий прикол. В самый разгар этих не приятных мыслей, прямо по горизонту из мрака выступила дверь с очертанием номера, который я так долго искал. Я улыбнулся, с облегченьем вздохнул, ускорил свой шаг, но вдруг был оставлен касаньем чей-то руки. Я вздрогнул и резко обернулся. Прямо передо мной стояла гадалка, точнее нет, это была не она, это был, конечно же, он. Правда в черном, женском платке, прикрывавшем лицо, и в длинном платье такого же цвета, но в солдафонских нечистых ботинках инородно выглядывавших из-под подола наружу.
Откуда она здесь взялась? - промелькнула в моей голове, гадалка явилась передо мной, как призрак, словно из неоткуда.
- Хочешь, я тебе погадаю? - обратилась она ко мне грубым мужским голосом. - Всего один YS, и ты будишь знать о своей жизни не меньше чем я о своей заднице, а знаю я о ней поверь мне и моему дружку с 45 не мало.
Не знаю, что двигала мною тогда больше, желание доверится человеку с такими глубокими познаниями в собственной физиологии или я просто хотел тем самым побыстрее избавиться от него, но вынужден признаться, вытянув банкноту, я вместе с ней покорно протянул ему свою ладонь.
Некоторое время хиромант рассматривал мою руку, и все ее витиеватые линии судьбы, густые сросшиеся брови задумчиво ходили взад-вперед. Но вот он отстранил мою руку от себя обратно, взглянул на меня пристальным взглядом и его черные, как угольки глазки загадочно блеснули.
- Твое будущее покрыто мраком, - сказал он, - лишь только свежий запах лака и звук вбиваемых в доску гвоздей доносятся до меня оттуда, но кое-что я могу сказать наверняка. Во-первых, вскоре у тебя будет секс с двумя роскошными девицами за дверью № 100. Во-вторых, ты попадешь туда, куда попасть вовсе не собирался. В-третьих, уже после всего этого, тебя ожидает встреча с мужиком и с его огромной валыной. Ну и наконец, придет время и ты еще вспомнишь обо мне и моих словах.
Сказав это, мужик-гадалка хлопнул меня по плечу и, расхохотавшись, двинул прочь. Видимо она, то есть он, действительно имел познания в ясновидение, ведь как еще можно было объяснить тот известный жест с поднятием кверху среднего пальца, точно ответившим мне на все-то, что не сказал, но можете мне поверить, о нем тогда подумал.
Совершено не понимая, что имела ввиду гадалка, думая о напрасно потраченном YS, вспоминая слова брата, о том, что не стоило брать в данную плоскость деньги, я наконец, постучался в дверь, ведущую в обитель наслаждений. Она отварилась, и на пороге появилась действительно очень симпатичная девушка.
- Пароль? - просто и коротко, сказала она, не без интереса разглядывая мою персону.
- Питер Маринье козел, BCC уроды, долой тоталитарный мир, свободу независимым программистам и их разработкам.
Девушка кисло улыбнулась:
- Не правда ли глупо. Вроде бы умные, взрослые люди, а такую хинию придумали. Удивительно, зачем BCC на них вообще охотиться, ведь дети.
- А здесь нет… - Недоговорив, я с опаской бросил взгляд за спину.
- Ну, что вы, люди в желтых ботинках здесь не появляются, - без лишних слов поняла меня она. - Ни о чем не беспокойтесь. Чувствуйте себя как дома. Проходите.
Она отстранилась, и я вошел внутрь.
Ну, что я могу сказать: не всегда то, что снаружи соответствует тому, что находится изнутри, не всегда то, что внутри, соответствует тому, что находится снаружи. У любой монеты есть, по крайней мере, две стороны и комната в которой я после небольшого приключения оказался, как раз таки была ее блестящей. Метров восемьдесят свободной планировки, на зависть потребителей всех мастей, были обделаны в пух и прах и могли похвастаться мебелью необычных пластических решений и витиеватостью форм, по задумке точно воедино сросшихся с общим пространством интерьера; стены комнаты были оббиты розовой и голубой тканью, с которой на меня помимо искусно вытканных по ним цветов и стай причудливых птиц смотрели и древние японские миниатюры, изображавшие сцены соития, и галереи эротического черно-белого фото, в стилистике которого угадывались шестидесятые года прошлого века. На полу же, то тут, то там, были повсюду разбросаны небольшие коврики, придававшие пространству уюта. Также снизу вверх росли и высокие, но в тоже время и узкие фарфоровые вазы, некоторые из которых достигали человеческого роста, розы самых разнообразных оттенков от белого вплоть до бардового цвета, выглядывали из них нераскрывшимися бутонами. Эти вазы на грани хауса и гармонии со всех сторон как бы обступали округлое ложе. И хоть оно было сокрыто занавесями, свисавшими с самого потолка и огибавшими его по периметру на подобье шатра, все же, можно было предположить, что оно настолько огромно, что на его территории мог бы вполне развить свою деятельность и Нейрон. Но все это великолепье, как великолепье блестящей оправы, меркло с видом двух девушек принимавших меня - истинных бриллиантов этого ожерелья. Нет, конечно, мой младший брат был склонен к крайностям, и оттого уже дважды побывал за стеной деградированных, но независимо от этого или иного, в чем-чем, а в женщинах, он надо честно признать разбирался.
Саша была блондинкой, Ксюша брюнеткой, обе предстали передо мной в шелковых халатиках на подобье японского кимоно, обе были примерно одинакового, среднего для слабого пола роста. Та, что была блондинкой, и которую звали Саша, была тонка в кости, очень стройна и крайне изящна, - в ее облике чувствовалась дыханье весны. Формы брюнетки Ксюши напротив могли бы затмить собой формы девиц с обложки ныне покойного «Плейбой», - зной летнего июля исходил от этой большой и ходящей под тонкой тканью груди.
Забрав у меня верхнюю одежду, а также кобуру, виртуальные красотки заботливо усадили меня за стол. Вскоре на его поверхности выросли бокалы, а также бутылка отличного коньяка. Повеяло сигаретным дымом. Завязался разговор.
- Ну вот, наконец, у нас и появился настоящий мужчина, о то все одни хлюпики попадаются, а тут у нас и шляпа, и револьвер, и плащ… Вас случайно не Джеймсом зовут? - обратилась ко мне брюнетка Ксюша.
- Нет, нет, не Джеймсом.
- А как же вас тогда называть милостивый?..
- Ну, хотелось бы конечно государь… - Я на мгновенье задумался. - Но можете звать меня куда проще, - Мистер двадцать три сантиметра, если угодно.
- О-о-о!
Для виртуальных людей, тем более для виртуальных проституток, Ксюша и Саша были очень умны, более того естественны, ну а самое главное, они держались так, словно были не плодом последних технологий умноженных на человеческое воображение, а как действительно реальные люди.
- Скажите, вы когда-нибудь видели человека - разработчика, который все это создал?
- Да, - после некоторых колебаний, ответила блондинка Саша. - Всего однажды. Он приходил сюда, все крутился, все повторял: что я наделал, что я наделал. Говорил одно и то же, и записывал что-то в свой треклятый блокнот.
- И все?
- Нет, кое-что он еще сказал, но уже после того, как схлопотал от меня по физиономии.
От этого откровения я чуть было не подавился коньяком.
- Вы что, ударили своего собственного разработчика?
Саша усмехнулась, с пренебрежением махнула рукой, словно отгоняя от себя невидимых мух, и отвернулась в сторону. Отвечать за нее решила подруга:
- Оглядитесь вокруг Мистер двадцать три сантиметра, - начала Ксюша, покачивая головой, а вместе с ней и всей роскошной шевелюрой. - Мало того, что этот очкарик – неврастеник сделал нас шлюхами, но он еще засунул нас в такую дыру, от которой зубы ноют. Вы слышите, как идет дождь?.. Этот монотонный звук! Он некогда не смолкает. Дождь идет всегда - утром, вечером, в обед. Мы слышим его даже тогда когда спим, но никогда не видели. А знаете почему?.. Потому что этот кретин забыл проделать в стенах окна. Тоже самое и с тараканами… Скажите, ну зачем их вообще стоило создавать?.. Но он создал их, он создал этих усатых монстров, размером в мой палец, но забыл при этом дать нам в руки стоящий дихлафос. И так со всем, что вы здесь видите. Ну ладно мы, а ведь есть еще и другие. А как им быть?! Вы случайно не встречались со здоровенным амбалом с плохими манерами и его женой, готовой раздвинуть ноги перед каждым встречным. Эта милашка запрограммирована на то, чтобы строить глазки всем посетителям плоскости, она ведет себя так, что все мужики начинают думать, что между ними уже что-то было. Вы можете мне не поверить, но она видит людей без одежды, в чем их мать родила. Фишка заключается в том, что она подмечает ту или иную физиологическую особенность, и как бы невзначай упоминает о ней. Пока лохи чешутся, и задаются вопросом, как такое могло случиться, ее Отелло устраивает сцену. У нашего разработчика было, надо сказать, особое, специфическое чувство умора. Здесь у нас такой цирк время от времени происходит, вы бы только видели.
- Ах, вот оно что. – Только теперь понял я странное поведение амбала и что именно дало основание его супруги, дать мне такое прозвище. Мистер двадцать три сантиметра, такое от балды конечно не придумаешь.
- Вы видели трех несчастных девушек и одного странного мужчину с хлыстом, - продолжала свое повествование Ксюша. - Так вот, Федор Сергеевич - так зовут этого поклонника маркиза де Сада, все время торчит в туалете, никто точно не знает, что он там делает. Но, стоит только гостю появиться в плоскости, срабатывают невидимые функции - программа, Федор Сергеевич вскакивает с места, хватает хлыст и делает то, что собственно и делает.
- Да. Я видел. По-моему это забавно.
- Забавно?! Вы так считаете? Возможно, для вас и да, как для зрителя что приходит в театр в расчете на представление, но только не для самих девушек… Все бы конечно ничего, но там, в конце коридора, их ожидает тупик. Понимаете?.. Тупик!
- О нет! Об этом я, кажется, не подумал.
- Не подумали?! Да? Ну, а теперь представьте себе, что там, в конце коридора происходит, и не отказывайте себе в воображение, каким бы оно и ни было, оно не сможет превзойти жизнь. К счастью у Федора Сергеевича всегда хватает здравого смысла вовремя остановиться.
- Понятно, - протянул я. – А как на счет гадалки?.. Более странной гадалки и более нелепых предсказаний мне, если честно, ни видеть, ни слышать, еще не приходилось.
Девушки недоуменно переглянулись; Саша пожала своими плечами и сказала:
- Мы ничего не слышали, ни о какой гадалке.
- Это факт! – улыбнувшись, подтвердила ее слова и Ксюша.
Мы не говорили долго, мы были слишком ограничены во времени. К тому же тридцатилетние мужчины все еще продолжающие играть в «Джемсов Бондов» не для того шляются по виртуальным борделям, чтобы только предаваться общению. Пришло время, мой бокал опустел, и, Саша и Ксюша подхватив меня под руки, потянули меня за собой. Блондинка слева, брюнетка – справа, о чем еще только можно мечтать! Занавеси раскрылись, и шелковая простыня приняло мое изголодавшееся по любви тело.
Я сразу обратил на этот рисунок внимание, в нем было что-то не так. Он изображал из себя оргию на внутренней стороне занавесей - бесконечный эротический винегрет - тонких станов и грубых рук, грудей и фаллосов. Это был Древний Рим, со всей его кухней! Но как оказалось впоследствии, это был совсем не декор.
Не успел я раздеться сам, и помочь в этом ближайшей ко мне девушке, как другая, забралась под подушку и нажала на некую кнопку, чем и привела в действие спрятанный в кровати механизм. Округлое ложе почасовой стрелке начало свой мерный ход, на подобие того как это случается с обыкновенной каруселью, но с течением времени, оно, это ложе, начало вращаться все быстрей и быстрей, и вот я уже думал о том, что фокус фокусом, а мне совсем не смешно. Но вдруг, а это действительно произошло внезапно, мой взгляд, как бы впился в поверхность загадочной занавеси, по ней пробежался ток и, прекрасная нимфа, запечатленная на ее поверхности, попросту ожила. Да-да, именно что ожила. Все происходило как во сне, нет-нет, скорее, как в замедленном времени. Она, эта девушка, повернула головку, повела плечом, медленно поднялась на ноги. До моего слуха донеслись звуки - всплеск воды, некая музыка, женский смех. Секунда, другая, еще, и вот я уже стоял посреди огромного пантеона, впрочем, возведенного не в честь олимпийских богов, но в честь плотской любви. Мимо меня, пересекая пространство пантеона, пробежали две обнаженные девушки. Через мгновение, обдав мое лицо прохладными брызгами, они исчезли в воде, бассейна, возведенного прямо там, внутри пантеона.
Я медленно огляделся по сторонам, твою ж мать, вырвалось из меня при этом. Рядом со мной, стоял выходец с «Берега слоновой кости», его стройное, молодое тело, точно вырубленное из черного гранита, блестело в лучах предзакатного солнце, сочившимися внутрь через специально проделанные отверстия в крыши. Непропорционально длинный по отношению к туловищу член был возбужден. Завитая голова нимфы, стоявшей перед ним на коленях, как голова индийской кобры ходила туда, сюда, обратно. Чуть дальше от них, два грубых, мужских тела, как клещи одного единого механизма сжали меж собой третье - тонкое, стройное, девичье. Точно желая вырваться из этих тисков, но не в силах этого сделать, нимфе оставалось покорно извиваться меж двух тел. За ними все смешалось и срослось: мужчины и женщины, женщины и мужчины, предавшиеся, или только собирающиеся предаться всеобщей вакханалии; пьяные музыканты, бродившие меж обнаженных тел и сброшенной на пол одежды; стража с высокими пиками и круглыми щитами, застывшие по паре то тут, то там, как гипсовые статуи в музеи. И все это - перемещалось, стонала, извивалась - на фоне блеска метала, вкраплениях благородного дерева, ковров, шелков и длинных столов, заваленных всяческой снедью. Заканчивалась же эта грандиозная композиция, высокой мраморной колоннадой, удерживающей на себе купол пантеона, и видневшимися за ней голубыми холмами, разрубленными надвое, огромной тенью заходящего солнца.
Не обращая внимания, на Ксюшу и Сашу, что находились поблизости, я обернулся назад и вздрогнул от ужаса, две оскаленных пасти щелкнули прямо передо моим носом. Раздался смешок, и прелестная нимфа, удерживающая на кожаных поводьях двух небольших леопардов, потянула их на себя. Послушные воле хозяйки, пятнистые кошки, как ручные псы, покорно отступили от меня обратно, но тут же кисть была разжата, и питомцы саваны вырвались на свободу, к счастью проигнорировав меня и других присутствующих устремились вдаль, и там на одном из ковров, кувыркаясь как ошпаренные, начали свою опасную игру друг с дружкой. Хозяйку же их одолела напасть в лице двух девушек, в то время как одна впилась губами ей рот, другая, без стесненья проделала все-то же самое но только уже с открывшейся киской.
- Но как, как? - скорее прошептал, нежели проговорил я, захваченный в плен, открывшихся искушений.
- Все очень просто «Мистер двадцать три сантиметра» принцип матрешки и некого мошенничества. Плоскость в плоскости. Никогда такого не встречали?
- Но я не понимаю…
- А вам это сейчас это и не потребуется, - вплотную прижалась ко мне блондинка Саша.
А в следующее мгновенья халатики лимонного цвета распахнулись передо мной и соскользнули вниз, и я вздрогнул вновь, но только уже не от ужаса, а от восхищенья, увиденным. Блондинка слева, брюнетка справа… Ах, да, об этом, я кажется уже говорил.
Мы завалились на пол меж всех остальных, подхваченные одним теченьем. Девушки оседлали меня как жеребца на выгуле: Саша смогла убедиться, в том, что «мистер двадцать три сантиметра», это не просто слова, а действенная реальность, а Ксюша в это же самое время забралась мне на грудь; две впечатляющих груди увенчанных темными, сосками, нависли надо мной, с той неизбежностью с какой пожалуй лишь только лезвие гильотины может нависать над головой своей жертвы; темный треугольник лобка, - чудовищный и бесподобный, все ближе подбирался к моему подбородку. Я хотел поначалу было сопротивляться. Я было, дернулся влево. На мгновенье мой взгляд поравнялся с вышеупомянутым трио. Клещи механизма, на тот момент разошлись, - извивавшееся в оргазме стройное тело покоилось на полу, над ним, возвышались две мужские фигуры. Я вздрогнул, дернул голову вправо. Завитая голова нимфы, сделав пару плавных движений, - и влево, и вправо, застыла на месте: раздался некий гортанный звук и, из-под сомкнутых на стволе губ хлынула белая пена. Я попытался бросить взгляд за спину, но и там меня ожидала эротическая ловушка, где-то высоко в воздухе над женскими головами болтались стройные ножки, а из промежности, прекрасно, мне зримой, рассыпаясь на капли, бил золотой фонтанчик… слышался смех. Кажется, я закричал, но в тот же момент запнулся; треугольник лобка, приблизился ко мне вплотную; влажный проем перекрыл мне кислород.

***

Некоторое время спустя, я лежал на скомканной простыне кровати, в абсолютном неглиже, не считая шляпы, прикрывавшей мое достоинство. Оргия на внутренней стороне занавесей к этому моменту снова приняла свой изначальный вид рисованной, застывшей намертво картинки.
Меж моих пальцев была сжата тонкая модняцкая сигаретка. Я подносил ее губам, не без удовольствия втягивал в себя ароматный дымок и выпускал наружу. Сизые колечки дыма плавно парили в сторону потолка, теряли черты, превращаясь в итоге в единую пелену неясного и таинственного тумана. Ксюша и Саша находились поблизости и посматривали в мою сторону блестящими глазками.
- Ну, как, вам, «Мистер двадцать три сантиметра» понравилось? – спросила Ксюша.
- Это было великолепно! – ответил я. – Фантастически! Невероятно! Да это был лучший секс в моей жизни. Самый лучший виртуальный секс, который мне когда-либо доводилась изведать. Мне тридцать лет черт побери, а такого со мной еще не бывало. Груздик был прав чего-чего, а этого я не смогу забыть никогда. И парень – программист, который все это создал, пусть и совершил парочку недочетов, он конечно гений…
- Мы рады, - обнажила свои белые зубы Саша.
- Мы всегда рады, когда клиенты уходят от нас счастливыми людьми. Это делает нашу жизнь осмысленней, - добавила ее подруга.
- О да-да-да я счастлив! Я в блаженстве. Да у меня, от всего-этого, до сих пор стоит!
С этими словами, я водрузил шляпу на свой орган, и дернул по ее ободу рукой - и та, как юла завертелась по кругу. Девушки рассмеялись, поднялись на ноги и еще долго громко хлопали в ладоши.
Пришло мое время. И вот я уже выходил из двери №100, с физиономией кота, объевшегося сметаной, походкой все того же хвостатого, напившегося валерьянки. Вертя в руке фетровую шляпу, не видя дороги, я шел куда-то в замечтательную даль.
До моего выхода из плоскости, судя по счетчику, оставались считанные минуты, как вдруг, за моей спиной, раздался шорох и послышался звук шагов. Я обернулся, рассчитывая, конечно, встретится взглядом с Сашей или Ксюшей, быть может, забывшими мне что-то сказать. Но ошибся в этом. Тот самый амбал в тельняшке, ревнивый муж своей неверной жены, стоял за моей спиной, сжимая в руках охотничью двустволку. Не знаю, что больше могло впечатлить и нагнать на душу страха, наличие у этого субъекта огнестрельного оружия, или выражение его небритого лица, которое само по себе могло рассказать о многом: человек с ружьем смотрел на меня, как бык на красную тряпку.
- Слушай ты козлина, - начал зло он, - ты думаешь, что если у тебя хобот как у слона, значит тебе все и позволено? Да хмырь, так ты думаешь?! «Мистер двадцать три сантиметра», мутант ху….
- Послушайте…
- Ты обращаешься на вы к человеку с чьей женой ты переспал, ты, что, и впрямь полный придурок или прикалываешься?
- Послушайте, - замотал головой я, - все это, всего-навсего программа - нам всем об этом хорошо известно. Я говорил с Сашей и Ксюшей, как ваша жена запрограммирована на заигрывание с каждым посетителем плоскости, так и вы запрограммированы на необоснованную ревность. Это такие правила игры, созданные во имя антуража. Этот парень-программист у него в голове, видимо водились те еще тараканы. До сегодняшнего дня, я ни разу в жизни не встречался с вашей милой супругой, я просто не мог этого сделать, хотя бы только потому, что до сегодняшнего дня ни разу не бывал в этой плоскости. Понимаете, о чем я.
Амбал кивнул массивной головой:
Понимаю! Понимаю, когда это было - во вторник, не правда ли? Я работал в тот день допоздна. Ох, и завалил меня тогда начальник работой. Понимаю, что ты парень кабель. Понимаю, что моя жена маленькая шлюха. Меня, еще мама предупреждала, не женись на этой бабенке сынок, у таких как она под кроватью снежные люди водятся. А я вот дурень не поверил. А ведь действительно водятся, и под кроватью, и в шкафу, и даже ванной комнате, откуда я только вашего брата за шкирку не вытаскивал. А так вообще я очень понятливый…
- Опомнитесь, какая к черту работа, какой начальник, какая мама?! - воскликнул я в отчаяние. - У вас некогда этого не было. Этого всего вообще не существует: вас, вашу память и все, что вы здесь видите, все это придумал очкастый придумал программист Амбал с ружьем, оскалил зубы в безумной усмешке:
- Это я, значит не существую?.. А этого, по-твоему мнению тоже не существует?
В следующее мгновение он взвел на меня свое оружие. Раздоенное дуло двустволки смотрело на меня извечной дилеммой между жизнью и смертью.
У меня просто не было выбора: либо он, либо я.
Когда-то, давным-давно, я смотрел старые фильмы с одним голливудским актером, кажется звали его Клинт Иствуд. Он умел делать это быстрее всех. В своих фильмах, он всегда играл лихих, техасских ковбоев – крутых парней предпочитающих полагаться не на свои мозги, а на свой меткий глаз и большую пушку. Я потратил не один час тренировок, перед своим двойником-голограммой чтобы также быстро, как и он, вытаскивать револьвер из кобуры. Короче говоря амбал с ружьем не успел даже шелохнутся, прежде чем удлиненное дуло моего револьвера уставилось на не него, и я нажал на спусковой курок. Но вместо ожидаемого выстрела почему-то услышал только щелчок. Я повторил движенье указательным пальцем. Вновь щелчок. Я в ужасе задергал пальцем - исход все равно был одним и тем же.
Амбал с ружьем пялился на меня как на критина.
- Ну ты парень даешь. Ты парень что, взял собой в плоскость ствол, да позабыл к нему патроны? Ха-ха… Да ты, как я погляжу и в самом деле полный придурок.
Я взвыл, но не отчаянья, и даже не от ужаса, я взвыл потому, что это двухметровая вооруженная и жутко ревнивая горилла была на самом деле права. Я попался, как тот карась на крючок своей неизбежности. Ведь я действительно забыл зарядить свое оружие. И в этом не было ничего удивительного, ведь для меня, мой револьвер, был не реальным оружием, несущим смерть, а скорее погремушкой для младенца. Словом удачным аксессуаром для большого дяди, в широкополой шляпе и длинном болоньевом плаще. В следующее мгновенье раздался грохот ружейного выстрела.
Запах пороха, сизый дымок, и она - обыкновенная электрическая лампочка, нависшая над моим лицом. Она мерцала надо мною так, как, наверное теплилась во мне жизнь, то возгораясь, то почти угасая. И я видел в ней, то спасительный свет маяка для корабля, затерявшегося среди рифов во мраке, то бледный призрак, - призрак самой смерти, навестившей меня. А еще я слышал слова и видел другие образы, прорастающие из пелены силуэты. Я видел своего младшего брата на поверхности «оранжевой планеты», длинным ковбойским хлыстом, отбивавшегося от подступавших к нему хищных марсианских червей и орущего на всю пьяную глотку: да потому что я русский. Я видел хитрую физиономию Вероники, плюсующею свое чуткое ухо на поверхности моей двери. Я видел Сашу и Ксюшу, хороших девочек, с плохими наклонностями, самозабвенно ласкавших друг дружку. Я видел маленького, щуплого как воробья, парня, лет восемнадцати, может чуть старше, записывавшего что-то в свой блокнот. Я видел черную гадалку, шагавшую ко мне через пелену едкого дыма, и я слышал ее слова, тихие и зловещие как шелест листвы, под ногами на кладбище ночью: «Твое будущее покрыто мраком, - шептала она, - оттуда до меня доносятся лишь только свежий запах лака и звук вбиваемых в доску гвоздей, но кое-что, я тебе могу сказать наверняка. Во первых, у тебе вскоре будет секс с двумя роскошными девицами за дверью № 100. Во вторых ты попадешь туда, куда попасть вовсе не собирался. В третьих, уже после всего этого, тебя ожидает встреча с мужиком и с его валыной. Ну и наконец, придет время, и ты еще вспомнишь обо мне и этих моих словах».
- Чертова гадалка, - прохрипел я, - только теперь отчетливо понимая смысл ее предсказаний, чертов программист, чертова плоскость!
Навалившееся на меня лицо гадалки беззвучно расхохоталось, но вот оно исчезло, распавшись на миллионы мыльных и недолговечных пузырей.
Лампочка еще недолго померцала надо мной, а после окончательно погасла, и больше я уже не видел, и не слышал нечего.
Счетчик, в правом, верхнем углу, застыл: 00. 00. 03