Как и все девушки, я имела непреодолимое желание модно одеваться и хорошо выглядеть. Быть красивой и радовать глаз окружающих меня людей, было такой же приоритетной моей задачей, как и получение высшего образования.

В то, мое студенческое время, время всеобщего дефицита на товар, я мечтала о модных кофточках, сапожках, сумочках и других вещах, без которых невозможно было бы, подчеркнуть свое изящество и чувствовать себя уверенной и красивой.

Редкие посылки с одеждой, которые мне присылали мои родственники из-за границы, очень меня выручали. Умение шить и вязать, тоже пригодилось. Единственной проблемой оставалась обувь. Если верхнюю одежду можно было пошить в ателье, то с обувью была настоящая «напряженка».

Нельзя было сказать, что в магазинах не было сапог или туфель. Они были… и в достаточном количестве. Но, этой обуви, скорее больше подходило слово «надежность», чем «красота, мода и изящество». Если бы я была Суворовым, и мне надо было бы совершать переход через Альпы, то я обязательно бы сделала госзаказ для себя и своих солдат на эту обувку. Иногда, я смотрела на сапоги в магазине и думала: «Наверное, конструкторы нашего ВПК, которые выпускают танки и бронетехнику, по совместительству подрабатывают дизайнерами обуви».

Моей студенческой стипендии на модные, импортные сапоги совсем не хватало. Эти сорок рублей быстро растворялись на транспорт, косметику и студенческую столовую.

Многие наши студенты подрабатывали в стройотрядах. Они строили коровники, свинарники или еще какие-нибудь объекты, при этом очень хорошо зарабатывали. Набирали в эти стройотряды в основном парней, а девушек только по великому «блату» и то, в ограниченном количестве.

Выражение «по блату», что значит по знакомству, было очень популярно в то время. Поскольку «блата» устроиться у меня не было, я, как и многие наши студенты, искала работу на местных производствах. Устроиться на работу по совместительству, «дневному» студенту было не так уж просто….

- Девчонки, я вчера работу откопала! Здесь недалеко и неплохо платят - как-то сказала нам одногруппница, войдя в аудиторию

- Где? – поинтересовались мы

- На хлебозаводе. Очень удобно. Можно приходить в любую смену, вечернюю или ночную. Когда захочешь. И необязательно каждый день. Работа на булках, у конвейера. У них вечно людей не хватает. Студентов берут с большой радостью

- А сколько платят? - спросили мы ее

- Там сделка. Но в среднем, пять рублей смена получается, а если выходишь в ночь, то на рубль-два больше будет

Имея непреодолимое желание иметь новые модные сапоги, я сразу устроилась на хлебозавод. По моим подсчетам, чтобы купить эти сапоги, я должна была отработать, примерно, двадцать смен.

На хлебозаводе меня сразу определили в цех на укладку батонов. Я надела белый халат, повязала на голову косынку и подошла к начальнику цеха.

- Я сейчас поставлю вас к Марине. Она вам покажет, что нужно делать – сказал он мне и повел в цех

В большом огромном цеху, подряд, на одной стороне, находилось четыре конвейера. По спиралевидному конвейеру, с верхнего этажа ехали батоны и падали на другой конвейер, который имел овальную форму и тоже непрерывно двигался. Падая сверху, батоны выходили на финишную прямую, прямо в руки укладчицы. Укладчица быстро складывала их в деревянные лотки, и при помощи пусковой кнопки батоны уезжали вниз, в погрузочный цех. Там их грузили в машины и развозили по магазинам. Процесс движения батонов по конвейеру шел непрерывно.

Мастер подвел меня к одной из укладчиц, оставил рядом с ней и ушел.
- Смотри на меня. Учись и запоминай, что надо делать – сказала Марина, ловкими движениями обеих рук, укладывая батоны в лоток – Берешь лоток, вставляешь его сюда. Смотри, чтобы он попал в пазы, а то может перевернуться. Булки упадут вниз, и придется бежать их собирать – объясняла она.

Я смотрела на нее, как на заведенного робота. «Лоток - кнопка – булки – кнопка, снова лоток – кнопка – булки – кнопка и так далее, пока не остановится конвейер» - отметила я про себя технологический процесс укладки булок.

- А когда он остановится? – спросила я Марину

- Он не останавливается. Это процесс непрерывный. Давай, начинай укладывать, а я тебе пока помогу, потом пойду к себе в цех

Марина работала этажом выше хлебопеком. Она приехала в город из какой-то деревни. Таких людей как она, не имеющих постоянной городской прописки, в то время называли – «лимита».

Я подошла к конвейеру. Положила лоток. Нажав на кнопку, опустила его пониже. Уложила булки. Затем снова положила лоток, опустила его, уложила булки и так далее. Через несколько минут весь мой конвейер наполнился доверху батонами. Булки стали выпадать через край.

Марина, пришла мне на помощь и быстро разгребла батоны.

- Если ты будешь так медленно шевелиться, никогда не успеешь – сказала она

Я стала действовать быстрее, борясь с нарастанием количества пребывающих булок. Марина оценила мои старания и ушла.

После такой каторжной работы я еле доплелась домой. В моей голове крутилось: «лоток – кнопка – булки - кнопка, лоток – кнопка – булки – кнопка. Зачем мне эти сапоги? Похожу в старых. Ходят же все, по пять лет, в одних сапогах и никто еще от этого не умирал».

На следующий день, после института, я вновь вспомнила о сапогах. Охота оказалась пуще неволи. Вечером я уже стояла у конвейера и шустро распихивала батоны по лоткам. Работа мне уже не казалось такой тяжелой. Единственное чего не хватало в цеху, так это задорной музыки. «Под веселую музыку и жить веселей» - подумала я и с этим предложением подошла в перерыв к начальнику цеха.

- Здесь, тебе не дискотека – ответил он – Мне не до музыки. У меня рабочих рук не хватает и план горит! Если я людей не найду, будет мне гроб с музыкой

Мне показалось, что у него от проблем даже волосы встали дыбом.

- А с музыкой в вашем цеху производительность труда поднимется – привела я ему доказательство, чтобы ему было «нечем крыть»

В то время одной из основных задач партии являлось повышение производительности труда на производстве, а с партией тогда никто не спорил и даже думать не мог, что это возможно.

- Хорошо! Уговорила. Только где я тебе музыку найду?

- А можно я из дома магнитофон принесу? – спросила я

Он слегка подумал и разрешил.

Я на следующую смену принесла магнитофон и работала, пританцовывая и подпевая рядом с конвейером. Под музыку, как мне казалось, булки, как - будто, сами запрыгивали и укладывались в лотки.

Как-то, после смены я забрала магнитофон с собой и на вахте меня задержали.

- Что у вас в сумке? Покажите? Почему она у вас битком набита?

Я открыла сумку и показала все содержимое.

В то время, на всех предприятиях страны велась борьба с «несунами». Это так называли людей, которые считали, что все, что находиться на производстве, может находиться и у них дома, причем совсем бесплатно. И эти «несуны», запихивали данную «госхаляву» во все места и выносили ее с предприятий.

- Зачем вам на хлебозаводе магнитофон?

- Музыку слушать – удивленно ответила я

- У нас здесь хлеб пекут, а не музыку слушают. Откройте магнитофон. Я хочу посмотреть, что у него внутри

- Вы что? Действительно полагаете, что я могу внутрь магнитофона батон положить? – возмутилась я

- Почему только батон? У нас и орехи, и печенье, и шоколад и много еще чего выносят – гордо перечислила вахтерша ассортимент «на вынос»

- Да, в нем, кроме кассеты, ничего нет. А если вы будете его разбирать, вы мне просто его сломаете. Мне начальник цеха разрешил его принести! Для повышения производительности труда, между прочим - пыталась убедить я непробиваемого борца с «несунами»

- Любовь Петровна, она студентка. Работает на укладке булок. У нее там кроме них, ничего ценного нет – узнала я сзади знакомый голос Марины

То ли вахтерша сама не хотела лезть в магнитофон, то ли мои слова о производительности ее убедили, то ли Марина для нее была авторитетом, и она меня отпустила.

Мы с Мариной вышли из проходной, и пошли по направлению к метро.

Марина по виду была со мной одного возраста. Я могла бы ее назвать красивой, если бы она «привела себя в порядок» и навела себе «марафет». Она была совсем без косметики, а на голове у нее был какой-то «непонятный беспредел». На ней был надет плащ, жуткого цвета детской неожиданности и устаревшего фасона. У этого плаща на плечах были пришиты допотопные погоны, а из этих погон торчали большие, уродливые, черные пуговицы. «Боже, где она откопала этот плащ? Наверное, со времен войны, по наследству, остался от бабушки» - предположила я. Несмотря на ее внешний вид, Марина вызывала во мне только положительные эмоции. Мне было приятно с ней общаться. По ее суждениям и рассказам, я поняла, что она человек совсем не слабый. «В конце концов, она же не виновата, что родилась и выросла в деревне, где женщины осенью и весной не вылезают из резиновых сапог, а зимой из валенок. Кто ей там, мог показать, как за собой ухаживать» - думала я, глядя на нее.

- Марина, а почему ты не пользуешься косметикой?

- Почему не пользуюсь? Пользуюсь. Просто сегодня не успела накраситься…. Только я помадой не крашусь, она мне не идет. Я становлюсь старше. И тушь я не люблю. У меня от нее глаза текут.… Вчера я духи себе купила – достала она маленький флакончик с духами и дала мне понюхать

От едко-сладкого спиртоносного запаха ее духов у меня помутнело в глазах.

- Какая га…… Очень хорошие духи. Мне нравятся – нежелая ее обидеть, произнесла я, рассуждая: «может эти противно-гадкие для меня духи, для нее ценнее, чем кому-то его самая крутая Франция. В конце концов, о вкусах не спорят» - И флакончик симпатичный – добавила я для большей убедительности

- Правда? Тебе понравились?.... Хочешь, подарю? А я себе другие куплю

- Нет, нет! Не надо! У меня этих духов…..завались! – испугалась я ее подарку – Оставь себе. А я название запомню и когда надо будет, куплю себе такие же – выкрутилась я

Мы с ней дошли до метро и попрощались. После этого, я ее не видела. Несколько раз я отработала в ночную смену и на этом заводе я больше не появлялась.

В одну из последних ночных смен со мной произошел жуткий случай. Настоящий «ужастик».

Все было, как обычно. По конвейеру ехали любимые всеми городские батончики, горяченькие, прямо «с пылу с жару» и под музыку, не без моей помощи, запрыгивали в деревянные лотки. Вдруг, один из таких лотков, полный булок, который уже почти доехал до погрузочного цеха, взял и перевернулся. Я бегом выбежала из цеха, затем по лестнице вниз, подбежала к рассыпанным батонам и судорожно стала их собирать, потому что знала, что наверху в моем конвейере идет нарастание количества булок.

Собирая со скоростью звука эти батоны, я почувствовала на себе чей-то пронзительный взгляд. И тут я увидела огромную, жирную, темно-серо-коричневую крысу. Крыса была размером в большую упитанную кошку.

«Ничего себе! Как разжирела на казенных харчах» - подумала я про нее и покрепче зажала в руках батоны, готовясь метнуть их в крысу.

« А ты тощая, как селедка! Нашла, кого батонами пугать. Я эти батоны грызла, когда ты еще под стол пешком бегала…. И вообще, я тут живу! У меня тут прописка постоянная!» - телепатировала мне возмущенная крыса свои мысли.

« Думающая крыса с даром телепатии! Это сенсация! А говорить ты умеешь?» - спросила я ее мысленно.

« Поработаешь еще, с месяцок, батоноукладчицей, я не только заговорю, но и с тобой булки пойду складывать» - послала мне крыса свои мысли.

И тут, сверху на меня посыпались батоны.

« Ой! У меня же конвейер переполнился! А я тут с крысами разговариваю» - вспомнила я, и запустила на всякий случай в нее нацеленный батон. Крыса, видя летящую булку, решила не подставляться и лениво побежала в свою нору.

- Помогите, мне кто-нибудь! У меня батоны падают! – кричала я, когда бежала наверх, к своему рабочему месту

Ко мне подошли две женщины и помогли мне разобрать конвейер.

В конце смены я подошла к весам и ужаснулась. Крыса была права. Если я здесь еще поработаю, то на весах скоро появятся отрицательные числа.