- Мне совершенно ничего не приходит в голову… - Мне тоже. За окном переливчато ввинчивали в воздух свою мелодию парочка скворцов. Он указал рукой в сторону окна: - Слышишь, как поют? На ноты сможешь переложить? - Смогу. - Попробуй. Она долго подбирала интервалы на клавиатуре. Он хмуро слушал. Сказал: - Танец пьяной кошки на льду. - Да, похоже, ты прав. Но я не могу извлечь мягких обертонов. Не тот инструмент. - А тональный ход? Она молчала. Он сказал: - Для того, чтобы сотворить, а не сочинить что-либо, надо стать этим «что-либо». Когда я готовлю салат, я становлюсь им. И мне не нужны рецепты. - Ты хочешь, чтобы я стала скворцом? Он пристально посмотрел на неё. Ответил: - Скворцы поют за окном. Ты меня понимаешь? Я хочу, чтобы ты стала нотой. А потом пошла бы к ним, на нотный стан, и пробила бы, какая там ситуация. Выпей с ними пива. Обсуди последние новости. Заведи себе лесби-нотку, для любви. И вообще, будь как дома.… А дом забудь. - Я попробую. Он отошел к окну и стал смотреть на верхушки лиственниц, тянувшихся зелёным морем до самого горизонта. Скворцы оборвали песню и, вспорхнув с ветки, помчались в даль, летя низко над деревьями. Солнце прорывалось сквозь горизонт алым пламенем рассвета. Утренняя тишь рождала новый день. Она тронула его за плечо. Он повернулся. - Я записала. – И протянула ему листок, исписанный нотами. Он глянул на партитуру. - Ты считаешь, это любовная песня скворца? - Да. - Хорошо, я тебе верю. Сел за инструмент и проиграл звуки, записанные на бумажке. Помещение наполнилось дикостью диссонансов несоответствия интервальных разрешений. Он проиграл ещё раз. Потом ещё.… Повернулся к ней. Сказал: - Да, я в тебе не ошибся. Это великолепно. Она застенчиво улыбнулась. - Ты так шутишь? Он встал и подошел к ней вплотную. - Нет. Ты сделала всё правильно. Ты сделала всё наоборот. У тебя получилась песня любви. Ты можешь рвать розы с небесного куста. Но помни, за каждый цветок есть плата – разочарование. Она улыбалась и смотрела на него. - У меня не будет разочарования, пока я с тобой. Он смотрел ей в глаза и ничего не говорил. Сказал: - Будет. Творец всегда платит за цветы, сорванные с божественных полян. А ты творец. Тебе не повезло. Она улыбалась. Прошептала: - Я не пила с нотами пиво. Мы с ними развели в лесу костер и искупались в озере. А потом я рассказала им про тебя. - И что они сказали? - Они тебя знают. Ты приходишь к ним в гости. Иногда, по вечерам. - Да, бывает. Когда нечего делать. - Они ждут тебя даже сейчас. - Подождут, никуда не денутся. Они у меня строятся в шеренгу и ходят строем. А потом делают забег на десять километров. Те, которые добегают до финиша, входят в группу, которая записывается на бумагу. Но добегает очень мало особей. Остальные валяются в траве и ловят кузнечиков. Я к ним хорошо отношусь, но без приказа они не могут делать то, что хочу я. Она улыбнулась и поцеловала его. Прошептала: - Прикажи что-нибудь мне. Я буду твоей нотой. - Ты не сможешь меня терпеть. У меня очень своеобразный характер. - Мне нравится твой характер. Я люблю его. - Нет, это тебе просто кажется. Но я то всё понимаю. - Пойдём к нотам. Посидим у костра, искупаемся в озере, послушаем кузнечиков, выпьем вина из одуванчиков… Он молчал. Она шептала: - А потом станем скворцами и полетим к солнцу. А ноты будут нам махать в след. Они будут ждать нас. Ведь мы вернёмся. Ведь мы вернёмся… Мы вернёмся…
|