Я здесь, я здоровая, увижу лето. Но что легче: смиритьтся с мыслью, что ты сам умрёшь или с мыслью, что умрёт любимый человек? не знаю. Если бы я узнала, что у тебя был хоть один единственный шанс спастись, я бы испробовала всё возможное и невозможное. "Никакой надежды", - сказали врачи и я поняла, что это так. Голоса удивляли меня, словно я впервые слышу их, смех доносился до меня словно из другого мира, и скрежет ящиков, которые тащили по тротуару, казался мне приготовлением к казни. Осуждённый на смерть на рассвете слушает, на воздвигают ли гильотину. Но ты под утро крепко спал, а я проснувшись, переживала час моей самой большой слабости. Отчаяние от того, что есть, и от того, что будет. Я не могла задремать. Я чувствовала твоё тепло. Я чувствовала его и в утро твоей смерти. Ты спокойно спал, а болезнь в это время готовилась к последней атаке. Когда я закрыла дверьпалаты, я не знала, что только что видела тебя в последний раз. Около полудня о тебе уже будут говорить в прошедшем времени. Прошедшее время - время смерти. Сейчас я часто думаю о том роковом утре, которое окончательно провело для меня границу между прошлым и настоящим. Ты был- значит тебя больше никогда уже не будет. Всё кончено. Точка. Можно биться головой о стену, кричать, окаменеть, держаться так, как будто ничего не случилось, рвать на себе волосы, умолять, возмущаться, соглашаться - но уже ничего не изменить: человек был, то есть его уже больше нет. Теперь весь мир и я обязаны говорить о тебе в прошедшем времени. Я только сейчас научилась употреблять это слово с твоим именем. Отныне у меня начиналась жизнь без тебя. Я была одна. Тогда ещё я не знала, насколько это невыносимо - не быть одной, нет, а не быть больше с тобой. Да, я знала, что тебя уже нет в этом теле, но какая-то сила влекула меня к нему. Я ещё могла смотреть на тебя, держать твою руку или гладить твоё лицо. Завтра мне нельзя будет и этого. Завтра ты будешь в гробу, спрятанный навеки. А ещё через день я буду ехать позади тебя и мы расстанемся навеки. Я повторяла себе: он умер, он умер, ты умер. Мне нужно было самой произнести эти слова немедленно, чтобы проникнуться ими навечно, чтобы не оставлять лазейки для бегства, иначе мне захотелось бы отвернуться, отрицать, а отрицание завело бы меня в тупик. Тысячи игл впивались в меня изнутри, я была сплошным криком. Я цеплялась за край пропасти. Я заставляла себя смотреть в пустоту. У смерти было твоё лицо и поэтому я смотрел ана неё пристально, чуть ли не любовалась ею. Трудно себе представить прощание с покойным, если ты сам не пережил его, ничто не поможет постичь это. Мысль останавливается, когда достигает границы ужаса: вот, здесь всё начинается. Сегодня я всё ещё не могу забыть тебя. Я смирилась с тем, что тебя уже нет. Выходя вечером на прогулку, я оставляю лампу включённой. Когда же я возвращаюсь, я вижу её свет и улыбаюсь своей хитрости, потому что, как только я открываю дверь, я лицом к лицу сталкиваюсь с одиночеством. Я ничего не слышу кроме тишины, она меня не пугает, наоброт завораживает, мне не хочется нарушать её.