Глава ССLXIX
Первые бомбы упали на Сталинград 25 октября 1941 года. Около полудня в город прибыл представитель Военного совета Южного фронта Грушевой. В недавнем прошлом секретарь днепропетровского обкома, теперь он был командирован из штаба фронта, размещавшегося в шахтёрском посёлке под Ворошиловградом, в Сталинград во главе группы военных инженеров и партийных функционеров с заданием помочь местной администрации развернуть сверхплановый выпуск военной продукции для нужд Южного фронта. Едва он вошёл в кабинет секретаря сталинградского обкома Чуянова, как с улицы донёсся сигнал воздушной тревоги. Вместо того чтобы идти в бомбоубежище, два секретаря вышли на балкон и окинули взглядом небо над городом. - А что, немцы вас уже бомбили? – поинтересовался Грушевой. - Да пока ещё нет. С балкона было видно, как прохожие нехотя следуют настойчивым предложениям милиционеров пройти в бомбоубежище. Сирены воздушной тревоги звучали в городе уже не в первый раз, и все они оказывались учебными. В это время послышался низкий гул, в окнах домов задребезжали стёкла и высоко в небе показалась девятка самолётов. Грушевой, не раз уже побывавший под бомбёжкой, сразу узнал по характерному строю эскадрилью Ju-88. Не снижаясь, самолёты проследовали к центру города, открыли бомбовые люки, и из них медленно, словно нехотя, полетели вниз маленькие чёрные капли зажигательных бомб. Начавшиеся в нескольких местах пожары были быстро потушены. Грушевой вспомнил, как девять недель назад рано утром вот так же стоял на балконе днепропетровского обкома, когда раздался странный вибрирующий звук – словно в воздухе прошумела крыльями большая птица, - и тут же на трамвайной остановке неподалёку взметнулся столб огня и дыма. По счастью, остановка была ещё пустынна. В то утро тяжёлая артиллерия противника начала обстрел Днепропетровска. Несколькими днями раньше, 15 августа, танки и мотопехота фон Клейста заняли Кривой Рог. В бой в излучине Днепра вступили части Резервной армии генерала Чибисова – 8-я танковая дивизия полковника Пушкина, 12-я танковая дивизия полковника Каткова, 273-я дивизия полковника Калинина, 230-я дивизия полковника Куталёва, 255-я стрелковая дивизия полковника Замерцева, 275-я стрелковая дивизия генерал-майора Дратвина, 26-я кавалерийская дивизия полковника Носкова, 28-я кавалерийская дивизия полковника Саковича. С юга навстречу этим войскам по колоннам фон Клейста ударил отступающий из Бессарабии через Николаев кавалерийский корпус генерала Белова. Катера и пароходы Пинской военной флотилии получили боевую задачу не допустить форсирования Днепра противником в зоне боевых действий Резервной армии. Западнее Днепропетровска завязались кровопролитные встречные бои. Телефоны в днепропетровском обкоме разрывались, Грушевой не успевал на них отвечать. - Товарищ Грушевой! К станции Незабудкино подходят немецкие танки. Что делать? - Водокачку взорвали? - Взорвали. - Входные и выходные стрелки? - Взорвали. - Жгите хлеб! - Товарищ Грушевой? - Секретарь обкома Грушевой. А вы кто? - Дежурный по рудному тресту из Марганца. - Что там у вас стряслось? Я звонил в горком, никто не отвечает. - Да ведь в городе немцы, товарищ Грушевой. - Что? Немцы? - Они, товарищ Грушевой…Вошли…В горкоме, наверное, никого нет. Впрочем, если хотите, я сбегаю узнаю. - Да как же вы узнаете? - Да тут недалеко. Через часок перезвоню. Ровно через час дежурный перезвонил. - Это я, дежурный! В горкоме никого, столы и сейфы пусты, телефонные провода перерезаны, полы завалены обрывками бумаг. А немцы уже повсюду! - А вы почему остались? - А у меня жена недавно умерла, пятеро детишек на руках – куда я с ними? - Спасибо, товарищ! Идите домой к детям, какое теперь дежурство! - Возвращайтесь с армией, товарищ секретарь! Будем ждать. Эвакуация шахт, заводов и фабрик шла тем временем полным ходом. К середине августа практически всё ценное оборудование с правого берега Днепра было вывезено, конструкторы, инженеры и квалифицированные рабочие отправлены с эшелонами в глубокий тыл. Однако вывезти можно было не всё. Домны и мартеновские печи взрывали. 18 августа в Запорожье взорвали пролёт плотины Днепровской гидроэлектростанции. Взрыв обрушил в реку тонны бетона и стали вместе с выехавшей на плотину бронемашиной немецкого разведотряда. Воды Днепра хлынули в образовавшийся прорыв, вниз по течению реки прошла высокая волна. На следующий день в Днепропетровск прибыл командующий Южным фронтом генерал Тюленев и лично возглавил оборону города, продолжавшуюся неделю. Некоторые заводы в эти дни продолжали работать. Последние отремонтированные танки и новый оборудованный бронепоезд вышли из цехов под миномётным и пулемётным огнём противника. В полуразрушенных цехах до последнего дня не прекращалось производство огнемётов. Город горел. Одно за другим рушились под бомбёжками и артобстрелами здания. Затем немцы ворвались в правобережную часть города и развернули гаубичную батарею во дворе городской больницы, где оставались раненые. В штабе Тюленева возмутились коварством немцев, но своих артиллеристов и миномётчиков предупредили: по больнице не стрелять. Трудно сказать, сделали бы это, не прояви противник своего коварства. 27 августа в штаб фронта приехал маршал Будённый. Резервная армия, не выполнившая его приказ удерживать правобережье, была переименована в 6-ю армию. Генерала Чибисова сменил во главе армии генерал Малиновский. Встретив в штабе секретаря обкома, с которым познакомился на учениях в Новомосковских лагерях в 1940-м году, Будённый усмехнулся в усы: - Да, война, брат, это тебе не учения! Тут ошибки не прощаются. За ошибки здесь бьют, бьют беспощадно. И на звания не смотрят… Кстати, как воюют зенитчики, которых я вам отдал для защиты моста? Сбили 15 самолётов? Хорошо, но мало! Каждый самолёт нужно сбивать. Услышав, что зенитчики кроме самолётов подбили несколько танков, маршал смягчился и предложил ехать в обком обедать. Грушевой смутился и сообщил, что обком эвакуирован в Павлоград. Отобедали в штабе у Малиновского. Уже под вечер секретарь выехал в Павлоград по шоссе Днепропетровск – Харьков. Быстро темнело. Ехали с погашенными фарами: за обедом в штабе армии обсуждали слухи о немецких парашютистах, замеченных на левом берегу. Машину сильно трясло, и наблюдателю за воздухом, стоящему снаружи на подножке, было не просто удержаться. Секретаря обкома укачало: обед в штабе был неприхотливый, но сытный. Из полудремоты его вывел отчаянный стук наблюдателя по крыше кабины. Сон как рукой сняло. Шофёр заглушил мотор и выскочил из кабины вместе с пассажиром. Машина стояла в темноте посреди степи. Перекрывая стрёкот кузнечиков, за поворотом дороги слышался отчётливый лязг гусениц. «Танки.Свои или чужие?» - успел подумать секретарь. В это время к лязгу гусениц добавился громкий кашель мотора. Это тягач «Ворошиловец» вытаскивал из балки съехавшую в неё в темноте пушку.
|