Жертвоприношение

Nеc aspera terrant…

Все началось жарким летом 1991 года. Погода стояла на удивление су-хая. Потом объясняли это тем, что американцы подожгли нефтяные скважины в Ираке и ветер относил раскаленный воздух в нашу сторону. Но так или иначе, в городе температура стояла стабильно за плюс тридцать. И ни капли дождя....
Летняя отработка выпускников девятого класса, решивших продолжить свое обучение в десятом и одиннадцатом, должна была пройти на стройке новой школы, которую должны были сдать (и сдали!) к первому сентября.
Вот именно с этого момента и начинается соя история....
Я и мой друг Ванька были направлены в помощь строителям. Толку с нас никакого, только мельтешим перед ногами и путаемся под ногами. Чтобы хоть как-то отделается от нас, прораб Аркадий, еще относительно молодой человек а неизменной синей рубашке и темно красной каской на голове, вручил нам две совковые лопаты и потребовал загрузить "туфельку" керамзитом... Ну мы и стали кидать раскаленный до нельзя керамзит, больше просыпая мимо, чем в металлическую емкость... Первую "туфельку" направили в окно малого спор-тивного зала, а Ванька и я с торжественным и преисполненные гордости сопро-вождали ее взглядом. Пусть теперь не говорят, что мы не строили школу!
Уже минут через двадцать нам надоело печься на дворе и мы направились внутрь школы. Облазив все этажи с интересом следопытов, мы остановились у маленького кабинета в самом дальнем закутке до безобразия длинного коридо-ра. Уже в возрасте строитель оторвал свой взгляд от кладки, которую он так старательно возводил и посмотрел на нас.
-Ну что, хотите почувствовать себя строителями?
Второй раз вопрос повторять не пришлось... Мы как могли старались, ровняли и мерили стену отвесами, клали цемента столько, сколько нам говорил профессионал.... Вот все готово! И вновь, второй раз за этой утро мы испытали настоящую гордость за выполненную работу! Правд немножко присмотрев-шись мы вдруг заметили, что стена вышла не очень то и ровная... прямо так скажем совсем не ровная, больше походившая на волны, нежели на спокойную гладь этой самой волны...
Нас похвалили, от души поблагодарили и ...конечно же сломали нашу стенку.

Как-то незаметно пришел сентябрь....Пора учиться. И как нам было при-ятно учиться в школе, в постройке которой был и наш труд!

К слову сказать, я тогда еще не знал, как все будет дальше, кем стану и куда пойлу учиться после школы.
Но так случилось, что мне предстояло определиться с выбором вуза. А я не знал куда идти. В точных науках я профан, так что строительные и все про-чие специальности связанные в той или иной мере с математикой для меня закрыты.так что оставались только гуманитарные науки. А поскольку еще с самого начала иностранного языка мне в душе запал французский, то выбор был предопределен.
Событие, которое произошло 20 июля 1993 года нельзя назвать случайно-стью. Именно тогда, при ожидании начала сдачи первого вступительного экза-мена я почувствовал себя плохо и потерял сознание. Это не было переживанием, я не переживал по таким пустякам никогда! Экзамен для меня был и остается в первую очередь проверкой моих знаний, а не поводом для мандража и паники...
Таким образом я не сдал экзамены и у меня был год . А вот на сл5дующий год поступил без проблем...
Начался этап моего жертвоприношения образованию....
Группа, в которую я попал, была не столь многочисленной, но и не ска-зать что маленькая. Шесть направлений, две специальности, но один поток. Мы все прекрасно знали муруг друга, все про всех...
Факультет иностранных языков. Один из сложнейших факультетов перио-да конца прошлого века Акмолинсокгго регионального университета, ставшего в мае 1998 Евразийским Университетом имени Льва Николаевича Гумилева. Об истории переименования я расскажу похоже, а пока все по порядку...
21 человек, две подгруппы и два парня и 19 девчонок.... Женский мона-стырь - в шутку называли и во много завидовали нам остальные факультеты..... И если первые два года учиться было трудно, то оставшиеся два пролетели как один день. Не без проблем, но все же...
Практику третьего и четвертого курса я проходил в совей родной школе. Тем легче мне было, что знал я учителей, а они прекрасно знали меня...
В школе я начал приносить первую жертву - первые уроки, скомканные, неумелые, смешные.... Но начало положено и этому длиться еще долгие годы....
Именно этот период я и понял, что стану учителем не ради диплома, а по призванию, и зову сердца. И даже сейчас, спустя столько лет, я не жалею ни на грамм, что связал свою жизнь с образованием. По ряду объективных причин мне пришлось уйти со школы, но уроки мне сняться, как сняться и те, кого научил языку...

Это первый этап до моей работы в школе... Все самое интересное только начинается....
Необходимо внести ясность в некоторые вопросы, обойти которые я просто не могу.
Проговорим об истории переименования университета.
Это был конец мая, очень жаркий день, на площадке у у главного корпуса собралось почти все студенческое общество университета. Всем было радостно и весело, все-таки погода располагала, да и от пар освободили по случаю приез-да Президента страны и его гостя - главы государства Кыргызстана. Хотя, уже тогда понимали, что радоваться нам пока что рановато - впереди сессия, госэк-замены. Если мне не изменяет память, это было в двадцатых числах мая 19998 года. Наконец после долгого ожидания появился кортеж правительственных автомобилей. Все замерли, в ожидании собственными глазами увидеть, а может быть, и поздороваться с самим Президентом. Автомобили еще не успели оста-новиться, а из них уже выскочили охранники и телохранители, постоянно вра-щая головами и сканируя цепким взглядом каждого, попавшего в поле зрения. Тогда меня поразили размеры каждого такого телохранителя. И их вид подсоз-нательно внушал нам страх. Я стоял у парадной лестнице вместе со своим одно-курсником и товарищем Маратом Чектыкбаевым. Он только что перевелся к нам из Пермского политеха и еще привыкал к новой жизни. В наших руках были флаги Казахстана и Кыргызстана, по замысли невидимого режиссера мы должны были им усиленно махать над головами и радостно кричать, едва зави-дим гостей. Так все оно и случилось... мы кричали, махали... группа шла мимо нас как вдруг Президент Кыргызстана и направился к нам. Что привлекло его мы так и не поняли. Вероятно внешность Марата, чем-то действительно напо-минающего киргиза... Так или иначе, но два Главы государств остановились возле нас. Мы оторопели от такой неожиданности. Они поздоровались с нами. Мгновенно коряг нас организовалась толпа из любопытных, фотокорреспонден-тов и телеоператоров. Не знаю как мой товарищ, но я почувствовал себя не совсем ловко, хотя быть на людях и вести мероприятия мне не привыкать. И вот Аскар Акаев вдруг спрашивает:
-А где вы учитесь?
Я ответил, немного запинаясь от смущения. Все таки не каждый день та-кие люди разговаривают со мной.
- Какие иностранные языки изучаете? - задал еще один вопрос гость из Кыргызстана.
-Французский и казахский, - четно ответили мы.
Акаев улыбаясь повернулся к Главе нашего государства:
-А в вашем государстве казахский стал иностранным?
Именно после этого случая я склонен считать, что на нашем факультете расформировали кафедру казахского языка и теперь студенты выходят дипло-мированными специалистами двух действительно иностранных языков...
24 июня 1998 года для меня началась взрослая жизнь. Я прилучил диплом уни-верситета и теперь сам был вправе выбирать свою стезю....
Только что тут было выбирать? В школу, только в школу!!!!

16 августа все того же года я перешагнул порог директорского кабинета. Она мена знала до этого, так что представляться не пришлось. Намного удив-ленная Айтжан Ильясовна приподняла голову, она посмотрела на меня. Мой визит к ней явно был не просто выражение признательности родному учебному заведению бывшим ее учеником.
-Вы возьмете меня учителем? - примерно такой, среди множества прочих, задал я вопрос своему директору.
-Учителем?! - не поддельное удивление меня несколько испугало, - но сейчас мало кто из молодых стремиться работать в школе!
-А вот я хочу... - упрямо ответил я.

Уже на следующий день я принимал активное участие в приемке школы к новому учебному году. Первого учебного года меня как учителя...
На педсовете проем на кануне первого сентября мне объявили, что я стал классным руководителем 6 В меласса. С утра уроки казахского в начальной школе и французского у старшеклассников, а после обеда я был должен строго блюсти нравы и поведение в совеем шестом В....
Не скрою - было интересно. Трудно и интересно...

О том как принес очередную жертву на алтарь образования я расскажу позже, когда начну повествование об одиннадцати годах моей работы учите-лем.... Писать буду честно , как было. Пусть родители не думают, что работа учителя это праздный труд...Это проклятая и тяжелая работа. Но об этом поз-же....
Школа... Ну вот мог ли я думать, что стану учителем?
Итак, первого сентября девяносто восьмого я встретил свой класс. Еще совсем маленькие, с ярким налетом наивной инфантильности, двадцать пять человек шумной толпой поднялись на четвертый этаж в классный кабинет. Некоторые, и это были только девочки, шли с мамами.... Родителя было интересно узнать кто новый классный у их детей, да к тому еще и мужчина... Кое-как усадив ребят, качал разговор.... По традиции первый урок в учебном году так или иначе приурочен ко дню знаний и ко дню Конституции, чья дата отмечается в самом конце августа. После получасового диалога с классом, принялся проводить анкетирование... Так или иначе много выяснил по их ответам на вопросы... Работа с классом началась...
Был у меня в классе проблемный ребенок - Ваня Кипариси... Взрывной характер, импульсивный, всегда готовый начать драку без предварительных выяснений отношений... И рядом с ним всегда была еще пара -тройка одно-классников, старавшихся походить на него... Как раз таки Ваня и был тем самым лидером класса, отрицательного характера лидером, но многие готовы пойти за ним...
Сейчас он уже давно закончил школу, но память о его проделках свежа в памяти учителей...
И вот настал 2001 год. Третьего сентября меня ошарашили тем, что я при-писан к миграционной полиции проводить учет населения навой столицы. Работа не пыльная и даже интересная. По крайней мере я посмотрел работу полиции изнутри. Тот сентябрь много что произошло. Но два случая в памяти свежи как никогда. Первый - атака башен-близнецов в Нью-Йорке и второй - визит Папы Римского к нам в город.
Если в первом случае все ограничилось разговорами и некоторым усиле-нием порядка на улицах, то во втором полиции пришлось потрудиться в поте лица.
Визит Главы католической церкви событие само по себе значимое, и уж тем более значимость этого визита возрастает, когда совершается он в страну с другим вероисповеданием. Полиция работала не покладая рук, днем и ночью "чистила" город от нежелательных элементов общества, вывозя бродяг и алко-голиков на несколько десятков километров от города в степь. Там был специ-ально для них раскинут палаточный городок. Интереснее другое: вечером их увозят из города, а утром все те же лица уже копошиться в мусорных баках у домов...
Однажды вечером два полицейских, старших лейтенанта, участковых от-деления полиции я работал по просьбе миграционной полиции, спросили, хотел бы я поучаствовать в рейде по поимке бомжей и алкоголиков. Я, естественно, согласился, Они заехали за мной на дежурно м автомобиле в половине шестого утра....
Несколько минут до ближайших мусорных баков, и работа началась. В итоге первая партия была построена шеренгу по -двое за несколько минут. А теперь представьте себе такую картину: раннее утро, город спит. Тишина на улицах и уже ощутимо прохладно. По пустой улице дружно шагает отряд не-много опухших, грязных и небритых мужиков. Среди них взгляд замечает пару женщин, практически ничем не отличающихся от них внешним видом. И вся эта дружная компания звонко гремит собранными бутылками, шустро шагая к отделению полиции, где их уже ждет автобус. Сами полицейские едут в авто-мобиле, зорко следя чтобы никто не потерялся по пути...

Когда приехал Папа город был чист и сиял до рези в глазах...

Следуя хронике событий, я подавно приближаюсь к моей работе соци-альным педагогом. Не знаю как для кого, но работа социального педагога в школе еще хуже работы классного руководителя. Но работа, следует признать, очень интересная при всей своей нервозности и нервотрепке...
Как я был социальным педагогом, расскажу несколько позже.
Работа в школе - ответственно и почетно На совести любого учителя судьба и будущее ребенка. И помня об этом учитель, любящий свою работу и понимающий какой груз ответственности на нем, никогда не станет пренебре-гать своей работой, прикладывая все усилия для того, чтобы сделать из малень-кого несмышленого создания человека с большой буквы. Понимаю, звучит пафосно и до смешного наивно, но именно эта ответственность и является тем самым скрытым от взоров стержнем всего образования. Научить и воспитать... И это работка не только учителя в школе....
Очень порошу родителей помнить, что учитель - это человек. Такой же, как и вы и у него самая спокойная во всех отношениях работа. И прежде чем обви-нять во всех грехах учителя подумайте - мажет проблем в вас и в вашей семье? Может, проблема в семейном воспитании? Школа в первую очередь учит ребенка, а воспитывает семья.... школьное воспитание только дополнение к воспитанию в семье....
В октябре того же года я стал социальным педагогом. На тот момент эта профессия в образования для Казахстана была новой и оттого совершенно не-знакомой. На осенних каникулах для нас устроили курсы , больше ознакоми-тельные, нежели повышения квалификации. Тогда то мы и узнали, кто станет первопроходцем на этом поприще в столице. 25 человек, 25 педагогов с раз-личным стажем работы. Без категоричных утверждений скажу: если мы оказа-лись на курсах - нам было интересно... А то что было интересно - это неоспори-мо. С нами работали профессиональные психологи, читали курсы полицейские, которые знакомили со статьями законов именно в той части, которая касалась профилактики правонарушений среди несовершеннолетних, мы посещали интернаты приемник - распределитель для несовершеннолетних.
Начались будни социального педагога. Помимо бумажных завалов нужно было еще успеть посетить детей по месту жительства. Район, в котором стоит школа, не самый спокойный в городе. Точнее, был не самым спокойным на тот момент. Слободка. Частный сектор. Мало того, что дети "группы риска" жили в Слобо-де. Многие находились на Тайване, природном островке между двумя рукавами Ишима, на юго-западе старого города. А Тайвань не отличался спокойствием....

И вот мой первый визит к такой семье. Семья Бондаревых жила а саман-ном полуразвалившемся домике с небольшим огородиком уже давно заросшим бурьяном. Я знал со слов завуча по госпитальной работе и участкового поли-цейского, что мать ученика злоупотребляет спиртным, но насколько сильно на момент моего первого визита я не знал. В этот район идти одному мне не сове-товали, поэтому вместе со мной отправился инспектор по делам несовершенно-летних. Молодой человек, лейтенант, который на совесть выполнял свою рабо-ту.... Марат, так звали инспектора, с силой постучал в деревянную дверь. Никто не открывал. После пяти минут успешных попыток дозваться хозяев, мы соби-рались было уйти восвояси, как засов на двери заскрипел, и в проеме раскрыв-шейся двери перед нами предстала хозяйка .... Она явно спала, почти не пони-мая что с ней и кто перед ней. И без сомнения, что она пьяна. Мы вошли внутрь....
Тогда я впервые увидел, что значит жить в таких убогих условиях. Света не было, его отключили за систематическую неуплату. Газа тоже.... Дом топился только в том случае, если удавалось насобирать хоть немного дров... В комна-тах грязно, пыльно... везде раскиданы вещи... На кухне возле стола батарея пустых бутылок. Корка высохшего хлеба превратилась в какой-то сероватый комок покрытый плесенью...
-Где Вовка? - без церемоний спросил ее Марат.
-НЕ знаю, - пожала пленами женщина, - наверное, играет... Я спала...
-Вижу, - кивнул головой инспектор, - но предупреждаю: повторится такое еще раз - в наркологию положу и лишу родительских прав...
Нас клятвенно заверили, что это в последний раз...
-Не верь, - произнес Марат. Когда мы возвращались обратно в школу, - повторится.... Будем готовить документы на лишение... и нагрянем как-нибудь неожиданно, увидишь все сам...

И мы нагрянули спустя полтора месяца. Повод был более чем важный: один из учеников, сосед этой семьи, рассказал, что как-то зашел за другом, Вовкой, к ним в дом и увидел, что мать, ее сожитель, старшая дочь и сам паре-нек распивают спиртное. А это уже административное правонарушение, кото-рое игнорировать инспекция по делам несовершеннолетних никак не может.
Мы приехали с нарядом полиции. Разбудив и саму хозяйку и ее сожителя, от-везли в отведение полиции. Сына, того самого Вовку, отвезли в школу на уро-ки... Все самое интересное началось, когда мы попытались определить неради-вых родителей в наркодспансер. Там отказались их принимать, сославшись на то, что они еще под действием алкоголя... Диспансер готов их принять только в случае их полного протрезвления. Что делать? Пришлось вновь везти их в отде-ление... и чтобы хоть как-то ускорить обретения ими нормального вида, мы пошли пешком. Идти порядком, но такая прогулка будет только на пользу... К обеду мы пришли в отделение. Слабый ропот возмущения уже был не так слышен, поскольку спиртное ослабевало, и они постепенно приходили в себя... Вечером мы повторили вояж в диспансер и положили на месяц эту чету, так любящую принимать "за воротник".
Володя остался на попечении старшей сестры.
Забегая вперед скажу, что вскоре мы провели административный суд, а позже прошел суд и по лишению родительских прав. Причем лощили прав не только мать ученика, но и ее дочь, старшую сестру Владимира Бондарева, поскольку и та была уже несколько раз засечена в распитии спиртных напитков в присутст-вии малолетнего сына....
Это было мое первое знакомство с работой. Потом были еще суды и ли-шения родительских прав, были рейды по неблагополучным семьям и описки пропавших детей...
Но об этом позже и все по порядку...
Примерно в тот же период работы я столкнулся с непониманием родите-лей.
Первый случай произошел с семьей Красковых, где родители откровенно распивали спиртные напитки в присутствии своих малолетних детей. Если в семье Владимира Бондарева мать , нигде не работая и перебиваясь временной работой, распивала спиртное в откровенной нищете, то Красковы были вполне обеспечены практически ни в чем не нуждались. Проблема состояла в том, что и мать и отец снимали стресс спиртным, не беспокоясь о том, что их сыновья, первоклассник и четырехлетний Дима видели изо дня в день одну и туже карти-ну: подвыпивший отец и что страшнее: пьяная мать... Психологическая травма на всю жизнь для совсем еще маленьких детей...
Нам ничего не оставалось как подать заиление на лишение родительских прав. И уже на суде сам судья пытался выяснить почему родители не отреаги-ровали на неоднократные предупреждения школы и правоохранительных орга-нов. Ответа так и не последовало. Запомнилось мне другое: на вопрос в каком классе учится его сын, отец долго морщил лоб и пытался вспомнить... но безус-пешно.

А в другом случае мать-одиночка не могла справиться с воспитанием сы-на-подростка. Сначала она была на стороне школы, стремилась вместе с нами вразумить парня, объясняла ему о необходимости получении знаний, а потом вдруг радикально переменила свою позицию и стала на сторону сына. Ничего другого как подать документы на административный суд у нас просто не оста-валось...
Читая все это может сложиться впечатление, что работа социального пе-дагога только и заключается в том, чтобы судить и лишать прав. Отнюдь! Есть еще помочь многодетным и малообеспеченным семьям, есть еще и помощь детям-сиротам... Есть обивание порогов собеса и прочих государственных учреждений в попытках помочь тем или иным людям, нуждающимся в социаль-ной защите. А поскольку ребенок из такой семьи ученик нашей школы, я был обязан отстаивать его интересы в инстанциях любого уровня... Что я и делал...

А вот ранней весной 2003 года случилось то, что потом кардинально из-менила мою жизнь. В школе была проверка, сначала министерская, а потом почти сразу же и департамента образования. Понятное дело, что времени болеть не было. И как на зло в эти самые времена в городе свирепствовал грипп. А работать в школе и не заболеть такой заразой - просто грех. Я был не исключе-нием, но стойко переносил простуду, жуя пачками таблетки и выпивая бесчис-ленное количество микстур... Вроде как и пошло, да рано радовался...
В витое, к маю ходить стало совсем трудно. А после того как, поскользнувшись, упал, сильно ударившись затылком, об асфальт, у меня дестабилизировалось равновесие. Пришлось взять трость...
Вот так я и работал - метался по городу между совещаниями и судами, со-бесом и департаментом образования....
Работать становилось все труднее, болезнь брала сове. Но сдаваться я был не намерен. Теперь я понимаю, что мой героизм был никому не нужен, и пока-зывать свое рвением к работе - только наносить вред, не поправимый вред своему здоровью...Это теперь я понимаю, тогда я был преисполнен желания работать. И я работал. Работал насколько хватало сил...

Сейчас, уже уволившись, я начинаю анализировать всю свою работу. И только сейчас я начинаю видеть все свои плюсы и минусы. Зная, что нужно изменить, я бы с удовольствием изменил, вернувшись в те славные времена. Но это не может быть, и я могу только смотреть, вспоминать, анализировать и делать выводы...

Мне есть о чем рассказать, и если вам будет интересно, я расскажу. Рас-скажу про уроки, про мою педагогическую практику работы в учебном заведе-нии...
Осенью 2004 года ко мне пришли родители одного ученика. Они проси-ли помочь найти их ребенка. При более детальном разговоре с ними выясни-лось, что Надир чуть ли не каждую неделю сбегал из дома, проводя по несколь-ку дней в подвалах с компанией бездомных. Отчим, проводил в поисках пасын-ка часы, объезжая друзей и знакомых Надира, пытаясь выяснить где его пасы-нок. Обычно Надир сам возвращался через несколько суток. Но именно не знание того, что он делал во время своего отсутствия волновало родителей.
Разговор с Надиром не клеился, парень просто не хотел разговаривать . Молчал и улыбался, думая о чем-то совеем. Классный руководитель рассказал о систе-матических пропусках, детально указав о количестве и днях пропусков учебных занятий учеником. О пропусках Надира администрация школы знала, и рассказ учителя был больше адресован самому ученику в призрачной надежде образу-мить его...Но все тщетно! Надир не хотел воспринимать информацию.
Я, классный руководитель, родители в один голос твердили, что такое бродяж-ничество добром не кончится, и разумный финал его поведения - детская коло-ния. Кажется, колония испугала Надира и он пообещал исправиться, даже напи-сал обещание больше не пропускать уроки. Как оказалось, это было просто сотрясание воздуха, и не более того.
Такое горячее желание бродяжничать просто не могло не привести к кри-миналу. В итоге Надир попался на разбое. Суд приговорил его к двум годам колонии. В назначенное время он вышел, но долго на свободе не пробыл, оче-редное разбойное нападение и как результат, пять лет колонии....
Теперь то я понимаю, как в школе необходим толковый школьный психолог, который сможет во время выявить проблему и принять меры. Точнее, меры придется принимать сообща и школе, и родителям. Так и только так мы будем в состоянии спасти ребенка.

Или вот еще случай из практики.
Есть у нас ученик, у которого такая же склонность к бродяжничеству, только уже в патологической форсе. Он сбегает из дома, садится в поезд и едет на юг. Сколько раз его находили в Чимкенте, Таразе или еще лучше, в Узбеки-стане. Социально-экспертная медицинская комиссия установила, что данный ученик обладает задержкой психического развития и рекомендовала его обуче-ние в специализированной школе. Но родители были против. А если не хотят этого родители - то и школа не в праве что-то изменить....
Сколько раз мать в слезах прибегала в школу и слезно умоляла найти ее сына, но при этом не подавать его в розыск. На резонный вопрос как можно сделать это, она пожимала плечами и повторяла: "Но вы же школа. Он же ваш ученик".

И такое непонимание со стороны родителей особенно в последние годы стало нормой. У мам и пап нет времени на воспитание своих чад, и вся эта ответственная работа сваливается именно на школу и на классного руководите-ля. И при любом удобном случае родителям легче обвинить школу, чем при-знать свои ошибки и упущения....

Время шло своим чередом. Минул учебный год, минуло лето. И за этот короткий летний обострения недуга повторялись так, что порой я не мог под-няться с постели...

Примерно ко второй половине 2005 года пришло осознание, что работа социального педагога для меня в таком положении, в каком был я на тот мо-мент, просто губительна. С тяжелой душой я передал все дела моему приемни-ку, еще примерно с полгода консультируя его, приемника, по тем или иным вопросам этой новой для образования Казахстана работы.
И именно с нового учебного года я перешел только на преподавание предмета. К счастью, класс, при изучении иностранного языка, делиться на две группы. Так что количество желающих изучить прекрасный и чарующе-прекрасный мелодичный французский было не больше дюжины. Работать было легко...
Но обязательно найдется тот, кто возжелает добавить ложечку дегтя в сладкую и ароматную бочку меда. Так и тут: в каждом классе обязательно найдется как минимум один антагонист, сознательно противостоящий не толь-ко общепринятой системе воспитания, но и урокам в частности. Найти подход к такому ученику трудно, но интересно. Как правило, ответ лежит на поверхно-сти, но учитель в силу своей привычки анализировать ситуацию, ищет ответ совсем не там, где следует и тем самым отдаляется от ученика. И в практике каждого учителя обязательно встретится хотя бы один такой ученик.

О том. какие были у меня ученики я расскажу несколько позже. А пока что отлечу один только факт: в школе учатся разные дети, и отличники. И дво-ечники. И каждым таким слоем мне посчастливилось поработать. Именно по-счастливилось, потому что первые радовали сердце и воодушевляли на подвиги в образовании, а вторые стимулировали работать и учили добиваться постав-ленной цели, несмотря на трудности и препятствия.
И я осмелюсь сказать, что не я учил детей, а дети учили мен Парадокс, но такова работа в школе....
Окончив работу социального педагога, я переключился на преподавание предмета. Не скрою, занятие это интересное, хотя и утомительное. Утомитель-ное в той ее части, где идет подготовка к уроку. Составить план, который в реальности может быть не реализован лишь тому что ученик ответит на минуту дольше и что еще хуже, по тем или иным причинам урок задержат или начнут раньше....Причин может быть масса, но в любом случае план придет в негод-ность... Да и если ведешь предмет несколько лет, то уже знаешь о чем и как говорить с классом. Мое субъективное мнение - план урока нужен только моло-дым специалистам....

Итак, я вновь учитель французского. Язык этот люблю, как люблю свою работу. На каждом уроке интерактив такой, что дух захватывает. Да и учени-кам, думаю, нравится работать в атмосфере тесного общения... Но к моей вели-чайшей печали не все ученики стремятся получат знания. Не понимают они, что пока образование бесплатное нужно ловить момент и получать все, что им предлагают. А вот потом, во взрослой жизни, за те знания, что здесь давали от чистого сердца и безвозмездно, придется палить и платить не малую сумму. Такое уже было м одна ученица испытала на себе мои предупреждения. Не хотела она учиться в школе, да вот в колледже ей пришлось это делать, иначе позор и отчисление.
Однажды она позвонила и попросила провести частные уроки, репетитор-ством заняться в свободное время. Якобы если не сдаст предмет, ее отчислят. Но я помочь ничем не мог - уроков много было, да и приходил после школы уставший и напряженный... "Теперь я понимаю какой дуррой была, когда не хотела учиться"....Что тут сказать? Хорошо, что она осознала и теперь впредь вряд ли подобную ошибку.

Ну а что касается уроков французского, так историй много. Но в основном связанных со спецификой языка, если не знаешь грамматику, то понять о чем речь весьма сложно. Но для примера постараюсь объяснить на примере.

Урок в шестом классе. Тема - "Спряжение глаголов первой групп в на-стоящем времени". Объяснил формирование и окончания, класс вроде понял. Для закрепления материала проспрягали несколько глаголов на доске и тетра-дях. Все прекрасно и я доволен, что ребята так быстро и легко усвоили матери-ал. Даю им маленькую самостоятельную работу; из текста в учебнике найти глаголы, справиться по словарях о их неопределенной форме и проспрягать в тетрадях только глаголы первой группы. Несколько раз повторил задание. Ребята кивают головами, мол все понятно...
Класс приступил к работе...

Минут через пять ко мне подходит первый ученик с тетрадкой. Явно про-сит проверить его работу. Что ж, раз так то проверим и оценим. С интересом открываю нужную страницу и...дальше не знаю как поступить; плакать или смеяться? Сей нерадивый ученик, не долго думая проспрягал слово cahier (тетрадь). Когда я попросил проспрягать на русском это слово, он осознал свою ошибку. Почти сразу же подходит второй ученик. Он проспрягал в настоящем времени soulier (туфли).
Пришлось вновь объяснять задание настоятельно требовать работать со словарями, а не находить слова в тексте, так и не удосужившись перевести их.
Опричной стало окончание этих слов, -er, точно такое же как инфинитив глагола первой группы. Вот они и проявили чрезмерное рвение в погоне за положитель-ной оценкой,

Историй подобного рода много, думаю, что каждый учитель что-нибудь да вспомнить из своей работы. За 10 лет работы в обыкновенной средней школе я наблюдал не только становление личности, от несмышленого первоклассника до вполне сознательного и ответственного за свои поступки и слова выпускни-ка. Я наблюдал и то как меняется молодежь в своих взглядах и интересах, и чем дальше мы ввязываемся в пучину неопределенности в нашей жизни, тем безот-ветственнее и жестче становиться молодое поколение.

Сл мной можно не соглашаться и оспаривать мои слова, но в одном мы будем правы - нынешнее поколение уже совсем не то, каким было наше, нм по интересам, ни по взглядам на мир...
Настал 2009 год. Болезнь брала свое и я пришел к единственно правиль-ному выводу; нужно уходить. В таком состоянии я просто не способен рабо-тать. Да и не стоит появляться перед детьми в таком плачевном виде, все таки я пример и образец для подражания.
Уйти я собирался еще в 2008 после гипертонического криза случившегося прямо на уроке. Но видно тогда я был морально не готов и цеплялся за школу всей пятерней. Если честно. То и сейчас, уже приняв такое не легкое для меня решение, я с тяжелым сердцем вспоминаю те славные годы моей работы в той самой школе, которую строил и в которой учился...
Восемнадцать лет мой жизни так или иначе связаны со школой. И вот теперь я и она вне друг друга...

Куда теперь пойти и чем заняться? Вопрос на все вруна. По сути, я без-работный. А если уж детализировать, то это не совсем так. У меня инвалидность второй группы, а следовательно у меня есть выбор работать или отдыхать... Я поработал, теперь настало время отдыха...

Но школа манит. И оп ночам снятся уроки. И лица моих учеников и зна-комые кабинеты...Сердце болеть начинает от воспоминаний. Но нужно найти силы и перебороть тот груз воспоминаний, который тянет меня низ, не дает сделать шаг и зовет назад, в стены школы...
Но все прекрасно понимают, что в таком состоянии я просто не смогу сделать и шага по длинным коридорам школы. Так зачем тешить себя бесплодными наде-ждами и надеяться не известно на что?

Моя любимая Наташа и я уже определились, что сейчас важнее мое здо-ровье. А не работа, КПД от которой было столь мало, что она не стоит тех уси-лий, которые я на нее трачу. Вот этим я и займусь, буду выздоравливать, а все остальное потом, уже в новой, здоровой, жизни...
И как Вы поняли, жертвоприношение было возложено на алтарь педаго-гике, а жертвой той был я...
Я рассказал Вам о моей работе в школе, коротенько и порой эпизодично. Вероятно, в перспективе при наличии времени и возможности, я расширю эти рассказы, а пока остановлюсь на том что есть.