Шкандыбая по корневищам, балеринка неловко падает, и из оставшихся сил выглядывает в чаще квадратик оконца с человеческим теплом.
       Смотреть ей тяжко : её выколотые глаза ничегошеньки не видят. Уже долго, `лупая пустыми глазницами, облепленными комарьём, выбредает она по кругу цирковой лошадью. Вообще-то, так бредёт любой зрячий, заблудившийся в лесу, в пустыне, нарезая один круг за другим и каждый раз тащась сюда, - в точку возврата.
       Поэтому глаза здесь вовсе и не нужны, - а куда смотреть ? Смотри – не смотри, а придёшь на старое место, - снова туда, где опять, в который раз под наркозом смертельной усталости безнадёга опустится над тобою на колени и выжрет тебе очи.
       И с каждым кругом в месиве человеческого разочарования, - в самой скукожине, вдруг начинает что-то пульсировать, - сильнее, чётче, и вот мерный мощный ритм бьётся рядом с сердечком внутри безвольного человеческого вещества, и ...
- рождается свет, - надежда, негасимым огненным шариком, скачущим на резинке вверх-вниз.
       Огонёк, потрескивая, плывёт в воздухе впереди незрячей как лакомая морковь дразнилкой пред осликом, - тянущегося пульсирующими губами к сладкой оранжевой плоти и волокущего к ней на трапезу тележку, гружённую мешками с морковью. 
       Морковный светлячок манит, манит языком свечи в тёмном тоннеле, освещая пространство вглубь, - лишь на шажок, и ей нужно всего-то ступить этот шаг, опираясь на пуанты негнущимися пальчиками, чтоб выкупаться в следующих объятьях пространства.
       Лес,
       принявший путницу внутрь себя лесной кровиночкой со своим малым человечьим дыханием - новой отдушиной в дыханиях дерева, травинки, плесени. И так ли оно, глазастое зрение, нужно ей, - слепому приёмышу, старательно кружащему по своей сцене.
       Ну, вот Вы, - смотрели когда-нибудь в глаза берёзе, присосавшись в жажде к белёсой ранке, сочащейся вяжущей берёзовой кровью.
       Да, кстати, - а у Вас есть, чем смотреть.

11-го Июня, 2008 году.
 

© Copyright: Никита Людвиг, 2008
Свидетельство о публикации №2806110299