Глава 6. Человек – газ.

Кокс все еще рулил.
Марина улыбалась.
Хорошо сегодня оттянулись. Какие молодцы эти «суки», что вывезли ее в клуб. Могли, конечно, и погламурнее клуб выбрать, но что поделаешь.
Она весело захохотала.
- Довольна?
Петр обернулся и чуть не воткнулся в ворота.
- Рули, рули, маэстро, а то будет кто-то другой ходить по клубам, а мы будем лежать смирненько в морге. Холодненькие, как оливка в мартини.
- Ты сколько кокса взяла?
- А тебе не все равно?
- Что здоров торкнуло?
- Какой ты тупой, кто-то у нас в гостях.
Машина отца темнела прямо за воротами.
- У тебя гости.
- Вижу, не слепая.
- А как же с ночевкой? Я надеялся уже не уезжать.
- Никуда и не поедешь. Отец - не муж, в кровать не поелезет.
- Уверена?
Девушка расхохоталась, весело, громко, болезненно.
- Нет, ну как же секс? Секс - не кокс, его много не бывает. Мы что, сегодня спать не будем?
- А ты хочешь с Виллером?
- С волосатым камнем?
Марина снова засмеялась. Сейчас ей было ничего не страшно. Ни камень, ни волосы, ни поучения Виллера.
- Камень не бывает волосатым.
- А Виллер оброс. Мутант, видимо.
- Что же ему волосы с головы сбрить что ль?
- И быть просто камнем.
- Надгробным.
- Фууу…, мальчики, вы мне надоели, - глаза кокетливо блеснули, они метали искры, возбуждение, энергию.
Ребята уже вошли в дом, и даже забыли, что тут есть кто-то, чья охрана и шофер были на улице.
- Дура!
Виллер сидел в красном кресле новой чайной и строго смотрел на дочь. В руках у него был мундштук от кальяна.
Марина не ожидала, что вот так наткнется на отца. В глубине сознания она наделась, что он, либо привез кого-то и занят в верхних спальнях, либо спит и уже давно и мирно рассматривает сны о газопроводах.
При этой мысли она хихикнула.
- Господи, что за дурра. Ты что ж думаешь, я тебя в Москву с братом взял чтобы ты что? Ты где была?! Я не могу тебе дозвониться? Ты что не можешь проплатить за мобильник?
- Он выключается постоянно. Что я могу поделать?
Девушка все еще стояла на пороге комнаты.
Высокие каблуки желтых лакированных сапог, достигающих колена, смотрелись по-охотничьи. Короткое черное лаковое полупальто не обнажало внизу юбки, и, казалось, наброшенным на голое тело.
- Ты, как шлюха. Как тебе пришло в голову так вырядиться? Ты что, не можешь нанять себе человека?
Алексей Виллер медленно прошелся тяжелым взглядом темных глаз по прикиду дочери.
– Ты где была? Куда ты такая ходила?
Виллер снова припал к кальяну. Веки его немного набухли.
- Как канарейка.
- Да никуда, только в клуб. Ну, посидели немного. Потанцевали. Да что случилось-то?
- А машина твоя где?
Только сейчас Виллер заметил двух парней, что стояли у дочери за спиной. – Это кто?
- Не важно.
- Пока я тебя тут ждал, двое пришли, сказали, что останутся на ночь. То как? Ты что, пускаешь в дом и свою постель все что в штанах?
- Да что случилось-то?
- Не мудрено, что машина опять с трупом и собака…
Виллер вдруг остановился.
Он как пришел, в черном длинном пальто, скорее напоминающим плащ, так и сидел в нем на красном диване. В этом длинном и легком одеянии, на фоне красной кожи, он смотрелся патриархом, кардиналом, отцом всего сущего.
Девушка ничего не могла с собой поделать. Она неудержимо залилась смехом.
- Опять моя собака кого-то загрызла?! Вот молодец! Я же тебе говорила, собакой мне не страшно ничего.
- С такой - да. Чего тут бояться. Она сам трупы вывозит.
Виллер снова затянулся.
Полы плаща-пальто разошлись. Черный кантик по-женски обрамлял это монашеское одеяние. Черный шарфик закрывал горло.
- Ты бы хоть шарфик снял, - хихикнула Марина и обернулась на ребят.
Она расстегнула свой плащ и небрежно бросила его на кресло. Короткое блестящее платье на стразовых лямочках чуть прикрывало тело.
- Зачем? Тебе прикрыться нечем? Мой шарфик много не прикроет.
Он вытащил из кармана пачку купюр. Бросил их на стол. Они скользнули по гладкой поверхности лакированной кожи.
- Держи, тебе на булавки. До конца месяца на большее не рассчитывай.
Он здорово похудел после болезни. Щеки, которые раньше круглились веселыми ямочками – впали, глаза провалились.
- Я тебя в Чебоксары отошлю. Столько проблем с тобой. Ты бы хоть запирала дом как следует, почему машина доступна черти кому? Почему ни у кого еще не убили дочку в ее машине, ау меня уже второй раз. При чем одну и ту же.
- Что опять мой труп?
-Да.
Алексей понуро откинулся на спинку дивана. Снова пыхнул.
- Па, я кофе сделаю, а?
Она энергично рванулась с кресла, два парня пошли было за ней на кухню.
- Какое тебе кофе, ты и так вся в кокаиновой пыли.
- Да ладно тебе.
- А опиум в кальяне?
Девушка охнула и остановилась.
Скандал набирал обороты.
Было уже все равно, услышат эти двое все слова, или им хватит только того, что они уже слышали.
- Уже поздно.
- Ты чем собираешься заниматься? Ты так и будешь по танцулькам бегать? И…
- Я хочу попробовать в политику…
- Что? В какую еще политику?!
- Ну в партию, в справедливую…единую…мда…
- Это еще что? Нечего там делать женщинам. Бабы должны готовить, сосать, и рожать.
- Врать я могу. А что еще в политике надо?
- Вот и ври, ищи себе мужа, А не обслуживай всех подряд…
- Господи, да что на тебя нашло? Это же друзья Андрея!
- То, что…
Виллер остановился. Он дотронулся до виска. Волосы низко спускались на лоб. Приходилось аккуратно зачесывать их назад, приглаживать и укладывать.
Марина снова уселась на кресло, подобрала ноги, чувствовалась, что действие кокса проходило, отступало, накатывался сон и головная боль.
Но деться было некуда.
- Возьми меня в Белград. Черногорцы, говорят, видные мужики. Югославы…
- Дура!
- Да что все дурра, то и дурра.
Парни старались не попадаться лишний раз на глаза. Петр стоял у окна, второй остановился у выхода.
- Почему тебя убивают? С кем ты связалась?
- Да ни с кем я не связывалась.
- А кто эти парни?
- Это друзья Андрея. Они с братом еще гоняли…- повторила Марина. Она и сама не поняла, что смысл и значение слов уже начинали ускользать от курителя опиума.
- Аааа… ясно, безголовые…
- Ну что сразу безголовые…
- А кто еще стремиться поскорее умереть?
- Да вовсе они не стремятся умереть. Просто адреналин…
- Лучше бы проверила, чем они на самом деле занимаются, а то третий в это время угнал отсюда твою машину и собаку… и…
- Да они за меня жизнь каждый отдаст.
- За тебя?
- Да за меня.
- Отдаст жизнь?
- Да, - устало кивнула головой девушка.- Эти суки отдадут за меня жизни.
- Ну если их хорошенько привязать и быстро расстрелять.
Виллер рассмеялся. Он не ожидал такой романтичности своего ребенка.
- Это не правда. Ты ничего не знаешь.
- А что тут знать? Что ты сидишь, пьешь. Вот где ты сейчас была?
- Клуб «Идол». Богато, роскошно, хорошая публика, праздновали день рождение Яны. Все были. Самые, самые, - ей снова показалось, что она уже это говорила.
- Шизофрения. До чего вы дошли. У вас у всех шизофрения. Пиздоболка. Какие самые, самые? Что ты несешь? Что может быть в таком месте роскошно? Шумовые эффекты? Или Дима Билан?
- Шлюхи.
- Вот именно. Все телочки были в стразах, чтобы пацанам перед друганами не было стыдно. С такой кралей и днем не стыдно пройти.
Марина посмотрела на себя.
Блестящие бретельки платья сползли с плеч. Она и сама едва держала вертикальное положение даже сидя на диване.
- А может это маньяк? Или поклонник?
Пауза заполнила все темные углы деревянной чайной.
- Или ритуал такой? – она посмотрела на теряющего нить разговора Виллера.
Девушка была худенькой, грудь отсутствовала. Хрупкие плечи и узкая грудная клетка в сочетании с широкими бедрами делали фигуру непропорциональной.
Она постоянно переживал из-за этого.
Каждый кусок застревал у нее в горле, потому что все сразу нарастало на попе, а верх так и оставался маленьким и кукольным.
Приходилось отказываться даже от сладкого.
- Ну думай, думай, кого ты встретила в «Идоле»? Кто мог приехать сюда, взять машину, посадить туда собаку, с трупом и, подъехав к ложе, все там оставить?
- Что опять на том же месте?- белокурые волосы рассыпались по плечам, она откинула их назад, усталым движением попыталась собрать в узел.
- Знакомых я там мало видела.
- Кто знал, что ты поедешь в клуб?
- Да все знали.
- Кто все?
- Я всем сказала.
- Когда?
- В «Одноклассниках» сказала.
- И кому ты сказала?
- Всем…ну старухе одной сказала, может она? Она собиралась зарубить моего бордосского дога, меня взять в заложники и посадить в подвал на морковку и самогон.
- Что за бред ты несешь.
- Да нет, па, она правда так сказала.
- Я устал.
- Ты останешься?
- Завтра надо на Юмал. Будем снимать сварку первого пролёта трубы…
- А я завтра пойду в спа салон.
- Иди, иди.
- А может это твое?
- Что мое?
- Может все эти убийства , может они привязались ко мне из-за тебя?
- Зачем тогда они убивают других?
- Ну, чтобы подготовить…
- Что значит подготовить?
Петр зашевелился в углу. Он направился к выходу в поисках кухни. Обернувшись и уловив вопросительный взгляд девушки и друга, тихо прошептал – «кофе».
- Марин, ты просто не представляешь, ты только подумай, вот ты, дочка хозяина ПрирГаза, выходишь на улицу, и попадаешь в руки быдла. Что они с тобой сделают? Да за те деньги, которыми ворочает твой отец, они из тебя ремешки порежут и каждый ремешочек продадут отдельно.
Виллер вдруг заговорил о себе в третьем лице.
- кому?
- Да кому угодно.
Хозяин ПрирГаза не отрывался от кальяна. Он не поднимал глаз.
- Хоть бы шторы на окна повесила.
- Ну, завтра поеду покупать.
- Сколько может эта тягомотина тянуться?
Все казалось нелепым сном.
Происшествия не укладывались у нее в голове.
Как можно было увести такую страшную собаку?
Бордосский дог, его в принципе нельзя никуда сдвинуть с места, он как пони, а страшен он до невероятности.
- Либо его усыпляли, либо кто-то отлично знает моего пса, - она произнесла мысль вслух, хотя и не хотела этого делать.
Она не успела додумать логику событий, как отец снова закричал.
- Неужели ты не в состоянии сделать что-то, чтобы хотя бы собаку вторю не воровали? Ну как можно допустить, чтобы такую страшную собаку – охранника – воровали? Это в каком уме надо быть? Что ты за растяпа? Лохудра! У тебя даже те деньги, которые я даю уходят между пальцев!
- Послушай, ну вдруг это от тебя идет? Вдруг это связано с газом?
- А вот тот, что в прошлый раз привел твоего пса домой, это кто?
- Ну ты скажешь тоже. Это мой бывший начальник. Димка Лузанов. Он тоже собрался на фоне кризиса в политику податься.
- В какую политику? Ты хоть немного подумала, отчего сделали такой помпезный съезд партии? Почему сейчас давят и давят снова на единую, единая и единственная.
- То есть как?
- Так, дорогуша моя, не готовы мы к демократии.
- А как же?
- Так же… когда все раскроется, будет уже не до партий.
- Да что раскроется-то?
-Все это куда идет? К новой волне изоляции. Страна снова сейчас попадет под железный занавес, потому что сумма кредитов, которые мы наворовали у запада… колоссальна.
- Как наворовали? Мы же им газ…
- Ага…
-И вот ты сказал завтра на Юмал поедешь.
- Да, поеду. Положим там перед камерами две трубы в чистом поле, сварим их и покажем на фотографиях и по телевизору и всё.
- Зачем это? Как же маркетинг?
Виллер улыбнулся. Вставные зубы показали свою искусственную ровность.
- Маркетинг, когда тебе под эти фотографии кредиты дадут. Маркетинг, когда штрихи на карте нарисовал - а тебе миллионные кредиты.
- А как же…
- Да ты еще спроси про Хурта центр.
- Да, Хурта центр.
- И Хурта центр, и шумиха вокруг него, - все создается искусственно.
- Так ты что не собираешься строить там этот...это…
- Да, сейчас, разбежался, построил там на свои кровные ля дефенс.
- Это что?
- Как же ты ездила-то? Ла дефенс.
- Да знаю я что такое ля дефенс. В Париже его построили в 50-60 годах.
- Когда у нас хрущевки строили.
- Вот именно.
- Что именно.
- Что когда мы не построим это все…
- То что?
- Да мне плевать, мой контракт заканчивается в 2011 году.
- А что потом?
- А потом… купим сейчас большую фазенду в Бразилии, заведем себе рабынь изауру…
- А Щуськинское… месторождение? А труба через Балтику?
- Все это сказки для европейских банков.
- А южный мцири?
- Спроси еще про газопровод в Нигерию. Про сверсахалинский газопровод. Про 4300км.
- Да.
- Что да? Дура, я тебе говорил, найди себе дело, ищи мужа, а ты по танцулькам.
- А что… по танцулькам…
- Все, шумим мы, шумим, но всему этому скоро придет конец. Потому и суеты столько. И там пунктиры, и тут пунктиры… И там строим, и тут будем добывать, и тут можем построить, и тут… и Венесуэла, и там…
- А... я не верю… так вы все грабанули.
- Гребанули.
- А газ, газ то есть? Ведь газ, он же существует на самом деле? Или газ, - это тоже сказки?
- Господи, да чему же ты в школе училась? Только на члены вешаться.
- Но вот эти пунктиры.
Вся стена между окон была занята огромной картой. Два бронзовых антикварных подсвечника висели по бокам, с двух сторон, но настоящая подсветка была сверху.
Вот, - Марина подошла и щелкнула пальцами с крашенными длинными ногтями по голубым линиям.
- Что,- устало откликнулся Виллер, он сделал это как человек, который все уже давно знает, которому нечего сказать, или услышать нового, который сам просчитал все варианты и выбрал единственный, возможный, верный для него. Остальное он уже не очень и хотел бы услышать.
- Вот смотри,- она включила свет над картой.
- Что?
Миллер даже не посмотрел.
- Ну вот.
- Как я устал. Ты вообще представляешь себе, что я кручусь, как белка в колесе, чтобы изобразить видимость успешности? Чтобы получить кредиты, чтобы все думали, что у нас все окей…
- А у нас?
- А у нас старые трубы, все советские трубы на 60 процентов изношены, их пора менять, скоро аварии будут следовать одна за другой.
- А газ? Газ-то есть? Или его тоже нет?
- Газ…
- Да.
- Газ… старые буры на 60 процентов себя исчерпали... все, что сейчас есть, может очень скоро рухнуть, с той скоростью с которой мы все это гоним…
- А новые, вот пунктиры…
- Да ты посмотри на эти пунктиры…
- Ну, отличные пунктиры…
- Дура…- в который раз повторил он это слово за сегодняшний вечер, - Баренцево море, Юмал, как там строить? Черное море, почти все надо пересечь.
- Значит все, все это… лишь для того чтобы…
- Чтобы получить кредиты у западных банков.
- Ну, если мы обворовали запад, то здесь нам нечего боятся… Нас тут не тронут.
- Не думаю. Сюда ведь эти деньги тоже не пошли… Поэтому Бразилия. Бразилия. Бразилия… Фазенды побольше, там даже фашистов не выдали…
- Неужели все так плохо?
- Ну если останемся здесь, то назад в СССР. Одна партия, цензура, царь.
- А мы?
- Ну все как и было. Занавес. Недовольных в лагеря. Сама подумай, реально, первым делом не трубы по дну моря прокладывать надо, запад - дураки полные, что в это поверили. Ну, - Виллер снова затянулся- -, мы умеем убеждать, кому надо от кредитов отстегнули, все как всегда.
Он вздохнули.
- А что?
- Сжижать газ. И продавать и поставлять и транспортировать его в сжиженном виде. Строить подводные трубопроводы и обслуживать их- дороже самого газа будет.
- Но как же вы сумели их убедить?
- Сила обаяния.
Виллер вдруг рассмеялся.
- Понимаешь, они вертя в прозрачность. Они верят в русскую мафию, верят в сказки про медведей, верят… тупые… Да как было не поверить, если в Германии до сих пор электричество на буром коксе вырабатывают.
- А во что верить будем теперь мы?
- Думаю… Бразилия…либо снова великий СССР. И занавес. Но будет нелегко. Хуже чем раньше. Теперь от нас отвернуться все.
Марина отошла от карты. Потом снова подошла и содрала ее со стены. Кнопки посыпались на ковер, и она с сожалением посмотрела, как они направились в разные стороны.
- А как же…что же..
- Ну как же...как обычно…
- Что?
- Что?
- Как все это закончится?
- Ну разрабатывают сейчас два сценария. Скорее всего, будет как в 93 году. С кровавыми боями, немного стрельбы, мясо для баррикад уже есть… «Наших» не зря на Селигере кормим, поим, раздаем презервативы…
- То есть…
- Да ты не волнуйся… в тот раз слопали, и в этот пройдет так, что Бразилия еще не дамоклов меч, может просто будет зимняя фазенда.
- Значит до 2011.
- Да…
- А там уже певать… скорее всего мы уедем…Ладно я поеду.
Он пошел к выходу, но оглянулся на девушку.
- Ты одна что ль? И домработницы нет, и собаки.
- Нет, собака есть. Я на улице подобрала, лохматую. Новую.
- А где же она?
- Наверху, наверное. Или во дворе с котом гуляет.
- Развела зверинец, - пробурчал Виллер и вышел из комнаты.
Марина посмотрела ему вслед. Закрыла глаза. Возбуждение сменилось апатией и безразличием.
Ужас заполнял ее тело.
Она никогда не была смелой. Всегда загораживалась братом. Вот он был смельчак. А она нет.
Страх часто преследовала ее.
Страхи неуверенность. Несмотря на легкость характера и частую смешливость, и несерьезность, она постоянно была напряжена внутренним страхом.
Нет, она ни разу не была под обстрелом.
На нее ни разу не покушались, не похищали ее, не шантажировали, не требовали выкуп, или помощи, подогнать вертолет, с автобусом денег. Никто ее не насиловал и не резал.
Но возможность такого жила в ее мозгу яркими картинками, мелькая калейдоскопом того, что могло бы быть, если бы такое случилось.
Это преследовало в снах, наяву, постоянно.
Она никуда не могла спрятаться от страха.
Он заставлял ее то безудержно веселится, то грустить, плакать, пить , танцевать, кокетничать, и смеяться, чтобы забыть отогнать от себя навязчивые страхи, липкие пальчики ужаса.
Именно поэтому она завела этого страшного пса и никак не могла отказаться от него.
Беспокойство, страх, паника, что она не то сказала, не так одета, не туда идет,- все это порождало настроение суеты, заставляло что-то делать, куда-то идти, бежать, забываться…
Она посмотрела на телефон. Трубка валялась рядом с диваном, видимо отец, пока сидел, ждал ее, звонил.
Она тыкнула в цифры, и на том конце раздался мелодичный звонок.
- Алле, - знакомый голос с надломом, от которого мурашки расплывались по телу, прозвучал сонно и приглушенно.
- Димка, мне так тут одиноко.
- В 4 часа утра одиноко бывает только на трамвайных путях.
- Почему это? – устало хихикнула Марина.
- Потому что трамваи еще не ходят.
- Откуда ты знаешь?
- Говорят…
- А кому же тогда одиноко?
- Путям и одиноко.
- Как им может быть одиноко, если их два?
- Кого два?
- Пути.
- Откуда ты знаешь?
- На камне написано было. Волосатом, - вдруг вспомнила она слова Петра и хихикнула опять.
- А камень тот на путях лежал.?
- Да ну тебя, я тут такое узнала…
- Что?
- Не могу сказать, если я тебе расскажу, тебя надо будет тогда убить…
- Ну, убей, только расскажи.
- Нет…
- А что тогда звонишь? Узнать расписание трамвая?
- Я не езжу на трамвае.
- А куда тогда?
- Не куда, а на чем.
- Ладно, я спать пошел.
- А куда ты пошел спать?
- На трамвайные пути.
- Дурак ты, Димка, я тут такое узнала...
- Да слышал я, на путях камень…
- Волосатый.
- Так обрей его, пусть почувствует себя как все.
- Не камень, а ПрирГаз оказался…
- ПрирГаз – наш непоколебимый столб?
- Да непоколебимый столб оказался пизанской башней…которая рухнет нам прямо на голову…
- На голову... это у кого она есть…
- Мить, а ты не знаешь, где моя собака?
- Я не пойму, ты, что собаку гулять одну отпускаешь?
- Нет, но понимаешь, опять…
- Что?
- Опять ее нет.
- Как нет?
- Ну опять кого-то убили в моей машине.
- Машина – убийца.
- Ты посмотри в окно, там еще моя машина не стоит? Может и собаку милиция никуда не увезла.
Дмитрий жил прямо напротив здания масонской ложи. Окна выходили на парковку.
- Да, стоит твоя машина,- пробормотал он через минуту. - И сыщики там сыщут. И собака твоя, кажись, не усыплена сидит в машине.
- Может, приедешь?
- Собаку привезти? Или себя?
- Хотя бы собаку.
Она положила трубку и тут вспомнила о «суках».
- Все, мальчики, идите домой, завтра договорим.
- А что? Да ладно те, мы тут поспим. Куда еще тащиться.
Ребята и не собирались никуда уходить. Один уже мирно спал, вытянув ноги на красный итальянский кожаный столик.
- Слышь, а что твой отец тут загибал?- Петр сонно прищурил глаза.
- Опиум у него в кальяне был. Обкурился.
Когда раздался сигнал в дверь, Марина почти спала. Она уткнулась в подушку с вышитым индийским узором, и красное кресло поглотило ее на некоторое время вместе со страхом и усталостью. Ребята рядом храпели.
- Да, неплохо утроилась,- промычал Лузанов, проглатываясь входом в дом.- Тебе надо доплачивать мне за выгул твоего бордо.
- Мой бордо сам выгуливается.
- Или его выгуливают покойницы. А что может он некрофил?
- Фу, какая гадость.
- А что ему остается, если хозяйка постоянно в отгуле.
- Ну я исправлюсь.
- Ладно, пошли спать. Только я с вами, с собаками спать не буду.
- Ну ладно, ляжешь на диван рядом.
- На еще какой-то диван?- Лузанов снисходительно хмыкнул на двух ребят, сопящих в чайной.
Второй этаж встретил их тишиной. Комната постепенно впускала их, наполняясь светом экономных ламп. Зеркала отражали постельную неразбериху и диванную сущность розовой спальни.
- Как я устала сегодня, - улыбнулась девушка и подошла к кровати, бордо бодро вспрыгнул на мягкое пушистое покрывало.
- Спать, наконец-то спать.
Марина потянула одеяло, пытаясь стряхнуть здоровенного пса.
На подушке показалась белокурая голова, волосы аккуратным хвостиком свешивались на розовую простыню.
- Что это?
Ничего не понимая, девушка попыталась разглядеть невероятную реальность, и дотронулась до плеча лежащей.
Казалось, она заглянула в зеркало, почему-то оказавшееся у нее на подушке. Тот же нос, те же губы, тот же овал лица. Это была она, только спящая, и почему-то вторая.
- Я что – свихнулась что ль совсем? Это кто?
- Это труп, Марин.
- Опять?