«Быть с людьми, которых любишь, - говорит Лабрюйер, - это все,
что нам нужно. Мечтать, говорить с ними, молчать возле них, думать о них,
думать о вещах более безразличных, но в их присутствии, - не все ли равно,
что делать, лишь бы быть с ними».

И да, я уподобляюсь отшельнику, иноку и затворнику лишь с одной целью, упрятать драгоценные перлы души до поры до времени для моей любимой! И, если Ваша любимая, если она звезда, и лучи ее простираются далеко за пределы ее существа, а вы лишь подыскиваете фразеологические формы, чтобы обуздать ее манию, ее мантию и ее смех, вы верно скучны, словно павиан в кругу апельсинов ее граций и сарказмов. Она лишь заваривает кофейную гущу, она смеётся всему, она счастлива; и какой же дурной тон тратить себя на других и вверять себе это в заслугу, до коей звезде вашей нет совершенно никакого дела и умысла! Она лишь подставляет свою драгоценную пятнистую шкурку снегу, аккуратную мордочку снегу, она парит в невесомости, и какое ей дело до комка нервов в твоём животе? Абсолютно никакого! Она ещё и добавит молча, - дурак, - зачем тебе это все, ведь есть я, в конце концов! Она даже этого не скажет из сострадания, потому как ей неведома эта грань абсурдного безумия? Абсолютно точно, пройти такой путь, - и опять напялить себе этот абсурд на голову! Я же здесь! А ты там? Я могу любить тебя! Но ты этого не желаешь! Ты грезишь своим страданием! Ты длишь своё маленькое горе, которое возвёл в степень бесконечности, посмотри на меня, видишь, какой каскад, какой белый снег, на моем лице, в моей груди горячее молодое сердце, ты же можешь его слышать? Разве нет! Мне бывает невыносимо до колик, до ступора, и я также способна ощущать твоё смятение, твою нерешительность, твою растрату! Разве ты не замечаешь ничего, ты мнишь себя таким умным, таким чувствительным, но предпочитаешь сидеть под твердым панцирем; отдавать свои побеги им, тем, кто тебя неминуемо погубит, потому как им нет дела до тебя, твои страхи, обиды страдания им чужды, потому как им это чуждо, они видят лишь себя! Ты же способен видеть большее, так зачем ты себя осаждаешь? Посмотри на меня! Разве тебе мало моих объятий, моего сердца, моих нежных губ? Разве тебе мало держать мой пульс, если бы ты знал, как я тебя жду! Как бы я хотела чувствовать, что ты веришь мне и поддерживаешь меня, и не отклонишься, если бы ты знал, как мне нужен твой прямой нежный взор, твои сильные руки, если бы ты знал, как мне не хватает этого, если бы знал какими путями мне приходится пробираться к своим достижениям!
И все равно, я бы не требовала от тебя любви, словно гроздь винограда или лоза, которая не требует солнца, а лишь изредка тянется к свету, и бывает одарена им! И как же мне нужно твоё тепло, твои редкие неброские слова! Может быть ты моралист! Но какая может быть мораль у любви; любовь находит пристанище в сердце, живет в нем, тебе известны тонкие уловки, я доверилась тебе, и не могла не проникнуться! Но тогда будь смелым до конца, тогда не прячься от меня! И смотри на меня! Без липкого ликования, они не дадут тебе ничего, пойми, наконец, они угрюмо бредут по колее страданий и раздумий! Я чувствую, ты сильнее их, да, ты понял это, нашёл в себе источник - так пользуйся им, и даруй мне долгожданную свободу, радость и освобождение! И будь уверен, счастье озарит тебя также, бери это счастье, не терзайся понапрасну! Ведь ты сам этого хотел, хотел быть любимым и близким!
(11.01.22)

Небесные скрижали
Ярослав Шумахер