В одно из воскресений уходящего лета Шурик позвал своих соседей, Шарика и Птичкина, порыбачить. Два Сергея были крепкими, немного полноватыми мужиками, за что их прозвали телепузиками. Телепузики дружили домами и, почти каждый вечер, вместе ходили пить пиво. За кружкой пива обсуждались все политические коллизии в стране и за рубежом, последние спортивные новости, решались производственные, экономические и семейные дела. Это был некий мужской клуб. Обычно такой клуб по вечерам открывается в одном из боксов гаражного массива. У телепузиков не было гаражей, и их клуб проводил свои заседания в двух местах: под берёзками во дворе или в сторожке автостоянки, которая находилась рядом с их домом. Одно плохо: как и всякое мероприятие, рождённое на российской почве, оно имело специфический колорит – посиделки часто заканчивались обильным возлиянием. Тогда «мужской клуб» только ближе к полуночи расползался по своим подъездам и квартирам.
-Скоро полдень…поздно ехать, - сказал Серёга Птичкин, прозванный так за свою фамилию Селезнёв.
-Какая разница! – воскликнул Шурик. – Подышим свежим воздухом, посидим с удочками. Ну, сколько можно водку жрать? Нужно, хоть иногда, цивилизованно отдыхать на природе.
-Шурик, - сказал Птичкин, - когда ты не пьёшь, то становишься таким правильным- противно слушать!
-Шурик прав, - поддержал его Серёга Шарик, получивший своё прозвище за чересчур округлые формы, – общение с природой человеку необходимо. Я вчера в садах накопал червей и привёз домой.
Снасти мужики привели в порядок в начале лета; лишнего с собой ничего не брали – рыбачить собирались только до темноты.
Уже через четверть часа тойота Шурика перевезла их через Зейский мост на ближайшее Владимировское озеро, расположенное недалеко от стационарного поста ГАИ. Вода была холодноватой, и охотников поплавать было немного. Шурик и Шарик устроились с удилищами недалеко друг от друга. Непоседа Птичкин, посидев с ними около часа, решил поискать прикормленное место.
-Что? Всё озеро обходить собираешься в поисках рыбы покрупней да пожирней? – язвительно спросил Шурик.
-Поживём – увидим! – изрёк Птичкин, твёрдо верящий в своё рыбацкое счастье.
Вскоре он устроился на дальнем мыске, заросшем тальником. И «госпожа удача» улыбнулась Птичкину. Вместо мелюзги, которую удили приятели, он снимал с крючка крупных ротанов и средних сомиков, а чтобы задеть их самолюбие, он громко восклицал, цокал языком, охал и ахал своему везению. Мужики плевались и тихо его ненавидели, демонстративно отворачиваясь.
-Вот, сволочь удачливая! – цедил сквозь зубы Шарик, наблюдая как тот подсекает очередную крупную рыбу и танцует перед ней победный танец нумба – юмба.
- Не комплексуй! Рыбы в озере много – попадётся приличная и нам, -флегматично излагал обстоятельный Шарик.
Наконец, Птичкину надоело в уединении радоваться своему знатному улову. Он решил позвать на прикормленное место приятелей.
-Мужики! Идите сюда! Что вы мелочёвку ловите для кошек? – крикнул он, счастливо улыбаясь.
-Не примазывайся к нам, - сердито ответил Шурик, и приятели дружно уставились на свои поплавки. Но поплавки лениво плавали на поверхности воды – рыба не хотела клевать, видимо, её обеденный перерыв закончился. Мужики нет-нет да завистливо косили в сторону удачливого товарища.
-Заговор он какой-то знает, что ли? – нарушил молчание Шурик.
-А, дьявол его разберёт? – буркнул Шарик.
Но тут удочка Птичкина выгнулась дугой и - ни с места!
-Смотри, смотри! – ткнул пальцем Шарик в его сторону. – Зацепил, рыболов хренов, наверное, бревно на дне.
-Так ему и надо! – злорадствовал Шурик. – Теперь пускай раздевается и лезет в холодную воду.
Птичкин стал мастерски выводить леску с крючками, но метра за три до берега она лопнула.
-О, чёрт! – выругался он, жалея утонувшие крючки и грузило, но от того, что он увидел в воде, по спине поползли мурашки.
-Мужики!! Мужики!! Идите сюда!! – он кричал и размахивал руками.
-Что ты пристал, как банный лист?! – возмутился Шарик.
-Серёга, по-моему, тут труп плавает, - растерянно развёл руками Птичкин.
-Чего выдумываешь? Наверное, бревно всплыло, которое ты зацепил.
-Посмотри…сам!
Вскоре мужики ,действительно, разглядели в озерной ряби почерневшее лицо утопленника с ёжиком тёмных, облепленных водорослями, волос. Длинными ветками, вырезанными из тальника, они кое-как подтащили утопленника к берегу. Это был небольшого роста крепыш, весь украшенный наколками. Труп почернел и вздулся, пролежав на дне озера не одни сутки. Кожа во многих местах была объедена рыбами.
-Сидел, видать, паря, - разглядывая наколки на груди трупа, сказал Шарик. – Дружки его и кокнули.
-Оно может… так, а может, спьяну захлебнулся, или судорога ногу свела, - задумчиво констатировал Птичкин. Настроение у всех стало паршивым: следовало заканчивать рыбалку и вызывать власти.
Шурик сгонял на пост ГАИ. Те по рации вызвали милицию и труповозку. Вскоре прикатила труповозка, а через полчаса – милиция. Два пьяных санитара и шофёр, матерясь, на чём свет стоит, с большим трудом затолкали грузного мужика в полиэтиленовый мешок. Ни рыбаки, ни милиционеры не горели желанием им помогать и прикасаться к разлагающейся плоти. Когда же труп оказался в мешке, все дружно кинулись заталкивать его в машину: хотелось побыстрее отделаться от неприятного зрелища смерти. Сняв показания с приятелей, за труповозкой в город укатил милицейский газик. Мужики остались одни. Птичкин хотел выбросить весь улов, но экономный Шурик предложил отдать рыбу собакам, охраняющим автостоянку.
Домой ехали молча. Все в душе переживали случившееся. Вот, живёшь себе, мечтаешь, любишь, куда-то стремишься и вдруг … всё: тобой уже закусывают рыбы или черви. Бы…р…р...как-то неприятно, не по- человечески,и уж совсем не хочется, чтобы тебя – пусть даже только твой труп – с матерком заталкивали в машину, а потом – в могилу. Всё-таки надеешься, что кто-то будет переживать, плакать, помнить о тебе; что оставишь малюсенький след на Земле; что родился и жил не зря. Так каждый из них размышлял, пересматривая и осмысливая свою прожитую жизнь, а когда выгружали снасти, Шарик все же ядовито поддел Птицына:
-Удачливый ты рыбак, Серёга!
-Угу, - буркнул недовольный Шурик, возясь в багажнике, - вечно сам влипнешь в паскудную историю и нас втравишь. Теперь ещё на допросы - расспросы будут таскать.
Приятели закурили. Они сидели под берёзками и следили, как сигаретный дым улетает в синеву неба, и думали о душе бедняги, улетевшей в далёкий, незримый предел.
-Душу усопшего нужно помянуть, - вслух высказал всеобщую мысль Шурик.
-Кстати, твой знатный улов, Серёга, нужно тоже обмыть, - добавил Шарик.
Это предложение принесло разрядку: грусть и скорбь, тяжким грузом придавившая их, вдруг пролилась потоками дружного смеха.