ДУХ МОЕЙ СЕСТРЫ - ДУХ МОЕЙ ЗИМЫ
ПОСВЯЩАЕТСЯ Намиде фон Унхеймлих https://www.stihi.ru/avtor/namida1
гюрза медноокая обвяжись петлей горлом кровь и хворь на зиме кольчуге лютоглазый зверь на седом буране медвяном варгане гюрза медноокая разожги костёр черные деревья крючья и багор марево тумана пустоши ковер Козерога бор гюрза медноокая выжги неба мор на глаза Морены мох и лебеда марево глубокое мертвая вода сердце и смола гюрза медноокая обвяжись петлей жаркое глубокое обойми нутром каменное дно выжми ртутное крови полотно
гюрза медноокая вежды вырежи кромкою железо звезды месяца в роги заплети пламя и кремень сердце и огонь гюрза медноокая за семью мечей память и костел рамень и топор корень и ячмень город и хоругвь конь и свиристель гюрза медноокая холод посолонь марево кромешь ветер и метель покрик и буран курень и шаман шабаш и Варрана __________________________
МАВУШКА
Леность в теле, ражный дух уморен в бочке дегтя, трав приволье и Вальгаллы горн гудит утробный,
распаляюсь над кругами ведьмин здравниц, лебедою над землею копьеносно дух отравлен,
выжми ситца из костяшек, выжми сала козлиц, подбери мою рубашку, и обмажь грудины сажень,
молоком смочи мне губы, скулы оботри кругами, на раменье колоколец привяжи к оконной раме,
с Одином косматым гимнов вспомнить громы, и глаза мои прикрой обета теплым талым воском,
время нужно всем на жизнь и смерть в кручине, время нужно мне пройти к костру лесной Морены,
ты ли мне сестрица жизнь вернешь камланием, смерть мою уговоришь на кон связать рубашку,
рук твоих мне перстни, навьих глаз приметы, коль обрушишь будем в поле пировать устами,
клятвы разомкнём тесьмой над пестрыми лугами, обнимать тебя, на грудь ласкаться ярым туром,
тёмным дремам течь в рога на лысый месяц, развести огонь к подлунным космам вечерь,
знать доверить мне себя твоим рукам и песням, знать любить тебя во поле на подкове ясень,
ты люби меня с холодной долгой томной ленью, ты зимы дитя, мне долгий путь к сретенью,
дай взглянуть в глаза и колдовскую нежно чашу, опрокинуть в глаз зияние горлышком червленым,
научи меня теперь быть холодом и ровной плетью, научи голубить мавку кровным алым светом...
мне ли знать тебя сестрица на подлунной шали, мне ли нежить мавку, серебро зеленых дланей,
изумруды, малахиты кос и туевые смоли топи, боронить и исходить предсмертным долгим воплем,
удержи уздой и будь покорной, на литом кальяне, будем дымовать и в землю уходить цветами... ________________________________________________
НЕГА
ветер хлопает калиткой сердца, выносит крошки последних звезд, несет вихрями, навьими кругами, солью к губам и глазам любимой;
сатанеет ржаное солнце диетой, октябрь сеет эшелон непогоды, к вымокшим травам щекой ветер, умывается редкими её вздохами;
руки её отдых и безмолвие леса, губы совиные крылья теплой ночи, глаза зеленое марево нег русали, смех её бисер в тайниках печали;
улыбка её отворот Лунной стежки, ресницы луки натянутые в сердце, молодость яблоко на небосклоне, последней изверившейся надежды... __________________________________
РУСАЛЬЕ
За черным брегом океан молчанья, разверзнуть парус и лететь немых цветов, истаявший последний остов ночи, отверз миг сладкой горечи и снов, терпи теперь, моя ундина, на ворох листьев, говори слова любви, - ему лишь меч в руках порука, ему лишь мертвая кругом дорога и петля, Последним маяком надежды черпать,
Сплетать ветра в пучины и моря у век, и прозревать над черным горизонтом, рук бережных тепло и теплых губ побег, в лесу и в дреме у русальей неги;
Столь много ран на сердце у него, не выскрести и дня покоя и забвенья, не выпустить из тела ражный дикий дух, Ты знай - тебя он не отпустит, Не выпустит твоих плечей и легких детских рук, Он знал тебя задолго до последней смерти, И видел лишь твоих ресниц покров;
И он берег тебя, сражаясь за чужие мраки, Губил себя, отсрочить время и на миг, Дать той свободы безупречно детской, Тянул ярмо и убивался за двоих, Ты знай, тебя он не отпустит океану бездны, Пусть челн его кренит китом на дно, В волнах и скалах саблезубых выплыть к брегу, Коснуться лика и вдохнуть тех песен, что давно у сердца звенят беспечно смехом звучным, Давно вплелись в глаза, и в уши, и в года, Ему неведома та память, что мучит человеков.
Он знает сотни средств изжить покой, и мрак, и свет, Ему довольно лишь одной лучины детской, Перевернуть весь этот мир с ног на голову и на бис, исчезнуть в тех пространствах на пути к свободе, о которой невозможно и помыслить, К тебе он пламенел тоской подлунной и глубокой, Мечтательным прибоем и огнем, Несущимся к тем душам одиноким и счастливым, У которых не отняли раннюю надежду и веретено, Он также добр как дикий лютый зверь, И все же трепетной мольбой к другим, тебя он не оставит у кувшинок и лесных тропинок,
Алкать сквозь длани мрак печали и томленья, Лишь будь тверда как камень и гранит, Ему не ведом страх страданья и бессилья, И сердце думы мрака, сожаления и оков, Не тяготят плечей непереносным рюкзаком, Лишь меч ему порука и награда твои губы, Глаза той первозданной нежной наготы. ______________________________________________
ДРУГАЯ ЗЕМЛЯ
Есть флейта флейт, амброзия покоя, нетленный горний мир потомка Васудевы*, извечный луч гармонии и параматма*,
вселенная не есть одно в другом, и вовсе не иное в бытии и третьем, и трансформации её вне ока мира,
всё лишь игра неугасимая вне страха, понятий воли, содроганий дум или оков, все лишь стечение шального ветра;
Язык его повсюду, в гербе, скальде, в звоне заунывном петель, шуме дома, приют вне стен, колючих колоколен;
он немотой могуч как исполин и Вол, и быстр как крик, который об одном, достаточно одной крупицы и надежды;
объять его немыслимо и невозможно, ключи его повсюду, и возжечь легко, не опалив ресниц слезами и огнивом;
и он весь здесь вне берега и счастья, вне памяти и смутных окон и забвенья, им не догнать его и не запрячь в ярмо;
крупицы не отсеять, не постигнуть силу, они всего лишь пешки и без него "ничто", ничто помножить на ничто, прибавить;
баланса это не изменит, незрячие кроты, грызут друг другу плоть изнемогая этим, клянутся лебедой и умирают сорною травой;
они лишь люди им нужно призвание, дорога, чужие души, ликование, подлость, милость, как далеко все это от него, и невозвратно;
он говорил им, он смеялся и юлил беспечно, им боязно остаться, в пустоте кромешной, и им нужна лишь чья-то смерть чтоб жить;
смерть исподволь, подачка, чей-то подвиг, умри они - он не заметит даже, не опустеет, их тяготит и путь, и время, и любовь;
ему смешно об этом вспомнить, он забыл, забыл и завтра этого не вспомнит точно, и он теперь весь ТВОЙ поток и МИР... _________________________________________
МОРЕНА
над последним отчаянным взошла последняя заря у Морены болотные глаза
ей исполнилось 22 каблука и четыре огненных осени и нет у неё еще кладбища
вместо кладбища ЛУГ зелёный в рукавах её травы и дёрн босыми ногами по ЛЮБОВЬ
* * * будет новый век тёплых зим будет петь и звать соловей под ногами снег - мягкий лён
у Морены моей деревянный ДОМ бурый лис и мех кисть нежна молодых устах ласковый наговор
и в глазах её север говорит и в огнях её черный лес шумит и в устах её жнец любви и серп
нет ни ражных сил нет ни слёз нет ни братьев нет ни сестёр нет ни плясок нет ни хвостов
говорить ей в такт пить абсент и туманить взор дымным биваком в тишину идти и искать причал
вдыхать ароматы трав и забав плести вереск ласк по плечам в пальцы нежность дуть горяча
* * * у Морены моей космы в костях шабутной норов и жаркий очаг у Морены моей перстни в лучах
Морена моя молчит про ЛЮБОВЬ а накажет - сон сладких роз и зима её горяча словно печь
любовь её нежный тлен и прель заплачет как - голова с плечей за окном у неё трещит коростель ______________________________________
МАРЫ МИР
В густоте леса хтонь голоса её темного, лисьи следы на снегу и совиное уханье, Мои легкие полны травами, мои глаза, в ладонях её губ бережных, молчит рот;
Накрывает ладонью моё красное дыхание, тишь вползает в мое темя, пучит глаз рак Луны, обглодан мокрицами труп Сизифа, Растения звезд вплетают тихое лечение;
Опустошён её детский плач холодным утром, под камнями будто вмурован кромешный стон, будто маленький палач молодого принца, Наслаждается моим трафаретным страданием;
Снимает на радужку гримасы лиц и мою боль, впивает в тело слабое любви горькой азбуку, малокровие небес слезами душит поминальными, В молоке предрассветном вымочить очей бельма;
Обнять её треснутой ломотой, пурпуром зари, плечи гладить - успокаивать, ОН вытерпит, до зари разбуженный за пределами памяти, Он уже набрал полные лёгкие выдуть Мары МИР... _________________________________________________
* Мара - славянское божество, богиня смерти.
ДИКАЯ
Сверчок под колпаком надежд замёрз, Надутым ноябрём и в средоточье зим, Под шапошкой из мрачных настроений, Ларец искусственный ольхи отверз;
Боги играют на бис густолесье очес, В дамки детей спровадив, им внемля, Уста младенцев чисты и откровенны, Голыми пятками ветр - стрелой Ахиллес;
Букет запоздалый несёт к дню рождения, Прощенный лишь солью и хлебом их слёз, Он СЛЫШИТ, ушным барабаном табун, Лошадей в голове, волосом в иней;
Дикая, Дикая, Дикая - словно метель, Мельхиоровый перстень колюч и рогат, Зубы её усыпальниц остры и ловки, Сорвала калитку со скрипучих петель;
Вбирает и жаждет лютой охоты теперь, Он спит, он убит, он упрям, и обглодан, Над тенями птиц бродит Иблис и Кора, Вбивая последний клинышек дней;
Капризна словно юла и остра на язык, Завертит, закружит угрюмую стужу, И будет колоть лёд неровной рукой, Греметь кадыком колокольни и клык,
Опускать в прорубь - пить мертвеца, Подледное царство сердолика и горя, Он здесь, нем и тих словно февраль, Он не ушёл, не простился, с лица,
Снял маски и фалангами в Землю, По локоть врос хладным и стылым, В морозном дремучье и чернолесье, Глаз леденеет Луны над чёрной елью. ________________________________________
БУСЫ ДЛЯ ГРЕТХЕН
И бог играл, нагие девы пели в лазоревых плащах, Входил Ноябрь, сиреневый и опохмелый, Входил Декабрь, торжественный и смелый, В лице угрюмой стужи колыхались ветры, и в вереницах звезд за хвост кусались псы... Вращался полый небосвод в окалине зарниц, Гудели губ его раскатистым железом трели, В железе дней и темных водах медью струны, Глаза огней с щекастых туч смотрели яшмой, Искали Гретхен, искали нежность и ракиту, Искали девочки последнюю золой надежду... Бог умирал и жил, с одной заветной целью, - От времени спасти любовь, и зло, и доброту... Набрасывал петлю лассо на клык Луне, тащил её в подвал и плечи обливал вином, На скрипке струны рвал, дырявил ржавь, Прокалывая тишь хлестаньем диким тел, Гудел в родник трубы кичливым мраком, Утирая рот сошедшей с неба каравелле; И поцелуями вибрируя в кромеши дней... И вызревали марши на баталиях пределов, Неслись на зыбь, на борт, на паруса стеной, Всходили звезды голубым аперитивом, и возжигали суши, и моря, и острова кормой, Несясь томимой лаской к девочке несмелой, Слоновой костью башня возвышалась пеной, Неся глоток, еще один глоток из бездны... Найдя её и прижимая к ране сердца и оков, Над кандалами неба, бурь, морозной сини, Ища узор зимы в плетенье навьих кружев, Ища защиты и приюта песне, дикой гневом, Ища приюта пытке нежной, кроткой и шальной... Зудел кривой забор, щеколдами стучали зубы, Глаза домов и очагов струили жидкий свет, В руках обледеневших ОН принес ей камни, Жестоким пламенем израненных утроб... И рух пылал возмездием и верой злобной, А на глазах ребенка блестели бусы-слезы, Не помня дней, не помня скрытой радости утех, На мельхиоровом плато волчки метель ревели, Из пряжи дум рождалось полотно Кассиопеи, В лучах ярчайших, бликах бесконечных снов... Над кроной дней беспечных ликом мудрым, Луна и Солнце повитухой на дитя струили свет; Корявый месяц посохом стучал о твердый лёд, И пилигрим подкрасил елью новогодней яркой, Раскрасив шутками волшебный натюрморт... ________________________________________________
ПОСВЯЩАЕТСЯ Намиде фон Унхеймлих https://www.stihi.ru/avtor/namida1
|