ОБЩЕЛИТ.COM - ПРОЗА
Международная русскоязычная литературная сеть: поэзия, проза, критика, литературоведение. Проза.
Поиск по сайту прозы: 
Авторы Произведения Отзывы ЛитФорум Конкурсы Моя страница Книжная лавка Помощь О сайте прозы
Для зарегистрированных пользователей
логин:
пароль:
тип:
регистрация забыли пароль

 

Анонсы
    StihoPhone.ru



Кампания 1941 года. Глава 58

Автор:
Глава LVIII

Над небольшой лесной поляной медленно оседало облако пыли, пахнущее машинным маслом и нагретым металлом. Оно ещё не успело осесть, когда пилот, висящий на ремнях в кабине рухнувшего на поляну истребителя МИГ-3, громко чихнул, пришёл в себя и открыл глаза. Первым, что он увидел, была крона поваленного дерева, смягчившая удар, и оставшийся стоять расщеплённый древесный ствол, сломанный посредине. Осмотревшись по сторонам, Покрышкин увидел в траве неподалёку от дерева отвалившееся крыло, чуть дальше поблёскивали на солнце обломки хвостового оперения. Нужно было выбираться из кабины. Он пошевелил руками: руки были целы. Отстегнув ремень и стянув с плеч лямки парашюта, лейтенант достал и зарядил пистолет, после чего осторожно выбрался из покорёженной кабины и, припав к земле, прислушался, одновременно ориентируясь по тени сломанного дерева. Вокруг был лес, птицы громко щебетали, приветствуя ясное утро, к этому щебету примешивались доносившиеся со стороны дороги гул грузовиков и лязг гусениц тягачей и самоходок. Стараясь не шуметь, Покрышкин пополз в противоположную от дороги сторону, покидая поляну. Бросив из-за кустов последний взгляд на обломки своего самолёта, он наметил в гуще леса ближайшие ориентиры и устремился в направлении предполагаемой линии фронта, не обращая внимания на боль в ушибленной ноге. Он шёл на восток весь день, несколько раз переползая открытую местность и прячась среди обширных виноградников, пил воду в ручьях и речушках, которые переходил вброд. Уже около полудня он почувствовал голод и подкрепился половиной плитки шоколада, лёжа в густой траве возле ручья. Вокруг было тихо. Солнце стояло в зените, и, чтобы не сбиться с пути, он двинулся дальше вдоль ручья, который должен был рано или поздно привести его к Днестру. Так прошёл день. Наступила светлая ночь, вокруг по-прежнему было тихо. Покрышкин продолжал в сумерках пробираться на восток вдоль ручья, делая частые привалы: нога распухла и разболелась не на шутку. Когда небо на северо-востоке начало светлеть, он окончательно выбился из сил и вынужден был сделать большой привал: лес кончился, пилот прилёг на землю прямо среди большого виноградника и, решив поспать полчаса, заснул как убитый.
Когда он проснулся, солнце было уже высоко. Где-то неподалёку вновь послышался лай собаки, разбудивший его. Прогнав остатки сна, Покрышкин осторожно выбрался из виноградника и выглянул на поляну. Неподалёку молдаванин в широкополой шляпе и длинной рубахе косил траву, дальше виднелась деревня, и легкий ветерок доносил оттуда запах приготовляемой во дворе снеди. Сил, чтобы продолжать путешествие пешком, у лейтенанта всё равно не было. Нога сильно болела. Возможно, он уже миновал линию фронта, пробираясь через лес. Запах пищи стал решающим аргументом. Покрышкин вышел из своего укрытия и подошёл сзади к молдаванину. Тот заметил его в последний момент и выпрямился, его загорелое лицо под широкими полями шляпы посерело. «Немцы в деревне есть?». «Нет». «А наши?» «Тоже нет. Все ушли». Оправившись от испуга, молдаванин сообщил, что Днестр протекает неподалёку, что подводы, чтобы довезти пилота до ближайшей станции железной дороги, у него нет, но пилот может поторговаться с его односельчанами, которых найдёт возле сельсовета. Выменяв у молдаванина кусок кукурузной лепёшки и пару груш на полшоколадки для его маленькой дочери, Покрышкин пошёл в деревню. Возле сельсовета на колоде сидело с трубками в зубах несколько загорелых мужчин. Желающих отвезти лейтенанта не нашлось, и деньги, которых в мирное время с лихвой хватило бы на проезд, так и остались в руке Покрышкина. Пришлось спрятать деньги, достать пистолет и снять его с предохранителя.
Солнце уже клонилось к горизонту, когда Покрышкин выбрался из телеги на окраине станции Каушаны, заплатил молдаванину и направился к помещению станции, где предстал перед офицером, всего несколько часов назад отразившим нападение разведроты румын, подошедшей по той самой дороге, по которой теперь подъехал Покрышкин.
Ещё через пару дней, явившись в комнату общежития в Маяках, Покрышкин обнаружил, что его нехитрые пожитки уже разделили между собой его товарищи: возвращения пропавшего без вести здеь уже не ждали. Полковой врач, внимательно осмотрев ногу, прописал постельный режим: ушиб сустава, полученный при падении, должен был пройти через неделю. Покрышкин выдержал только два дня. На третий день он встал, опираясь на палку, принесённую друзьями из госпиталя, и вышел во двор. Погода была прекрасная, нога не болела, и Покрышкин зашагал в сторону лётного поля. За два дня вынужденного бездействия он успел проанализировать причины аварийной посадки. Они были на поверхности: отсутствие радиосвязи в кабине истребителя в сочетании с необходимостью выдерживать предписанный уставом строй в полёте на малой высоте над пересечённой местностью вынудили его сделать ту самую роковую «свечку», за которую он тут же был наказан немецким зенитчиком.
На краю лётного поля в ряд стояли соломенные шалаши; в них проводили ночи свободные от работы техники. Заглянув в один из шалашей, Покрышкин увидел в нём охапку травы, шинель, самолётный чехол, свёрнутый на манер подушки, и сумку с инструментами. Теперь в шалашах было пусто: все техники собрались на лётном поле вокруг повреждённого истребителя. «Для тебя готовим!» - приветствовал подошедшего Покрышкина инженер эскадрильи, кивнув на видавший виды самолёт. Спустя полчаса, отбросив палку, Покрышкин забрался в кабину пилота. Вечером он уже летел
в составе четвёрки истребителей отражать налёт «Юнкерсов» на железнодорожную станцию.
На этот раз немцы сработали быстрее: над станцией поднимались клубы густого чёрного дыма, а девятка «Юнкерсов», отбомбившись, сомкнутым строем уходила на запад. Увидев приближающиеся истребители, бортовые стрелки всех девяти машин открыли плотный огонь из хвостовых пулемётов. Приблизиться к «Юнкерсам» на расстояние эффективного выстрела сквозь такой веер огня было практически невозможно, поэтому эскадрильи «Юнкерсов» возвращались на аэродромы без прикрытия «Мессершмиттов», успевавших получить новые боевые задания по радио прямо в воздухе. Это было одной из причин численного перевеса истребителей Люфтваффе в воздушных боях начала войны. А поскольку во время боевого вылета и в ходе воздушного боя командир эскадрильи советских истребителей, в отличие от немецкого коллеги, мог общаться с ведомыми только покачиванием крыльев и жестами, к численному перевесу добавлялся и тактический: когда на выручку оказавшимся в трудном положении советским истребителям приходило подкрепление, «Мессершмитты», предупреждённые по радио, успевали уйти, нередко выполнив на прощание какую-нибудь незатейливую пилотажную фигуру, и переключиться на более безопасное резервное задание, список и маршрут которых составлялся ещё на земле перед вылетом.
В отличие от Германии, Советской России никто не запрещал иметь свои ВВС, а в использовании радио на поле боя Россия и вовсе когда-то была пионером. Тем обиднее для её пилотов стало техническое и опереатвно-тактическое превосходство Люфтваффе в начале войны, достигнутое немцами буквально за несколько предвоенных лет.
Некоторое время четвёрка МИГов сопровождала «Юнкерсы», держась сверху на почтительном расстоянии: в любой момент какая-нибудь неисправность могла заставить пилота одной из немецких машин нарушить сомкнутый строй, и тогда бомбардировщик немедленно сделался бы лёгкой добычей истребителей. Вдали показался Днестр. Вдруг один из истребителей, нарушив строй, рванулся сверху вниз сквозь веер встречного огня, издалека открыв огонь по головному бомбардировщику. Тот задымил, затем стал заваливаться на крыло и спустя полминуты взорвался, врезавшись в землю. Оставшись без командира, остальные бомбардировщики потеряли строй, рассыпались на несколько групп и были расстреляны один за другим; уйти за Днестр не удалось никому. В воздушной охоте не участвовал лишь один из четырёх МИГов; он упал рядом со сбитым им «Юнкерсом», и пилот не выпыгнул из падающего самолёта: он был убит пулей в лоб. На следующий день боевые товарищи похоронили героя на месте падения. В фонаре МИГа, который нашли на земле, обнаружили только одно пулевое отверстие: оно было на сантиметр выше прицела.



Читатели (314) Добавить отзыв
 

Проза: романы, повести, рассказы