Глава 9

Ранним утром, едва только Иризо поднялось над горизонтом, на острове озера Панка меж двух огромных валунов внезапно появился яфрид. Он возник абсолютно бесшумно и словно из воздуха, своим появлением не спугнув даже семейство кроликов, которое паслось на полянке рядом с этими камнями.

– Ну, вот мы и на месте, - тихо произнёс яфрид, и тотчас всё кроличье семейство бросилось врассыпную, спеша укрыться в глубоких норах.

Яфру, а это был именно он, сделал несколько шагов вперёд и огляделся.
"А почему бы нам было не появиться сразу в гутарле или хотя бы рядом с ней?" – спросил его Гер, тоже осматривая окрестности глазами зелёного бога.
– Ты думаешь, что каждому яфриду под силу создать временной портал? – усмехнулся бог яфридов. – В гутарле живут не только рыбаки, охотники и воины. Появление временного портала рядом с поселением не ускользнуло бы от внимания некоторых особо продвинутых яфридов и вызвало бы в гутарле большой переполох. Не забывай, что я – вовсе не бог Яфру, а бродюжник Бича, который везёт Борсому кой-какие товары.
"А где они эти товары-то?" – поинтересовался Гер.
– Ну, что ты ей богу, как маленький-то? – поморщился Яфру-Бича. – Сейчас спустимся к берегу и сотворим и катран и товары. Для того, чтобы выменять у Борсого хороший артефакт, нам понадобятся очень ценные товары. Но мне известны все пристрастия этого прощелыги, и без магического предмета мы от него не уйдём.
"А бродюжник Бича знаком с Борсым?"
– Нет, Бича ещё ни разу не бывал в этой гутарле, да и вряд ли когда появится. Он, так же как и Борсый, не особый любитель дальних путешествий, а живёт чуть ли не на другом конце света.
"Яфриды владеют такой большой территорией?" – удивился Гер.
– Яфриды живут на многих континентах, но это вовсе не означает, что все эти территории принадлежат только им, - усмехнулся Яфру-Бича. – Мы, так же, как и многие народы на Дагоне, разбросаны по всему миру. Среди нас есть зелёные яфриды и коричневые, лесные и пустынные, чешуйчатые и частично покрытые мехом. И говорим мы тоже на разных диалектах, но, тем не менее, все эти различия не мешают нам быть единым народом.
"Очень интересно! – восхищённо произнёс Гер. – А у нас всё скучно: одно государство, один язык, одна религия и один народ с одинаковым цветом кожи. Нам всем только и осталось, что стать близнецами, и тогда каждый из нас с полным правом может сказать: я – это и есть весь народ".
– Зато вам не нужно ни с кем воевать, а война – интересное занятие только для тех, кто на ней наживается, - возразил ему Яфру-Бича. – Когда существо становится более высокоразвитым, то его интересует уже не столь внешнее сходство, сколько внутренние различия.

Вот так, болтая обо всём понемногу, Яфру-Бича и Гер не спеша спускались по пологому склону к берегу острова, для того чтобы сесть на катран и отправиться в поселение яфридов. Поросшая мхом и густой травой почва полностью скрывала звуки их шагов, а голос Яфру-Бича был тих, как дуновение утреннего ветерка и поэтому встреча яфрида и людей, поднимавшихся наверх, стала для всех полной неожиданностью. Обогнув очередной валун, Яфру-Бича нос к носу столкнулся с Корвеном и Дадли.

– Ёккала-маны! – невольно вырвалось из груди яфрида.
Детектив и инструктор резко отшатнулись назад и замерли, словно каменные изваяния.
"Так это же наш Борк и его новый коллега из тайного ордена! – воскликнул Гер. – Вот оказывается, куда спрятал их Фан!"
"Да уж, действительно не знаешь, где найдёшь, а где потеряешь", - ответил ему Яфру-Бича, глядя на побледневшие лица агентов ТОРКа.

Первым пришёл в себя Борк.
– Хулу Яфру, хулу мин хулу, - громко прокричал он, в упор глядя на яфрида.
Услышав эти слова, Яфру-Бича широко раскрыл глаза и удивлённо повернул вбок голову.
Корвен и Дадли быстро переглянулись, а затем во весь голос запели:
– Светлает шибее Иризо в макулу, хулу мин Яфру, хулу, мин хулу!
"Что это с ними?" – удивился Гер.
"Эти засранцы сумели выучить гимн яфридов, - мысленно захохотал Яфру-Бича. – Его поют все воины на каждом топотальнике".

Закончив первый куплет, агенты в нерешительности замолчали, но увидев улыбку яфрида, которую они сразу приняли за оскал, новые аборигены с утроенной энергией запели следующий куплет.

"Ты бы поменьше скалился-то, - упрекнул его Гер. – От твоей улыбки у них сейчас штаны мокрыми станут".

Прослушав гимн, Яфру-Бича в знак одобрения захлопал в ладоши и люди заметно расслабились.

– Откель колобаем, люцаки? – спросил яфрид агентов.
– С крюкачки, - ответил ему Борк, для наглядности приподняв вверх пузана на кукане.
– А вы чай ли не закружились? Гутарлы люцаков дальчее отсель будут, на холодной стороне.
– Наша не с холодной стороны, наша тутошние, - ответил яфриду Дадли. – Просто кака-то крюга забросила нас из будущего в прошлое.
– Не забросила, а закидонила, - поправил его Яфру-Бича. – Так чо вы люцаки – закидонцы. А почё тута-то баклашите? Колобали ба в гутарлу. Тама и жрачка лучее и блекку в чекашку плеснут, ежоли комуй-то свову хараламу заболдаете. Яфридам шибака по норову ушанить закидонские хараламы.
– Та наша не моги и онду слову заболдать, кады какота яфрид закидонил в наша свову зазубру, - ответил ему Корвен, показывая Бичу острогу, которую держал в правой руке.
– Нукись, нукись, - внимательно пригляделся к зазубре Бича. – Таки то ж зазубра Чукмака! Ён тутошний ковачь. С каки-таки рожона ён на вас киданулся? Мокиля чё ли на евонный хопер топанула?
– Наша не знамо, - пожал плечами Борк.
"Однако, как ловко они чешут на яфридском, - удивился Гер. – И когда только успели его выучить?"
– А кады вы таки болдать-то заучились? – стараясь не слишком широко улыбаться, спросил Бича.
– Житьтя захошь – заболдаешь, - усмехнулся Дадли.
– Таки чо жа вы Чумаку-то не присмотрелись? – задумчиво произнёс Бича, пристально глядя на амулет, висевший на груди Дадли. – А можа вы закидонцы-то колдовые?
– Каки таки колдовые? – не понял Корвен.
– А таки каки молню моги с ладошки шибать. Кругляк-то твой на ошейнике чай светлает, - обращаясь к Дадли, сказал Бича, - а Чукмак шибко чует таку колдову приладу.
Агенты испугано переглянулись и заметно смутились.
– Наша не колдовые, - наконец произнёс Дадли, - а кругляк энтот моги лишь глазеть кругом и боля ни чо.

"Это тот змеиный амулет, которым они нас сканировали в Гутарлау?" – спросил Гер у Яфру-Бича.
"Он самый", - подтвердил бог яфридов.
"И что, амулет действительно такой безобидный, как утверждает инструктор?"
"Дадли может и не знать всех возможностей этого артефакта, - задумался Яфру-Бича, - а вот нюх мой никогда меня ещё не подводил. Чую я, что вещица-то ента с двойным дном".
"То есть за её кажущейся простотой кроется нечто большее?"
"Как говорит местный коновал: "Вскрытие могло бы показать, что у тебя внутри болит", - усмехнулся Яфру-Бича. – Точно могу сказать лишь то, что мощь энергетики амулета явно превышает ту, которая требуется для работы простого радара".

– Все колдовые таки болдай, - сказал Яфру-Бича, продолжая смотреть на Дадли и его амулет. – Не-а, в гутарлу ваша не моги колобать, покудь ентов кругляк светлает.
– А без него нас здесь любая тварюга залоптает, - путая язык яфридов со своим, взволнованно воскликнул Борк. – Без ентов кругляк наша дажить лупасить не моги.

"Слушай, Бича, а может быть, вернём их домой? - предложил Гер. – Ты посмотри, какие они нервные, худые и запуганные. Долго им здесь действительно не протянуть".
"Ты, наверное, просто соскучился по Корвену, - улыбнулся бог яфридов. – Ведь он, кажется, именно тот человек, с которого и начались все твои приключения?"
"Верно, - подтвердил Гер. – А ты знаешь, мы могли бы сейчас провернуть неплохую сделку".
"Каку?" – заинтересовался Яфру-Бича.
"В обмен на амулет мы возвращаем Корвена и Дадли домой. Затем берём их катер и дуем к Борсому. Как ты думаешь, он обрадуется такому "антиквариату?"
"Да он от счастья запрыгнет на дымарь свого шагуна", - захохотал бог яфридов.
"У этой сделки есть и ещё один плюс, - продолжал Гер. – Возвращение агентов в своё время обязательно озадачит Фана и он начнёт думать, что Корвен и Дадли зачем-то нужны богу яфридов, раз он вытащил их из прошлого. Ну а мы, по возможности, подыграем ему и попытаемся создать видимость союза с орденоносцами".
"Яфру взял под своё крыло ТОРК и заключил союз с нечистой силой, - задумчиво произнёс Яфру-Бича. – А что? Такого поворота событий наши игроки явно не ожидают! Сейчас сторгуемся с агентами".


– Во чо, люцаки, я моги вам забалдонить, - почесав правой верхней рукой свои торчушки, сказал Яфру-Бича. – С кругляком ля без няго, а дольче полукруга вам тута не пробаклашить. Обрать в свову гутарлу хоча закидониться?
Агенты снова испуганно переглянулись, а затем с недоверчивостью и слабой надеждой посмотрели на яфрида.
– Можа твоя хоча нас побалдасить? – криво усмехнулся Борк.
– Не-а, - замотал головой Яфру-Бича, - я болдаю без балдаса. Меням ваша кругляк на мой закидон?
– Я согласен, - сказал Дадли, обращаясь сразу к яфриду и Борку.
– Я тоже согласен, - кивнул головой Корвен. – Чо наша баклашить?
– Колобать за мну, - призывно махнув им левой верхней рукой, ответил Яфру-Бича.
Он развернулся на сто восемьдесят градусов и не спеша пошёл обратной дорогой.

Борк вопросительно посмотрел на Дадли, но тот в ответ лишь пожал плечами и отправился вслед за яфридом, а затем и Корвен, на всякий случай, взяв острогу наперевес, стал подниматься вверх по пологому склону.

Не дойдя до двух огромных камней, яфрид остановился на поляне, поджидая агентов.

– Моя закидон тута, - сказал он Борку и Дадли, когда они остановились рядом с ним.
Инструктор посмотрел на змеиный медальон и увидел, что тот действительно уловил присутствие большого количества зелёной энергии.
– Замкни свову кругляку и покладь её на земь, - потребовал яфрид от Дадли.
Тот послушно деактивировал амулет, прошептав над ним какие-то слова, снял его с груди и положил магический предмет на землю.
– А тяперь колобай межа каменюк, - предложил ему Бича.
Дадли молча посмотрел на яфрида, на Корвена и, глубоко вздохнув, решительно пошёл вперёд. Едва только он поравнялся с камнями, как его тело тотчас растворилось в воздухе.
– Ну вот, твой друг уже дома, - подобрав с земли амулет, произнёс Яфру-Бича на чистейшем люцакском языке. – Теперь и твоя очередь.


Борк изумлённо смотрел на яфрида, не в силах что-либо сказать. В его голове всё смешалось. В памяти вдруг резко всплыла картинка с изображением того ящера, которого он впервые увидел на берегу озера Панка. И сейчас, глядя на яфрида, детективу стало казаться, что перед ним стоит именно тот самый ящер.

– Поторопись, а то твой друг, наверное, уже нервничает, - усмехнулся Яфру-Бича.
– Как тебя зовут? – неожиданно для самого себя, вдруг спросил его Борк.
– Бича. Бродюжник Бича, - ответил ему бог яфридов. – А тебя?
– Корвен. Корвен Борк, - улыбнулся детектив. – Спасибо Бича. Я тебя никогда не забуду.
Он положил на траву острогу и пузана, а затем подал яфриду свою правую руку для рукопожатия.
– Удачи тебе, Корвен, - тоже улыбнулся Бича, пожимая руку детектива, - А зазубру и пузана прихвати с собой на память обо мне, Чукмаке и своём путешествии.
– Будешь в наших краях заходи в гости, - подобрав с земли острогу и рыбу, предложил яфриду Борк.
– А почему бы и нет? – захохотал Бича. – Чем только чёрт не шутит, когда бог крепко спит. Ступай, Корвен, ступай.

Борк направился к камням и, на секунду обернувшись, поднял вверх руку с острогой, прощаясь с яфридом. Таким в следующее мгновение он и растворился в утреннем воздухе.

"Однако крепко ты его ошарашил своим знанием люцакского языка, - улыбнулся Гер, после того, как исчезла фигура детектива. – Он просто потерял дар речи, и я уже было подумал, что Борк забыл свой родной язык и снова ответит тебе на яфридском".
"Могло и так статься, - согласился с ним Яфру. – Он учил язык яфридов для того, чтобы выжить в другом мире и другом времени, а в таких условиях любое существо усваивает информацию сразу на уровне подкорки".
"А зачем ты показал ему, что знаешь язык людей?"
"Информация к размышлению, - усмехнулся бог яфридов. – Если Бича знает язык людей, причём современников Борка и Дадли, то он, несомненно, бывал в их времени и в их мире. Корвен сразу это понял, почему и пригласил меня в гости. Братья-рыцари тоже заинтересуются яфридом, который знает их язык и бывает в их времени благодаря собственному "закидону". Ты же хотел, чтобы мы создали видимость союза с орденоносцами? Вот я и подготавливаю почву для этого. Придёт время, и мы снова встретимся с Борком, а через него выйдем и на рыцарей".
"А я вот думаю, что Дадли и Корвену придётся придумывать какую-то другую историю о своём чудесном возвращении, - возразил ему Гер. - За утерю, впрочем, нет, даже не за утерю, а за продажу магического предмета, братья-рыцари по головке агентов не погладят".
"Так это тоже нам только на руку, - ответил Яфру-Бича. – Корвен и Дадли будут молчать о том, что они отдали змеиный амулет яфриду с закидоном. А это означает, что между Героном, у которого скоро появится энергия этого магического предмета, и бродюжником Бича нет явной связи. Агенты могут придумать для орденоносцев любую легенду, но сами-то они знают то, что знают, а мы в дальнейшем будем действовать именно через них, и у нас появляется прекрасная возможность для шантажа. Агент, скрывающий правду от своего резидента, становится двойным агентом, а для нас это если не союз, то, по крайней мере, сотрудничество. Ладно, пойдем, поищем их бунгало и то место, где они спрятали свой катер".
Яфру-Бича спрятал амулет в наплечную сумку, которую обычно носят бродюжники, тщательно принюхался и уверенно пошёл по направлению к той пещере, в которой до этого времени жили Корвен и Дадли.

Из всех вещей, обнаруженных в жилище агентов, Яфру забрал с собой туристический топорик, авторучку с записной книжкой и морской бинокль.
– Така прилада Борсому тож шибко по душе станется, - удовлетворённо хрюкнул Яфру-Бича, укладывая в сумку бинокль.

Гер прекрасно чувствовал, что сейчас происходит в душе зелёного бога, который наконец-то получил возможность пользоваться телом яфрида, говорить на своём языке и вообще оказался в том времени, когда жил его народ.
"А уж когда мы окажемся в гутарле, - думал он, - и Бича пропустит пару чекушек блекки, то этот бабник обязательно закрутит шашню с какой-нибудь одинокой яфридкой. Готовься, Гер, ибо тебя ждёт романтическая ночь в объятиях четырёхрукой ящерицы. Надеюсь, что она не станет кусаться и царапаться. Бичу, может быть, это будет и в кайф, но мне-то явно придётся несладко. Попадётся какая-нибудь особо эксцентричная яфридка и пустит в дело свои зубы и когти, которыми можно запросто рвать шкуру носорога. Своё тело Яфру-Бича, несомненно, залечит, но что будет с моей легкоранимой и нежной душой человека? Я ведь не привык к таким зверским любовным утехам".

Закончив осмотр пещеры, Яфру-Бича направился к берегу, выбирая направление, которое подсказывало ему сверхчувствительное обоняние яфрида. Он без труда нашёл все места, где агенты ловили рыбу, а также и грот со спрятанным в нём катером.

"А бензин-то в баке имеется? – иронично усмехнулся Гер, наблюдая за тем, как Яфру-Бича, достаточно профессионально проверяет состояние катера. – И что Борсый станет делать с этим катером, когда закончится топливо? Будет ходить на вёслах?"
– А вот это уже его проблемы, - отмахнулся от него Яфру-Бича. – Может и на вёслах ходить, а может и впарить эту посудину какому-нибудь богатому лошаре. Что ни говори, а такого антиквариата точно ни у кого нет. Хотя у Борсого есть и ещё один вариант. Он уже давно занимается алхимией, а имея образец топлива, вполне может в кустарных условиях получить и бензин.
"Такое преждевременное научное открытие случайно не нарушит естественный ход эволюции?" – поинтересовался Гер.
– Недавно люцаки с северной стороны нашли в горах неисправную летающую тарелку. Ну и что из этого? – усмехнулся в ответ Яфру-Бича. – Они пока не в состоянии определить даже то, из чего она изготовлена, не говоря уже о том, чтобы понять принцип работы этого летательного аппарата. Любое научное открытие, каким бы гениальным оно не было, пригодится жителям любой планеты лишь тогда, когда они будут готовы его понять и принять. Если сегодня дать обезьяне пулемёт, то это вовсе не означает, что завтра вся обезьянья стая с пулемётами наперевес пойдет войной на своих врагов. Ты думаешь, что учёные вашего времени были первыми, кто сделал то или иное открытие? Ошибаешься, мой друг. Всё, что вы придумываете и открываете, уже дано не раз было открыто и придумано, но, поскольку всё общество ещё не было готово принять такое открытие, оно благополучно забывалось до следующего раза".

Определив техническое состояние судна, как удовлетворительное, Бича повернул ключ в замке зажигания, и катер взревел сразу обоими своими двигателями. Лихо выскочив из грота, судно сделало крутой вираж и взяло курс на поселение яфридов.

– За эту игрушку Борсому придётся раскошелиться, - радостно оскалив пасть под рёв моторов и свист ветра, прокричал Яфру-Бича. – О таком катране можно только мечтать. Нет на свете яфрида, который бы не любил скорость и солёный морской ветер.

Издалека увидев и услышав приближающееся судно, на берег прибежали все жители гутарлы. А катер, подойдя ближе, на полной скорости совершил круг, подняв столб брызг и нагнав волну, в которой заплясали все катраны у причала.

– Бродюжник! Бродюжник! – закричали спиногрызы, увидев на груди Бича блестящую медную пластину с гравировкой в виде летящего голубя.

Аккуратно причалив к пирсу, Бича заглушил двигатели и бросил спиногрызам конец швартова, который они быстро и привычно набросили на кнехт. Надёжно пришвартовавшись, бродюжник взял свою сумку и сошёл на берег, где по традиции начал одаривать детей и женщин сладостями, игрушками и дешёвой бижутерией.

Когда к Бича подошла молодая пышногрудая яфридка, Гер сразу почувствовал, как забурлила душа зелёного бога.
"Всё понятно, - вздохнул Гер, критическим взглядом оглядывая с ног до головы молодую особу. – Да, эта дама, если можно так выразиться, вполне в его вкусе. Глаза, вроде бы, добрые, но какой-то чёртик в них всё-таки пляшет. Ну, да ладно, куда уж теперь деваться. Из души в пятку мне всё равно не спрятаться".

– Хучь, краснотушка, - ласково глядя в глаза яфридке, сказал Бича. – А для тебя у мну станется особь подарунок.
И он достал из сумки разноцветные бусы, засверкавшие в лучах Иризо множеством искорок.
"М-да, - вздохнул Гер. – Что красна тушка, то красна. Тут уж, как говорится, ни отнять и не прибавить".
Глаза яфридки тоже вспыхнули, отражая блеск бус, а Бича уже разомкнул застёжку и сам стал надевать бусы на свою избранницу.
– Ну, а ежоли ты не проть притулить бродюжника в свовом шагуне, то станется те и други подарунки, - тихо шепнул он ей на ухо.
"Шустрый, как пистолет, - усмехнулся Гер. – Сразу берёт быка за рога, а вернее, яфридку за торчушки. Ему для этого даже блекка не потребовалась. Назвать его любителем уже нельзя, это – профессионал".
– Для бродюжника Бича мой шагун не замкнут, - быстро взглянув на медную пластинку торговца, на которой было выбито его имя, ответила яфридка.
– Кака ж твоя клича, краснотушка? – поинтересовался Бича.
– Фризла, - кокетливо ответила яфридка.
"Как, как?!" – закричал Гер.
"От судьбы, брат, не уйдёшь, - мысленно захохотал Яфру-Бича. – Знать такая твоя доля".
"А может быть, это ты моей судьбой распоряжаешься?" – подозрительно спросил его Гер.
" Я сейчас – простой бродюжник Бича, это, во-первых, а во-вторых, бог – это бог, а судьба – это судьба, потому что у каждого бога тоже есть своя судьба", - возразил ему Яфру-Бича.

Толпа вдруг притихла и расступилась, пропуская старосту гутарлы и нескольких самых уважаемых яфридов, которые шли вслед за ним. Среди них был бродюжник Борсый, ковач Чукмак и бандур Элвус.

– Хучь, бродюжник Бича, - тоже взглянув на пластинку и приподняв кончик своего хопера, произнёс староста.
– Хучь и тебе, мудрой Хазбар, - ответил Бича, нарисовав в воздухе концом хопера замысловатую завитушку.
"А ты откуда знаешь его имя, если ты – простой бродюжник, а не бог?" – усмехнулся Гер.
"Вот как раз бродюжник-то и обязан знать имена всех уважаемых яфридов в каждой гутарле, - пояснил ему Яфру-Бича. – А иначе погранцы его могут и не пропустить".
– Откель приколобал в нашу гутарлу, - поинтересовался Хазбар.
– С жаркой стороны, - махнув рукой за спину, ответил Бича, - отсель дальчее будя.
– А катран-то така откель нарыл? – опять спросил его Хазбар.
– У бежлых люцаков отжал.
– Люцаки-то были колдовы, - выступил вперёд Чукмак. – Я свову зазубру в них метанул, кады ёны у маво шагуна закружились.
– Вот ёны и закидонились кудо-та, кады я их в каменюках прижмал, - улыбнулся Бича.
– А зазубру мову ты тама не глазел? – спросил его Чукмак.
– Дык ведь ёны с ентой зазуброй и закидонились, - развёл руками Бича.
Чукмак недовольно хрюкнул и отошёл в сторону.
– Храбёр ты шибака, бродюжник Бича, - уважительно произнёс Хазбар. – Не всяк яфрид рисканёт с колдовыми завязаться. Добро колобать в нашу гутарлу.
Бродюжник Бича почтительно склонил голову и снова выписал в воздухе завитушку хопером. Затем он подхватил свою сумку и в сопровождении старосты и всей толпы, отправился в гутарлу, где и должен был начаться топотальник в честь прибытия бродюжника Бичу.

В центре гутарлы моментально появились столы, на которые яфриды поставили пузырники с блеккой и всевозможную жрачку. Бандур Элвус принёс свой тампур и под его звуки яфриды с радостным гомоном уселись за столы, а Бича, конечно же, умудрился занять место рядом с Фризлой. Староста произнёс первый тост и праздник начался.

Яфриды пели песни, пили блекку и весело топтались на поляне. Сидя рядом с Фризлой, Бича постоянно что-то нашёптывал ей на ухо, отчего она громко и заразительно хохотала и с явным удовольствием ловила на себе завистливые взгляды одиноких яфридок.

"Слушай, Бича, а ты не боишься, что после топотальника какой-нибудь её ухажер или даже её родитель, начнёт тебе зубы хопером считать?" – усмехнулся Гер.
"Эх, - снисходительно вздохнул Яфру-Бича. – Вот что значит не знать наших обычаев, традиций и в целом образа жизни. Ты думаешь, что я стал знакомиться с Фризлой наобум лазаря? Ты видишь, как она одета? Так вот все детали её одежды говорят о том, что Фризла – взрослая одинокая яфридка, не вдова и у неё ещё не было детей. Об этом же говорят и те украшения, которые яфридки носят постоянно. Ну, а что касается родителей, то совершеннолетние яфриды с ними вместе не живут. Повзрослев, они строят себе шагун, и сами выбирают, кем им быть и с кем жить. Уразумел?"
"Понятно, - кивнул головой Гер, - но вот сейчас ты закрутишь с ней роман, а через пару дней исчезнешь. Над ней потом её соседи смеяться не станут?"
"И опять ты пытаешься применить к яфридам свои чисто человеческие понятия, - ответил ему Яфру-Бича. – Если я на одну ночь останусь в её шагуне, то утром я выйду из него мужем Фризлы, неофициальным мужем, а свадьба будет чуть позже. И над ней никто и никогда не посмеет смеяться, потому что яфриды выбирают себе пару раз и навсегда. Это у вас может быть пятая жена или третий муж при живых бывших супругах, а яфриды в следующий раз женятся и выходят замуж только тогда, когда становятся вдовыми".
"То есть, яфриды не разводятся?" – попытался уточнить Гер.
"Яфриды размножаются, а не разводятся, - захохотал Яфру-Бича. – Ну, а если серьёзно, то яфриды никогда не бросают свою половину ради кого-то другого. Как говорила одна старая, опытная и шустрая на балдун яфридка-огородница: хрен на хрен менять – только время терять".
"Но ты ведь не сможешь постоянно жить с Фризлой. Или ты решил остаться здесь навсегда?"
"Я – бродюжник. Работа у меня такая, понимаешь? – уже начиная уставать от вопросов, проворчал Яфру-Бича. – Сегодня я здесь, а завтра там, но к Фризле я буду возвращаться всегда, пока она будет жить на этом свете. Когда моряк, купец, исследователь или воин уходит в дальний поход, то его жена остаётся дома с детьми и терпеливо ждёт его возвращения. Фризла прекрасно знает об этом и сейчас она делает свой выбор. Если вечером вместо шагуна она предложит мне переночевать в сарае, то я останусь всего лишь её гостем и вряд ли когда-нибудь стану её мужем. Ну, всё, не отвлекай меня. Давай лучше хлопнем по чекашке и закусим вот этим чудным заливным из пузана".

Глядя на мир глазами Бича, Гер заметил, что Бича только делает вид, что полностью занят Фризлой и почти не обращает внимания на других яфридов. Его быстрый и оценивающий взгляд то и дело выхватывал из всей компании, то Босого, то Хазбара, то Чукмака.
"Каждый из них мечтает стать обладателем этого катера, - вскоре понял Гер, - и сейчас думает о том, как бы ему опередить своих конкурентов".
Эти трое, действительно, вели себя достаточно сдержанно для праздника, мало пили, без аппетита ели и внимательно следили за бродюжником Бича, который вёл себя, словно токующий глухарь. Он просто заворожил Фризлу и ближайших соседей шутками и смешными историями из своих приключений в разных странах. А когда приходило время танцев, то и здесь Бича был на высоте, лихо вытаптывая вместе со своей подружкой траву на поляне.

"Ну, всё, быть нам сегодня ночью в шагуне, - думал Гер, глядя на счастливое лицо Фризлы. – От такого краснобая и топтуна ни одна яфридка не откажется. Ишь, как подружки-то её заскучали, словно не на праздник пришли, а на поминки".

Весь день гутарла веселилась, горланила песни и топотала на лужайке, а к вечеру, когда Хазару стало понятно, что сегодня торг уже не состоится, он произнёс прощальный тост и отправился в свой шагун. Вслед за ним стали мало-помалу расходится и все остальные поселенцы. По обычаю яфридов, последним с праздника должен был уходить виновник торжества, и когда Бича и Фризла остались одни, она взяла его за нижнюю левую руку и повела в свой шагун.

"Шагун или сарай? – гадал Гер по дороге к жилищу Фризлы. – Да нет, конечно же, шагун. А впрочем, кто их разберёт, этих женщин-яфридок? Это уж точно не моего ума дело".

Подойдя к ступеням лестницы, которая вела в шагун, Фризла остановилась, отпустила руку Бича и посмотрела бродюжнику в глаза.

– Бича, а на скоко дён ты приколобал в нашу гутарлу? – спросила она его.
– Спустя десять дён, я должон статься на закатной стороне у гриммов, а знать в ентой гутарле мну житьтя не боля двух дён, - ответил Бича.
– Не боля двух дён, - печально вздохнула Фризла. – А посля гриммов ты кудо поколобаешь?
– А посля гриммов, ежоли ты ща ентова захошь, обрать в твову гутарлу, - улыбнулся Бича, - а тама ужо и поглазеть станется.

Фризла радостно улыбнулась и снова взяла его за руку.

– Добро колобать в мой шагун, мин Бича, - тихо и смущённо произнесла она, - и пущай ён тяперь станется и твоим тож.

Бича и Фризла стали подниматься по ступеням лестницы, и было слышно, как в некоторых шагунах с шумом захлопнулись окна.

"Подружки все напрочь изревновались, - усмехнулся Гер. – Послушай, Бича, а кто такие гриммы?"
"Отстань, сейчас не до этого, - возмутился Яфру-Бича. – Утром расскажу, если ты к тому времени о них не забудешь".
"Эй, эй! – встревожился Гер. – Ты что, хочешь сказать, что у меня после этой брачной ночи может и память отказать? Нет уж, давай, пока не поздно, сразу обо всём и договоримся!"
"О, господи! – взмолился Бича. – О чём ты ещё хочешь договариваться?! Тебе не кажется, что ты выбрал не самый удобный момент для переговоров?"
"Если бы ты сейчас пошёл в сарай, то я бы и не завёл этот разговор, - огрызнулся Гер, - Но, я так понимаю, что вы максимум через пару минут завалитесь на отдушку, а после этого мне до тебя уже не докричаться".
"Ну, хорошо, - устало вздохнул Яфру-Бича, - давай, только быстро".
"Ты пойми, я ведь впервые буду спать с яфридкой, что для моей человеческой души – достаточно сильное испытание, - стал объяснять ему Гер. – Ты не мог бы сделать так, чтобы мы с тобой чередовались, ну, хотя бы через раз?"
"Что значит, чередовались?" – не понял его Бича.
"Немного ты побудешь Бича, а она Фризлой, а немного побудешь Героном, а она, соответственно, Фризой, - предложил Гер.- Если, конечно, она не будет замечать такой перемены".
"Хо! – воскликнул Яфру-Бича. – Очень интересное предложение! Я всегда был за то, чтобы в любовных отношениях проявлялось больше фантазии. Только учти, что когда у тебя с Фризой начнётся настоящий роман, то условия этого договора менять уже не будем"
"Хорошо, я согласен, - вздохнул Гер. - Но она точно ничего не заметит?"
"Не сомневайся, всё будет джюки-пуки, - мысленно и энергично потёр все свои ладони Яфру-Бича, поднимаясь на верхнюю и последнюю ступень лестницы. – Уверяю тебя, даже если она, то есть они, что-то и заметят, то им это очень понравится".

Фризла открыла дверь своего шагуна, приглашая бродюжника войти в её жилище и, дождавшись, когда Бича скроется внутри, развернулась лицом к поселению. Несколько секунд она стояла, гордо подняв голову и уперев в бока все свои четыре кулака, а затем тоже вошла в шагун, демонстративно и победоносно взмахнув при этом концом длинного сильного хопера.