- Лил, я посылаю тебе вагоны эонов* нежности, а ты и не замечаешь, ты спишь как ленивая кошка растянувшись на кровати..
- Правда?.. И как тебе такое удается ума не приложу, ты используешь какие-то секретные технологии, если тебе удается эоны поместить в вагоны.. По-моему это нереально как-то..
- Все реально, мой маленький сочный лобстер.. Все реально в нашем мире - лучшем из миров..
Гум крадется к Лил по кровати в предвкушении завуалированного пиршества.. Вот он уже совсем близко.. нависает над ней и начинает гладить её бедра сквозь одеяло, лицом стремясь продвинуться к её груди..
- Нннет.. я не хочу, ты наступаешь всегда как танк, немецкий толстобокий танк, круша все на своем пути, - отворачивается Лил и натягивает одеяло до подбородка.. - тебе не хватает такта и сдержанности.
Гум несколько сконфуженно оседает, округлив глаза с явным переигрыванием и чересчур удивленно, будто только что ничего и не произошло, однако несказанному удивлению его нет предела..
- Как?.. Тебе ведь нравилось это всегда, моя косточка..
- Да, да.. ты наступаешь как раненый носорог.. и вовсе мне это не нравилось, это нравилось тебе, и не делай таких глаз будто проглотил блюдце.
- А как тебе нравится тогда.. как мне наступать? - вопрошает изумленный Гумбольд.
- Ну, вовсе не так.. я, конечно, же тебе подскажу милый, только ты меня послушайся и не сопротивляйся, ладно.. должен же кто-то открыть тебе глаза на женщин! - Лил озорно улыбалась, что-то прикидывая в своей ангельской головке.
- И-и-и?.. - Гум вконец опешил, и это "и" уже походило на стон голодного койота.
- Ха-ха.. Ну, что ты так реагируешь? Я просто тебе хочу помочь.. - Лил это начало забавлять.
- Помочь?.. Ну, хорошо.. давай я послушаю тебя, - ретировался Гум.
- Вот и отлично, дорогой... Для начала встань к стене, навались на неё и двигай.. ну, представь, что стена это гора, а ты Самсон или Геракл, пытающийся её сдвинуть, чтобы освободить путь бедным лаосским девушкам, заблудившимся в лесу.. Да, да и скинь с себя одежду, чтобы она не стесняла твои могучие потуги.
- Лил?.. Ты издеваешься надо мной?. Зачем все это?
- Ну, сделай, как я прошу, так надо.. толкай стену, переминайся, толкай ее вверх и в сторону, я хочу смотреть на твое тело, глупыш.
- Ну, хорошо, - Гум скинул одежду, - нет, трусы оставь.. ведь нам не нужно никого смущать, правда?.
Гум навалился на безучастную стену, согнутыми в локтях руками он тщетно силился её сдвинуть, ноги стали скользить по паркету, он подседал и пытался направить силу снизу вверх.. теперь уже руки скользили по стене.. его спина и плечи ходили ходуном, бугрясь мышцами, ягодицы врезались в трусы, подобно массивным гирям..
- Ой.. как здорово, - Лил как ребенок присела на кровати и хлопала в ладошки с растопыренными пальцами.
- И.. долго так мне бесполезно напрягаться?..- взревел Гум..
- Все достаточно.. ты молодец, правда.
Он отошел от злосчастной стены и повернулся к Лил, в ночной сорочке с длинными ногами она лежала на кровати, опершись на локти, и сверлила его своим гипнотическим взглядом. Гум встал коленом на кровать и хотел было приблизиться к этой вздорной шалунье, но тут же молниеносным копьем в его грудь вонзилась ее нога, чуть согнутая в колене..
- Нннет.. подожди, это еще не всё, - сладко заговорила она и повела одной бровью.
- Как? Разве лаосские девушки не спасены?..
- Ну, только отчасти.. - ехидно заулыбалась Лилит, - скажи, тебе нравятся мои ноги? - и она стала попеременно барабанить его в грудь острыми носками, будто там была не грудь, а цирковой шар, который таким образом гимнастки подбрасывают и удерживают в воздухе.
- Да.. что за вопрос, у тебя самые стройные прекрасные ножки, и ни одной лаосской девушке и не снились такие ангельские ножки, моя коварная фея.
Лил положила одну ногу ему на плечо, кажется, она была ими тоже довольна, и Гум стал целовать её лодыжку, он нежно взял в руки это древко копья и целовал его теперь. Лил засмеялась..
- Покусай мне лодыжки, только нежно и не вздумай оставить следов...
Гум целовал и нежно покусывал лодыжки, добравшись таким образом до колена, он украдкой бросил взгляд на Лил, довольству которой, казалось, не было предела; несколько раз он поцеловал её колено и пустил руки по её бедрам к чреслам.
- Ай-яй-ай.. нннет, Гумичка, руки тебе не нужны, - давай их свяжем, чтобы ты их не распускал, и Лил резко выдернув пояс из висевшего на стуле халата, попросив при этом Губмольда повернуться к ней спиной, туго связала ему руки.
- Всё, теперь поворачивайся и продолжай, ты душка сегодня ведь, правда?.
- Хорошо, я душка сегодня.. - укоризненно произнес Гум..
Гум стал целовать её бедра с внутренней стороны, без рук ему приходилось ловить равновесие и порой он просто тыкался в них носом, чем возбуждал смех и поясничание Лилит, таки с горем пополам он добрался до её чресел.
- Сними с меня трусики, - бойко прикрикнула Лилит..
- Как? Дорогая, я не могу, ты же связала мне руки, - бормотал Гум.
- Ну, прояви изобретательность, Гуми.. тока смотри не сними их вместе с моей кожей.
И вот Гум зубами стал осторожно поддевать и стаскивать с нее неподатливые трусы, он все же неловко цеплял Лил за кожу, и тогда она содрогаясь телом и ахая вырывалась, призывала его быть аккуратней.
- Ладно, я помогу тебе, это невозможно больше вытерпеть, - и одним движением она подогнула ноги, а другим сдернула трусы, которые тут же улетели куда-то в угол комнаты.
- Теперь самое главное, Гуми, я хочу, чтобы ты поласкал меня..
- Ну, кто бы говорил, а я и не сообразил сразу, - несколько досадно произнес Гум.
- Ну, прекрати, будь умничкой, мой зайчонок, - и она потрепала его по щеке, - представь, что там раскаленные угли и целуй.. отрывисто и быстро, чтобы не опалить себе губ, много-много и часто-часто.. твои поцелуи - заячья оторопь, барабанная дробь и нежная шрапнель..
- Ухх, и где ты нашпиговалась такими терминами, дорогая, я в шоке, и только это... - он не договорил, Лил положила ему пальчик на губы, и это было знаком к началу.
- Ах.. постой, совсем забыла, целуй как бы на одном дыхании, разбрасывай как горох свои поцелуи, а потом я подам тебе знак.. ну, это, наверное, будет такой продолжительный а-а-ах, хорошо, Гуми?
- Угу..
И Гум принялся наносить свои поцелуи, как тайнопись шелкографии; Лил порой увертывалась и не давалась ему, но он неистово продолжал осыпать её чресла ласками, барабанная дробь учащалась и учащалась, а его пульс возрастал, Лил уже перестала извиваться подставив себя под этот не щадящий град поцелуев.. Гум в агонии все чаще попадал и попадал в её сочащиеся губы.. и наконец:
...
- А-аааа-х, - Лил чуть вздрогнула и из её грудины вырвался легкий протяжный стон.
Гум в то же мгновение оторвался от нее, чтобы глотнуть воздуха ибо требование Лилит было не дышать, и он побагровев втянул могучими легкими столько воздуха, сколько хватило сил, на его лбу проступила испарина.. Лил тем временем уже пришла в себя..
- Дорогая.. что это было? Я ведь мог задохнуться, наверное.. - забеспокоился Гумбольд.
- Да, брось.. это был катарсис* - наивысшее физическое и душевное напряжение, сопровождающееся высвобождением психической энергии, инстинкты тебе не дали бы задохнуться, ты прелесть.. я не думала, что у тебя получится, но ты справился.

Гум несколько взвинченный повел шеей, потом плечами и хотел было почесать себе предплечье, но вспомнил, что руки его все еще связаны..
- Лил, я устал уже.. это, конечно, забавно, катарсис и прочее..
- Ну подожди, еще не все, тигренок еще чуть-чуть.. как говорил Багратион, "тяжело в ученье - легко в бою", - продолжала капризничать Лил.
- Еще одно маленькое испытание, ты выдержись, мой ненаглядный.. Ой, смотри-смотри на стволе древа проступила смола, эта патока уйдет в землю.. - Лил, улыбалась и вновь манила его своим нежным лоном, - не позволь ей истечь бесследно - напоись ей, слижи её нежными прикосновениями губ и языка своего, мой бенгальский тигр..
Гум, не менее удивленный, понимая, что, похоже, выбора нет и Лил на каком-то фантастическом подъёме, снова готовый разделить участь бенгальского тигра на сей раз, подался к её нежнейшему лону, орошая его долгим ласканием..
- А-а, а-а-й.. нет, Гуми не так, совсем не так.. ты слизываешь как корова, "корова языком слизала", это все про тебя, глупыш..
- А как нужно на этот раз? - уже терял терпение Гум.
- Язычок должен быть остреньким и твердым как жало, понимаешь, такой нежный хоботок.. и останавливайся чуть повыше, там есть такая маленькая рюшечка, останавливайся на ней непременно, хорошо, придавливай ее губами и слегка прикусывай, только не переусердствуй.. да, и что ты такой непонятливый, все тебе нужно объяснять как младенцу, научись слушать женщину..
Гум, проглотив и эту пилюлю.. словно приговоренный принялся за ласкания вновь. Он бороздил и бороздил сочащее лоно словно затерявшийся в волнах ялик, носом и кормой уходя глубже, потом поднимаясь на поверхность; Лил запустила пятерню ему в волосы, поглаживая их, она лежала тихо, будто мечтая, о чем-то далёком, о своем прошлом, может быть, задумчивая и спокойная на этот раз, лишь изредка приговаривая, - ты мой хороший... ты мой хороший...

... посвящается