«Вальс 21-го»



Я уверена — всех по-настоящему хороших людей и самого дьявола объединяет одно очень сильное качество — они терпеть не могут скуку. Но я устала бегать от черта. Я заметила что страшно только ночью при дне страх рассеивается. Впрочем он возвращается, если я оказывалась в темных помещениях.
Поэтому, я и думаю, что это был не мир дьявола. Здесь было слишком тихо. Что значит тихо? Здесь никогда не было слышно ни единого звука. Я никогда не могла встретить здесь никого, хотя всегда стремилась, потому, что была уверена, что-то кто-то есть рядом, совсем рядом. Тот, кто пристально смотрит прямо в мою душу.
Да, это был самый загадочный мир. Иногда, я раздражалась из-за него. Не только из-за того, что здесь было очень страшно, но и потому, что здесь всегда было одно молчание. В такие моменты, в пылу гнева, я называла его миром протокольного человека. На мой взгляд, именно у заштампированных людей внутрений мир мог бы пахнуть такой же невыносимой сыростью, как здесь. Но гнев проходил, и я понимала, что если я чувствую потребность задавать свои самые глубокие вопросы именно здесь, значит это мир, намного более перспективный, чем я могу полагать.
Если же смотреть объективно, то могло показаться, что здесь раньше жили одни людоеды, которые затем вымерли. Хотелось больше воздуха, больше пространства, чтобы почувствовать свободу. Казалось бы, я тут одна и могу делать все, что захочу — чем не свобода? Но куда бы я ни отправилась, везде меня ждали какие-то ограничения. Взять хотя бы любой дом. Да, они все страшные, с затемненными окнами, с пошатнувшейся черепицей, многоэтажные, но я ведь должна же хоть когда-нибудь зайти в какой-нибудь из них. Направляясь к дому, я всегда наталкивалась на очень низкорослые деревья и вечно путалась в их ветках, настолько колючих, что я потом чувствовала, как горит лицо. Или же всякого рода кустарники под ногами, булыжники, огромные замки на дверях...
Но меня всегда сюда непрестанно тянет, несмотря на то, что есть и другие миры, яркие, солнечные... Особенно меня тянет к одному дереву, обособленному от остальных растений и вообще людей огромной решеткой. Я чувствую, что у него плохая слава, даже не знаю точно, за что оно так проштрафилось. Слышала только, что оно проклято и приносит одни лишения. Но, смотря на него, я чувствую, наоборот умиротворение, ведь если у этого дерева есть силы стоять и расти уже столько лет, несмотря на то, что никто за ним не смотрит и все его ненавидят, значит и у меня, и у любого есть шансы на жизнь, на более лучшую жизнь. Природа всегда так жизнеутверждающа.
Не только дерево, я заметила, тут растет. Я видела как из одного гроба выходит большой червь. Конечно, я его уничтожила, очень медленно, по частям. Мне всегда это доставляет неимоверное удовольствие. Конечно, над этим гробом я предалась размышлениям. Сам гроб и уже высохший труп, который в нем лежал, напоминали мне характеры людей, которые могли бы и непременно должны были довольствоваться совсем другой жизнью. Они заслужили это, это невозможно было не признать. Но в них не было самого главного, а именно страсти. Я всегда пыталась их понять, тем более, что они по большему счету очень добры. Иногда, я задавалась вопросом: а как у них вообще рождаются дети, настолько они казались посредствеными, одинаковыми и даже фригидными. Но как не может быть интересен человек, которому для осуществеления справедливости, о которой он все время кричит, не хватает просто хоть мало-мальских амбиций. Но он просто возвращается с работы, где ему платят какие-то копейки. По дороге покупает молоко, приходит домой, разогревает то блюдо, которое должно быть в завимости от дня недели. Говорят, что он иногда бьет жену. Это очень подло, в моем случае, было бы непростительно, но я должна согласиться с тем, что это все же спасает его от моих заключений, чо в нем нет страсти. Значит, я не так хорошо его знаю. Не думаю, что он так загадочен, как его представляют, душа не бывает особенной, если поступки не особенны.
Конечно, мир развивается, но он все равно стоит на одном и том же месте. Просто топчется, стараясь повторить то, что получается у других, но получается это очень жалко. Он владеет гробом, но не понимает этого. И поэтому из-за его бездействия развитие в этом гробе осуществляют совсем другие силы, но он, по большему счету, не против. Например, тот же червь. Но кто его звал сюда? Этого безобразного, неуклюжего, безграмотного, такого неинтеллигетного? Но он же осваивается. Вы только посмотрите, когда он залезал, он был меньше мизинца. А перед смертью был больше руки. Он знал, вернее, чувствовал, где самая сладкая кровь, сумел найти и пить. Чувства значит помогают в обретении каких-то знаний и навыков даже у червей.
Я росла среди червей и всегда с самого раннего детства мечтала о таких, как этот труп. Может быть, он не был бы со мной добр, но я могла спастись от него и вдыхать в свою грудь такую сладкую свободу. Но прожив совсем короткое время среди таких людей, меня потянуло к червям. Да, хотелось бы чего-то получше, хотелось бы цивилизации и не выбирать ни то, ни другое. Но если жизнь представляет такой выбор, я выбираю червей, потому, что в них есть страсть. Именно из-за нее прощаешь им такие непростительные вещи, как разинутые рты при виде хоть чего-либо или кого-либо, вечная зависть и подлость. Зачастую, все это приводило меня в такую депрессию, что я отправлялсь уже в другой мир, где все происходило именно так, как я захочу. Когда я пыталась хоть как-то проговорить о своей проблеме, бесконечно завуалиров ее (по-другому, среди червей нельзя — съедят с твоими же проблемами), мне говорили, иди замуж. Но никак не получалось найти претедента, ни нужен мне ни труп, ни червь, мне цивилизованного подавай. Хотя, даже если бы он и появился, и тогда я бы с ним не спелась, червячья община уничтожает даже за шутку о таких союзах: только со своими.
Конечно, здесь мне было любопытно. В определенный момент я все-таки натолкнулась на чей-то разговор и сделала все возможное, чтобы его подслушать.
Они показали сегодня по телеку секс молодой пары с животными, - отчитывался низенькое существо с отопыренными ушами и повурнутыми назад ступнями.
Только сегодня?, - заорало другое существо, сидевшее напротив него.
Я думал что это уже есть миллион лет! Чем ты занимаешься целыми днями?, - все вопрошал он.
Чертенок не находил, что ответить. Целый день он рыскал среди людей, но его работа почему-то оказывалась всегда незамеченной и поэтому он начал стремиться к чему-то более сложному.
Сатана вдруг смолк, потому, что вдруг вспомнил себя в таком маленьком возрасте. Столько долгих лет он совершал чудовищные бузумства и всегда с помощью манипулирования людьми страхом. Прекрасно понимая, что является самым трусливым существом во вселенной, он пользовался той силой, какой его любили наделять люди.
И что? У шоу есть успех?, - смягчился Сатана.
Да, конечно. Все знаменитости говорили о том, что все равны и животных тоже нельзя обделять вниманием, а врачи обратили внимание на обострение ошущений при таких отношениях.
Мне стало тошноот всех этих разговоров, они проводились почти ежевечерне. У меня возникло ощущение того, что этот мир является зеркалом каких-то других судеб. Но каких?
В этом мире, от всего этого стресса, я даже решила выйти замуж за кота. Он сидел за столом, ел фарш. Я сидела рядом и была очень нарядная. Было много гостей, мало людей, но зато много котов. Я пригласила даже Мерилин Монро, она искренне желала нам большего счастья.
- Я так рада, что ты помнишь меня и даже пригласила сюда. Душа никогда не умирает, но покинув тело, понимаешь одну истину — только любовь имеет значение, только любовь!, - кричала она. Она очень много пила, меня это удивило: неужели она даже сейчас не чувствует себя счастливой?
Все бы прекрасно. Все желали нам ночных страстей, комментируя самыми глупыми шутками, какие можно представить. Но когда наступила эта ночка, я поняла, что уже в своем отчаянии зашла слишком далеко. Кота я выбросила через окно. Как хорошо, чо Мерилин пила, может она и не поняла этого позора.
Но мне хочется рассказать про третий мир, потому, что сюда я попадаю не от отчаяния, а именно из-за любопытства. Все, абсолютно все здесь любопытно. Хотя надо признаться, что и здесь не без проблем. Как я поняла, тут произошли самые страшные катаклизмы, о которых все время трещали и предупреждали. Говорили, что произошел конец света и выжило только несколько миллионов человек. Вот почему я говорю, что здесь все любопытно: можно было везде ходить и лазить. В магазинах не было продавцов, я брала очень много сладостей, правда, большинство были несвежие. Хотелось кричать от счастья, ведь теперь все мечты могли стать реальностью. Никакой безработицы, никаких стереотипов, глупых догм, одно глубокое вдохновение для завоевания всего и вся. Я даже научилась водить самые разные виды транспорта, чтобы путешествовать по миру. Мне хотелось в первую очередь, отправиться на Гаити, затем в Индию, но...
Нас вечно собирали на самые разные скучные совещания. Один и тот же мужчина вечно говорил одни и те же вещи: мы должны быть вместе, помогать, иначе не выживем. Мы должны помнить всех, кто погиб. Мы должны найти в себе силы восстановить Землю, чтобы поставить памятники всей этой невообразимой трагедии...
Но сколько можно говорить, что я что-то должна? Даже сейчас, когда у меня в этом мире крылья вырастают. Кто он такой? Я даже не знаю его имени. Почему, уже в сотый раз, а то и больше, поворяется одно и то же — мне все время говорят, что я должна и даже сейчас у меня нет силенок противостоять? Я, конечно, собиралась, даже встала со своего места. Я решила действовать резко, потому, что знала, что передумаю и струшу. Передумаю, потому, что действительно мы все зависели друг от друга. Мне ни в коем случае не хотелось никого обидеть, так как все помогали друг другу, я могла обратиться к кому угодно, любому прохожему и мне все объясняли. Таким образом, я научилась очень многим вещам. Чем я помогала им? Ну, иногда я готовила, но по большему счету я развлекалась в течение дня. Я не понимала и сейчас искренне не понимаю рьяных попыток некоторых людей восстанавливать то, что уже разрушено, если это не оплачивается и если есть, где жить и без этого.
Так вот, я встала и хотела показать в первую очередь самой себе, что хотя бы в таких условиях я не буду подстраиваться под чьи-то установки, а если они так необходимы, я тоже могу участвовать в их придумывании и даже установлении. Но промолвив несколько слов, я ужаснулась своего собственного пискливого голоса и когда меня переспросили, что же я хочу, я ответила, так как отвечала всегда:
Ничего, ничего.
Не то, чтобы я сдалась. Я просто решила, как всегда, подстраховаться. Я решила запастись бензином, продуктами и только затем делать то, что хочу, то есть — катить отсюда.
И вот этот день настал. Да, в какой-то степени некрасиво, я ушла, не попрощавшись. Но у меня не было времени, я спешила к свободе.
В машине я не забывала краситься, не знаю зачем. Наверное, я чувствовала, что могу встретить свою судьбу, ведь что за оковы могут мне сейчас мешать? Какие? Больше нет никаких догм, глупых стереотипов.
Я, честно говоря, сама не очень расчитывала на успех, мне казалось, что я не справлюсь. Но я справилась! Я проехала очень большое расстояние вполне самостоятельно! Конечно, тут не в чем особо хвастаться — бесплатные бензоколонки, никаких правил движения, но все же это было очень увлекательно! Но и это надоело — мне захотелось компании. Ощущения от совсем другой реальности поначалу забавляют, но потом становится страшно от высокомерия тишины и поэтому я перестала ускальзывать от людей. Мне хотелось найти интересного попутчика. Это конечно было трудно: большинство, кого я встречала были одни нытики: они потеряли то, они потеряли это. Я если и останавливалась, то затем, чтобы запастись одеялом (потому, что было очень холодно) и продуктами.
Однажды, мне пришло в голову привести себя в порядок в каком-нибудь королевском номере гостиницы. И это у меня получилось! Хотя и за деньги. В этом отеле Нью-Йорка (я добралась уже туда) до сих работал служащий, как ни в чем не бывало.
О чем вы говорите? Почему я должна платить столько денег за одни сутки? Вы хоть в курсе, что произошло?, - моему удивлению не было конца.
Леди, эта цена уменьшена, потому, что у нас закончилась еда.
Да, я была удивлена, но не расстроена. Во-первых, потому, что у меня в кармане имелись достаточно денег: доставать их ящиков столов магазинов не представляло труда. Во-вторых, я чувствовала, что наконец удовлетворила свое любопытство, потому, что мне всегда хотелось знать: истребимы ли компьютерные люди? Я так называла всех этих людей, которые всегда с отсутствующим видом стоят в огромных торговых павильонах, отелях или организациях и каждый на свой лад говорит тебе, сколько ты должен, в то время, как ты и не богат и понимаешь, что то, что они предлагают совершенно не соответствует цене.
Они не истребимы, потому, что компьютерная модель зашла ко мне в номер, чтобы предупредить о том, что меня могут выселить.
Леди, вы заплатили только за одни сутки.
А кто меня будет выселять? Если только вы, то мне не страшно.
Думаю, что мне в этом мне поможет обвал здания. Вы разве не видите, что все обваливается?
И поэтому вы с меня требуете деньги? Что вы собираетесь на них купить и у кого?, спросила я.
Он не захотел отвечать, впрочем, это ведь и так ясно: он будет покупать у тех, кто такой же, как и он.
Я решила уйти с этого отеля не потому, что побоялась его, а потому, что стало очень скучно. Окружающая меня роскошь только усугубляла скуку.
Я была несказанно рада, когда поняла, чо в кафе собираются люди, правда очень мало: максимум, я видела человек десять. Однажды, зайдя в один из кафе, я увидела Леди Гагу. Она сидела, потягивая виски с задумчивым видом. Когда я входила, дверь издала громкий звук, когда захлопнулась за мной и поэтому все обратили на меня внимание. Даже Гага бросила взгляд, правда, он был равнодушный. Я была уверена в том, что знаю, о чем она думала в тот момент и сейчас в этом уверена с такой же силой. Это было написано на ее лице.
«Скоро будет статьи и репортажи, где буду говорить, как я была велика после таких страшных событий» - вот ее мысли. В свою очередь, я думала с чего она это взяла, где это величие? Или она собирается сейчас петь или уже пела? Может, выступить с речами? Зря, я думала об этом, видимо я накаркала.
- Я хочу сказать несколько слов, чтобы вы знали. Мы не должны сдаваться, мы должны быть вместе. Мы все равны, мы должны установить новый мир, где быть геем — круто..., - она не успела договорить, как у всех издался один и тот же возглас, означающий разочарование: все хотя бы на этот раз ожидали чего-то пооригинальней.
- Как-нибудь мы разберемся, что нам делать, - ответила я ей. Я сама в тот момент удивилась своему голосу, он звучал очень уверенно, видимо все эти дни, это длинное путешествие пошло мне на пользу. Хотя после этих слов мне захотелось просто уйти с этой кафешки. При выходе меня догнал один паренек.
- Как тебя зовут? Откуда ты?
- Какая разница, откуда. Меня зовут Джина, - это было первое имя, которое пришло мне в голову.
А я Сэм. Я музыкант и у нас скоро концерт. Ты придешь?
Конечно, мне было смешно при этих словах, но я была счастлива. Концерт — это, по-моему, лучшее доказательство жизни.
На концерте выступали практически все знаменитости, оставшиеся в живых. Зрители также должны были платить билеты, я прошла благодаря Сэму и не только на концерт, а даже за кулисы! Там вовсю готовились к своим выступлениям Дженифер Лопес, Бритни Спирс и та же Леди Гага...
Леди Гага и Дженифер выступали очень лихо, каждый на свой лад. Но я ждала выступления Бритни, от нее всегда веет невероятным позитивом. Я заметила, что в своем ожидании ее выступления, я совершенно забылась, мне казалось, что я стала ребенком, который сидит в ожидании чуда. Не только я, по-моему, все забыли, что сидят в очень холодном и вонючем зале.
Вы покупали билет?, - вдруг спросила у меня рядом сидящая бабушка.
Да, конечно, - соврала я.
О, Господи. Ничего не меняется у людей, - провозгласила она.
Но куда они девают эти деньги?, - поинтересовалась я.
Куда и раньше девали. За хорошие продукты, одежду и рекламу. Все это и сейчас производится, только мало где.
Пока мы болтали, объявили выход Бритни. Она вышла в своем ярком купальнике и начала распевать свои хиты. Весь зал подпевал, всем стало вдруг тепло, словно заработал мощнейший обогреватель и поэтому никто не мог ожидать того, что случилось...
Сначала зал начал пустеть, я не замечала этого, пока сама Бритни не убежала со сцены. Оказывается, здание обрушивалось. Тогда я тоже собралась к выходу, но увидела там громную толпу, которая душила сама себя, желая протиснуться. Тогда я решила найти другие выходы, но кроме сцены ничего не заметила. Я поднялась на нее, но там меня остановила охрана.
Вы куда? Сюда нельзя входить, - отрезали они. Они вели себя так словно ничего не происходит. В тот момент я решила остаться на сцене и очень хорошо, потому, что мне кажется именно это меня и спасло. Здание действительно обвалилось, оставив в живых практически никого. Это означало, что потрясения не закончились, может быть, потому, что люди совсем не поменялись.
Я должна признаться, что в тот момент я чувствовала как играет адреналин в моей крови. Хотя опасность была ка никогда близка ко мне. Я понимала, что могу просто сгнить в обломках, пока выйду их них, но чувствовала, что кто-то должен прийти ко мне на помощь. Так и случилось. Меня вытащила Бритни и мы убежали. Когда мы сели в ее машину, я вспомнила о своей, но было уже поздно горевать о ней.
Ты слышишь звуки, - спросила я.
Да, пойдем проверим, - предложила Бритни.
Мы искали кого-то выжившего, но это было не так легко. Тогда я направилась в те комнаты, которые остались в какой целостности. В одной из них сидела Леди Гага.
Пойдем, мы уезжаем, - предложила я ей.
Я так и загадывала: умереть на сцене, - проговорила она. Я поняла в тот момент: она долго ждала свободные уши, чтобы толкануть речь. Но мне пришлось ее разочаровать:
Мы ждем тебя в машине, - сообщила я ей.
Только мы сели втроем в машину, как услышали чей-то всхлип. Это была Джей Ло, мы нашли ее в туалете. Больше никого мы не нашли и поэтому отправились в путешествие, цель которого никто не понимал.
В конечном счете, мы устали. В машине было холодно, скучно. Хотелось есть. Мы остановились там, где не было обломков обрушившихся домов, возле обветшалого магазинчика. Я взяла по обыкновению много шоколада, сыра и заплесневелого хлеба. Хотелось чего-то горяченького, но не было сил не то, чтобы даже приготовить, но даже для того, чтобы подумать, как это можно сделать. Мы нашли одну комнату, собрали много одеял, чтобы утеплиться и уснули. Это было трудно, потому, что все время доносились грохоты.
Наутро позавтракав чем пришлось, мы стали думать, что же делать дальше. Хорошо, что мы вышли на улицу, чтобы об этом подумать, потому, что здание, где мы спали, то же обвалилось — мы еле удрали ноги.
Сколько мы можем ехать?, - спрашивала Бритни, потому, что найти место, где можно чувствовать себя в безопасности было практически невозможно.
Мы столько ехали, что оказались далеко за городом. Здесь мы почувствовали себя относительно вне опасности, потому что вокруг было очень тихо. Правда, и здесь тоже почти не было ни одного уцелевшего домика.
Я хочу пить, - заявила Гага.
Джей протянула ей стакан с водой, которую мы держали в канистре для запаса.
Мне нужен виски, черт!, - фыркнула она в ответ.
В этот момент уже мне захотелось выступить.
Знаете, это уже не модно — пить и вечно тусить. Мир уже давно не хочет это кушать. Можно было бы заняться более полезным — помогать другим, например.
Послушай, детка, я рву свою глотку за всех вас!, - заорала Гага.
А я занимаюсь благотворительностью, - промямлила, как малышка, Бритни, хотя весь мой пафос относился к Гаге.
Я не об этом. Я о глотке. Чем она мне помогла?
Я защищаю слабых. Ты не должна стесняться, если ты лесбиянка.
Если я лесбиянка, значит я слабая? С чего ты взяла, что сильнее геев и других? И я не лесбиянка.
Дальше я рассказывала им о том, какое воспитание получила, каким умом обладаю и что ихние статусы не могут произвести на меня впечатление в силу моей нравственности. В тот момент, казалось мы проторчим там максимум денек, но оказалось надолго.
Нам пришлось много работать, иначе выжить было невозможно. Даже Гага работала, как ломовая лошадь. Сначала она не хотела и слышать никого, все время работая с музыкой, но я знала, какие слова мне помогут.
Гага, я буду снимать фотоаппаратом, как ты вкалываешь. Думаю, для последующего поколения человечества, для всего мира это будет примером того, что никогда нельзя падать духом. Мы должны это запечатлеть и разослать во все редакции и телевидение, они должны же начать свою работу, - говоря эти слова, я так и читала мысли Гаги. Она видела перед собой пестреющие заголовки типа «Великая Гага никогда не сдается», «Гага спасает планету»...
Отдыхали мы под пение и пляски. Мы соорудили из обломков что-то наподобие хижины, утеплили всем, чем придется. Также мы ездили в город, чтобы привозить оттуда еду и перевозить бензин — мы собирались открыть заправку, но нигде не было видно живой души. Да, это правда - вначале мы были полны энтузизма, но вскоре нам всем захотелось страсти. Особенно мне, потому, что скрывать это у меня уже не было сил.
Под вечер все становилось еще невыносимой, особенно когда мне приходилось смотреть на аппетитную задницу Гаги, потому, что она так и ходила в одних трусах. Я была так рада, что хотя Джей носит штаны, иначе я совсем с ума сошла. Ну, действительно, почему бы нам не порезвиться? Мы ведь не монашки, это всего лишь игра, чтобы снять напряжение и скуку. Мне показалось тогда это станным — ведь эти женщины играют страсть, но потом я поняла причину. Всему виной был мой чертов язык, сама того не замечая, я все эти месяцы занудствовала с ними, воспевая целомудрие как наше единственное спасение.
Бог все видит, никогда нельзя этого забывать. Работать, отдыхать, помогать, молиться - вот, что мы должны делать. А спасение наступит! Главное, вы должны отказаться от пошлости не только в действиях, но и в мыслях!, - кричала я им, последняя дура.
Я пыталась успокоить себя тем, что наверное, меня никто особо не слушал. Но нет, я начала вспоминать, как они на меня смотрели — Бритни смотрела внимательно, что-то чавкая во рту, Джей смотрела на меня, разложившись на софе, Гага глядела, покуривая...
Пошлость, она всегда омерзительна. Нет, нет, она не оскорбляет никого, нет, у нее нет таких превилегий. Она оскорбляет только саму себя. И поэтому, спасая свои души, мы спасем и жизни.
Только спустя время, я была рада сказанным мною словам, они спасли нас от отчаяния.
Однажды, возле нашей заправки остановилась машина. Из нее вышел взрослый мужчина. Он заговорил сначала со мной, честное слово. Правда, гордиться эти особо мне не стоило — от него воняло на несколько километров, это был злой на весь мир, ворчливый старикашка.
Где тут бензин?, - крикнул он, не стесняясь выплевывающейся слюны он смотрел на меня.
Нигде, - ответила я.
В ответ раздалась отборная брань, я решила не реагировать. Затем он решил направиться ко мне и это было уже выше моих сил.
У нас есть бензин, - рявкнула вдруг Гага.
Когда Гага наливала бензин в его машину, он не спускал с меня глаз. Я в это время обдумывала, что с ним делать - я знала, просто так от него не получится избавиться.
Это правда было так, потому, что он вдруг повернулся к Гаге, отобрал у нее канистру и принялся хозяйничать, все время крича:
Я знаю, что с вами делать, сучки!
Я взяла бревнышко с отопыренными гвоздями и заехала ему по спине. Все такие бревна и оружие лежали наготове, мы были готовы к опасности.
Вам лучше поскорее убираться, - сообщила я ему, держа в руках пистолет.
Я достану тебя, слышишь, достану, - рявкал он, пытаясь управлять машиной, несмотря на боль в спине.
Никогда не подумала бы, что потом я буду скучать по этому противному типу. От всех иллюзорных принцев в голове у меня уже рябило в глазах, а никакой другой мужской человеческой плоти вокруг я не видела уже на протяжении нескольких месяцев. Я представляла как я его купаю, трача последние запасы воды, расчесываю, как вдалбливаю в его ротовую полость последние остатки зубной пасты... Я видела в своих грезах свое удивление от того, что оказывается этот человек имел большой внутренний мир или обладал определенными способностями, которыми он грозился. Надо признаться, что в последних я нуждалась больше всего.
Не знаю, почему я так часто отправлялась в этот мир. Наверное, все эти волнения, голод, холод тревожили мое воображение и помогали почувствовать всю гамму блаженства от следующего мира, в который я отправилялась после этого мира с апокалипсисом.
Здесь уже все было так как я хочу. Конечно, очень много самых изысканных блюд, море жареной еды, сладостей, самого лучшего шоколада, но я от всего этого совсем не поправлялась.
После еды я плескалась в огромном прозрачном океане, очень теплом. Вокруг на скалах цвели самые потрясающие растения, я наркотически вдыхала аромат их благовоний. Повсюду звучала потрясающая музыка, я никогда ранее не слушала такой. Было такое чувство, что Бог решил раскрыть мне одной седьмую ноту музыки. Она была настолько прелестна, что я даже забывала об охлаждающих коктейлях. Я решила, что эта нота предназначена мне одной, потому, что она изчезала, как только кто-то появлялся на моем райском острове, например, мужчина моей мечты. Мужчина, которого я долгие месяцы лепила с своем воображении, мужчина, с которым никогда не бывает скучно... Тем не менее, бывали часы, когда я хотела забыть о нем. Только захотела и он исчезал.
Не только он появлялся, а любой, кого я хотела видеть. Много артистов, они не только должны были плясать, но и отвечать мне на личные вопросы. Я хотела чувствовать, что они искренне будут следовать моим советам. Так и получалось.
Чтобы внести в такую жизнь баланс, ко мне приходили и другие люди. Я их вызывала поначалу очень часто, а затем все реже и реже. Я их называла ЛНИВС, что означало «люди, наконец-то исполняюшие восстановившуюся справедливость». Они докладывали мне отчеты, где подробно описывались пытки над моими обидчиками, начиная с самого раннего возраста. Сначала я им не верила, поэтому потребовала доказательств. Тогда они привели их всех. Да, смотреть поначалу было интересно, но затем в силу доброго сердца я решила не испытывать себя и потребовала, что бы вся эта работа велась за кулисами моего рая. Я просто отдавала имена, а потом слушала отчеты.
Стало скучно и я от своего мужчины родила ребенка. Мне не хотелось с ним расставаться, хотя я и знала, что с ним будет все в порядке. Он даже не успел бы заскучать — ведь я на этом острове могла даже управлять временем: оставив его на час, я бы развеялась, а для него он бы и не существовал.
Как только он подрос, я отправилась в другой мир. Здесь я одна спасала обездоленных и больных. Всех сирот, а также детей, страдающих от насилия в семье, я обеспечивала хорошим кровом, тем более, сделать мне это было очень просто. Я просто отправляла детей в мир, где царствовал рай, а обидчиков демонстративно наказывала. Я даже облюбовала себе брилливнтовый трончик, но меня все тянуло к малышу...
Вдруг я услышала голос, дежурный голос, который заставил мою душу закончить свой танец.
Вы очнулись? Как вы себя чувствуете?, - спросил меня мужчина в белом халате.
Нормально, а где я?, - спросила я, как в забытьи.
Вы были в коме, - сухо промямлил он.
Но теперь я знала, что мне делать, ведь я хотела маленького человечка.