Глава четвёртая





I

. - Коля! Тебе необходима помощь психиатра! – Ставя на стойку полупустую чашку, произнесла девушка.
- Среди психиатров, у меня почти, что друзья есть, - отозвался Николай, ища взглядом официанта в туманном от висящего над столиками табачного дыма зале. – Кстати! Милое создание! Мы уже полчаса как хорошие знакомые беседуем, а я до сих пор не знаю твоего имени.
- Ольга. Ольга Фишер, младший маг секты Ванильной звезды, племени Аргу.
Девушка пристально вгляделась в дно чашки.
- У вас там, в секте, все Фишер? – Поинтересовался Коля, глупо ухмыляясь.
- Я избранная.
- Путём свободных демократических выборов?
- Где-то так…
Ольга вдруг сделалась грустной, и Николай мысленно укорил себя за напор. Явно излишний.
- Ольга. Прости.
- За что? Между прочим, я бы на твоём месте не стала бы раскрывать душу первому встречному.
- Встречной, - поправил Николай. - А почему секта Ванильной звезды?
- Ваниль – упрощённый вариант латинского слова «вагина». По вашему, по-русски – пизда, хотя и грубо, но точно.
Коля покраснел до ушей, на подобную прямую речь, даже под воздействием двойного кофе с ромом, он никак не рассчитывал.
- У меня на родине, это бранное, нецензурное слово.
- Ну и что? «Киска» или «дырочка», что, менее браны в данном контексте?
- В вашей секте, все члены женского пола?
- Не совсем. Есть один член, лишённый члена. Извини за каламбур. Повар. Евнух или кастрат – не знаю. Хозяйство ему снесло где-то в Афганистане, то ли осколком, то ли сослуживцами. Кстати парень что надо! И голос у оскоплённого ничуть не изменился, не Лоретти, не Фаринелли, что твой Хворостовский!
- Откуда ты знаешь про Хворостовского?
- Я его самого знаю! Года два тому назад, три концерта у нас давал. А я тогда горничной в гостинице, где он останавливался, работала.
Наконец официант, всё же подкатил к их столику с видом весьма недовольным. Николай сделал заказ. Ольге в этот раз он осмелился предложить «Кровавую Мэри», и она не отказалась.
- Только водку с соком не смешивайте, - попросил Николай. Официант сгрёб кучу серебра с края стола и удалился с видом побитой собаки.
- А что, в России не перемешивают? – удивлённо спросила Ольга.
- Перемешивают, - отозвался Николай. – Но не с соком, - с этими словами он многозначительно поднял вверх указательный палец правой руки. – С пивом, например, или портвейном.


322
Было видно, девушке хотелось пооткровенничать. После «Мэри», это её желание, явно усилилось.
- Ну а кто же ты сейчас? – поинтересовался Коля.
- Портовая девка.
Николай поперхнулся дорогим гаванским дымом.
- То есть!? Младший маг и портовая девка?
- Ну и что тут непонятного? Шлюха! Проститутка если угодно. Блядь с внешностью школьной учительницы. Парень ты я вижу резвый! Можешь и меня отбананить, - Ольга взяла паузу на пару мгновений, а затем почти прошептала: - даже бесплатно! Ты мне нравишься.
Николай довольно быстро пришёл в себя, после этих слов. Кому как не ему показалось по прибытии в Анжелтаун, что всё, даже песок на пляже пропитан здесь ароматом секса. Шорты у туристов, конечно, не оттопыривались на каждом шагу, но всё же… кроме секса в тесном воздухе витал и дух алкоголя, а алкоголь и секс, вообще-то малосовместимы.
В кармане пискнул мобильник и деловито заползал в недрах широких штанов.
«Никто меня здесь не знает, никто соответственно звонить не должен» - подумал Коля и вновь залюбовался Ольгой. Алкоголь окончательно раскрепостил её.
- Ну и чем же вы в своей секте занимаетесь? Какую идеологию проповедуете? - опрокинув в широко раскрытый рот стакан с кроваво-красным содержимым, поинтересовался Николай.
- А тебе не всё равно? – Ольга поправила лямочку на плече. – Ты когда в Анжелтауне объявился?
- Сегодня утром. А прилетел вчера.
- Из аэропорта до города пешком добраться за полчаса можно! В клумбе, что ли ночевал?
- Я в Гавану прилетел, автобусы перепутал, дождь лил не прекращаясь. Сел у окошка, пейзаж однообразный, заснул. Просыпаюсь – город, догадался на маршрутном указателе прочесть: «Гавана-Анжелтаун». Сколько отсюда до Гаваны?
- Километров двести. Но у нас уютнее и море рядом. А ты, правда, из России?
- Да. Я же на русском говорю. Ты тоже.
- Из страны водки, морозов, матрёшек и медведей?
- Из всего перечисленного тобой, знаком близко только с первым.
- А зачем приехал?
- Вот только затем, чтобы в этом засранном заведении вешать тебе лапшу на уши, про свою хромую судьбу и параноидальные сны.
Николай начинал злиться. Сам не зная почему. Всё кроме Ольги начинало его раздражать. И «Кровавая Мэри» с ромом вместо привычной водки и тяжёлые столы из корабельного дуба, и плетёные жёлтые стульчики. Темнокожий медлительный официант – тоже раздражал, так и подмывало съездить ему в смешно оттопыренное ухо.
- Почему у тебя русское имя? – спросил Коля, успокаиваясь после большого глотка и доброй затяжки.
- Родители русские. Папа сбежал из социализма в социализм. Только здесь как ему казалось социализм другой. Настоящий!
- Тёплый круглогодично и с ласковым морем под боком?
- Я не знаю! Возможно, он так и думал.
- А где же теперь твои родители?
- Мама живёт в Гаване, а отец… - Ольга замолчала, распрямилась и вновь оправила платьице. – Папа умер семь лет назад.



323
- Извини. А что случилось-то?
- Социализм кончился!
- Как кончился!? – Произнёс Коля с усмешкой. – Мне показалось, что сейчас, у вас как раз самый расцвет! Самый развитой социализм, какой только можно себе представить. Пара шагов и Куба утонет в раю коммунизма. Взять хотя бы Анжелтаун, не столица, а метро есть, две больницы…
- Три, - поправила Ольга.
- Тем более! Гольф-клуб, шикарный стадион, Сити с небоскрёбами, киностудия, эдакий «Анжелвуд», чего ещё там у вас есть и чего не хватает?
- Беднейший квартал есть, наводнённый ворами и бандитами, чёртовы вооружённые до зубов гаитянцы и кубинцы и все в одинаковых майках с Че Геварой на пузе, красных бейсболках и автоматами Калашникова. Мочат друг дружку почём зря, в любое время суток. Гаитянец – гаитянца, кубинец – кубинца, кубинец – гаитянца, гаитянец – кубинца. Всё смешалось. Набережная Свободы ещё есть, где стройными рядами, вот такие как я. Негласный комендантский час. А знаешь, кем мы оказывается, работаем?
- Ты недавно сама сказала.
- Да! Сфера услуг. Туристический бизнес. Чего там у нас ещё есть? Четыре полицейских участка, вантовый мост на Большой остров, роскошный аэропорт, ни хрена не нужный морской порт, типография и наша Вагинальная секта.
- Ванильная.
- И то и другое, ну какая разница, редкая вагина благоухает ванилью, чаще мускусом. Моя вот говорят с перчинкой. Попробовать не хочешь?
«Девчонка напилась» - подумал Николай. «Пора выйти на свежий воздух, хотя какой он тут свежий! Первый час ночи, а на улице плюс 25! А классная девчонка!»
В кармане Николиных штанов снова пискнул и заворочался телефон.
«Кой чёрт» - подумал Коля и выволок трубку на божий свет. Номер знакомый, более того код питерский, кто это такой экономный трезвонит с городского телефона?
Поздно! Мобильник притих, превратившись в комок пластика начинённый электроникой. «Перезванивать не буду. Не хочу!» - решил Николай, пряча аппарат обратно в карман и переводя взгляд на красивую шлюху.
- По-моему, пора прогуляться, - тихо проговорил Коля. Местный ром, оказался на редкость крепок.

II

Они шли по той самой набережной Свободы, мимо отеля «Сатурн» в двадцать два этажа. С пролива долетал лёгкий бриз, приятно щекоча кожу. Оранжевые цифры электронного табло над полицейским участком, утверждали, что сию минуту ровно 2:45 и +25оС. Умалчивая о том, сколько по Фаренгейту.
Николай вышагивал не совсем уверенно, ноги казались ватными и неприятно липли к разогретому асфальту. Ольга, привыкшая к местному рому, нежно поддерживала его, ухватив за локоть. Ни дать, ни взять – семейная пара, припозднившись, возвращается из гостей или ночного ресторана. Дважды Николай ронял гостиничную ключ-карточку, и дважды они с Ольгой сталкивались лбами, одновременно нагибаясь за ней. Николай смущённо потирал лоб, а Ольгу это, несомненно, забавляло, она громко смеялась, дула на ладонь и прикладывала к ушибленному месту.
- А ты где всё-таки остановился? – Спросила Ольга, помогая Николаю поднять с мостовой, уроненную в очередной раз карточку.



324
- Хотел бы в «Сатурне», но пришлось в «Веге».
- Клопов нет? – Усмехнулась девушка.
- Нет, только блохи и бабочек, ночных полно, - на полном серьёзе ответил Николай.
- Блохи-то откуда?
- Бывалые постояльцы утверждают что раньше, «Вега» была приютом для домашних животных потерянных хозяевами. Старое здание перестроили, а блохи, где-то переждали это бедствие, чтобы с новыми силами, накинуться на новых гостей. Хорошо, что на людях они не квартируют.
- Я как погляжу, ты лучше меня всё знаешь. «Вега» была перестроена. Ничего себе приют для домашних животных в шестнадцать этажей.
- Так это когда было…
- Я, во всяком случае, тех времен, увы, не помню.
Ольга зевнула, мило прикрыв рот кончиками наманикюренных пальчиков.
- Может, погуляем по городу, а потом продолжим знакомство, где-нибудь в приличном заведении? - Робко, видя, что девушка устала, предложил Николай.
- Я вижу, ты парень денежный, - вскинулась Ольга. – Но должна тебя разочаровать; в это время, по городу, осмеливаются гулять, лишь хорошо вооружённые люди, или сумасшедшие вроде тебя. Приезжие могут, конечно, но только во дворе своей гостиницы.
- А как насчёт пляжа?
- Драться умеешь?
- Этому учат только профессионалов, да и смотря за что? Если за честь такой дамы как ты…
- Ладно, - Ольга рассмеялась. – Как там у вас… «утро вечера мудренее». Давай-ка по домам. А завтра, с полудня, я совершенно свободна. У тебя водительские права есть?
- Не международные.
- У нас на это не смотрят, возьмёшь в любом прокате кабриолет постарше…
- Зачем постарше?
- Они надёжнее. И я буду ждать тебя, с двенадцати, в пиццерии «Атлантика», за первым от стойки столиком слева.
- Ну а если он будет занят? Эти ваши буржуазные замашки…
- Он не будет занят, - широкая и без того улыбка девушки, стала ещё шире. – Это мой столик. Я выкупила землю, на которой он стоит. А замашки скорее полу буржуазные.
- Хозяин пиццерии, твой клиент? – Разочарованно прошептал Коля.
- Хозяину сети пиццерий «Атлантика» - семьдесят шесть лет, он верный муж, прекрасный отец и дедушка восьмерых внучек, и с ним у меня, просто хорошие, можно сказать, дружеские отношения. Мне иногда кажется, что и он в свою очередь относится к моей персоне, точно так же, как и к своим внучкам. Потреплет так, иной раз по-стариковски и смотрит грустно вслед тебе, уходящей, съёжившись в своём инвалидном кресле. Герой Второй Мировой войны, между прочим.
- Сколько их, героев разных войн… - задумчиво произнёс Николай, любуясь игрой огней отражённых в водах пролива Благоденствия.
- А теперь, спускайся в метро, переходи налево, твоя станция – «Бульвар Нарцисс», и там до отеля, три шага.
- А метро разве, не закрыто?
- Ты точно с Луны! Как оно может быть закрыто? Зачем? Это же транспорт! Метро открыто круглосуточно, ночью лишь, поезда ходят реже.
- Вообще-то там, откуда я прибыл, кавалерам полагается провожать дам, до подъезда их дома.



325
- А если я феминистка? Ага, провожать! А после, скулить до утра под окном серенады, душным голосом, и усыпать мостовую окурками.
- Всё упрощаешь… - рассердился Николай.
- Я здесь живу, а город наш курортный. Не беспокойся. Я превосходно доберусь на такси.
- Здесь и такси ночью ловятся?! – Куда-то в сторону, пробурчал Коля и разочарованно пожал плечами.
Точно по мановению волшебного жезла, из переулка, вырулил неторопливо оранжевый кэб. Ольга вскинула руку, и древнее авто, проворно вскочив на бордюр, замерло, в пяти сантиметрах от бедра потенциальной пассажирки.
- Пока, - девушка послала Николаю воздушный поцелуй, и бесшумно открыв заднюю дверцу, растворилась в глубине салона.
Такси, мгновенно сорвалось с места, и, взвизгнув словно поросёнок, получивший доброго пинка, скрылось за поворотом.
С минуту, Николай растерянно, провожающе, смотрел вслед, так внезапно сбежавшему, единственному живому существу, как ему казалось, в этом чужом городе. Потом, выудил из кармана пачку невероятно крепких кубинских сигарет, где и не пахло привычной американской смесью Турков с вирджинцами, пачку, купленную как сувенир на время пребывания, в аэропорту, купленную, но не выкуренную ещё даже до половины. После пары затяжек, казалось, что лёгкие выворачиваются наизнанку. Рассеянно закурил. Вдохнул едкий дым, закашлялся, швырнул сигарету в воды пролива и твёрдым теперь уже шагом, двинулся к стеклянному павильону с ярко сияющей, огромной буквой “U”, над входом.

Весёленького, похожего на светофор поезда, из трёх вагонов, окрашенных в красный, синий и белый цвета, пришлось ждать, ровно двадцать три минуты. Николай засёк время по станционным часам.
Прокатившись три или четыре раза мимо нужной станции «Бульвар Нарцисс», Николай сообразил, что линия метро – кольцевая и в ночное время, обслуживается только одним поездом, мечущимся с внешнего кольца на внутреннее. Полностью кольцо, состав проходил где-то за полчаса, связывая между собой все острова архипелага на которых расположился Анжелтаун и, заходя на одну единственную «материковую» станцию, если можно «Остров Свободы» обозвать материком. Но станция эта, почему-то называлась «Космос».
В метро было прохладнее, чем на поверхности, и Николай почувствовал, что если бы не тяга в ватерклозет и не жутко гремящий, раздолбанный и покрытый бесталанным граффити состав – катался бы и катался до рассвета. А может и дольше.
Ольга оказалась права, от выхода со станции «Бульвар Нарцисс», расположенного на заднем дворе, почти на стоянке ночного клуба, до гостиницы «Вега», путь действительно состоял из нескольких шагов. «Как это я раньше не замечал, что метро у меня прямо под боком?» - Подумал Николай и решительно ступил в гулкий холл отеля. «Кой чёрт им по ночам не спится?» - про себя выругался Коля и шагнул к стойке портье. Выйдя из лифта, Николай, нос к носу столкнулся с дежурной по этажу.
- Товарищ чего- нибудь желает? – Одёргивая фартук, коим могли похвастать официантки в советских до пыли ресторанах, «Метрополе» к примеру, поинтересовалась горничная.
- Товарищ желает поговорить с кем-нибудь на родном языке и выпить водки, - молвил Николай по-русски, подумав про себя: «Проститутки у них только за баксы, автопарк



326
американский, гостиницы в пятьдесят этажей, а сервис и мозги – советские. Тамбовский волк тебе товарищ! Здесь я намерен быть господином! С такими-то деньгами!?»
- Не понимаю, - расплывшись в улыбке, прощебетала дежурная.
- Водки выпить! – Проорал Николай.
Теперь, горничная понимающе закивала, указывая пальчиком в пол, из чего Николай сделал верный вывод: «Водки мол, в номер по ночам у нас не положено, а хочешь надраться, вали вниз, в бар».
Николай отдал ей ключи от номера, велел сменить бельё, включить кондиционер, открыть настежь окно. Шут с ними с бабочками, а сам, спустился в бар.
«Хорошо, что английский, я всё-таки учил» - подумал Коля и тут же укорил себя: «А вот немецкий, будь он проклят!»
В баре, с трудом взгромоздившись на высокий стул у стойки, Николай велел бармену принести чистой водки и далеко бутылку не убирать. Бармен – молодой рыжий парень, сильно смахивающий на ирландца, молча кивнул, сгрёб зелёненькие и потопал к дальнему концу стойки, где помещался холодильник, размерами напоминавший трёхдверный платяной шкаф. Вернувшись, рыжий водрузил перед Николаем, припотевшую бутылку шведского «Абсолюта», крохотную стопку и блюдечко с солёным кешью. Коля презрительно отодвинул стеклянный напёрсток, попросил стакан, нацедил примерно с четверть, залпом выпил, разгрыз орех, и удовлетворённо втянув носом воздух, закурил. Теперь уже, кубинская, смертельно крепкая сигарета, именуемая в «совке» - «горлодёр» - не показалась ему такой поганой как недавно на набережной.
В кармане дёрнулась мобила.
- Эх, блядь! – разочарованно протянул Николай, сосредоточив восклицание на последнем слове, осушив вторую четвертинку. – Ни одной родной фразы! И хлебца чёрного нет!
- А какую такую фразу, хотел бы услышать господин? – Вдруг, на чистейшем русском языке, проговорил рыжий бармен, пристально всматриваясь в полуопустошённую бутылку «Абсолюта».
- К-как ты сказал? – Николай поперхнулся ореховыми крошками. – Русский что ли?
- Нет. Японец, - улыбаясь, ответил рыжий.
- А язык, откуда… Тьфу стерва, издеваешься? – Рассердился осенённый Коля.
- Русский я, русский, - успокоительным тоном произнёс бармен. – Но вот если господин будет издеваться, вмиг превращусь в эскимоса. Моя твоя не понимай!
Николай, скрипнув стулом, отвернулся от рыжего парня, обвёл мутным взглядом зал, затем вернулся к прежнему положению и протянул руку над стойкой.
- Разрешите представиться. Николай, - с трудом ворочая языком, произнёс он. «Абсолют» на ром – как-то жестоко.
- Костя, - просто ответил бармен, пожимая Колину ладонь и продолжая улыбаться.
- Слушай, Константин!?
- Весь внимание.
- У тебя ещё одна такая есть? – Спросил Николай, кивая на «Абсолют».
- Допустим.
- Слушай! Бери её сейчас и давай поднимемся ко мне. Посидим, поговорим. Давно родину на «Баунти» променял?
- Четыре года уж как. А вот посидеть не получится. Работа! Разве что, в семь утра, когда всё закроют.
- А всё-таки ты сука Костя, - прошипел Коля, сгребая со стойки бутылку и стакан, кряхтя, слезая с высокого стула. – В кои веки земляка встретил и то облом. Сука.



327
- Не согласен, - ничуть не обидевшись, сказал бармен.
Николай уже отошедший от стойки, неожиданно вернулся, сгрёб, оставшиеся в блюдце орешки, бросил их в рот. Прожевал. И тут… его стошнило на стойку…

Проснулся Коля около девяти утра, от надрывного кряхтения, ползавшего по полу мобильника. Голова не болела, но ныло всё тело, будто били его, Николая, Дорогого товарища Николая, господина кутилу, бейсбольной битой, обёрнутой рукавом телогрейки. Номер был прежний, но трубку снять он снова не успел.
«Абсолют» - это вам не кайф российского розлива» - думал он, шагая в душ. «На свидание явлюсь как огурец!»
Он долго стоял под прохладным душем. Послушная горничная, как и было ей велено, врубила кондиционер, и несмотря также на распахнутые окна, в номере царила невыносимая духота.
Коля вышел из душа. Не вытираясь, прошлёпал к кровати, натянул шорты. Вчерашний бармен, невзирая на оскорбление, оказался приличным парнем, заботливым ко всему ещё. Каким-то одному ему известным образом, транспортировал Колю в номер, изъял удушающий «Лигерос» и вместо этой дряни, запихал в карман шорт, настоящий, американский «Лаки Страйк». Вывернув регулятор кондиционера на полную мощность, Коля с удовольствием закурил, улёгшись на кровать, прямо под выход сплита.
В дверь коротко постучали.
«Горничная» - смекнул Николай. «Только горничные стучат так коротко и настойчиво». Николай не понимал, откуда в его, отнюдь не воспалённом мозгу, появилась эта мысль. Ведь в гостиницах он живал не так уж и часто.
- Открыто, - произнёс он на английском.
Дверь отворилась и на пороге действительно возникла давешняя горничная, держа в руках пачку свежего постельного белья.
- Мистер. Водка?! – Воскликнула она, укоризненно качая головой.
- Хочешь? – Спросил Коля, беря с тумбочки бутылку «Абсолюта», в которой напитка оставалось меньше половины.
- Ноу. Ноу дринк, - девушка покачала головой и уставясь в пол, вытянула указательный палец в сторону кровати.
«Была бы хоть симпатичная, так ещё вдобавок и дура» - подумал Николай и отвалил к окну, дав горничной возможность сменить бельё.
Мобильник пополз под тумбочку. На этот раз Коля успел нажать кнопку ответа и вальяжно приложил трубку к уху.
- Коля. Колян! – Неслось из трубки.
- Слушаю, - Николай узнал голос Мишки из Приветненского, но постарался сохранить серьёзность, хотя и не виделись и не созванивались, они уже давно. «Господи, и за тысячи километров ты меня достал. Как тесен мир!» - Подумал Коля и повторил: - Слушаю вас.
- Слушаю вас, - передразнил Мишка. – Ты там что, в редакции «Форбс» или на заседании клуба первых миллиардеров? Ты вообще, где есть?
- Я в славном городе, герое почти – Анжелтауне в паре сотен километров от Гаваны – столицы Острова Свободы. Куба. В отеле «Вега» на десятом этаже. Сижу на подоконнике, курю «Лаки Страйк».
- Сижу, курю! А чё не сигару гаванскую?
- Потому что говно, честно сказать. Чего ты хотел? Излагай поскорее, а то связь дорогая.




328
- Так ведь я тебе со службы звоню, пусть шеф платит. Мне по-барабану.
- Быстрее говори. Уволит тебя завтра шеф к чёртовой матери, когда узнает, куда ты звонил.
- Уже. Уже!
- Что уже?
- Уже уволил. Я вот сижу расчёта жду, дай, думаю, звякну, не чужой ведь человек.
- Вечно меня все используют. Ну, я ещё могу понять, когда физическая помощь нужна, если там достать что-то, но вот чтобы начальству насрать. Неэтично как-то, да и по отношению ко мне не совсем порядочно.
- Да всё ништяк! Как говорит младая поросль. Ты вот что, ты в календарь давно заглядывал?
- Давно, а что такое?
- Число, какое у нас сегодня?
- У вас, не знаю, а у нас тут двадцать четвёртое декабря.
- Ну, так вот!
- Что вот?
- Ты там чего? Обамериканился совсем, или в католики записался?
- В католики не записываются. Это всё по велению души… А Америку и американцев, здесь вообще-то недолюбливают.
- Невозможно. Неважно кто там кого долюбливает. До нового года, всего ничего осталось!
- Ну и что?
- Как это что? – Возмущению в трубке не было предела.
- Да. Ну и что?
- Ты чего там, пальму нарядишь и с кубинцами вокруг хоровод? Так ведь кубинки кокошников и сарафанов надевать не станут. А вот наши девочки!
- Нет. Мне тут хорошо пока. А ваши девочки… ну что ваши девочки? Какие ваши девочки?
- Наши девочки! Слушай Колян, не прикидывайся. Скажу тебе по большому секрету – ОНА обещала быть!
- Кто?
- «Пина Колада» плохо действует на память? – Подкололи в трубке.
- Ни разу не пробовал.
- Дошли до меня слухи, что видели тебя с неким синим чулком. Чулочком.
- Платочком мля, - Николай начинал злиться. – Слушай, чего тебе надо, выкладывай скорее. Мне на пляж пора.
На другом конце завистливо хмыкнули, потом, волной поднялось, заурчало многоголосье, и Михаил торопливо произнеся что, мол, Коля свинья и подонок, бросающий старых друзей в беде, изменяющий традициям многолетним, если, дескать, вдруг опомнится заедаемый совестью, то тридцать первого декабря, ровно к девяти вечера, ждут его те самые друзья, с которыми он поступает как последний подонок, в Мишином тереме, в Приветненском. Следом, в трубке, послышался громкий мат, голос принадлежал какой-то тётке, что-то пискнуло, и наступила тишина.
Николай слез с подоконника и подойдя к кровати, уселся на свежее покрывало. Взяв с тумбочки бутылку шведского пойла, сделал добрый глоток, поморщился и поманил горничную, закончившую прибирать номер и стоявшую теперь у двери с опущенным подбородком. Горничная ждала чаевых и не двинулась с места. Николай сунул ей в карман передника мятую купюру и помахал перед носом бутылкой.



329
- Последний раз спрашиваю, будешь? – Заорал Николай, оскалившись, и бешено вращая глазами.
- Ноу. Ноу. Ноу дринк. Ноу секс. Бич, бич, - запричитала девушка и, указав куда-то за окно, кошкой выскользнула за дверь.
За последовавшие пятнадцать минут, Николай успел побриться, переодеться, выкурить ещё одну сигарету и спуститься вниз. Из-за прикрытых дверей ресторана, тянуло свежесваренным кофе и, почему-то манной кашей, как из столовки пионерлагеря. Есть не хотелось. Решив, что если уж припрёт, перехватит что-нибудь на улице, Николай решительно вышел из холла.
Рубашка моментально, неприятно прилипла к телу, а сандалии к асфальту. Мелькнула мысль: «Ну его к чёртовой матери, этот океан, это купание. Нырнуть обратно в кондиционируемый отель и просто проваляться весь день, до вечера, пока не станет прохладнее».
Коля машинально взглянул на часы, плюнул с досады и перевёл взгляд на электронное табло над полицейским участком. 11:15. Свои часы, Николай так и не перевёл с Московского на местное время. Он тут же вспомнил про пиццерию «Атлантика», ванильную сектантку и, выудив из кармана путеводитель, пару минут водил пальцем по карте Анжелтауна, беззвучно шевеля губами. Вскоре, к нему выкатился черномазый швейцар и на плохом русском, узнав, в чём дело, объяснил дорогу в ближайший пункт проката автомобилей.
Rent-a-car – представлял собой, всего лишь маленькую конторку, отделённую перегородкой от общего зала, скромного автосалона. Пожилой, ленивый прокатчик, невидящим взглядом пробежался по документам, сосредоточился на странице паспорта с фамилией и именем Николая, быстро, корявым почерком, заполнил прокатную карточку, снял с гвоздя связку ключей и осклабившись, пригласил Колю следовать за ним.
Стоянка прокатной конторы располагалась в подземном этаже и соседствовала с автосервисом. Где-то у дальней стенки, в полумраке, копошились чернокожие механики в грязных комбинезонах, сверкая зубами и белками глаз. Один из них, что-то тихо сказал и все заржали. Дружно, громко.
Хозяин, широким жестом обвёл свои владения, предложив выбирать и, медленно пошаркал к грохочущему табуну.
Кабриолеты отсутствовали. «Может мотоцикл взять?» - Подумал Коля, обходя видавший виды шоссейный «Триумф» и чоппероподобную «Ямаху» неизвестной модели. «А что? Тот же кабриолет, только о двух колёсах». Соблазн был велик, но Николай с ним справился. Опыта вождения неизвестных мотоциклов на местных дорогах нет. Значит, не расслабишься. Пару минут ещё, он задумчиво побродил вокруг двух «Москвичей» неопределённого цвета, красной «Копейки», старого «Лендровера» и огромного, бизоноподобного «Шевроле», и, собравшись убраться уже восвояси в другую контору, Коля вдруг заметил в самом тёмном углу гаража, именно то, что ему было нужно. Кабриолет! Точнее, не совсем умело превращённый в кабриолет 911-й «Порше Карерра». Достаточно повидавшего на своём веку, судя по внешности. Кабриолет! Да ещё и старый. «Порше» - всегда остаётся тем, что он есть на самом деле» - подумал Николай и оглушительным свистом, отвлёк хозяина от увлекательного занятия – группового ржания.
Ленивый кубинец, остался верен себе. Из одного угла в другой, он добирался бесконечно долго. Дошаркав, наконец, он выжидающе воззрился на Николая. Коля указал на «Порше». Хозяин растянулся в улыбке, слегка присел и совершил жест, понятный вероятно всему человечеству. Потёр большим пальцем указательный. Николай в свою




330
очередь, просемафорил о том, что деньги для него проблемой вроде бы и не являются. Качество мол, подавай.
С оставшимися формальностями, было быстро покончено. Хозяин вручил клиенту бесплатный экземпляр подробнейшей карты города, страховой полис с карточкой, объявил о ненадобности пригонять машину непосредственно в контору, нужно всего лишь оставить её на любой охраняемой парковке, оплатив сутки хранения и позвонив в контору, далее, можно было ни о чём не беспокоиться. Пожелал также счастливого пути и неспешно удалился.
«Вот жук!» - Подумал Николай, включив зажигание и поглядев на указатель уровня топлива. Почти ноль и жёлтый огонёк мигает. «А я уже было хотел похвалить местный сервис, кроме отелей конечно. Ну, ничего, заправка вон, в двух шагах, главное выехать отсюда» - подумал Коля и включил стартёр. «Порше» ухнул пару раз и породисто заурчал мощным мотором. «Даже бензин здешний ему по вкусу. С голодухи, что не схаваешь, и происхождение не повлияет» - думал Николай, выбираясь из гаража и заруливая на заправку. Местные заправки ничем не отличались от американских, но что-то их всё же рознило. Лишь две колонки. Бензин и солярка, и никаких дискриминаций по октановым числам.

III

Пиццерия «Атлантика» располагалась в достаточно уютном квартале одно-двухэтажных домов, рядом с гребным каналом на противоположном берегу которого, возвышалась башня недавно построенного Национального банка. Флаг не тот казалось, развевался над входом. Лишь одна звезда вместо россыпи.
Проезжая на парковку, мимо витрины, Николай отметил, что первый от стойки слева столик, не занят. Хотя расстояние было слишком большим, чтобы узнать это наверняка.
Три часа просидел Николай в «Атлантике», съел две резиновых пиццы, от которых немедленно началась страшная изжога. Курить в пиццерии не разрешалось, крепкого алкоголя не подавали. Кислое кубинское пиво, Николаю не нравилось, даже холодным.
«Ольга – динамо!» - Повторял про себя Николай, уж в который раз. «Странно, она сказала, что столик не будет занят, но меня никто не побеспокоил за всё прошедшее время» - размышлял Николай. «Правда и не попросили пересесть. Может быть персонал предупреждён? А сама Ольга занята неотложными делами? Хотя, известно какие там у неё могут быть дела!»
Он уже поднялся было, намереваясь покинуть раз и навсегда прохладную пиццерию, как в ту же секунду, в просторный зал впорхнула Ольга, и, бросая приветливые взгляды по сторонам, поспешила к столику слева от стойки. Следом, в дверях появились двое патрульных полицейских, и Николаю показалось даже, что Ольга явилась сюда, в их сопровождении. Полицейские вполголоса переговаривались о чём-то друг с другом, проследовали к стойке, взяли, видимо заранее приготовленные для них пакеты, и расположились за столиком возле входных дверей.
- Извини за опоздание, - лучезарно улыбаясь, пропела девушка. – Давно ждёшь?
- С рождения! – Ответил Коля.
- Не обижайся. Вчера я не сообразила взять номер твоего телефона. Дурацкая история приключилась. Всё вроде распланируешь, и тут, как назло выплывет дело.
- Мне показалось… - медленно выговорил Николай, барабаня ногтями по пластиковой поверхности стола. – Мне показалось, что обычно дамы награждают мужчин номером своего телефона, а никак не наоборот.



331
- Да? – Девушка казалось, была удивлена. – Пиццу будешь?
- Спасибо. Уже отведал, - буркнул Коля. – Теперь бы соды выпил. Заказать?
- Не надо. Сейчас всё принесут. А изжога, это с непривычки. Поноса нет от местной воды?
- Бог миловал.
Принесли две пиццы, два стакана лимонада и большую миску неведомого, ярко-оранжевого соуса. Николай отметил про себя, что принесённая сейчас пицца, весьма и весьма отличается от той, прежней, заказанной им ранее. И отличается в лучшую сторону. Во-первых, тарелки. Во-вторых – запах, невероятно аппетитный. В-третьих – соус, и наконец, сам вид блюда. Сыр с желтоватой корочкой, расплавлен равномерно. Присутствуют маслины и каперсы, а не картофельные чипсы. Причём, пицца, была порезана.
- А тебя здесь любят, - произнёс Николай, обмакивая добрый кусок пиццы в неизвестный соус.
В зале, и без того было не слишком шумно, но сию секунду, воцарилась мёртвая тишина, лишь лёгкий скрип лопастей огромного, но бесполезного вентилятора под потолком, и жужжание толстой мухи, тщетно пытающейся пробить стеклянную витрину, нарушало её.
- Ты что делаешь? – Прошептала девушка.
Николай непонимающе огляделся по сторонам. Он, конечно, заметил, что с появлением Ольги, все немногочисленные взгляды обратились на неё, но теперь, они были прикованы к его руке, держащей кусок пиццы, вымазанный соусом с болтающимися нитями расплавленного сыра.
- Немедленно выброси этот кусок, - зашипела девушка, продолжая ослепительно улыбаться. – Выброси и сделай вид, что макнул его в эту посудину специально, а, вовсе не собираясь съесть. Например, муху выловил.
- А что произошло-то? – Спросил Николай, повинуясь приказанию и пытаясь рассмеяться. Вместо него, это сделала Ольга. Внимание публики ослабло несколько.
- Ты что, впервые в пиццерии? – Спросила девушка, сдвигая злополучный соус на край стола, от греха, то бишь Николая, подальше.
- Да бывал. И не раз.
- И всегда ешь пиццу вместе с парафином?
- С чем, с чем?
- То, куда ты обмакнул свой кусок, намереваясь затем его съесть, вовсе не соус.
- А что же? Пахнет кетчупом.
- У тебя есть зажигалка?
Николай протянул Ольге зажигалку, с опаской хлебнул лимонада и принялся наблюдать за её действиями. Девушка положила пару кусочков пиццы, на круглую лопаточку, пододвинула к себе миску с «соусом», щёлкнула зажигалкой, подожгла содержимое и с невозмутимым видом, принялась подогревать на голубоватом пламени, остывшую еду.
- Мармит! – Догадался Николай.
- Не кетчуп, - подтвердила девушка.
Оба рассмеялись, вновь приковав к себе взгляды. Даже повар выглянул из-за кухонной двери.
- Век живи – век учись! – Сказал Коля. – И путешествуй, набираясь опыта. В тех пиццериях, где мне доводилось бывать, до подобного пока ещё не додумался обслуживающий персонал.




332
- Ты думаешь, это по всей Кубе так?
- Наверное.
- Нет. Нет и нет. Только в «Атлантиках» посетители, проводят времени больше чем в других подобных заведениях, поэтому владелец сети и придумал это несложное устройство. Глиняная миска, жидкий парафин, какие-то отходы от производства рома и сахара… И вот, результат.
- А я то, думал, на кой чёрт, нам приволокли эти сапёрные лопатки!?
- Какие планы на ближайшее будущее? – Спросила Ольга с набитым ртом.
Пицца действительно оказалась отменной.
- Я рассчитывал на совместное их обсуждение, - ответил Коля. – Сиеста у вас не в моде?
- У меня нет!
- Тогда на пляж может быть? Я ведь с приезда так и не искупался в Атлантике.
- Ну не наедайся, значит. А то разморит.

Когда Ольга и Николай выходили из пиццерии, краем глаза, Коля заметил что девушка, успела обменяться коротким, но многозначительным взглядом с одним из патрульных. Николай не придал поначалу, никакого значения этому мелкому событию. Кабриолет Ольге понравился, и последующие несколько часов, они провели превосходно. Огромный пляж, был почти безлюден, в многочисленных кафе и ресторанчиках, коими изобиловала набережная Свободы, было прохладно, и играла живая музыка. Дважды их останавливала за превышение скорости дорожная полиция, но Ольга, всякий раз, при помощи своей лучезарной улыбки, добивалась того, что полицейские быстро отвязывались, даже штрафа не взяв. С некоторыми из них, она успевала переброситься парой испанских фраз. Николай не понял ни слова. На вопрос, не служит ли Ольга в полиции, та отвечала, что, дескать – нет, сексотом она не является и добровольным помощником тоже, просто городок-то, в сущности, так мал, и все здесь друг друга знают.
- А! – Коля изобразил на физиономии догадку. – Маг – портовая девка.
- Нет, - рассмеялась девушка. – Это не мои клиенты.
Где-то за полночь, Ольга вновь, как и вчера, быстро распрощалась, снова попросила не провожать её, но обещала обязательно позвонить ближе к обеду. Николай нацарапал её номера своих телефонов. Гостиничного и мобильного. Нацарапал на клочке прокатной квитанции. Быстро чмокнув Николая в щёку, девушка спустилась в подземный переход у станции метро «Отель «Либерти»», а Коля, медленно двинулся к своей гостинице, снова чувствуя острое желание напиться и всё-таки затащить в постель смугленькую горничную.
На стоянке отеля, к нему подошёл вертлявый, чернокожий парень. Выдал несколько фраз и, убедившись, что перед ним иностранец, отвернул воротник рубахи, продемонстрировав, крохотный белый пакетик и выставив граблями розовые ладошки с растопыренными пальцами. Николай отрицательно помотал головой и решительно направился к лифту.
Дежурная по этажу сменилась на менее симпатичную, но более смуглую. Выяснилось что прежняя, заботливо убрала «Абсолют» в холодильник. Коля допил водку, выкурил пару сигарет на просторном балконе, полюбовался на низкие, яркие звёзды, поплевал в пальмовые ветви, как на парижский бульвар с высоты Эйфелевой башни. Ветви мерно раскачивались под балконом. После, он просто завалился спать, врубив кондиционер на полную мощность.

Утром выяснилось, что куда-то запропастилась его кредитка. Как назло, все телефоны



333
банка, оказались заняты. Запасы наличности сильно подтаяли за вчерашний вечер и требовали немедленного пополнения. Дозвонившись, наконец, в местный банк, снизу, из холла, Николай получил исчерпывающую информацию о том, что на счету его находятся всего лишь, какие-то паршивые двадцать долларов, остальные сто сорок четыре тысячи, были сняты в течение ночи в двенадцати терминалах, разбросанных по всему городу. Код вводился верно. Деньги выдавались исправно, и если Николай имеет какие-то претензии и подозрения, то ему прямая дорога в службу безопасности банка. У них, дескать, имеются фотографии лиц, снимавших деньги с камер наблюдения терминалов.
«Лучше бы уж сразу послали на хер или куда подальше» - подумал Николай. «Какие фотографии? Мои деньги уже за тремя морями!»
Николай всё-таки обратился в полицию, благо участок был недалеко. Оставалось, правда, ещё десять тысяч в чеках «Американ экспресс», но это, так сказать НЗ.
«Если бы Ольга была сейчас рядом. Наверняка знает возможные варианты выхода из этой паскудной ситуации» - подумал Николай. Но Ольги рядом не было. Мобильник упорно помалкивал, хотя вчера, в это время, они уже неслись по широкой набережной Свободы, к казавшемуся таким далёким маяку, чем то напоминавшем Осиновецкий, только покрупнее.
Потный дежурный инспектор, долго копошился в каких-то папках, сверял документы, пил газировку из древнего сифона, стоявшего почему-то на полу. Скрипел креслом, пытаясь получше устроится, под неуловимым потоком воздуха от старенького, ноющего вентилятора. Сочтя, наконец, что все формальности соблюдены, он сунул Николаю на подпись несколько бумаг, и, не разъяснив его дальнейших действий, отпустил.
- И что же мне делать дальше? – Удивившись, осведомился Николай. – Ведь у меня ни гроша!
- Как долго вы планируете пробыть на Кубе? - Спросил инспектор на ломаном английском.
«Удивительная манера у этих начинающих капиталистов, отвечать вопросом на вопрос»,- подумал Николай, а вслух сказал: - Недели полторы, две, ну… - он споткнулся. – Ну, если деньги найдутся. Я планировал потратить их здесь и изрядное количество.
- Похвально, - промычал полицейский. – Вы свободны, с вами свяжутся.
- Но…
- Повторяю, - голосом вокзальной тётки, сплёвывая пот, прогнусил толстяк. – С вами свяжутся. Где вы остановились?
- Отель «Вега».
- Превосходно!
Николай не мог взять в толк, что же превосходного в том, что у него спёрли сумасшедшие деньги, но всё-таки, вышел из полицейского участка, на ходу подумав, что подобные учреждения, в принципе, во всех странах мира, похожи друг на друга, как интерьерами, так и тупостью сотрудников.
Мчась по бесконечному мосту, соединявшему две части города, Николай тщетно пытался в деталях восстановить все эпизоды вчерашнего дня и вечера. Где и когда он пользовался картой. Кто и когда мог подсмотреть код. Почти всегда, его руку, набиравшую четыре заветные цифры, закрывала собой Оля. Хотя, это случалось так часто. Может быть, и не всегда она была рядом, на заправке, например.
Едва не сбив мирно стоящий у столба мотороллер развозчика пиццы, Николай, резко затормозил у входа в «Атлантику». На счастье, за стойкой стоял вчерашний парень в клетчатой рубашке и красной бейсболке. После пары минут, тупого разглядывания перекошенной физиономии Николая, парень, на таком же, как и у полицейского



334
паршивом английском, сообщил, что девушку эту, так же как и Николая, он видел вчера, первый раз в жизни.
- Она же ваша постоянная посетительница, - залпом осушив стакан колы, выдохнул Коля.
- Это с чего же вы взяли мистер? – Удивился парень.
- Столик у окна! Она сказала, что это её постоянное место. Ваш престарелый хозяин специально держит его свободным для неё. У них прекрасные дружеские отношения.
- Да за этот столик, вообще никогда никто не садился, - вскричал внезапно оживившийся парень. – Там жарковато, как раз под полом, на котором и стоит этот стол, находится водогрей. Хозяин вообще подумывает переставить столы в другом порядке. И с чего вы взяли, что он престарелый? По мне, так он моложе вас будет. Вам сколько, а?
- Неважно. Извините.
- Ничего, бывает, - парень осклабился, видимо вспомнив вчерашний конфуз, произошедший с Колей.
«Ах, женщины! Вам имя – вероломство! Обманывать-то зачем? Что бы это изменило? Я, по-моему, и так уже влюбился по уши! Ночами горькую пью, по родине не ностальгирую…» - думал Николай, выходя из пиццерии.
На улице к Коле привязался прыщавый развозчик пиццы. Выяснилось что Николай, клыком бампера, всё-таки отколол кусочек краски с передка его тупомордого аппарата. Парень махал руками, словно ветряная мельница, дико вращал глазами и выкрикивал что-то на испанском. Видимо ругательства, часто поминая какого-то Луиса. Николай отмахнулся от него, когда тот пытался вцепиться ему в рукав, и уже садясь в машину, погрозил ему кулаком. Прыщавый курьер разозлился ещё пуще. Николай смачно плюнул на мостовую, дал задний ход и поспешил удалиться с места происшествия, пока сцена не привлекла внимания полиции, или какой-нибудь местной банды.
Ещё пару часов, Николай бесцельно колесил по городу, вглядываясь в лица встречных и попутных девушек, заглядывая в уличные кафе и бары, навестил и тот, первый бар, где они собственно и познакомились. Ольга сама подсела к нему. Младшего мага секты Ванильной звезды – нигде не было. «Может, случилось чего?» - Думал Коля. «Профессия-то у неё связана с риском, и молока не положено. Чёрт! Как всё удачно складывается последнее время. Заявиться на этот проклятый остров Свободы, чтобы избавиться от половины этого грёбанного клада и притом остаться почти без гроша. Влюбится вот, ещё угораздило!»
Мобильник ожил, издав пронзительную трель. Коля от неожиданности топтанул педаль тормоза. Сзади завизжало. Оказалось что водитель «Лотуса», обладает отличной реакцией. Бампер его раритета, замер в паре сантиметров от «Порше». «Лотус» с затонированными до черноты стёклами, слегка попятился, аккуратно объехал Николаев рыдван по тротуару. Водительское стекло приспустилось и из недр «Лотуса», вылетел смятый презерватив, и шлёпнулся на сидение рядом с Колей. Лотус окутался облаком сизого дыма, отжёг покрышки об асфальт, и исчез. Николай извлёк мобильник на свет божий. Это опять оказался Мишка.
- Да, - Коля так свирепо рявкнул в трубку, что на другом конце беспровода, повисла секундная пауза.
- Коляныч?
- Тебя ещё не рассчитали? – Сердито осведомился Коля.
- Колюня, я собственно не об этом. Займу лишь секунду твоего драгоценного времени. Тут… - Миша замялся.




335
- Ну что? Что? – Взревел Николай.
- В общем, все ребята и девчонки, просили сказать тебе, что мы тебя очень ждём. Понимаешь, очень!
- Миша, - Коля немного смягчился. – Миша, ну не до вас сейчас! Прости…
- Ты чего там, очередную революцию решил замутить? – В трубке не удержались от подкола.
- Вроде того.
- Ну да пребудет с тобой Че! – Торжественно пожелал Мишка и отключился.

Николай огляделся по сторонам. Сверился с картой. Занесло его, как выяснилось, в район порта, о ненужности которого, как-то обмолвилась Ольга. «Ольга! Опять Ольга!» - С досадой подумал Коля и решил взглянуть на уличные гонки. Рекламу этих гонок, он видел вчера на растяжках, вывешенных возле стадиона имени Ленина. Он тогда ещё, натурально охренел. Насквозь буржуазный город-курорт, город-отель, город-пляж, рай для толстосумов, а стадион имени Ленина. Позже правда, Ольга рассказала, что поначалу стадион должен был носить имя Гевары, но возводили его вроде бы советские строители и Леонид, указал тогда Фиделю его место. Фидель проглотил. Хотя, в Анжелтауне, его всё равно именуют стадионом «Либерти».
«Ольга! Ольга, опять Ольга! Либерти, либерти, свобода» - думал Николай, нервно дёргая рычаг трансмиссии, взбираясь на мост. Опять же мост назывался – «Либерти». «Неплохо бы сейчас было поучаствовать в этих самых гонках, пока нерв не ослаб, но на прокатных машинах, это строжайше запрещено, а штрафы, теперь уже платить нечем».
Телефон снова подал признаки жизни, когда Николай достиг середины моста. Скорость движения на нём была ограничена тридцатью милями в час. Экстренного торможения не случилось. Номер не определился и Николай секунду раздумывал, отвечать или нет, потом решительно вдавил кнопку «yes» и поднёс трубку к уху.
- Добрый вечер, - послышался знакомый полицейский голос.
- Я слушаю, - отозвался Николай и продолжил неуверенно: - А разве уже вечер?
- Представьте себе мистер, уже вечер. Э… Гм… Вы не очень заняты в настоящее время?
- Не особенно, хотя, хотелось бы взглянуть на уличные гонки.
- Взглянете в другой раз. Это у нас часто случается. Я помню, вы планировали задержаться у нас, а гонки проходят дважды в неделю. Я лично против подобных мероприятий, но как ни странно, большинство за них. Так вот. Не могли бы вы часов до семи, наведаться в наш департамент?
-Зачем?
- Дело в том, что мы располагаем фотографиями преступника, точнее… Одним словом, служба безопасности банка, только что прислала нам фото с камер. Желаете взглянуть? Вдруг личность окажется, вам знакома?
- Я буду у вас через десять минут! – Быстро произнёс Николай, швыряя телефон, в соседи к презервативу и разворачиваясь через двойную сплошную, даже не глядя вокруг себя.

В каморке инспектора, ничего не изменилось за то время, которое прошло с посещения сего учреждения Николаем. Даже воды в сифоне не убавилось. Урчал где-то под столом принтер, выплёвывая отпечатанные листы и укладывая их в аккуратную стопку, чистой стороной вверх. Изображения на мониторе, Николай видеть не мог.





336
- А, это вы! – Радостно воскликнул инспектор. – Что у вас за автомобиль, совершенно не даёт разговаривать по телефону.
Николай вдруг вспомнил, что забыл мобильник в «Порше». «Сопрут» - подумал он. Надежды что вора отпугнёт презерватив – было мало.
- Прокатная.
- «Порше» - хорошая машина, - сказал инспектор, кряхтя, залезая под стол и извлекая отпечатанные фотографии из лотка принтера. – Вот полюбуйтесь, этому человеку, вы обязаны исчезновением денег с вашего банковского счёта. В двенадцати местах.
Инспектор веером раскинул по столу фотографии. Это был один и тот же человек. Во всяком случае, у Николая, сомнений на этот счёт не оставалось совершенно. Светлые локоны, ниспадавшие со лба, прикрывали левый глаз, зато правый, на всех фото был хитро прищурен. Кончик языка, зажат между рядами зубов и слегка высунут наружу. Казалось, что Ольга старательно размешивала в этот момент сахар в кофе или извлекала соломинку из коктейля. Тут-то её, как хороший папарацци и словил объектив, спрятанный внутри банкомата.
- Можно я заберу их с собой? – Попросил Николай инспектора.
- Берите, - отозвался тот, поднимаясь из-за стола. – К моему великому сожалению, эта дамочка не числится ни в нашей базе данных, ни в базе Интерпола. Но это дело поправимое. Смею вас уверить. Вот только искать её будет труднее.
- Как иголку в стоге сена, - задумчиво проговорил Коля.
- Что простите?
- Нет, ничего. Всего доброго.
Таким невозмутимым и рассудительным, Николай не помнил себя уже очень давно. Он расплатился за гостиницу, отогнал всё-таки машину в пункт проката сам, немного удивив тем самым ленивого хозяина. Ему повезло в первый раз, когда выяснилось что рейс на Москву, отправляется сегодня, и билеты на его имя уже заказаны. Причём им самим. И даже оплачены.
«Хреново работаете, господа полицейские Острова Свободы» - злорадно подумал Коля. «Обращений по карте было тринадцать!»
Повезло и во второй раз! Местный авиарейс до Гаваны, через час. И в третий раз повезло. Таксист, сразу согласился ехать в аэропорт и при этом оказался парнем немногословным.

IV

Москва встретила Николая пушистым снежком, комфортно переносимым морозцем и праздничной новогодней иллюминацией, уже в аэропорту.
Опозорившийся в день торжественного открытия «Аэроэкспресс», исправно довёз его до Савеловского вокзала. До питерского поезда, оставалось ещё пара часов, и Николай решил прогуляться по ставшей на несколько дней уютной Москве. Не поленился и сделал крюк на Красную площадь. Шумел каток, сияли подсвеченные купола, величаво высились стройные ели вдоль кремлёвской стены. Предновогодняя Москва начинала нравиться Николаю.

В поезде, удалось отлично выспаться, хотя было шумно. Несгибаемый народ начал праздновать, несмотря на то, что до праздника, оставался ещё один день.
В Питере, слякоть и порывистый ветер. Выйдя из тёплого вагона, Николай моментально продрог, и, очутившись внутри светового зала, найдя свободную скамью, тотчас же принялся за поиски тёплой куртки укрытой в недрах дорожной сумки.


337
Удалось зацепиться за рукав, но под руки попадались прохладные бока бутылок из дьюти фри, сигары россыпью, целлофановые пакеты с футболками, украшенными портретами Че и Фиделя, прочая дребедень. Николай боялся вывернуть всё это из сумки на блестящий вокзальный пол, и потому, тянул очень аккуратно. Наконец, куртка была извлечена, развёрнута и на пол шлёпнулся, туго перетянутый резинками рулон белой бумаги. Тонер, составляющий изображение, серо просвечивал наружу, но детали различить не представлялось возможным. Светлые локоны, закрывающие левый глаз. Зажатый между зубками язычок. Николай, не разворачивая, швырнул свёрток в ближайшую урну, с наслаждением натянул куртку, закинул сумку на плечо и быстрым шагом, направился к входу в метро.

V

«Уважаемые пассажиры! С пятой платформы, десятый путь, начинается посадка на пригородный поезд, до станции «Ладожское озеро». Отправлением двадцать часов пятнадцать минут. Поезд проследует со всеми остановками. Спасибо за внимание».
Громкоговорители выдержали короткую паузу и ожили вновь.
«Уважаемые пассажиры! Будьте осторожны! От второй платформы, путь номер три, отправляется пригородный поезд до станции Выборг, через Приморск. Поезд не имеет остановок от станции Удельная, до станции Белоостров, от станции Белоостров, до станции Зеленогорск. Счастливого пути!
Николай взглянул на табло. Выборг через Приморск, время отправления 20:10. Перевёл взгляд на вокзальные часы – 20:08.
Ладожская электричка была поновее. Салоны освещались ярче, сиденья были мягкими, а внутри, наверняка топились все печки. Соблазнительно.
«А был ли мальчик?» - Вдруг подумал Николай. Поёжился, словно бы его знобило, поправил ремень от сумки на начинавшем побаливать от тяжести дьютифришного спиртного плече и почти бегом направился ко второй платформе.
Сиденья деревянные, но топят тоже неплохо. Это не самый тяжёлый отрезок пути. Бывали и похуже.
В кармане загудело. Миша!
- Алло!
- Успеваешь?
- Немного опаздываю, но буду ещё в старом году.
- Встречать?
- А как же?
И хор в трубке: «Ура-а-а-а!!!»

«Следующая остановка – «Ланская». Осторожно! Двери закрываются…»



Санкт-Петербург, Шлиссельбург
Апрель 2005 – Февраль 2012 гг.







338