Папарацци.
В который раз, в которую годовщину, по телевидению крутят ужасающие кадры, - папарацци гонятся за мерседесом Принцессы Дианы и её спутника Доди Альфаеда.
Погоня привела к аварии …
«Какие гады! Никакой совести!»: всегда думалось мне.
А дальше -: «А сам-то, сам-то …»
В середине восьмидесятых я повадился в Москву. Работал я в одном из ереванских НИИ и по поводу, а чаще – без повода, напрашивался и брался за все командировки – желательно в Москву. Там я «доставал», «выбивал», отгружал, а затем в весёлом подпитии лихо вытанцовывал невиданные кренделя в различных ресторанах столицы –, лишь бы понравиться …
Билеты из Еревана в Москву были в большом дефиците, - желающих вытанцовывать кренделя было предостаточно. Но я, неожиданно для себя, оказался в привилегированном положении, - моя одноклассница Ира Колозян тихой мышкой сидела билетёром в центральных аэрокассах города.
И в этот раз, оставалось только появиться в зале и поверх галдящей очереди – рост позволял – вальяжно пощёлкать пальцами -: «Колозик, Колозик … На завтра …» - всё: вечером к закрытию – за билетами.

В то время мы «ходили» втроём: я – не от мира сего, фантазёр и резонёр; толстяк – предприимчивый, в меру циничный авантюрист и юморист; «мастер» - человек конкретный, знающий множество технологий, а также – что из чего сделано. Мы как-то дополняли друг друга.
Поздняя осень – она и в Ереване поздняя -: грязь; слякоть; запах прелого компоста из гнилых, опавших листьев.
В авиакассах – не лучше: не кондиционированное, тогда, помещение; уйма потного народа в плащах и полупальто; грязные полы из мраморной крошки.
Я зашёл, подошёл к толпе у нужной кассы; механически, уже не глядя, вскинул вверх руку; открыл рот, чтобы -: «Колозик, Колозик …», и остолбенел, - прямо под моей рукой, в потных, душных авиакассах города Еревана, в конце галдящей очереди, стояла, … вы не поверите, … она, … «Наденька», … «лапонька» … Барбара Брыльска, … «Ирония судьбы …».
Стояла она не одна, а с, сравнительно, высоким, стройным, сухощавым парнем в сером плаще, с продолговатым лицом с щетиной недельной небритости, с грустными глазами. Стояли они молча.
«Расстаются …» - очевидно!

Тут необходимо сделать небольшое, или как получится, отступление: Ереван – город уникальный! Я объясню – почему …
Ереван – город-подвиг! Подвиг Архитектора Александра Таманяна.
Существует много героических профессий: космонавт; разведчик; пожарник … Архитектор – не самая героическая … Но не в данном случае!
Академик – удостоен этого звания Академией художеств Российской Империи в 1914 г. в возрасте 36-ти лет - Таманян в 1917 г. был избран председателем Совета Академии художеств и Председателем Совета по делам искусств.
Сложные взаимоотношения с большевистским правительством вынудили Академика Таманяна покинуть Петербург. И ту начинается самое интересное!
Уехал Таманян с семьёй не в Париж, не в Лондон, - не в Европу, откуда были корни его супруги Камиллы Матвеевны Бенуа-Эдвардс, а бежал он в голодную и растерзанную Армению, от которой к лету 1919 года мало что осталось – небольшой клочок земли. Но на этом клочке была создана Первая Республика, которая выстояла и даже нанесла немногочисленными силами сокрушительное поражение туркам в битве при Сардарапате. Именно эти успехи и привели Таманяна в Ереван – город, расположившийся у подножия горы Арарат, вокруг города-крепости Эребуни (Эревуни), 2750-летие которого справлялось затем в 1968 году.
Началась работа над планом города. Таманян снабдил экспедицию по исторической Армении, исследуя церковную, храмовую, соборную архитектуру, оставшуюся с четвёртого века.
Падение Первой Республики под натиском 11-ой большевистской армии заставило его бежать в соседнюю Персию. Кончина дочери вернула его в Ереван, где он начал сотрудничать с большевистским правительством Александра Мясникяна.
Ереван и создан, как единое, симфоническое, соборное творение. Творчество Таманяна, а в дальнейшем и его последователей, дышит романтизмом и гармонией, подчинённой последовательной логике, в достаточно сложном ландшафте. «Гений неоклассицизма …»
Особое внимание уделялось неповторимости фасадов с каменными барельефами. Розовотуфовый город разговаривает и приветствует своими символами: виноград – желает благосостояния; крутящиеся лепестки – знак вечности; армянский «миандр» - философию перетекающей материи… Город воспитывает своей красотой!

Я это к чему!? Выросший в Ереване - умеет смотреть на женщин … невидящим, но всё подмечающим взглядом.
Именно так я смотрел на Барбару Брыльску, стоящую под моей рукой в душных аэрокассах города Еревана.
Я вышел на улицу.
«Ну как, купил?» - толстому авантюристу явно не терпелось.
«Нет! Там … это …»
«Что – это?»
«Наденька …, в смысле, … «Анатомия любви» …»
«Какая ещё … «Анатомия …» … Ты чем там занимался?»
«Там Наденька … лапонька … Москва, Москва …» - я, как мог, передразнивал Андрея Мягкова.
Представляете – удалось!
«Да ты … что?»
«Дело тебе говорю!»
«Э! Обознался …»
«Издеваешься!? Сара – «Фараон» …»
Толстяк посерьёзнел; «мастер» мудро молчал.
«А ну отойди!» - толстый решительно двинулся в аэрокассы.
Вышел - весьма обеспокоенный.
«Двухкопеечные нужны!»
«Мастер» воспринял это как приказ: куда-то ринулся и вскоре вернулся с горсткой необходимых монет.
«Эх, телефонную книжку забыл!»
«Мастер» достал из нагрудного кармана куртки, почти новую, аккуратную, маленькую телефонную книжку и началось …
«Здорово, братан! Слушай, тут такое дело … Мы тут с Наденькой … Как какой? Той самой … из кино … Понял! Короче, берёшь три рубля …»

По три рубля Наденька пошла плохо, - мы получали-то: кто – сто двадцать; кто – сто пять … Три рубля – это … три рубля, а вот по рублю … пошла на ура.
Набралось человек пять. Но все пришли в разное время. Кому удалось «невидящим взглядом» лицезреть в авиакассах, - остальным пришлось потрудиться. Брыльска со своим спутником вышли и спустились вниз по проспекту. Мы наняли такси и спустились ниже, а затем небольшой группой «прохожих» с «невидящим» взглядом поднялись вверх. Вот и всё! И все живы …
Правда потом по рублю никто …, да и мы забыли, усевшись в ближайшем кафе за чашечкой чёрного кофе.

Это я к чему!? Приезжайте в Ереван, – речь идёт о прекрасной половине – найдите себе «доди» и гуляйте сколько вздумается.
Миллионный Ереван очарует вас своей красотой, пожелает вам здоровья, и расскажет свою историю за 2794 года. Расскажет и историю об одном из своих создателей – Архитекторе Александре Таманяне.