Не помню точно,когда появилась в моём мозгу эта навязчивая страсть.В детстве я не знал ничего про Париж.И уж тем более туда не хотел.Мороженое можно было купить и в гастрономе на Васильевском острове.Кино тоже показывали в «Балтике»,на седьмой.Женская баня была в проходном на Съездовской.А чего было ещё хотеть в Париже?!
Когда папа мой сидел в тюрьме за публичное оскрбление у пивного ларька Никиты Хрущёва,осмелившегося унизить при живых солдатах их полководца в великой кровопролитной войне Георгия Константиновича Жукова,в Москву из Парижа приехал французский певец ИВ Монтан.Его концерт показывали по телеведению.А телевизоров тогда ни у кого не было.Мама напросилась к какой то знакомой на второй линии потащила собой меня.Маленькая комната была набита людьми так,что экран телевизора ,величиной с чайное блюдце ,еле виднелся между телами.Мужчина приятной наружности,очень похожий на нашего папу,словно потешаясь надо всем этим,приплясывал и пел французские песенки.Мне это быстро наскучало.Но песня про опавшие листья потом ещё много лет звучала в моих ушах.
Застряло в моём мозгу это слово в четырнадцать лет,когда в школьной библиотеке я листая журнал «Физкультура и Спорт» прочитал отчёт о чемпионате мира по дзю-до в Париже.На фотографии два борца в белых кимоно сплелись в летящий клубок .Победив всех хитроумных японцев,чемпионом мира стал гигант из Голландии по имени Антон Хеесинк.Поразило меня то,что на время чемпионата из Парижа исчезли все хулиганы.Мечта о спокойной жизни в бандитском послевоенном Ленинграде была доминирующей.
После пяти лет упорных тренировок в зале борьбы самбо я занял третье место на первенстве СССР среди юношей и был включён в сборную команду ,для подготовки к первенству Европы.Оно должно было проходить в Лионе 9 марта 1966 года.А это почти Париж.Сердце от радости выпрыгивало из груди.Чем ближе был день отлёта,тем больше мне хотелось в Париж.Выдержав трудные и жестокие схватки во время подготовки к этим соревнованиям,я засыпая после изнурительных тренировок в спортзале ЦСКА на Песочной ,дом 3 ,бродил в своих снах по Парижу. К этому времени я уже начитался Хемингуэя и Париж стал для меня более осязаемым,чем раньше.Хотя ,что именно я должен был ощутить,приехав в Париж, объяснить я себе не мог.Но я и не приехал туда.За три дня до отлёта я заболел ангиной и меня ,вместо Парижа,увезли на операцию танзелэктамии в больницу уха,горла и носа.Отчаяние было настолько сильным,что я хотел покончить жизнь самоубийством. И это в девятнадцать лет.В расцвете сил и таланта.
Уже обучаясь в институте авиационного приборостроения, мне удалось приоткрыть железный занавес ,опущенный над нашей страной ,и побывать за её границами в других странах.Я ощутил величие Вавиля в Кракове,я восторгался живописью Леонардо да Винчи в его художественной галерее,я гулял по Варшаве,наслаждался запахом кофе в Познани,стриптизом в ночных клубах Гданьска,удивлялся многообразию зверей в зоопарке Берлина,утопал в уюных креслах баров Ляёпцига, изумлялся картинами дрезденской галереи,нежился в турецких банях Будапешта,молился в соборе Софии,тащился по золотым пескам до сказочного острова Несебр но… Париж мерцал миражом своих мансард и башен Собора Божией матери.
Мечта перелететь океан и задрать голову на небоскрёбы Нью-Йорка к концу семидесятых стала превращаться в реальность.Мне удалось оформить стажировку в Америке,в школе Ли Страсберга,для завершения моей научной работы в Театральном институте.При оформлении необходимых документов грянула война в Афганистане и американцы прекратили с нами все научные и культурные связи.Вот тут то из сиреневого импрессионистического тумана снова появился Париж.Куратор зарубежных стажировок в Министерстве высшего и среднего специального образования предложила мне для удовлетворения моих научных запросов Францию.Правда я не знал французского языка,но до собеседования в посольстве оставалось ещё три месяца.
Каким то чудом удалось добыть персональное приглашение от Жана-Поля Бельмондо .Мой приятель Эрик Вайсберг работал тогда директором на кинокартине Сергея Юткевича «Ленин в Париже» и согласился по моей просьбе переговорить с ним.Жан-Поль очень удивился,поведал что в Национальной консерватории драматического искусства совершенно нечему учиться представителю страны системы Станиславского,но приглашение для меня подписал.Спустя три месяца,пойдя курс подготовки по французскому языку и другим полезным предметам,я прошёл собеседование с атташе по культуре посольства Франции ,что в Москве на проспекте Мира,и получил въездную визу сроком на один год.Когда я собрал свой чемодан и собрался вылететь в Париж,меня вызвал ректор ЛГИТМиК а Николай Михайлович Волынкин и сказал,что поездка отменяется.На меня в Обком КПСС поступило анонимное письмо с клеветническими обвинениями в антисоветизме и связи с бандитами и предателями Родины.Сделали это друзья Володи Путина,которые конкурировали со мной в сфере кинематографа,мой бывший тренер и завистники из моего интситута.Чтобы проверить эту ложь требовалось время.Стажировка была сорвана.Такой точный временной расчёт мог сделать толко большой специалист,работавший в этой пятой службе КГБ.Для подстраховки я написал письмо с протестом начальнику управления КГБ СССР по Ленинграду и Ленинградской области Д.П.Носыреву и самому Председателю КГБ СССР Ю.В.Андропову.Я был уверен в своей непогрешимости и мерзопакостных происках моих завистников.Через три месяца следствия меня оправдали,но стажировка была сорвана.Париж растаял в тумане.
То ,что запретный плод сладок,известно давно.Любая поездка за границу в советском обществе воспринималась,как свершившийся подвиг.Любые пластмассовые безделушки из за границы воспринимались соотечественниками ,как «аленький цветочек» .Странным было то,что ни один город мира ,ни Лондон,ни Вена,ни Берлин,ни Мадрид,ни Токио не произносились мечтательными барышнями светских советских салонов с таким чарующим придыханием ,как Париж. Тому виной была загадка.То ли приключения мушкетёров Людовика XIV ,так сказочно описанные Александром Дюма,то ли выставки импрессионистов,вызвавшие на них шквал критики,то ли восторженные воспоминания Хемингуэя о проведённых в Париже годах,то ли любовь к Маленькому принцу Антуана де Сен-Экзюпери,то ли фильмы Лелуша – Бог его знает.Но только о Париже мечтали по ночам все советские люди.Мечтал и я.И мечта моя ,наконец то,сбылась.
Как ранняя весна,наступила горбачёвская перестройка,а с нею и свобода передвижений по миру.Правда двигаться то разрешили,но с таким числом ограничений,что пожоже это было на передвижение в кандалах.Денег выезжающим меняли мизерные.Триста советских рублей на человека во Внешэкономбанке обменивали на 210 долларов США по курсу за 1рубль давали 66 центов. Ну такие доллары паршивые,а рубли такие крепкие на международном рынке.
Андрей Кончаловский проживал тогда в Америке и снял два прекрасных фильма.Получив солидный,измеряемый сотнями тысяч долларов,гонорар,он купил квартиру в центре Парижа.От своей прироной доброты и щедрости но стал приглашать туда своих друзей.Мне неслыханно повезло оказаться в их числе.Андрей пригласил в Париж меня,а своего агента Николь Канн попросил пригласить мою жену.Тогда приглашение должно было гарантировать приглашаемому не тоько кров,но и определённые социальные гарантии и медицинскую страховку.Получив по почте два листочка бумаги с какими то каракулями,я советский человек,не мог поверить в их магическую силу.Но простояв несколько часов в очерели во Французское консульство на набержной Мойки,мне ткнули печатью в международный паспорт,и сказали,что я могу въёхать во Францию.Международный паспорт выдавал районный Отдел виз и регистрации.Это было похоже на преисподнюю.Десятки советских граждан с приглашнениями от друзей и родственников толпились во всех коридорах и на улице и ждали момента,когда сотрудница ОВИР,просмотрев документы и фотокарточки,не пошлёт тебя на три буквы,а примет твои документы и попросит подождать официального приглашения на получение паспорта или отказа.Случилось чудо.После проработки моей личности в КГБ мне выдали международный паспорт со сроком действия один год.
Сомневаясь в том,что такая лафа продлиться долго,я написал письмо в Рим супругам Гаррубо,которых принимал у себя в гостях ,в Ленинграде, в 1984 году.Тогда Андрон попросил меня принять известного фоторепортёра Марио Гарруба и помочь ему снять репортаж о Петербурге.Я с удовольствием помог Марио и получил от него приглашение в гости,в Рим.Тогда это было не реально и я пропустил его слова мимо ушей.Теперь я послал Марио и Алле письмо с просьбой прислать приглашение.Через неделю приглашение валялось в моём раздолбанном почтовом ящике.В Итальянском консульстве мне поставили въездную визу и путь в Италию был открыт.
Добираться в Париж я решил поездом,чтобы проехать по земле Европы и посмотреть из окна вагона на её сёла и города.К тому же в Западном Берлине жил мой приятель с Невского,Валера «Манекен».Вещей у меня собралось не много.Джинсы и батановая сорочка.Ещё скрученные в рулон,два холста Виктора Тихомирова,которые приглянулись моим итальянским друзьям,но вывезти тогда из СССР предметы искусства не представлялось возможным.Приехав на границу СССР со своим скарбом меня потащили на досмотр.На вопрос таможенника по поводу холстов,я сказал ему что везу в подарок собственные поделки и развернул холсты.
-Ой,мамочки ! – закрыл одной рукой глаза таможенник,а другой махая мне в сторону выхода.
Валера встретил меня в Западном Берлине на своём Мерседесе и повёз в Торговый центр.С детсва знакомый ,российский тюремный окрик и скудная пайка изчезли за берлинской стеной.Показалось,что навсегда.Изголодавшихся по шмоткам и еде, советских людей сбивали с ног показом изобилия.Шесть этажей одежды,обуви,колбас и пирожных привели нас в состояние переедания.Больше всего меня поразило громкое и повсеместное щебетание птиц.Казалось,что они поют за твёрдую валюту.Всё вокруг вселяло в душу такой восторг и беспечность,что хотелось петь.О соле мио!Сидя в кафе Кёльнского вокзала я заметил мальчишек,которые швырялись конфетами,загребаемыми ими из вазонов,как снег,и решил,что сейчас их убьют у меня на глазах.Но никто не обратил на низ ни малейшего внимания .Проехав Германию мы пересели в Ахене на французский поезд и,проскользив глазами по просторам Нормандии,плавно подъехали к перрону Северного вокзала –Гар дю Нор.Когда я вышел из вагона под его стеклянную крышу,волосы на голове и на всём моём теле встали дыбом.Я в Париже!Это не вероятно!
Кругом суетились и спешили красивые французские люди.Лица их отражали спешку,озабоченность,тревогу,радость,опасение,измену,любовь,достоинство….Но не было видно и тени рабской покорности.Свобода,равенство,братсво! Allons enfants de la Patrie,
Le jour de gloire est arriv; ! Да здравствует Париж!Да здравствует Франция!Да здравствует Свобода!Да здравствует Достоинство!
Николь встретила нас и отвезла на рю Вашингтон,на квартиру Андрона,прямо у Триумфальной арки.Наспех побросав вещички и проглотив стакан коньяку,не допитого в дорге,мы вышли на Елисейские поля.Кругом сновали люди,говорившие по французски.Не смотря на мои уроки французского ,я мог понять только то,что это не немецкий.Подойдя в полисмену я чётко выговорил «пардон,мсье» и задал свой вопрос
-У сё трув лё стасьён дю метро?»
-Пардон?! – чётко выговорил полицейский.
Я повторил свой вопрос.Потом третий раз.Полис смотрел на меня,вытаращив свои французские глаза и ,как будто,издевался надо мной.
-Ты что,глухой?-заорал я в негодовании.
-Он просто не понимает вашего акцента.А метро в двух шагах отсюда – на чистом вологодском масле обяснила мне русская дамочка с французским гражданством.Слава Богу у меня не хватило сил задать ей вопрос вежливости о том,как она здесь оказалась.
Добравшись до Собора Святого Благоверного князя Александра Невского на рю Дарю,я наотвешав земных поклонов и приложившись к иконам,подошёл на благословение к батюшке
-Откуда,вы милейший? - спросил батюшка.
-Из Ленинграда - с гордостью произнёс я.
Это у вас так теперь Санкт-Петербург называют? Бог благословит!
От голода кружилась голова. Держа в мозгу цифры своих бухгалтерских подсчётов,о том что на четыреста долларов мне с женой нужно прожить в Париже целый месяц,да ещё купить два билета до Рима,я решил зверски экономить.Обойдя сторонкой все кафе и рестораны я зашёл в пивной бар на Елисейских полях,чтобы купить какой нибудь дешёвенький бутерброд.На витрине красовались куски багета с салатом и ветчиной по пятнадцать франков.Такой роскоши я себе позволить не мог.
-Пардон! А нет ли у вас бутербродов с сыром? – вежливо спросил я ,помятуя своим совковым мозгом,что дешевле бутерброда с сыром в станционном буфете любого советского вокзала ничего в мире нет.
-Для вас,мсьё!Конечно,мсьё! убегая на кухню щебетала французская девушка.
Через несколько минут мне принесли кусок багета ,с горой тонко нарезанных ломтиков сыра.И счёт.Пятьдесят франков.Я выпал в осадок.Сыр у французов оказался деликатесом.И так было всегда. Мы жили в разных мирах,в разных измерениях.
Целый месяц я стирал подошвы модных ботинок асфальтом Елисейских полей.С утра и до вечера я бродил пешком по Парижу.Забираясь на гору Монмартра,отдохнув на паперти Собора Сакрокёр,обозрев сверху милый,любимый и желанный Париж,я спускался к вечеру на Бульвары,пляс Пегаль,пересекал пляс дё Конкорд и брёл в Латинский квартал,слушать уличных музыкантов.От августовской жары днём я прятался в прохладе парижских музеев.Иногда вырывался в предместья,чтобы вдохнуть аромат французских трав.Лё Бурже,верховья Сены с гребными клубами аристократов, а вечером беседы с клошарами на её набережных у Нотр Дам дё Пари,книжные развалы и..снова Латинский квартал. Поклон изгнанникам на Сан Женевьев дё Буа,прогулки в парке Версаля,ароматный кофе в Люксембургском саду и омовение натруженных ,истоптанных ног в его фонтанах.Музей Родена,собрание импрессионистов,Бобур с его книжными кладовыми,библиотеки Сорбонны,разговоры со студентами,приёмы у французских друзей Андрона,поездка к Юрию Купер,спектакли и репетиции в Комеди Франсез у милой Анны Консисни пролетели как один день.Я прощался с Парижем,купив билет в Милан,Венецию,Рим и,глядя как убегает перрон Лионского вокзала думал,что когда нибудь вернусь сюда.Не срослось.Объехав полмира,блуждая в джунглях Нью-Йорка,пролетая по эстакадам Токио,прогуливаясь вдоль Темзы я мечтал вернуться в мой Париж.Но не было уже ни сил,ни денег. И когда в сладких старческих снах я гуляю по моим любимым улочкам Парижа,то вздрагиваю и просыпаюсь в холодном поту от страха увидеть выползающую из за угла мерзопакостную тварь,укравшую мой праздник.Праздник,который я берёг под подушкой на чёрный день.Праздник,который всегда не со мной.

.