«Свистят они, как пули у виска – мгновения, мгновения, мгновения…»

В вагоне электрички маленький черный муравей ползет по стене в надежде вырваться на волю из этого железного мешка. Всякий раз он доползает до стекла, а потом соскальзывает и падает вниз. Как он попал сюда? Возможно, кто-то из дачников прихватил его, не заметив, среди цветов, или зелени. А в вагоне муравей вылез и начал искать освобождение из неволи. Как это ни печально, только никогда он уже не вернется в свой родной дом, к своим друзьям и родственникам. Он отсеялся, как естественный отбор. Но муравей очень настойчив в своем стремлении подняться выше. Я насчитал уже двенадцать попыток. Вот еще одна и еще, и опять – падение. Наверное, ему следует задуматься и поменять тактику, только он не может думать, анализировать, размышлять. Он умеет ползать! И вот удача, он добрался до верха неподвижной части окна, окно открыто и ветер сдул его куда-то на шпалы. Вроде он добился своего, только сможет ли он выжить в дальнейшем. Вряд ли его примут в какой-либо муравейник, там чужаков прогоняют. И станет он жить как отшельник, или бездомный, а такие - долго не живут.

Люди тоже большей частью живут не по уму, а как кривая вывезет. Ну, хочет человек жить так, а не иначе – это его право, конечно, если он своим исключением не мешает другим людям. Ведь мы живем в обществе, по законам общества, и того, кто не желает соблюдать правила и законы, обычно изолируют от общества на определенный срок. Причем продолжительность жизни каждого человека не всегда отражается прямо пропорциональной зависимостью его «неправильной» жизни. А кто сказал, что все остальные живут «правильно»? Может все, да и с точностью наоборот? Куда это меня сегодня понесло, сам испугался. Скорее всего, очень сильное впечатление произвело на меня последнее посещение деревни. Мы побывали на кладбище, немного убрали могилки своих родных. Подошли посмотреть, последние захоронения, и были поражены. Наши дальние родственники по линии жены умерли. Четыре человека умирали один за другим с интервалом в один месяц. Черная полоса. Мужчина моложе меня, а уже лежит в сырой земле. И человек был неплохой, неконфликтный, правда, выпивавший, часто не в меру. Был человек, и нет человека. Еще совсем недавно он мне помогал устанавливать памятник теще, а теперь уже пришла и его очередь. А моя когда? И что за день выдался, кукушка куковала «без перерыва на обед», так, что я сбился считать.

Сегодня один ушел, завтра другой, послезавтра третий – все уходят. Но привыкнуть к этому не могу. Все мы вышли из земли, в землю и возвратимся.