“Да, Интернет – это, конечно, великая вещь” – думал Зоткин, сидя перед умирающим монитором своего видавшего виды компа. Правой рукой он нежно поглаживал верную мышку, которая за долгие годы жизни с Зоткиным уже успела состариться и превратиться из когда-то белой и молоденькой мышки в серую старую и залапанную мышь, но Зоткин не выбрасывал её и не торопился заменить на новую -“молодую и длинноногую”, он любил её свою маленькую “девочку-целочку” - так он её называл в те редкие дни, когда бывал “слегка трезв”.
Зоткин увлекался поэзией и самовыражался в области интеллектуального верлибра. Интернет давал возможность публиковать стихи так, что их одновременно могли читать и рабочие в Москве и безработные в Нью-Йорке, труженики Рязанской губернии и бездельники в Париже, бедняки в Лондоне и богачи на Чукотке, милитаристы в Тель-Авиве и партизаны в Газе. И Зоткин “ваял” каждый день по стихотворению, а то и по два. Когда сильно мучила “жажда” и было, чем её утолить, он писал коротенькие крохотные стишки “чакушки” – клочки мыслей и чувств.
А ещё он любил Интернет за возможность общаться, не раскрывая своего настоящего имени, как говорила Барбара – инкогнито. Одним движением мышки можно было вызвать у впечатлительных пользовательниц Интернета прямо-таки цунами оргазмов, которые они начинали испытывать один за другим прямо тебе в лицо. Сосед Гриша даже женился в Интернете на девушке из далёкой и знойной Туркмении, получив вместе с невестой, в качестве приданного, небольшое месторождение газа. А через неделю жена родила ему мальчика. Зоткин помнил каким гордым ходил Гришка и, как через три дня он пригласил его на Бар-мицву. Зоткин тогда ещё сильно напился и потом у него целый месяц болела голова.
Но особую радость доставляли ему его беседы с Барбарой. Барбара была молода и наивна и Зоткин иногда заходил к ней под разными именами. Один раз он дал маху и чуть не разоблачил себя, отправив ей сообщение под ником Кирсанов. Барбара нашла там пять орфографических ошибок и море отсутствующих знаков препинания. Она посоветовала Кирсанову не общаться с Зоткиным. Барбара была ему, как сестра. Но сегодня была совсем иная встреча. В “сети” к знаменитому верлибристу попала молоденькая талантливая поэтесса...
- Барбара мне, как младшая сестра.
- Ну, а кто же я тогда?
- Ты, Мари, ты...моя мечта!
- Но, Серёжа, вы же уже взрослый человек. Это подростки запираются в туалете или в душе и мечтают.
- А я тоже люблю запираться в туалете и мечтать. Там тихо и тепло.
- И мухи летают, как орлы- хотел добавить Зоткин, но передумал. Он не хотел производить впечатление на девушку, как поэт. Зоткин хотел, чтобы она полюбила его, как мужчину.
Да, - подумала она, - он ещё совсем ребёнок, чистый и наивный юноша.
Эх, - вздохнул Зоткин, - хорошо бы прижать эту Машку где-нибудь в тёмном месте и..., - здесь он остановился. Мысль показалась ему слишком смелой и немного пугала его. “А смогу ли я?...Да ну, справлюсь...это ведь только виртуальная встреча”. Перестав бояться, Зоткин улыбнулся и большим пальцем ноги, его этому научил Гриша, дотянувшись до компа, выключил его. “Пусть подумает, что я влюбился”.
Посмотрев в зеркало, Зоткин показал себе язык, эта привычка сохранилась у него с детства. Всё такой же красный длинный и острый, - подумал он, - значит всё Ок, я жив и здоров. Справа от кровати, на тумбочке стоял маленький пузырёк с новыми желудочными каплями, которые привёз ему из Израиля сосед Гриша. Зоткин взял пузырёк и тщательно, как рекомендовал ему Григорий, закапал в каждую ноздрю по двенадцать капель.
“Утро вечера трезвее.” – повторил он любимую поговорку соседа, забрался под одеяло и сразу уснул.