1.
Поздняя осень стояла холодная и дождливая. С утра дождь как зарядит, так и идет до вечера с небольшими перерывами. Да еще и ветер поднимется. О такой погоде говорят, промозглая.

Однако в районной больнице было тепло. Отапливать больницы начинают раньше жилых домов, да и окна нянечки протыкали ватой и заклеивали щели полосками белой нарезанной бумаги.

Анну Алексеевну привезли в больницу на скорой с приступом. В приемном покое обследовали, положили в неврологию. Сказали, что ущемление нерва, и что на это много причин, не обязательно нервный срыв или что-то подобное. Возможно, было переохлаждение, да и возраст. За сорок уже. Делали уколы, ставили капельники, ходила в процедурный кабинет, брали анализы. К концу недели стало заметно легче. Доктор Илья Ильич, строгий высокий мужчина в очках, на последнем обходе заверил с улыбкой, что Анна Алексеевна идет на поправку.

У Анны и аппетит появился. Кормили в больнице неплохо. А что повкуснее приносила племянница, добродушная и улыбчивая Танечка. Детей у Анны не было, замуж так и не вышла. Работала в школе учительницей. Работа, тетради, дом. Откуда же дети будут, в школе с этим строго. И женихов в райцентре не ахти сколько. Хотя сватался один, Петр, баянистом к райклубе работал. «Несерьезный» – подумала тогда Анна, и отказала. А Петр в город уехал, и говорят, артистом известным стал. Анна много раз ловила себя на мысли, что нужно было принять предложение, так жалко, что нет детей.

Нянчилась и играла Анна с детьми Танечки, у которой было две премилых девочки. Танечка работала завмагом. Муж шофером. Детей часто приводили к Анне. И та всегда была рада их приходу.

Детей Анна любила и не только малышек племянницы. В школе преподавала химию, самый непопулярный у школьников предмет. Старалась Анна, чтобы понравился он детям. И с ребятами много времени занималась, стремилась вовлечь в кружок «Мир вокруг нас», который вела уже несколько лет. Ходила с ними на лыжах, в кино, читали вместе приключенческие книги. Анна понимала, что, если ребятам нравится учитель, то и предмет, который он ведет, будет ребятам интересен.

После обеда на улице стало теплее и сухо. Нянечка передала Анне, что ее ученики пришли и стоят под окном палаты. К Анне пока никого не пускали, ей тоже выходить не разрешали, вот дети и прибегали под окно палаты, где лежала Анна Алексеевна. Учительница подходила к окну, махала рукой и через боль улыбалась. И после общения с детишками действительно Анне становилось лучше и спокойнее на душе.

2.
Утром в палату положили на свободное место старенькую бабулю из мордовского села с болями в позвоночнике. Ее перевели из больницы мордовского села долечиваться. По-русски баба Маша почти не говорила. Вернее говорила, коверкая русские слова вперемешку с мордовскими. За свои восемьдесят лет бабка впервые лежала на больничной койке. Ночью она покрякивала, охала во сне. Днем не жаловалась, лежа на спине, смотрела в окно, возле которого лежала. Все уколы переносила спокойно.

К концу недели Бабе Маше стало легче. Она выходила в коридор, забирала продукты из холодильника, который стоял в коридоре один на все крыло этажа, садилась на краешек кровати и съедала все, что приносила: колбаску копченую, творог, сыр, молоко, фрукты.

Прошло дня два. Утром, как только баба Маша вышла из палаты, соседка по кровати Анны Алексеевны Тоня, заметила:

– Хорошо бабушка питается. Кто же ей все эти вкусности носит? Никто, вроде, к ней не ходит.

Впрочем, однажды навестила бабку ее родственница. Уходя, она спрашивала, что покушать принести нужно. На что баба Маша ответила: «Ничего не нужно, кормят хорошо, в белом есть все».

В палате все шесть кроватей были заняты. Но на обходе врачи сказали, что двух, Тоню и еще одну женщину, Свету, после обеда, как только подготовят выписки и больничные листы, отпустят домой. Бабу Машу медсестра еще до завтрака забрала на обследование.

Едва врачи за порог, как женщины стали собираться домой. Вытрясали все свое из тумбочек, дошла очередь и до большого белого холодильника.

Тоня с пакетом продуктов пришла из коридора, шлепнулась на кровать и рассмеялась:

– Ой, девчонки, кажется, знаю я, кто продукты нашей бабе Маше поставляет!

Женщины повернулись к Тоне.

3.
– Ну, не тяни, говори, кто? – за всех ответила Света.

Тоня, подавляя смех, рассказала:

– Замечать стали, что кто-то берет из холодильника то, что приносят. Возьмут подписанный пакет, а там, то одно пропало, то другое. А потом медсестра дежурная видела, как баба Маша разворачивала подряд пакеты и брала то, что нравится. Да сказать не успела ничего ей. Вызвали медсестру к больному. Велела мне ей теперь рассказать.

Женщины дружно прыскали от смеха еще несколько минут. И тут Света спросила:

– Тонь, а как объяснять будешь? Жалко бабку-то. Ведь, наверное, не нарочно, думала так и надо.

– Точно, девочки, прямо и не знаю, как.

И тут Тоню словно осенило:

– Анна Алексеевна, Вы грамотная, учительница, может, Вы ей расскажите, что к чему?

Анна подумала, взяла листок бумаги, карандаш.

– Какая фамилия у бабушки?

Фамилию никто не знал.

– Да ладно, так и напишем: «Баба Маша».

Анна Алексеевна достала чистый целлофановый пакет с ручками, вложила в него подписанную бумажку, апельсин, яблоко, пригоршню конфет.

Тоня все поняла сразу, подошла к Анне Алексеевне и высыпала все, что оставалось в ее кульке с продуктами в тот же пакет.

– Все равно ухожу. Ну, женщины, давайте сюда, все, что не жалко, – бросила клич Тоня.

Женщины подходили, клали в пакет, предназначенный бабе Маши, всего понемногу. Набралось прилично: фрукты, конфеты, печенье, колбаса, сыр.
Пакет Анна Алексеевна отнесла в холодильник.

– Анна Алексеевна, а как поймет-то бабуля, что только из этого пакета можно есть?

– Нам с сегодняшнего дня, дорогие мои, каждому дали персональные пакеты, – ответила учительница.


Наталья Костянова

Сборник: Девяностые

© Copyright: Наталья Костянова, 2011
Свидетельство о публикации №21101191047