В Курске на главную площадь одним из фасадов выходит старинное здание Знаменского монастыря. Несмотря на солидную тяжесть фронтона и весь откровенно церковный, с куполом, облик постройки, – сейчас здесь кино с буфетом и джазом. Это – курьёз, к которому трудно привыкнуть. Но в Курске их много – ему около тысячи лет, а новое время достаточно прямолинейно.

Наверное, как многие, сначала я просто принял, что в церкви кино, удивившись, конечно, но особо про это не думал. Случайность меня приобщила.

Как-то раз на последнем сеансе весь центральный район отключился от света. В зале сначала посвистывали, потом затихли, смирившись, кое-где потянулись на выход. Всё это было досадно – я имел в этот вечер достаточно поводов желать, чтоб всё провалилось, а фильм обещал отвлеченье. Отсидев с полчаса и понявши, что ждать больше нечего, я ощупью вышел в фойе – весь храм изнутри в темноте, в конце концов, тоже увидишь нечасто.
К далёкой свече билетёрши у входа – необычайно пустое пространство, я только угадывал нишу оркестра, стоящие кругом гиганты колонн, за ним винт лестницы к верхнему залу. Особое эхо само ожидалось, но вот его почему-то не было. Зато нарастало тревогой сознанье, что всё из парадного камня вокруг, что всё тут иных назначений. И если бы мне предложили пробыть одному до утра тут без света, то было бы просто страшно. Немного бравируя, прикурил от церковной свечи и вышел к луне над высоким порталом.

Тогда я не знал, что был в самом начале пути знаменитого Крестного хода, без которого курская история – не история, и с которой связана известная передвижническая картина Репина.

А вскоре я оказался и с другой стороны этого пути, но совсем по-иному, весёлой дорогой в Москву. Под вальс в исполнении вагонных колёс, среди отпускных разговоров, мне упали слова:

– Вон там Коренная пустынь!
– Это что?
– Монастырь. Очень старый. Там сейчас почти ничего не осталось.

В синьке солнечной мути, за маханьем притрассовых елей – не море, а что-то ещё симпатичнее. И, конечно, поэтому я мало успел рассмотреть. Вроде остался намёк – слева за лугом низкая гряда террасы, купы деревьев, может быть, церковь. Так и ушла б мимолётность чугунки, но я её вспомнил потом.

В какой-то связи с Крестным ходом у меня собралось постепенно много разного материала. Я бережно с ним обошёлся. Потому что история так и цветёт вне архивов – в разговорах и встречах, случайными книгами.

I

Трудно сказать, что явилось бы в тёмном Соборе, но я б не хотел оказаться в том круге колонн, уходящих к далёкому куполу, в ночь с седьмого на восьмое марта 1898 года, когда грохот и адское пламя разверзли парадные камни.

... Кончилась всенощная. И когда монахи уже начали тушить свечи, трое замаскированных террористов, пройдя длинным притвором с потоком богомольцев, незаметно опустили на верёвках обёрнутую в вату адскую машину к подножью чудотворной иконы Знамения, стоящей отдельно в нише алтаря. К полночи храм опустел и был заперт. Взрывное устройство сработало в половине второго...

Знаменский собор весьма прочная постройка, но ударом чудовищной силы были разбиты окна купола храма и треснула каменная стена, разворочены мраморные ступени алтаря, снесена чугунная решётка, отделяющая икону от прихожан.

Сама же икона не пострадала, несмотря на то, что балдахин над нею был разрушен, боковая дверца сорвана, разбились стёкла серебряного киота и сам киот погнулся.

Не исключено, что после взрыва её заменили дубликатом (или наоборот), но утром огромной толпе, с трудом оттесняемой солдатами Курского гарнизона от места происшествия, было объявлено о новом чуде – спасении иконы.

Вообще-то она вполне могла остаться невредимой и без вмешательства божественной силы – взрывная практика являет и не такие чудеса. Однако... представить бенгальское пламя во тьме, эхо, наверное, долго каталось под куполом, в сводах подвалов... Дым неизвестной взрывчатки...

Специальной агентуры в маленьком мирном торговом Курске тогда не было, и в департамент полиции сообщили, что взрыв, по всей вероятности, произведён самими монахами. Эта версия продержалась три года, пока случайно не были раскрыты настоящие виновники происшествия.

Взрыв организовал семнадцатилетний Анатолий Уфимцев, желая повлиять этим на государственное устройство России, аналогичная акция намечалась и в отношении Киево-Печерской лавры. Бомба имела начинку «зелёного» пороха, рецепт которого Уфимцев нашёл среди бумаг своего деда астронома Семёнова. В нужное время стрелка будильника касалась контактного штифта. Самому Уфимцеву взрыв стоил ссылки и трагической смерти матери от разрыва сердца...

Описание взрыва я выбрал из нескольких книжек про Курск и Уфимцева, в основном довоенных изданий. Дело в том, что впоследствии Уфимцев стал всемирно известен как автор многих изобретений. Среди них – ветродвигатель с маховичной аккумуляцией энергии. В Курске есть улица его имени и высокий ветряк с лопастями в виде вычурного планера. Планер как будто летит над холмами старинного города, но ветряк уже давно не работает. И всё это тоже ушло в прошлое.