Г Л А В А XXXVIII.


Мужчины без женщин
глупеют. Женщины без мужчин
блекнут.

Стендаль.



Мурад-бей любил своих жен и очень скучал по ним, и они платили ему тем же. Каждое утро его жена Сидем выходила на балкон своего дома в Каире и обращала взор в сторону Пирамид. Где-то там, на юго-западе, в глубине пустыни, скрывался в далеком оазисе ее муж, загнанный туда кавалерией Мюрата, развеявшей остатки его армии в бою у озера Натрон. Отважный Мурад-бей, некогда славный князь, победитель турок, продиктовавший Порте условия мира с позиций силы, теперь вынужден был отсиживаться в норе, как суслик. Между тем французы повсеместно чувствовали себя хозяевами страны. Узнав о том, что в городок Бени-Адин близ Сиута прибыл большой караван магрибинцев с пятью тысячами черных рабынь из Дарфура, генерал Даву явился в город во главе двухтысячного отряда кавалерии, пехоты и артиллерии. Воспользовавшись в качестве предлога тем, что в Бени-Адине укрылись последние остатки разбитого арабского воинства Хасана из Ямбо, а за несколько дней до прибытия Даву туда же прибыли эмиссары Мурад-бея под охраной трехсот мамлюков, Даву окружил город, взял его штурмом, защитников и жителей перебил, а город разграбил и сжег. Кроме невольниц, среди которых оказалась дочь короля Дарфура, солдатам и офицерам Даву достались 10 000 верблюдов, несколько ящиков золотого песка, слоновая кость и большой груз страусовых перьев, ценившихся модницами Востока и Запада и пользовавшихся устойчивым спросом на рынках Египта и Сирии. Редкий французский солдат не заработал в этом и подобных делах свою тысячу франков золотом, что же касается офицеров, то тут счет шел уже на десятки тысяч. Этих денег должно было хватить солдатам Дезе на несколько лет безбедной жизни, что было очень кстати, поскольку жалованье солдатам выплачивалось нерегулярно, а займы, произведенные Бонапартом в Каире при подготовке Сирийской экспедиции, делали призрачными надежды на скорое наполнение армейской кассы. После разгрома банды Хасан-бея Дезе стал достаточно силен, чтобы взять под свой контроль порт Косейр на Красном море. Отсюда, из Косейра, доставлялось в Аравию из долины Нила продовольствие, без которого Мекка не смогла бы обеспечить пищей паломников. Сюда же доставлялись морским путем товары из Аравии, Ямбо и Джидды. В старину, когда еще не был открыт торговый путь вокруг мыса Доброй Надежды, значение этого порта было чрезвычайно велико, и Птолемей Филадельф построил рядом город Беренику, руины которого сохранились до сих пор. С течением времени это значение уменьшилось, и древние Коптос и Куш, некогда шумевшие своими рынками на берегу Нила, пришли в упадок и превратились в руины; теперь торговые караваны в Косейр шли через Кену, Фивы и Эдфу. Генерал Дезе поручил генералу Бейяру занять и укрепить Косейр. Чтобы попасть из Косейра в долину Нила, караван должен прежде всего иметь при себе запас воды: вблизи от порта нет источников пресной воды; погонщики из арабского племени абабде, главным занятием которого было разведение верблюдов в окрестной пустыне, доставляли ее в Косейр в бурдюках из колодцев, расположенных в 36 километрах от порта, и это обстоятельство не позволяло Косейру сделаться крупным торговым центром, весь городок состоял из замка, господствующего над окружающей местностью, и цистерны с водой, пригодной для верблюдов. Генерал Бейяр выступил из Кены утром 25 мая с сотней всадников, двумя батальонами пехоты, двумя легкими пушками и большим караваном верблюдов с запасом продовольствия, пресной воды и древесины для костров. Cпустя три часа он достиг колодца Бир-аль-Бар на краю пустыни, где пополнил запасы пресной воды. С наступлением темноты караван остановился на ночлег посреди пустыни в 20 километрах от колодца. Продолжив путь с восходом луны, на рассвете караван прибыл в Гитту, где прежде стоял Хасан-бей со своим гаремом. Птолемей Филадельф соорудил здесь укрепленный лагерь на пути в Беренику, спустя две тысячи лет на его месте оставались каменный форт, караван-сарай и три колодца, выложенных кирпичом. После того как банда Хасан-бея обосновалась рядом с колодцами, караваны перестали ходить по этому пути, а поскольку другого не было, то вся караванная торговля через Косейр временно прекратилась, что и стало причиной голода в лагере Хасан-бея. Посылая в Косейр Бейяра, Дезе хотел продемонстрировать способность французской администрации обеспечить надежную защиту торговых путей, что окончательно и бесповоротно должно было выбить почву из под ног промышляющих поборами банд. Проведя возле колодцев всего несколько часов, караван продолжил путь и заночевал в пустыне в 20 километрах от Гитты. В час ночи взошла луна, и караван выступил в путь. В десять утра он достиг колодца Аль-Хава; в отличие от Гитты, возле колодца здесь не было водопоя для животных. Стояла сильная жара, вокруг не было ни клочка тени, и караван стоял на месте до восхода луны. В полдень 28 мая караван вышел к оазису Амбага, окруженному акациями; от него до Косейра оставалось два часа пути, однако вода в его колодце не годилась для питья. Пробыв в Косейре два дня, Бейяр дождался прибытия египетских купцов и торгового судна из Ямбо. Торговцы, как и следовало ожидать, приветствовали намерение французов разместить здесь гарнизон. Оставив в форте Косейра коменданта, пушки и солдат с запасом продовольствия, воды и боеприпасов, Бейяр возвратился в Кену. После этого мир и спокойствие надолго воцарились в Верхнем Египте. На что мог еще рассчитывать Мурад-бей? Долго ли мог еще он таиться от глаз собственных жен?
Если бы в саду под балконом жены Мурад-бея 13 июля 1799 года трудился садовник; если бы он отважился при этом поднять глаза на балкон хозяйки дома, что слугам, разумеется, строжайшим образом воспрещалось, он мог бы сделать в течение дня довольно интересные наблюдения. Ранним утром, сразу после восхода солнца, Сидем как всегда вышла на балкон и погрузилась в свои мысли, глядя на возвышающиеся над крышами мечетей силуэты Пирамид. Простояла она так недолго. По-видимому, нечто необычное привлекло ее внимание, так как она вернулась в свои покои и вскоре вновь вышла на балкон, вооруженная английским морским биноклем. На этот раз она простояла дольше, напряженно всматриваясь в одну точку, после чего снова ушла к себе и появилась вновь лишь на исходе дня, когда большой багровый шар солнца только что скрылся из виду, погрузившись в пески Великой пустыни, и над всем западным краем неба разлилось лимонное зарево заката. В руках Сидем снова блеснул бинокль. Теперь уже не могло быть сомнений: она всматривалась в силуэт одной из Пирамид, отчетливо чернеющий на фоне неба. Простояв так некоторое время, она ушла к себе, и лишь когда уже совсем стемнело, поднялась на крышу дома с зажженным факелом в руке и несколько раз обошла крышу по периметру, как будто что-то искала, после чего ушла к себе уже окончательно и, вероятно, крепко спала в эту и следующие несколько ночей, потому что ни на балконе, ни где-нибудь еще вне дома она не показывалась в течение нескольких суток. 14 июля из Каира к подножию Пирамид под защитой надежного эскорта отправилась научная экспедиция Египетского института. Вместе с ней выехал и генерал Бонапарт; как и всегда, он не хотел упустить случая принять в работе института деятельное участие.