У ЧЁРНОГО МОРЯ Она приехала в санаторий утром. В столовой посадили её за стол рядом с Гришей . Внимательно осмотрев сидящих за столом, она представилась: «Зовут меня Ольгой, я из Днепропетроска». После объявлений культ массовика, в столовой воцарилось молча- ание, лишь звон ножей и вилок витали над столами, а Гриша, работая ножом и вилкой, мельком рассматривал свою соседку. Она почувствовала это, потому что взглянула на него, и каким-то заговорщицким голосом сказала: « Я слышала, что в парке есть красивый уголок сказок Александра Пушкина, вы не покажете мне его, я думаю, что вы с ним уже познако- мились». В груди Гриши, что-то сладко запело: женщина ему понравилась, как говорят « с первого взгляда» и ещё, наверно, оттого, что именно к нему она обратилась с этой просьбой. В ответ он сказал: « Уголок сказок не моя собственность, но быть гидом такой очаро- вательной женщины не откажусь». Уже больше недели он жил в Евпатории и сравнительно неплохо знал город. Весь вечер в клубе они были вместе: танцевали, рассказывали друг другу разные истории из своей жизни и придуманные экспромтом. Гриша ловил в её глазах затаённый блеск, какую-то ласковость и покорность. Потом она полу требовательно спросила: «Значит, вы проводите меня в женский корпус?» – и улыбнулась. Гибкая и стройная, лёгкими и не принуждёнными движениями своего тела, направилась к выходу из клуба. В её улыбке и молодом загадочном лице, в серых, как жёлудь дуба, глазах, была застенчивость почти юной женщины, которая впервые влюбляется на время вдалеке от мужа. Но вот дверь захлопнулась, и они оказались на улице. Была темень, небо беззвёздное, кое-где тускло блистали на столбах электрофонари. Подавляя мягкую дрожь своего тела, молодой, влюблённый человек взял её под руку и заботливо стал вести по тёмному тротуару в её новое жилище. «Вы хорошо меня держите, -сказала она, потом добавила, -я – хру- стальная». В её словах, сказанных с юмором, в её голосе улавливались нежно- сть души и приветливость. Свежесть надвинувшейся ночи и темень заста- вили её прижаться к напарнику и крепче за него держаться. Он наугад вёл её мимо обнажённых акаций, пирамидальных тополей и вековых лип. Они гулко, как корабельные снасти, свистели под напором влажного, ночного ветра. Они приближались к летней эстраде, и уже не он, а она влекла его за собой. Там было тихо. Ветер на эстраду не долетал, лишь где-то по крыше стучали ветки лип. Он взял её руки к своей груди и долго не мог сказать ни слова. Взволнованный, он смотрел в её глаза и видел в них отражённую даль тёмной ночи. Потом он спросил , не холодно ли ей. И когда она едва шевельнула губами, он понял, что её надо быстрей уводить в тепло. Южный ветер шумел в деревьях, гнал по небу густые облака, качал редкие электрические фонари на столбах и натуженно гудел проводами. Утром следующего дня они были в « Уголке сказок» городского парка. Косыми лучами светило солнце, украшая деревья алмазами и сказочными рубинами. Ольга по-детски восхищалась избушкой на курьих ножках, учёным котом с золотой цепью, белочкой с изумрудными орехами, долго любовалась рыбками в пруду и чему-то грустно улыбалась. В это время она была в другом мире, и вокруг неё ничего не существовало. Потом, как бы очнулась из забвенья, заморгала глазами, громко рассмеялась, сказав: « На всю жизнь нагляделась. У нас такого уголка ещё нет, хотя населения в нашем городе намного больше, чем здесь». Он сказал ей, что это курортный город, что в нём много детских санаториев и домов отдыха, для детей такой уголок сказок просто необходим. Потом они на прогулочном катере выходили в море. Сквозь дымку выглядывало тусклое солнце и дул Зюйд-Ост баллов три. Катер шёл на волну. Волны с шумом резались форштевнем и, пенясь пуншем, разлетались от бортов. Они солёным дождём окатывали на палубе пассажиров. «Как хорошо! Какая прелесть!»- говорила она, с интересом следя за удаляющимся берегом. Гриша обнимал её профиль, чувствовал близость женщины возле себя, улавливал нежный запах волос, а в груди своей - мягкое волнение… Уже скрылись берега, и открылась неоглядная ширь моря, покачивать стало сильнее. Пассажиры и спутница Гриши стали меняться в лицах. Восхищение морем от Ольги улетучилось, ресницы опустились. Она стала вялой. Он понял, что это морская болезнь. Спутница его крепилась, потом оперлась на его руку покрепче, сказала: « Море не для меня, оно выворачивает меня на изнанку», - прижалась к Грише поудобнее и засопела, как маленький ребёнок. Она пришла в себя от удара о кранцы причала, очевидно не пони- мая, где находится. После прогулки в море они бродили по аллеям пар- ка, смотрели приезжий Московский цирк, обедали в ресторане. Домой направились дорожкой через парк, освещённой лучами заходящего солнца. Вдруг она нечаянно оступилась. Гриша невольно обнял её, предупредив падение. « Ой!» – вскрикнула она, и взглянула под ноги ничего там не найдя, обернулась к нему. Лица их встретились. В глазах её не было ни страха, ни колебаний, лишь лёгкая застенчивость сквозила в её улыбке. И тогда он, не сознавая своего поступка, прильнул к её губам… Небо над городом почти слилось с землёй. Их окружал густой вечерний сумрак, мерцали огни города за парком. Ветер шуршал в их одежде. Он бежал к ним навстречу влажный и прохладный. Они поняли, что идут не в город, а к морю. Вдруг они услышали величавый, одно об- разный шум . « Что это, море?» - спросила она. « Это – звуки прибоя», - ответил Гриша. На берегу моря стояли огромные угрюмые тополя, спускавшиеся к морю. Там они расступались, от туда веяло йодистым ветром. Он стелился по земле, летя с огромных морских просторов, и веял дыханием морской осени. Море грозно гудело, далеко белее сквозь сумрак, бегущими к земле баранами с необузданной силой. Они шли по мягкой гальке у сверкающего белой пеной прибоя. В верху висели и шумели исполинские тополя, а под ними, как бы соревнуясь меж собой, жадным и бешеным прибоем играло море, а Гриша с Ольгой были по середине между ними. Потом они были снова в парке, сидели на скамейке и целовались. Гриша упивался незабываемой нежностью её губ, целовал глаза, которые она подставляла ему, целовал похолодевшее от морского ветра лицо и рука, а за их спинами бушевало море, шумели тополя. Ветер начал разгонять тучи, на небе замелькали отдельные звёзды. Чувствовалось, что скоро на город хлынут морозы… Декабрь 1957 год, Евпатория.
|