Глава СXXVII


Вечером 17 августа подполковник Казаков получил приказ сдать командование артполком РГК своему начальнику штаба и прибыть в штаб артиллерии Юго-Западного фронта. На следующее утро он выехал из Коростеньского укрепрайона на штабной машине. Ехать пришлось кружным путём через Чернобыль и Чернигов: дорога по правому берегу Днепра была перерезана немцами, удерживающими севернее Киева окуниновский плацдарм. В июле артиллерия Казакова поддерживала контратаки армии Потапова из Коростеньского укрепрайона в направлении шоссе Новоград-Волынский – Житомир – Киев. 13 июля Потапов выдвинул артполк РГК вплотную к шоссе в районе посёлка Чигири и поставил подполковнику задачу сделать шоссе непроходимым для немецких танков. В течение многих дней полк удерживал этот огневой рубеж, парализуя движение по шоссе и отражая атаки немецких танков огнём прямой наводкой. Уничтожив несколько десятков танков и потеряв всего три орудия из сорока восьми, полк и дальше мог бы удерживать позиции, если бы не обострившаяся в конце июля проблема с подвозом боеприпасов. Вынужденный экономить снаряды полк отступил вместе со всей армией в Коростеньский укреплённый район.
Кружной путь в штаб Юго-Западного фронта был не близким. Несколько раз подполковнику и его водителю приходилось спешно покидать машину и пережидать в неглубоком кювете на краю дороги налёт немецких бомбардировщиков: воздушный флот противника прокладывал дорогу к Чернигову наступающей со стороны Гомеля пехоте 2-й полевой армии генерала фон Вейхса. К вечеру подполковник благополучно добрался до Прилук. Штаб артиллерии фронта размещался в 30 километрах южнее, в окрестностях Пирятина. Встретивший Казакова начальник штаба полковник Гаврилов был чрезвычайно рад прибывшему пополнению: в последние дни проблемы снабжения войск артиллерийскими боеприпасами обострились до предела, и ни на что другое у полковника времени не оставалось, а между тем проблемы артиллерии Юго-Западного фронта дефицитом снарядов далеко не исчерпывались, они множились с каждым днём и настоятельно требовали решения. В конце концов Гаврилову удалось убедить штаб фронта в необходимости прислать ему толкового начальника Оперотдела с высоким уровнем профессиональной подготовки и практическим опытом командования в боевой обстановке. Из предложенных ему генералом Тупиковым на выбор кандидатур он сразу остановился на командире полка РГК.
- Но ведь у него, кажется, нет опыта штабной работы, - предостерёг Тупиков.
- Ну, это дело нехитрое, товарищ генерал. Освоит на месте.
Вручив Казакову письменный приказ о назначении его начальником Оперотдела штаба артиллерии, Гаврилов проводил подполковника в просторный кабинет, где на столе была разостлана большая штабная карта. На ней были обозначены расположение войск фронта, группировки артиллерии и пути их снабжения боеприпасами. Пожелав начальнику Оперотдела успехов в работе, начальник штаба оставил его, попросив зайти на следующий день с проектом донесения в Генштаб по итогам дня.
Казаков провёл над картой бессонную ночь. К утру он понял, что работа начальника Оперотдела совсем не так проста, как ему представлялось прежде. Он поймал себя на мысли, что был бы не против оказаться снова на мельнице КП полка с биноклем в руках и забыть о штабной работе как о страшном сне. Однако отступать перед трудностями было не в характере подполковника Казакова. Теперь он уже знал, в чём заключается его новая работа. Начальник Оперотдела штаба фронтовой артиллерии должен хранить в памяти и постоянно обновлять обширный банк оперативной информации, он должен по первому требованию начальника штаба с ходу ответить на вопросы: сколько орудий и миномётов имеется на том или ином участке фронта, какого калибра орудия, насколько обеспечены боеприпасами, сколько грузовиков, конных упряжек или железнодорожных вагонов понадобится для переброски артиллерии с одного участка фронта на другой и сколько времнени уйдёт на эту операцию. Он должен в деталях знать особенности применения артиллерии на том или ином участке фронта с учётом особенностей местности и оперативных данных войсковой разведки об артиллерии и танках противника. Короче говоря, начальник Оперотдела должен знать всё, что положено знать начальнику штаба, только точнее и в большем объёме. Если добавить к этому, что штаб артиллерии фронта не располагал ни собственным отделом разведки, ни даже своими средствами связи с войсками, и за информацией приходилось постоянно ездить за 30 километров в Прилуки и там становиться в очередь к незамолкающим телефонам в штабе фронта, то неудивительно, что прежняя должность командира артполка представилась теперь Казакову тихой гаванью. Уже вечером ему предстояло нести на подпись текст ежедневного донесения в штаб артиллерии РККА с приложением отчётной карты. Начальник артиллерии Юго-Западного фронта генерал Парсегов, хорошо известный в армии со времени штурма линии Маннергейма, перед которым он лично руководил артподготовкой, подписав донесение в Москву, дал начальнику Оперотдела дополнительное поручение: организовать при штабе фронта подготовку кадров специалистов артиллерийской инструментальной разведки. Имевшиеся в составе тяжёлых артполков дивизионы АИР понесли в первые два месяца войны большие потери в матчасти и личном составе. Ситуация усугублялась тем, что прибывающих на фронт курсантов и выпускников артиллерийских училищ сплошь и рядом бросали в бой в составе пехотных подразделений, и до штаба артиллерии они уже не добирались. Парсегов предложил Казакову для начала подготовить доклад на эту тему для начальника штаба фронта. Работа над докладом не заняла много времени. В качестве первоочередной меры Казаков предложил отозвать с фронта и доукомплектовать полки тяжёлой артиллерии РГК и уже на их основе развернуть в тылу подготовку специалистов. Генерал Парсегов передал доклад Казакова генералу Баграмяну, но до реализации содержавшихся в нём предложений дело уже не дошло. 15 сентября Казаков как обычно явился с докладом в кабинет полковника Гаврилова. Он доложил о мерах, которые необходимо принять для усиления прикрытия штаба фронта в Прилуках средствами ПВО: в последние дни налёты авиации противника на штаб следовали один за другим. Гаврилов слушал доклад невнимательно, он вынимал из ящиков стола и выкладывал перед собой в большую стопку папки с документами. Когда Казаков закончил, Гаврилов взглянул на часы и приказал подполковнику через полчаса быть готовым к погрузке на грузовики: штаб попал в оперативное окружение, генерал Парсегов уехал в 38-ю армию и связи с ним до сих пор нет, штаб фронта в Прилуках свёрнут, Кирпонос отправился в Киев, а штабу артиллерии приказано прорываться из окружения на восток.
- А как быть с документами?
- Всё сжечь. С собой взять только самое необходимое.
Спустя полчаса в лесу под Пирятином дымилась большая куча пепла, а штабная автоколонна уже выдвинулась по просёлку на восток, в сторону реки Сула. Перебирая немногие захваченные с собой бумаги, начальник Оперотдела неожиданно поймал себя на мысли, что всё действительно необходимое для работы – при нём, а горы штабной писанины, накопившиеся в его кабинете, уже давно можно было сжечь. Колонна шла по просёлкам всю ночь и весь следующий день, подбирая в пути небольшие группы бойцов, пробивавшиеся на восток со стрелковым оружием. Всего набралось человек четыреста, и штаб артиллерии постепенно превратился в батальон мотопехоты. Потом кончился бензин, и полковник Гаврилов приказал сжечь грузовики вместе со всеми документами. Дальше отряд Гаврилова двинулся в пешем строю, разбившись на две маршевые колонны. Они шли в сторону Лохвицы и Синятина. Ни Гаврилов, ни Казаков не знали, что тремя днями раньше здесь, в районе между Лохвицей и Синятином, встретились танковые колонны Гудериана и фон Клейста.