1. За песнью дней тревога, будто треск о грани - недосказал главного, на послед каракулей мальчишеских, - будто кому-то оставил; точил грифель о жало снов, восклицал канделябрами и синекдохами хаял, херувим жестокосердным серпом, - Разводил под ребрами слякоть!
А можно теперь с Мариенгофом за пазухой, я мальчику твоему преподам урок сердобольно; За какие такие грехи он втянул души кальян в амурные ноздри, и пыхтел будто праведно; Скалясь во след сюртука, который снашивали до дыр поэты, "почитать чего громадное"?
Могильной поступью дирижируя, вкладывал в уши запонки велеречивые, о сотворении мира души по подобию образа; оскверненного за неимением лучшего снисхождения к самому себе позорного;
Упиваясь богемой, будто сотворенной вселенной,- а ей название - праздность, нищета и тщедушие, пустой звук пятаков медных в кармане пойманной мыши;
Раз один, движим светлым чувством памятно, разобьет её в тар-тара-ры, и носа не подточит ни одна хромая блоха; Почитаемо каждому в зубы пример, И логарифмической лентой оплеуха.
2. Нутро язвой сквозит, - скосила Косой по бурьяну латунному, серебром, окалиной, Выскреб сердце, родимая, на помин; Кулаком по бровям, будто русский конь поле копытами, Зазвенели под ложечкой вёсенки.
Ку-ку-шон! Саранча голодная! Гнуть кавардак и надламывать – Бить, бить, бить! До треска ломотного, до гробного памятования? Нет! Нет! Нет! Не хочу! В петле поцелуя болтаюсь, как пилигрим, Кот Матроскин и ладанка.
Я плечей конокрад и ланит медвежатник, По буквицам заварю чай, Френч пошью и трость справлю, Во главе – Хатсепшут, В театр по бульварам летним взбрыкнусь, Пятипалым дендизмом салютовать.
И ни одна мракобесная падаль, Не перечеркнёт красного словца, Ханжеским потугам внемля и кресту; По Голгофе упиваясь хвалебным ритмом, Больше я – НЕ ПРОЩУ!
3. Пусть сердце папье-маше мягче, Скатится скифскими рунами, К той пресловутой бестии, Что Луну мою закопала заживо, - Я ей словечко шепну…
Вам - гнутся поджилки со мной говорить! А мне на душе не робко, - Парнасом самодельным закусывать, Погну, - как пить дать ПОГНУ, И пусть улыбаются ряшливо, Поскрёбывая подбородки гребенками, Закатываясь поднебесными студнями; На Ваш рукомойник серебряный, Каштан ногу задрал.
Что? Вздулись пупки недосыпом? По животу завопили песенки?.. А мне по душе – топором высекать Наскальные истины.
4. Ку-ку-шон! Мне не тесна сорочка, по ломоть В Лето бежать! Разглаживать Кренделей оторочки, И исподним юбок шуршать.
Орехи щелкать на бульварах с нищими, И пить грезофарса портвейн, Заворачивать пряники! - Баста! В неглиже канитель заигралась, Краями июньскими.
Медунец! Колдовскими чарами, Впивать в глотку Рахманиновым, И Прокофьева пасынком.
Мне в персты не молиться, Уклейкой в углы не низать, - За меня Иисусик выстрадал, Несчастий сулемных, И Робокоп отстрелял.
5. Только не пожалей! Испечалишься возом несносным, Не надо! Умалиться мигом единым, В зубы бравады, - Ткнуть колокольцем. Милая рядом! Коченеет Луной оловянной, Кисейный шелк лица.
В загривок бурунный, Стремена ножевые всажу, И ни одна собака рядом, Морды не высунет на плацу, - Хотели песнь окаянную?
Не дождались, проехали, Требухой оленя вскармливать; Тигр - он хыщнег неистовый, К дамам ласковый, К нечисти вусмерть лютой.
6. Ку-ку-шон! Да, звени уже звонно! В свист вложусь ухом львиным, Покуда кошки мурлыки, Рыка с полтиной хватит, На сундук вскочить с мертвецом!
Злободневность кромешная, Всей симфонии на мозголь, Курносым ляда повыведал, Чертополохом пламя в хлебосол, Вам мытаря мытарство, В пересчёт на годину драпом, Выстегать и к груди неба воль.
Смяли смоковницу – веригам коснеть, Почитать чего больше Виселицы, Небо крестом не объять! И у этой отыщется небылицы.
7. Скрути папироску во тьме, Перед утром, Казни стрелецкой, Только жалобить не изволь, Сольно вложился во гроб статуэткой, - Сольной пижамой разразился портной.
Эка невидаль! Кукарекать рассветным полднем, Ты по мне как родной китель, что китайский, Выспрен меркой на упокой, Ложись и, не ахая, Будет запонка, На лацкане двубортном.
Кораблем в опричь всплывёшь, Не бойсь, это не страшно, - Страшнее померанцем лешему в грош, Веслом на цугундер заламывать вошь.
Вот такая она сырая поэзия, Недоношенная, В ризы хлебалом не умыкнешь, Под разные настроения норовит, Вбить геральдический гвоздь.
8. ЛЮБЛЮ КУ-КУ-ШОН! Шапкой кидать берендеевой, По барским снопам утекать, По небесной нежно увядшей лилии, Как ребенок исплакался.
Засквозила заря ребер решёткою, Позвоночник, будто трап в кутерьму бросал, С самолета рейсом из поднебесной, В земное царство руин, рутин и крестов, Пусть кто нацарапает большее.
Не моё это царствие, не моё – хоть УБЕЙ, Выплачешь, стану месяцем, А не выплачешь – мелкий плёс? Всё известное, все истертое, Куличом не заманишь дичь, Мы по заговору красно имённому, Справим свадебку и курносую оботрём!
9. И какая другая правда будет нам говорить, Бороной по небу столп колесницы, Звонница-конница, И мачт хоровые струи во стяг, Косы, саженно черной.
У брюнеток есть одна склонность, - Медунец обмакивать в гранатовый сок, Под кислиной пачкули черный мёд ворожить, И от того не бывает серьезный повод, Хоровод во поле кружить.
А ты брось грязи ком в рамень на сноси, Повяжи на стопу кантик Хатыр травы, Испроси у реки наречия вятского, И купавам в омут Хоругвь опусти, Так счастье и сладится.
10. И где же наша Фраушка, Шукшунья мелко погостная, Откормить голубцами! И жемчугом нательным осклабить, Кумушка выстрадала горево не переносное.
Вырядить, выутюжить куртинно микстурно, И каблуками направить в посольство, Изведывать тропарей бунтарство, И чудачествам заказывать порчи, Вопия нетопырно сиятельству.
За благовест восприяти недюжинно, Знаменуем ситцевый галстук, - И шинелькой прикроем воспаленное горло, Выстудилась, выстругалась, - Нательно рубашкой во скит, пряным Солнцем.
11. Витгенштейна с Коперником обручим Сумасбродством, С облучка придорожной кареты, Ласкательно крематория и лупанария, - Вытемнить парадоксальное сходство, Под грифом товарища Сталина и Иосифа.
Вы до сих пор считаете, это рефлексия? Товарищ Троцкий? Куртуазным находкам урну потолще, Кастратам и висельникам, - Коза Ностру, Барышню – обмахивать полотенцем!
Ку-ку-шон! Бал грядёт с понедельника по пятницу и чертог, Заряжаем пушки Голландцу летучему, На этот раз возьмем живьём гильотину! Метить не будем, - в НЕБЕСА прахом пальнем!
12. Да, здравствует революция и Рупрехт! Сгодится мальчик за юного техника? Что??? Говоришь астроном? Это занятие высокоблагородное, Осенённое огнем и мечом.
Астральным параличом не поперхнет, Суженый ряженый, В безмолвном граде Китеже, На острове Буяне, В просторной светлой спаленке.
Открываются ставни и летит голубем девочка, В дланях светозарной денницы, Кобыльим молоком вымыта; Первенец белизной и ланитами в мать, Глазами в Северного отца.
|