Он не мог оторвать от неё восхищённого взгляда, казалось, он бы сделал для неё всё, потому что богам принято приносить жертвы. А он её боготворил. Во сне он видел только её, во сне она была даже более чем благосклонна к нему. Он слышал её голос, и мир вокруг преображался, он научился различать звук её шагов, и неведомая сила каждый раз влекла его навстречу ей, её надменно-снисходительное «Здравствуй» было бальзамом для его души.
У неё была тонкая талия и умопомрачительные бёдра, красивая грудь и длинные тёмные волосы. Он знал, как они пахнут, он знал, что они пахнут хорошо. Он знал, что она этого не знает. Иногда ему даже нравилось это его безответное чувство, он именно так его называл – чувство, потому что любви он не знал, его, по крайней мере, никогда не любили. Окрестить страстью то возвышенное чувство, которое стало смыслом его существования, было бы осквернить её. ЕЁ.

***

Она была преподавателем психологии. И она была старше его на пятнадцать лет, но это не имело значения, ничего теперь не имело ровным счётом никакого значения.
Месяц назад она начала вести факультативные занятия, посвящённые изучению пограничных состояний психики. Это как раз было по его части, ему всегда доставляло некое удовольствие скользить по невидимой грани, отделяющей норму от патологии, радость от горя, жизнь от смерти. Кэтрин говорила, что выбор уже сделан за нас, и мы не в силах бороться с обстоятельствами, есть такое слово «суждено».
Три недели назад он, выполняя домашнее задание по факультативу, выпрыгнул из окна на четвёртом этаже, из комнаты своей тогдашней подруги. И не разбился. Бетси назвала его психом, развернулась и ушла, а он…
Он обрадовался и сломя голову побежал к Кэтрин – ему был известен распорядок её дня, он знал, что в это время она ещё должна быть в университете.
- Ты примчался сюда прямо с тротуара, на который упал? – изящные тонкие брови чуть-чуть приподнялись, - Это неразумно, - заключила Кэтрин.
- То, что я прыгнул?
- То, что ты не поразмыслил над своим поступком после. Да и до, я думаю.
- Вы говорили, что существует рок, если мне суждено разбиться – я разобьюсь. Но я не получил даже царапины.
- Ты намерен испробовать все варианты? – с небольшой иронией спросила Кэтрин, - Не сгореть в огне, не захлебнуться в воде, не переломать кости, бросившись под машину?
Зачем она это спрашивает? Ведь сама же не далее, чем вчера, говорила…
- Ты хочешь покончить с собой? – оборвала она его мысли.
- Нет, - он произнёс это несколько быстрее, чем нужно, будто боясь, что если замешкается с ответом, Кэтрин убьёт его.
- Тогда не надо с таким чрезмерным рвением относиться к моим занятиям. Прости, я устала, пора домой.
Он знал, что дома её никто не ждёт, он наводил справки, он следил за ней. Около полугода назад она развелась с мужем, развод был тяжёлым, долгим процессом, муж не желал делиться состоянием, будучи сказочно богатым человеком. На деньги, полученные после развода, Кэтрин купила небольшой двухэтажный особнячок, жила одна, проводя почти всё время на работе. Она всегда закрывала руки, будь на улице зима или нестерпимо жаркое лето. Однажды, наблюдая за Кэтрин через замочную скважину чёрного входа, Ник увидел её в открывающем руки лёгком шёлковом халате. На правой руке, разделяя её на две продольные части, темнел ужасный шрам, появившийся, судя по всему, недавно. Ник помнил, как тогда содрогнулся, отскочил от двери и долго куда-то бежал. Отдышавшись в каком-то сквере, он понял, в чём дело. Он нашёл в Кэтрин изъян - в совершенных формах изъян нонсенс.
Несмотря ни на что, он посвятил себя ей, думая, что отыскал, наконец, в отличие от миллионов, смысл жизни.

* * *

Сегодня Ник снова был на занятиях Кэтрин. Факультатив посещала немногочисленная, но постоянная группа студентов пятого курса, младшие Кэтрин были не интересны. Включая Ника, к Кэтрин ходили восемь студентов. Среди них было три девушки: рыжеволосая веснушчатая Саманта; её подруга короткостриженная полноватая Джесси; несколько странноватая, даже по меркам Ника, худенькая, прозрачная Фрэнсис с большими испуганными глазами. Мужскую часть группы представлял сам Ник, два его друга, которых он поначалу переманил на занятия, а впоследствии пожалел об этом: высокий широкоплечий Мартин, вечно сомневающийся, любящий подискутировать, оттого пользующийся отдельным вниманием Кэтрин - его, Ника, Кэтрин – и Дэйв, жгучий брюнет с карими глазами, мечтательной улыбкой и далеко идущими планами. Четвёртого и пятого парня привели с собой подруги Саманта и Джесси. Того, которого привела Саманта, звали Ричард, ничем не примечательный серый молодой человек, отсиживающийся на своём месте, дабы его девушка всегда была в поле зрения. Кэмерон, приведённый Джесси, эдакий ботаник в очках, извечном тёмно-зелёном костюме и с дурацкой манерой переспрашивать каждое слово.

- Вы когда-нибудь задумывались о добре и зле? – хмуро спросила Кэтрин – «Что-то случилось», - подумал Ник, - Почему хорошо думать о других, а не о себе? Быть альтруистом? Кто это придумал? Тот, который помог своему ближнему? Или тот, кому помогли? Что вам больше по вкусу: делать подарки или получать их?
- Не думаю, что это одно и то же, - тут же встрепенулся Мартин.
- Вы отождествляете подарок с вещью? – прищурилась Кэтрин.
- В данном случае – да, - кивнул Мартин, - я люблю делать подарки, но я не отказываюсь от них сам, - он замолчал.
- А что дальше?
- Дальше – всегда выбор, я думаю, - пожал плечами Мартин и взглянул на Ника, тот заворожёно, как, впрочем, всегда, смотрел на Кэтрин.
- Выбора нет, - словно опомнился Ник.
- Почему нельзя совместить эти два пункта: дарение и получение подарков? – возразила Джесси, щёлкающая ручкой, что сильно раздражало Саманту, которая то и дело пыталась отобрать её у подруги.
- Мы условно обозначили добро дарением подарков, зло – получением. Вы считаете, что их можно совместить? – произнесла Кэтрин, - что обычно и происходит, то есть нет разницы между добром и злом?
- Убийство – зло, - проговорил Дэйв, - нельзя убить во имя добра. И грань здесь очень чёткая.
- Которую, однако, многие переступают, - сказал Ник, глядя в глаза Кэтрин.
- Ради чего? – спросила она.
- Ради цели, - Кэтрин обращалась к нему!
- Это ключевой момент. Я бы хотела, чтобы вы подумали об этом. Пока, на сегодня всё.
Нет, опять эти два часа пролетели, как две минуты! Снова ждать бесконечные три дня, метаться в ночных кошмарах или видеть сны с Кэтрин, просыпаться с бешено бьющимся сердцем, осознавая, что её нет рядом и никогда не будет. Смертным нельзя приближаться к богам, Икар обжёг крылья, подлетев к солнцу.

* * *

- Какой ты сегодня бойкий, - подколол его Мартин, когда они после занятий пили пиво.
- Да ладно тебе, - отмахнулся Ник, - просто вопрос интересный, - он посмотрел на часы, - парни, пора бежать.
- Счастливо, - кивнул Дэйв, - завтра – не забудь. Мелани тобой не на шутку заинтересовалась.
- А смысл? – усмехнулся Мартин, пожимая руку Ника.

Через пять минут он уже ждал её. Вряд ли она знала его машину. Кэтрин выходила из университета своей неспешной грациозной походкой. Боже, как он… любил её! Кажется, он бы сделал для неё всё на свете!
- Ник! Ник! – чей-то голос звал его, но он не сразу сообразил – чей, - Ник!
Она!! Кэтрин подошла совсем близко к его «пежо» цвета яичной скорлупы. Ник остолбенел. Она чуть смущённо улыбнулась.
- Слушай, - сказала Кэтрин, наклонившись к открытому окну – её губы были так близко, - подвези меня, пожалуйста, домой. Я сегодня без машины.
- Конечно, - очнувшись, он вскочил, открыв дверцу так, что едва не задел Кэтрин, обежал автомобиль, распахнул перед ней дверцу.
- Спасибо, Ник.
Они ехали молча. Пару раз Кэтрин указывала на нужный поворот, да он и так знал дорогу.
- Спасибо, - произнесла она снова, выйдя из машины, и ушла.
Позже, у себя дома, он метался по комнате, швыряя и раскидывая попадающие под руку предметы. Дурак! Почему он молчал? Она выглядела несколько расстроенной или то была усталость? Он чувствовал, что что-то случилось, и не спросил у неё, всё ли в порядке! Безмозглый кретин! Моральный урод!

* * *

На следующий день была эта отвратительная вечеринка. Мартин уже давно не выходил из гостевой комнаты, в которой уединился с какой-то высокой темноволосой девицей с жуткими, как у покойника, сиреневыми губами.
Около него самого весь вечер крутилась та самая Мелани, о которой упоминал Дэйв. Невысокая, светловолосая, с длинными ногами, смешливая.
- Что ты будешь делать после университета? – поинтересовалась она, изящно подперев голову тоненькой ручкой.
«Действительно, что же я буду делать, когда больше не смогу её видеть? Наверное, умру».
- Устраивать вечера памяти, - усмехнулся Ник.
- А серьёзно?
- Серьёзно.
Потом он всё-таки пригласил её в кафе - они должны были встретиться завтра в шесть вечера.

* * *

Шесть вечера завтрашнего дня наступили. Ник с нежно-розовой розой в руке стоял в городском парке у памятника выдающемуся писателю.
В шесть-десять он начал оглядываться по сторонам, в шесть-пятнадцать нервно притоптывал ногой, в шесть-двадцать стрельнул у прохожего сигарету – обычно он не курил – так, иногда, когда нечем было занять руки. В шесть-двадцать пять серебристая фольга, в которой находилась роза, была неприлично мятой, в шесть-тридцать объявилась виновница торжества, но Ник не стал закатывать истерику.
Они немного погуляли по парку, Мелани то и дело восхищалась розой, потом подошло время ритуальной трапезы.
Ресторанчик был так себе – выбирала Мелани, видимо, боялась, что у него не хватит денег. Спустя 20 минут, после того, как они сделали заказ, и официант принёс по бокалу шампанского, Ник начал скучать. «Интересно, если я с ней сегодня пересплю, она от меня отстанет? И Дэйв с Мартином зауважают ещё больше? И, наконец, отвяжутся со своими разговорами о моральной импотенции или что они там говорят?..»
- Ужасно! – вскрикнула вдруг Мелани.
- Что? – испугался Ник от неожиданности.
- Совсем забыла! Мне завтра так рано вставать, - и она обратила к нему умоляющий взгляд, - Нужно лечь пораньше.
«Значит, переспать не получится. Придётся встречаться ещё раз», - обречёно подумал Ник.
- Хорошо, я расплачусь и поедем, - кивнул он, повернул голову, чтобы позвать официанта, и в то же мгновение увидел Кэтрин.
- Да? – предупредительный официант предупредительно наклонил голову.
- Ты будешь виски?
Мелани неуверенно мотнула головой.
- Два и сигареты.
Мелани округлила глаза.
- Мы остаёмся?
- Давай посидим ещё немного, - и Ник улыбнулся изо всех сил, так когда-то он улыбался учительнице по географии, когда та не хотела исправлять тройку на четвёрку, и это было вселенской катастрофой.
На Кэтрин было длинное чёрное платье, волосы уложены в высокую причёску, несколько вьющихся прядей обрамляли лицо. Он уже знал, что этой ночью будет видеть её такой во сне. А в чём была Мелани? Он даже не обратил внимания… А, голубая кофта, юбка или брюки – Ник не заметил, распущенные прямые волосы.
- Расскажи мне что-нибудь, - попросил он, чтобы можно было молчать и вглядываться в столик на том конце зала, как раз за спиной Мелани.
Кэтрин пришла не одна. С ней был мужчина в вычурном светлом костюме. Сначала они о чём-то беседовали, потом молча поглощали пищу, после – танцевали, и этот хмырь обнимал её за талию.
- Потанцуем? – предложил Ник.
Он был уже достаточно пьян, чтобы поцеловать Мелани, хотя бы в её маленькое ушко. Кэтрин этого не видела, да он и не гнался за этим. Даже если бы она заметила его, то абсолютно ничего не почувствовала бы, в её голове, вероятно, промелькнула бы мысль: «Вот мой студент танцует со своей девушкой». И всё.
Но Кэтрин уже давно сидела за столиком.
Щека Мелани была горячей и нежной. Когда он поцеловал её в ямку на шее под подбородком, она тихонько застонала. Ник зажмурился, открыл глаза и увидел, что Кэтрин, кажется, ссорится со своим спутником. О, она даже дала ему пощёчину! Господи, что это? Она встаёт, с грохотом отодвигая стул, и медленно направляется к выходу. Ник обернулся и, наверное, в этот момент остановился, выпустив из рук Мелани, чтобы проследить взглядом за Кэтрин. Та вышла, её спутник не сдвинулся с места.
- Тебе всё ещё нужно домой? – постарался произнести Ник как можно спокойнее, - извини, но мне тоже рано вставать.
Он ненавидел эти чёртовы задние сиденья машин, но они переспали именно там, в его «пежо», припаркованном у запасного выхода из ресторана.
Потом Ник поймал ей такси, а сам отправился пешком. Тёплый сентябрьский воздух бодрил и приводил в чувство. Ноги привели его к особняку Кэтрин, и только у его парадного входа он понял, сколько километров прошёл.
На втором этаже горел свет. Это дико и по меньшей мере странно, а по большей – глупо торчать около часа ночи под её окнами. От злости он пнул пустую бутылку из-под пива и побрёл к проезжей части ловить такси.


* * *

Прошёл следующий день, и Ник снова увидел Кэтрин. От её духов у него кружилась голова.
- Чего вы боитесь? – спросила Кэтрин.
- Войны, - ответила Джесси и толкнула локтем Саманту.
- Болезней, - подхватила та.
- Времени, - неожиданно заявил всегда молчащий Ричард.
- Интересно, - отозвалась Кэтрин, - у Рика есть единомышленники?
- Я, – подняла руку Фрэнсис.
- Почему? – спросил Мартин, - по-моему, глупо бояться неизбежного.
- Ты имеешь в виду старение? – тут же влилась в дискуссию Кэтрин.
- Да нет, - покачал головой Мартин, - крушение надежд, несбыточные мечты – вот что я имею в виду.
- Хм! – хмыкнул Дэйв.
- Люди вечно недовольны, - проговорила Кэтрин, - научись довольствоваться тем, что имеешь, и будешь счастлив.
- Но время-то всё равно идёт, - произнёс Дэйв.
- А вы не думаете о том, что большинство людей, так и не определившихся в жизни, именно об этом и сокрушаются. Сокрушался ли о скоротечности времени Моцарт или Эйнштейн? – Кэтрин, как всегда, чеканила каждое слово, - Вы хотели бы найти в себе искру? Откуда она берётся, и как мы узнаём, что это и есть моё?
- Это сразу видно, - произнёс Ник и осёкся.
- Да? – она подняла одну бровь, - Как?
- Биополе начинает искриться, - ответил Мартин, и все, кроме Ника, засмеялись.
- Хорошо, - Кэтрин захлопала в ладоши, чтобы остановить внезапно возникшую бурную реакцию, - Ответьте мне, чего вы хотите? Ваша заветная мечта?
Ник потёр глаза – он совсем не спал этой ночью, как обычно в предвкушении перед факультативом с ней.
- Как и все – иметь хорошее здоровье, много денег и любящую жену, - ответил Кэмерон и взглянул на Джесси. Та передёрнула плечами.
- Как банально.
- Неужели? – переспросила Кэтрин, - Ты сама мечтаешь о полёте на Юпитер? Прости за сарказм.
- Нет, конечно, но если уж мечтать, то о чём-то недостижимом.
- Вот вам и ответ на поставленный вопрос, - повысила голос Кэтрин, - Дэвид, я всё о том же уходящем времени и утерянных возможностях. Может быть, люди, добившиеся чего-то, ставили перед собой более земные и банальные цели, потому и добивались их.
- И становились известными, - парировал Мартин, - Что же, в этом и есть счастье и смысл жизни? В славе? Согласен, это приятно.
- Не думаю, что тот же Моцарт или Вебер или Мария Кюри заботились в первую очередь о судьбах человечества, они просто делали своё дело, переступая через… Кстати, через что? – и глаза Кэтрин загорелись.
- Через себя, - сказал Ник и взглянул прямо в эти невозможные глаза.
- Что, цель оправдывает средства, Ник?
- Да, всегда, - кивнул он. Она была так близко, её грудь – у самых его глаз: он ведь сидел, а она встала перед ним, - Иногда бывают ситуации, когда можно забыть себя, - Ник снова посмотрел ей в глаза, затем поднялся и, извинившись, вышел.
Выбежал из узких, давящих коридоров на улицу вдохнуть дурманящий воздух.
Его ладони были настолько горячими, что можно было смело жарить яичницу.
Он больше не мог контролировать себя рядом с ней, сегодня он сдался и убежал.
Она – его заветная мечта и только она. Сказать ей и немедленно. Тянуть невозможно. А если Кэтрин рассмеётся или прогонит его или… Нет, рано. Когда-нибудь потом.
Ник отыскал в сотовом телефон Мелани, позвонил ей и назначил встречу. Они погуляли, а затем всё снова повторилось в его машине. Не такая уж она и плохая девушка. Пожалуй, не стоит ограничиваться двумя свиданиями, и они договорились послезавтра сходить в кино.

Всю первую половину следующего дня Ник провёл в постели у себя дома в приятной полудрёме – была суббота, занятий в университете нет. Ближе к обеду позвонил Дэйв.
- Надо поговорить.
- Хорошо, через пятнадцать минут.
Они жили в соседних домах, погода была солнечной, отнюдь не осенней. Купили пива и устроились на лавочке.
- Кэтрин вчера попросила меня остаться после факультатива, - сообщил Дэйв, не глядя в сторону Ника, - спрашивала, через что я смогу переступить во имя блага. Не добра, заметь. Интересовалась, что для меня благо. Сказала, что ей это надо для диссертации. Она так с каждым из нас хочет побеседовать. Я первый.
Ник нервно сглотнул, в горле запершило, он отхлебнул пива, но неудачно – пенная струя быстро полилась вниз на рубашку и джинсы.
- Чёрт! – вскочил он, - Вот всегда так! – и в сердцах отбросил бутылку.
- Эй, полегче! – отпрыгнул назад Дэйв, спасаясь от брызг.
- Извини, - нахмурился Ник, - Ну и что дальше? Через что ты переступишь?
- Убью, если нужно. Это я ей так сказал. А на самом деле… - он задумался, прикурил сигарету, - А хрен его знает. Может, и правда убью.
«…- Кого: брата, маму, соседа, прохожего? Степень родства имеет значение? – уточнила Кэтрин, её серые глаза светились непонятным влекущим огнём.
Дэйв таскался на эти факультативы не только ради составления компании Нику.
- Степень родства? – переспросил Дэйв, кладя ладонь на её пальцы, - имеет место в определённых отношениях между людьми…»
Все дальнейшие события он постоянно прокручивал в своей голове и не знал, что с этим делать: рассказать Нику или нет.
- Я бы убил, - произнёс Ник, и Дэйву показалось, что тот читает его мысли.
«Пожалуй, говорить не стоит», - с опаской подумал Дэйв и, растянув губы в лучезарной, несколько насмешливой улыбке, спросил, хлопнув друга по плечу:
- Как там Мелани? Ты уже?..
- Да, я уже! – оборвал его Ник, - Что, больше не о чем поговорить? Вы с Мартином просто повихнутые! Надоело! – он сорвался с места и зашагал в сторону своего дома.
- Придурок! – крикнул ему вдогонку Дэйв, - Передай Нику, когда тот вернётся, что его двойник нахамил его лучшему другу! Но я не в обиде!

Воскресенье выдалось пасмурным, с утра моросил неприятный, какой-то гадкий дождик, такой, что было непонятно – открывать зонт или нет.
Мелани, конечно, опоздала. Ник уже двадцать минут мял в руке билеты, стоя в холле кинотеатра. Ник любил всякие «заглюченные» фильмы, после которых непременно делал вид, что всё понял и даже пытался объяснять смысл, и про которые Мартин всегда говорил, что подобные фильмы «ещё раз тыкают нас мордой в грязь собственного тупоумия». Странно, что этот философ не признавал Дэвида Линча или Полански на худой конец.
- Привет! – Мелани звонко поцеловала его в щёку ненакрашенными губами и, схватив за руку, потащила в зрительный зал.
Сюжет фильма был странным – режиссёр был как раз Роман Полански. Замкнутый круг и никакого смысла. Человек сходит с ума. Хотя в начале фильма он – типичный серый представитель своего времени, тихоня, очень и очень правильный, одинокий, снимающий квартиру, из окна которой некоторое время назад выбросилась женщина. Ник с дрожью вспомнил свой прыжок. Идиот! …Затем главный герой повторяет – не осознавая этого – действия бывшей жилички, подражает ей: по ночам переодевается в оставшиеся после неё платья и парик, красит губы… Ему кажется, что соседи виновны в этом, что это они доводят его до сумасшествия, он перестаёт видеть их настоящие лица и видит чудовищ вокруг себя. В итоге он выпрыгивает из окна и… Оказывается на той же больничной койке, где лежала выбросившая до него женщина, и наблюдает то, как он сам же приходит, чтобы навестить… Себя? Ту женщину?
Ник смотрел этот старый фильм раза четыре и каждый раз, не улавливая смысла, влюблялся в сюжет снова и снова. Увидев фильм впервые, Ник задумался над одним монологом главного героя. Тот спрашивает у своего собеседника: «Если бы было возможно отрезать без ущерба для здоровья одну из рук или ног или почку, то что мы бы сказали? – Это я и моя рука – или – Это я и моя почка – или – Это я и моё сердце. Но если мы отрежем голову? Что мы скажем? Это я и моя голова? Или: Это я и моё тело? Что даёт право голове называться мной?» Ника завораживала последняя фраза. Господи, как бы он хотел поговорить с Кэтрин! Уж она бы поняла его! Поговорить бы с ней об этом фильме, о других, о произведениях Эдгара По, Оскара Уайльда, Герберта Уэллса - да о чём угодно! Но это так же невозможно, как перенестись сейчас же к себе в комнату, не провожать ни какую Мелани, не говорить с ней…
- Эй! Ник, слушай, так нельзя! – оказалось, что Мелани давно разговаривала с ним, но, видимо, безуспешно, потому что лицо её было несколько недовольным – может, фильм не понравился?
- Что нельзя? – наконец, догадался хоть что-то произнести Ник.
- Быть таким! – закричала Мелани.
- Каким? – «Я сводил тебя в кино, сидел тихо, не мешал смотреть, купил билеты, прождал тебя полчаса! И ничего не сказал! Сейчас собираюсь проводить домой или что там ещё полагается по обязательной программе?!..» - но все эти слова лишь пронеслись у Ника в голове, а наружу вырвалось лишь неуклюжее «каким?».
- Бесчувственным! Незаинтересованным! Я что – совсем-совсем тебе не нравлюсь? Честно говоря, я очень удивилась, когда ты перезвонил мне после того, как на первом же свидании я с тобой переспала. Конечно, я ждала твоего звонка, но не особо рассчитывала. И вот – ты снова позвонил! И что же? Ты пялился весь вечер на миссис Монтгомери! Ты, наверное, думал, что я не заметила, как ты делал вид, что слушаешь мою болтовню, а сам просверливал дыру на её лице или что ты там у неё просверливал? Я не девочка по вызову! Я не заменитель сахара! Если ты понимаешь, о чём я хочу сказать! – она бросила на него презрительный взгляд, - Хотя вряд ли!.. Прощай, было приятно пообщаться, - и Мелани быстро сбежала вниз по ступенькам парадного входа. Ник ошарашено застыл на месте у стеклянных дверей кинотеатра с зажатыми в руке корешками билетов.


- Сынок, что с тобой? – мать потрепала его по короткостриженным волосам. Они сидели в гостиной, как всегда по воскресеньям, за большим круглым столом, ужинали в кругу семьи.
- Всё в порядке, - Ник слегка отвёл голову, - Курица очень вкусная, спасибо, - он отодвинул пустую тарелку и поднялся.
- Сядь, пожалуйста, - остановил Ника отец, - Я хотел тебе кое-что сказать.
Ник, изобразив внимание, взглянул на отца, и тот взревел, хлопнув ладонью по столу так, что подпрыгнули тарелки:
- Сколько ещё мы будем терпеть в доме дармоеда?
- Крис, хватит, - мать коснулась рукой плеча отца, - Ник же работал в автосервисе прошлой весной, и ещё барменом в клубе, да? – она покосилась на сына в поисках поддержки, но Ник придерживался молчаливой тактики в отношениях с грозным родителем.
- И что? – не унимался отец, - Где деньги? Почему он сейчас там не работает?
- Потому что Ники учится, - снова вступилась мать, - потому что работа отнимает много времени, а Нику нужно заниматься.
- Чем, простите? – отец больше не мог сидеть на месте, вскочил, начал расхаживать по комнате, передвигая мебель, что знаменовало собой следующую стадию скандала. Младшая сестра Ника одиннадцатилетняя Джеми поспешно выбежала за дверь. Ник втайне позавидовал ей.
Отец ещё долго бесновался, пока мать не увела его в спальню пить валерьянку, Ник, как и всегда по воскресеньям, остался за столом в одиночестве и не покинул пустую полутёмную гостиную, пока не допил бутылку белого вина, купленную матерью, но так и не откупоренную за весь ужин, потому что никто в их семье, включая Ника, не любил белое вино, а Джеми наливать его ещё было рано, хотя мать с завидным постоянством – видимо, по традиции, приобретала бутылочку сухого «Merlot» каждое воскресенье.
Вся следующая неделя прошла в бесплодных поисках работы и в перерывах между ними – скучнейшие лекции по юриспруденции и факультативы по психологии, которые Ник… не посещал. Странно, но он не мог заставить себя пойти туда и ждать, что вот сейчас, именно сегодня Кэтрин попросит его остаться, чтобы задать вопросы для своей диссертации. Дэйв куда-то запропастился, Мартин вкратце рассказывал о занятиях – Ник пропустил всего два, но казалось, что не был там целую вечность. Миссис Монтгомери оставляла после занятий Саманту, а во второй раз – Фрэнсис.
- Кстати, Фрэн, - Мартин ехидно подмигнул, - очень даже… О, всё-всё, - замахал он руками, натолкнувшись на недовольный взгляд Ника, - Ни слова о девушках. Молчу.
- Где Дэйв? – поинтересовался Ник, - Скрывается от меня?
Мартин улыбнулся.
- Да, залёг на дно. Не знаю, по-моему, он устроился куда-то водителем – не помню.
- Повезло, - вздохнул Ник и перевернул страницу огромного старинного издания уголовного кодекса прошлого века – они с Мартином сидели в архиве университетской библиотеки. - Я вот, похоже, скоро кого-нибудь ограблю – или буду побираться.
- Лучше в службу эскорта, - засмеялся Мартин на весь архив и, поймав неодобрительный взгляд тихой библиотечной служительницы, состроил серьёзную гримасу, - Кстати, наши говорили, что Кэтрин как-то раз пользовалась подобными услугами, - Мартин последние полтора месяца раздевался под музыку на сцене одного ночного клуба.
- Давно? – Ник почувствовал, как внутри что-то повернулось и встало поперёк горла.
- Не знаю, - Мартин пожал плечами, - Слушай, но это непроверенная информация, так что, старик… - он подмигнул, - не заморачивайся по этому поводу.

Следующего занятия по психологии Ник еле дождался. Он не спал все выходные, тем более что в субботу вечером Дэйв объявился и устроил у себя вечеринку. Людей было много, в том числе и совершенно незнакомых, Мелани, кстати, тоже кто-то пригласил, Ник почти не сомневался, что это сделал один из его идиотов-друзей – Мартин или Дэйв, последний, не дождавшись адекватной реакции Ника на Мелани, в итоге уединился с ней в ванной. В общем, всё как обычно.
Всё утро понедельника Ник провёл в очереди соискателей на место консультанта по продаже бытовой техники в одном из супермаркетов города, потому прогулял лекции, хотя и не слишком огорчился из-за этого. Пришедших было много, несколько счастливчиков, занявших сидячие места в тесном душном помещении у дверей кабинета менеджера по персоналу, дожидались своей участи, почитывая журналы или подрёмывая, прислонившись к стене, Ник не был в их числе и поэтому, привалившись к косяку и скрестив на груди руки, стоя тихо проклинал свою нелёгкую судьбу.
Собеседование проходило ужасно долго, перед Ником томилось ещё шесть претендентов, и он начал засыпая – сказывались две бессонные ночи – сползать вниз по косяку.
- Смотри не упади, - раздался вдруг голос у самого уха, и Ник вздрогнул и открыл глаза.
- Уфф.., - он помотал головой, стряхивая напавший на него крепкий сон, - Фрэнсис?
- Не узнаёшь? – тихая, спокойная Фрэнсис, посещавшая факультативы Кэтрин, зачем-то выкрасила свои светлые волосы в иссиня-чёрный, выстригла длинную чёлку и сделала какой-то немыслимо яркий макияж.
- Ты тоже… метишь в менеджеры? – не сразу нашёл, что сказать Ник.
- Да, - кивнула Фрэнсис, - Слушай, раз уж я тебя встретила, то кое-что скажу. Только потом, после собеседования, хорошо? Подождёшь меня?
- Что-то серьёзное? – поинтересовался Ник, недоумевая. Ни разу за всё время факультативов он не говорил с этой девушкой, и вот сейчас она ведёт себя так, словно они с детства знакомы.
- Потерпи – увидишь, - загадочно ответила Фрэнсис и не произнесла больше ни слова, пока они не вышли из офиса.

Как ни странно, но Ника приняли, хотя сейчас ему было всё равно. «Папочка будет в восторге», - ухмыльнулся он про себя, выходя из кабинета, где проводилось собеседование. Его интересовало, что Фрэнсис хотела ему сказать, но он не стал подавать вида.
- Покурим? – предложила она, когда они оказались на улице.
«Наверное, тактичнее согласиться», - рассудил Ник и кивнул.
- Начну сразу, без предисловий, - произнесла Фрэнсис, и голос её звучал как-то надтреснуто и в то же время более чем уверенно, - Миссис Монтгомери предложила мне кое-что нехорошее, скажем так, - девушка наморщила нос и глубоко затянулась, - Я отказалась и… Тогда она заявила, что есть множество способов управлять поступками других, и один из них она покажет на примере. Моём. Я решила бежать, то есть…- она запнулась, подбирая слова, - Спрятаться. Перекрасила волосы, немного изменила походку. Я подглядела у неё на столе список тех, кого она оставляет после занятий. Следующий ты.
- Значит, сегодня? – Ник не верил своим ушам. Он будет с Кэтрин наедине! Сегодня, через несколько часов!
- Послушай, - Фрэнсис бросила под ноги докуренную сигарету, - Ты, я смотрю, меня не понял, - они медленно шли по короткой аллее, та заканчивалась, и девушка остановилась и, пристально посмотрев Нику в глаза, проговорила:
- Не приходи больше к ней, она опасна. Ник, она вертит людьми, как кукловод, не попадись.
Ему оставалось лишь рассеянно улыбнуться.
- Спасибо за предупреждение.
По дороге к университету Ник едва не попал в аварию – он с такой скоростью вёл свой «пежо», как будто от скорости что-то зависело.
Кэтрин опаздывала. У дверей аудитории собрались все, кроме Фрэнсис. Дэйв с Мартином о чём-то задорно перемигивались, Саманта и Джесси висли на своих молодых людях, а Ник стоял чуть поодаль от всех, пытаясь угадать, во что будет одета Кэтрин.
Через тридцать пять минут пришла какая-то женщина и сообщила, что факультатив на сегодня отменяется – миссис Монтгомери заболела. Ника словно молнией ударило: вот оно! Это его шанс признаться в своём… фанатизме. Да, вот подходящее слово.

* * *

Кэтрин была не одна, Ник это понял по машине, припаркованной рядом с парадным входом в дом. Он отогнал «пежо» на противоположную сторону улицы и подбежал к двери кухни, в которой горел свет. Там, кажется, пили чай. Ник прислушался. Хорошее занятие, чтобы скоротать сентябрьский вечерок. Ник смог разобрать несколько фраз, сказанных низким мужским голосом:
- Я ещё раз повторяю: шутить мне некогда и незачем.
- Мне тоже, - это был ЕЁ голос!!
- Осталось совсем немного. Я подожду, оттяну время, хотя мне это не на руку. А ты пока наслаждайся домом. Пока можно, - конечно же говоривший, чтобы закрепить злорадную фразу, злорадно рассмеялся. Глупо.
Глупо снова шпионить за Кэтрин. Глупо надеяться на что-то. И он уехал домой.

Все следующие дни до очередного факультатива Ник работал в супермаркете и – странно – не замечал времени: не из-за большой нагрузки, а оттого, что попросту забыл о Кэтрин. То есть забыл о ней подумать. Хотя раньше вспоминать не нужно было: Кэтрин заполоняла собой все его мысли. Теперь же, вместе с тем уколом ревности, полученным после прогулянного ею факультатива, и осознанием безнадёжности его страданий, Ник начал ощущать, как по капле, испаряясь, улетучивается уверенность в правильности смысла его жизни, в самом её укладе, и как появляется пустота, требующая заполнения. Но чем?
Факультатив, наконец, состоялся. Кэтрин, как и предсказывала Фрэнсис, попросила Ника остаться. Конечно, он не последовал предостережениям этой загадочной девушки, он даже не обратил на них внимания.
- Я вижу в тебе нечто интересное, Ник, - произнесла Кэтрин. Она сидела за столом, накинув на плечи широкий шарф. Как же Ник ему завидовал! – Тебе, вероятно, уже говорили, что я собираю материалы для диссертации и очень бы хотела узнать твоё мнение по нескольким вопросам.
Нику стало трудно дышать, он нервно сглотнул и задёргал верхней пуговицей на рубашке.
- Жарко? – Кэтрин вздёрнула вверх одну бровь, - А мне холодно, - она вгляделась в его лицо, - Что с тобой? Ты хочешь мне что-то сказать?
- Я люблю вас.


* * *

Ник неделю не появлялся ни на работе, ни в университете, в пух и прах разругавшись с отцом, он закрылся у себя в комнате и безвылазно сидел там дня два, не отвечая на звонки и вообще никак не реагируя на окружающий мир. Потом всё же выбрался на улицу, было уже поздно, темно, Ник зашёл в какой-то бар и теперь проводил там в тяжёлых раздумьях почти всё своё время.
Он размышлял над тем, что сказала ему Кэтрин, его сводило с ума то, что ему открылось, но Ник отнюдь не радовался этому. Напротив, он… почему-то не верил ей. Нет, конечно, не всему…Как сложно!.. Он даже в растерянности развёл руками. Что-то случилось с его идеалом, что-то… Ник вспомнил чувство, которое он испытал, увидев ужасный шрам на руке у Кэтрин. Непередаваемо. Откуда же он? Хотел бы Ник повстречать того урода, кто сделал это с ней! Ник уставился в одну точку и сжал кулаки, так что ладони свело.
Из оцепенения его вывел телефонный звонок на сотовый. Номер был незнакомый, потому Ник решил не отвечать, но этот кто-то таинственный был настойчив. Или настойчива. Звонила Фрэнсис.
- Откуда ты знаешь мой телефон?
- У Мартина спросила, но это неважно, - девушка произносила слова быстро, словно боясь забыть зазубренный текст, - Надо поговорить.
Ник дождался Фрэнсис в баре, но она вытащила его на улицу.
- Что ты делаешь? – спросила она, просверливая его глазами.
- Пытаюсь понять, на что ты намекаешь? – пожал Ник плечами, в нём уже сидело около трёхсот грамм виски.
- Тебя уволили, ты знаешь об этом? – у неё были такие большие красивые глаза… «Как она отреагирует, если я сообщу ей об этом?»
- Знаешь или нет? – не унималась девушка, кажется, она даже повысила голос, или это у Ника в ушах шумело виски?
- Я знаю, что ты очень красивая. Особенно сейчас.
Фрэнсис серьёзно взглянула на него и рассмеялась.
- А ты оригинал. Но у меня своя точка зрения на этот вопрос.
- А на этот? – Ник приблизил к ней своё лицо и поцеловал её.
- Фу! Ты пьян и от тебя несёт перегаром! – Фрэнсис замахала руками и чуть отстранилась, но всё же не ушла, - Послушай меня! Хотя, тебе, наверное, сконцентрировать взгляд-то тяжело, не то, что…
Он снова поцеловал её.
- Всё! – она отвесила ему пощёчину, - Говорю – и ухожу. Меня взяли на твоё место в магазин. Когда выйдешь из запоя, могу замолвить за тебя словечко перед директором, но вряд ли это поможет.
Ник потряс головой в надежде протрезветь.
- И это всё, что вынудило тебя отвергнуть меня? Хм… - он пошатнулся, - Прости, мне пора домой.
- Едем ко мне: твоим родителям не понравится состояние, в котором ты пребываешь.
Он согласился.

Фрэнсис жила с родителями в красивом богатом особняке.
- Шикарно, - присвистнул Ник, покачиваясь на лестнице.
- Быстрее – в мою комнату, пока мои не вернулись, - Фрэнсис шла сзади и направляла нетвёрдую поступь Ника.
Он уснул, едва голова коснулась подушки.
Утром похмелья не было, как, впрочем, и никого другого. На прикроватной тумбочке лежала записка: «Ты отвратительный любовник. Шутка». Шутка? подумал Ник, вчера вроде бы ничего не было… Ах, это шутка такая. «Нет, это похмелье, старик», - ответил он сам себе. Далее в записке значилось, что он мог съесть всё, что сможет найти и проваливать. «Начнём, пожалуй, с этой записки», - подумал Ник и улыбнулся собственным мыслям.
Есть не хотелось, только пить. В холодильнике оказался ананасовый сок, который Ник терпеть не мог, но не заваривать же чай, в самом деле? Убрав коробку с соком, он обратил внимание на фотографию, прикреплённую магнитом к дверце холодильника. С фотографии, находясь в кругу, очевидно, своей семьи, на Ника смотрел знакомый Кэтрин, пижон, с которым та была в ресторане. По всему было видно, что он отец Фрэнсис.

Вечером Ник позвонил ей – в его телефоне сохранился её номер. Слушая длинные гудки, он подумал о том, каким кретином выставил себя вчера перед этой малознакомой ему девушкой. Фрэнсис взяла трубку, он извинился за своё неадекватное поведение и… неожиданно для себя назначил ей встречу.
Эта девушка была странной, хотя в чём именно заключалась эта самая странность, Ник не мог выразить словами, но она его притягивала.
Фрэнсис пришла на свидание во всём чёрном и лишь ярко-розовый шарф горел вокруг её шеи. Они пили пиво, сидя в уличном кафе.
- Как работа? – поинтересовался Ник.
- Тебе ведь неинтересно, - Фрэнсис наморщила нос, - Лучше расскажи мне, согласился ли ты на предложение миссис Монтгомери?
Ника словно прострелило.
- Она что, просила всех об одном и том же? – говоря, он понизил голос.
- Думаю, да, - кивнула Фрэнсис и закурила, - Вероятно, она надеялась, что никто другому не передаст её просьбу – побоится огласки.
- И ты не побоялась? – с иронией уточнил Ник.
- Побоялась, потому и передаю сейчас. Ведь она заказывала нам убить человека.
И вот здесь Ник испугался. Впоследствии он не мог объяснить, почему не подтвердил тогда слова Фрэнсис.
- Нет, - он замотал головой, слишком старательно и неправдоподобно, но девушка улыбнулась и ничего не сказала, - Я не хотел бы говорить о миссис Монтгомери, - и улыбнулся сам, переводя беседу на другую тему.
Они долго гуляли, большей частью молча. Город затих, и в тишине изредка слышался щелчок зажигалки прикуриваемой Фрэнсис сигареты.
Ник проводил девушку до её дома и, вспомнив вчерашнюю оплошность, поспешно удалился. Дома его ждал очередной скандал по поводу его халатного отношения к своей жизни и окружающим людям. Ник, спокойно переждав бурю, ушёл к себе в комнату, рухнул на кровать и тут же уснул.
На следующий день был намечен факультатив по психологии. Как Ник соскучился по ней! У него чуть не выступили на глазах слёзы. Нет-нет, конечно, он верит ей, как же можно не верить богине!.. Она говорила, что видит в нём близкого человека, родственную душу, что, разумеется, сразу же заметила его в ресторане, а особенно то, как он смотрел на неё, не отрываясь. Поразительно, что услышав всё это, Ник не поверил ей. Дурак! Она же постоянно бросает на него взгляды, к чёрту Мартина с его дискуссиями, Кэтрин нравится Ник!
- Так вы материалист, Дэвид? – прозвучал её ангельский голос.
- Да, миссис Монтгомери, это остужает пыл.
- Интересно, - она в задумчивости приложила ладонь к своему подбородку, - То есть реальность – то, что можно потрогать?
- Именно, - кивнул Дэйв и нахально ухмыльнулся.
- Во сне мы тоже всё ощущаем, - произнесла Кэтрин, - прикоснувшись к приснившемуся предмету, мы трогаем его, мы чувствуем его и не осознаём, что спим.
- Следовательно, реальность в нас самих, - подхватил Мартин, который сегодня ей не противоречил.
- У каждого своя? – спросила Кэтрин.
- Да, - ответил Мартин, зевая, - говорят же, сколько людей, столько и мнений.
- Получается, что все существуют в параллельных реальностях? – откликнулась Саманта.
- Получается, так, - пожал плечами Мартин.
- Следовательно, если мы что-то представим в своей реальности, то это случится по-настоящему? – проговорил Ник, пожирая взглядом Кэтрин.
- Придерживаясь концепции Мартина, - сказала Джесси, - да, но только в твоём мире.
- А не по-настоящему? – уточнил Ник.
- Ключевой вопрос, - заметила Кэтрин, - то есть вы признаете, что всё-таки есть что-то настоящее – реальность, одна для всех, да?
- Я был прав, - вставил Дэйв.
- Говорят, мысль материальна, - произнесла Саманта и покосилась на него, - но её нельзя потрогать, хотя если чего-то сильно хотеть, это сбывается.
- Замкнутый круг, господа? – улыбнулась Кэтрин.
«Я скажу ей, - подумал Ник, - сегодня. Сейчас».
- Миссис Монтгомери! – прокричал он, вскинув вверх руку.
- Господи! – подпрыгнула от неожиданности Джесси.
- Да, Ник? – у Кэтрин был невозможный взгляд, и когда она приблизилась и взглянула на сидящего Ника сверху вниз, на её щеках появились длинные тени ресниц.
- Н-ничего, можно выйти?
Она пожала плечами.
- Конечно, необязательно об этом спрашивать.
В коридоре, прислонившись к стене, он попытался отдышаться, но не смог. Спустя полторы минуты в коридор вышла Кэтрин.
- Ник…- она вздохнула и печально посмотрела на него, - давай поговорим после…- она махнула рукой и исчезла за дверью, через десять секунд оттуда потянулись Джесси, Ричард, Саманта… Цепочку замыкал Мартин, хлопнув Ника по плечу, он сказал:
- Вперёд, к победе!
Ник даже не отреагировал на эту реплику, сердце его бешено колотилось, когда он переступал порог аудитории. Кэтрин сидела за столом и с любопытством смотрела на Ника.
- Миссис Монтгомери, я…- он наклонил голову и уставился на свои ботинки, - Я согласен на ваше предложение. Я сделаю для вас всё.

* * *

Прошёл ровно месяц с того дня, когда Ник ввязался во всю эту авантюру. Не сидел бы он сейчас в полицейском участке, если бы ни его дурацкая влюблённость!.. Слово-то какое неподходящее.
- Убитый Сэмюэль Нидди приходился отцом Фрэнсис Нидди, которая посещала вместе с вами факультативы по психологии миссис Кэтрин Монтгомери. Вы знали его?
- Нет, - он помотал головой и взглянул на настенные часы: прошло уже каких-то пятьдесят минут, что он отвечает на эти идиотские вопросы, хорошо, что не он один – полицейские допрашивали всю группу по психологии, в том числе и Кэтрин.
- А Фрэнсис вы знали хорошо?
- Я практически не знал её. Мы виделись на занятиях, но не разговаривали.
- Где она сейчас?
- Откуда мне знать?
- Хорошо, вы свободны.
На улице шёл дождь, а у Ника не было зонта, он забежал в первый попавшийся магазин и увидел Фрэнсис.
- Иди-ка сюда! – подлетев к нему, зашипела она и схватила Ника за куртку.
- Фрэн! – он пытался как-то вырваться из её цепких рук, не привлекая внимания, - Зачем?.. Где ты была? – спросил он шёпотом, когда девушка оттащила его за стенд с музыкальными компакт-дисками.
- Ты его убил, да? – она была в ярости, ещё чуть-чуть и она испепелила бы Ника бешеным взглядом.
- Фрэнни, давай всё обсудим, спокойно. У меня дома, например.
- Что-о? - она ударила его по лицу, - Убийца! – громким шёпотом заявила она.
Ник потёр стремительно краснеющую щёку.
- Готов поспорить с формулировкой, - произнёс он спокойно и заглянул Фрэнсис в глаза, - У тебя есть зонт?

Минут через сорок они сидели в его комнате у раскрытого окна, по карнизу барабанил дождь, Фрэнсис курила, Ник пил горячий чай и кутался в старый толстый свитер.
- Я не верю тебе, понимаешь, Ники? – дрожащим голосом говорила Фрэнсис, - Это ты его убил.
- Почему ты скрываешься? Тебя ищет полиция.
- Я не хочу отвечать на их глупые вопросы. Я не убивала собственного отца и не знаю… То есть… Точно не знаю, кто и почему это мог сделать. Я не представляю интереса для полиции.
- Нет, - покачал головой Ник и подсел к ней, забрал сигарету и затушил в пепельнице, потом закрыл окно и произнёс безаппеляционным тоном:
- Ты уверена, что его убил я и боишься, что выдашь это полиции. Потому и скрываешься. Только вот зачем тебе это надо? Ты же хочешь, чтобы убийца твоего отца получил по заслугам?
Фрэнсис подняла на него свои глаза в чёрных разводах туши.
- Да, хочу. Это ведь ты, да?
- После собеседования в магазине ты предупреждала меня не связываться с Кэтрин, а потом спросила, не предлагала ли она мне убить одного человека. Что она говорила тебе, Фрэн?
- Ты не ответил. – она помолчала, не дождавшись ответа, продолжила, - Миссис Монтгомери спрашивала, есть ли у меня запретные темы или грани, которые я никогда не переступала, но хотела бы попробовать. Ради эксперимента – спортивного интереса: смогу ли? Она подвела меня к ответу «убийство». Потом мы поговорили о благе, во имя которого можно пойти на преступление, о любви к себе и о благе для себя (ведь каждый у себя тоже любимый человек, поэтому приятно что-нибудь сделать себе на благо) и пришли к выводу: почему бы и нет? Она поинтересовалась, нет ли у меня человека, который мешает мне жить. Я ответила: отец. Я пошутила, я сказала это с улыбкой, как все говорят о конфликтах с собственными родителями или, к примеру, с тёщей. Тогда она, тоже якобы в шутку, предложила способ, как с этим бороться. Берёшь фотографию, она достала из сумки чей-то снимок, рисуешь на ней маркером мишень, вешаешь на стенку и метаешь дротики. На фотографии, которую она достала из сумочки, был мой отец. Я едва не проговорилась. «Попробуй?» - сказала она и тут я замотала головой, выбежала из аудитории и решила больше никогда не ходить к Кэтрин на факультативы.
- Ты предупредила отца?
- Нет. Глупо, конечно. Но тогда я считала всё это лишь догадками. Да и он бы не поверил.
- Почему? – Ник вскинул брови, - Он знал её, ведь у неё была его фотка.
Фрэнсис обхватила голову руками и замотала ей из стороны в сторону.
- Откуда? Откуда мой отец мог знать миссис Монтгомери, преподавательницу психологии?
- А он у тебя кто?
- Глава совета директоров фармацевтической компании, - она отняла руки от головы и спросила: А что?
Её глаза были совсем близко.
- Ник, тебя к телефону! – крикнула мать.
- Я сейчас, - он сорвался с места и выбежал из комнаты.
- Ник, - Кэтрин тяжело вздохнула, - нам надо встретиться.
Фрэнсис снова курила в раскрытое окно.
- Слушай, мне нужно…
- Это она, да?
- Кто?
- Я знаю, это она. Она вынудила тебя убить его, а теперь убьёт тебя – она страшный человек.
Ник подошел к Фрэнсис, положил ей на плечи ладони.
- Останься, пожалуйста. Я ненадолго. Можешь поспать. Хорошо? – он не соображал, почему говорит это всё.
- Ладно.
Странно, но Фрэнсис действительно осталась.

* * *

В окнах особняка Кэтрин было темно, и лишь в одном на втором этаже горел свет. Ник подошёл к входной двери, позвонил и вдруг заметил, что она незаперта. Он вошёл внутрь. «Вот я и у неё дома», - и сердце забилось в два раза сильней.
Глаза понемногу привыкали к темноте, Ник сумел различить очертания лестницы, поднялся. Его встретила тонкая полоска света, прорезавшая коридор, тянувшаяся из приоткрытой двери. Он шагнул к свету.
Это была спальня. В самом центре её стояла кровать, на которой лежала Кэтрин. Она не шевелилась, и предчувствие у Ника было нехорошее. Он приблизился и увидел, как кровь сливается с тёмно-красным шёлком постельного белья.
Ник, охнув, отшатнулся. Тошнота подступила к горлу, а из горла Кэтрин сочилась кровь. Миссис Монтгомери была совершенно голой, сколько же ночей Ник представлял её обнажённой и – что за ирония? – смог лицезреть её такой лишь мёртвой. Почему-то кожа у неё была белой, жутко белой, контрастирующей с тёмными, кажущимися теперь чёрными, волосами и волнами кровавого шёлка.
Ник едва дышал – так перехватило дыхание. Отчего-то он не подумал о полиции или скорой, он обернулся и… Ему почудилось или действительно чья-то тень мелькнула в коридоре? Надо уносить ноги. Он бросил последний взгляд на безжизненное тело его страсти и выбежал из комнаты.
В темноте незнакомого дома Ник передвигался очень осторожно. Он совсем ничего не видел после ярко освещённой комнаты, но чувствовал, что здесь не один. Однако, никто не вступил с ним в контакт. Выйдя из дома, то есть, выбежав сломя голову, Ник кинулся к машине, руки тряслись, но он сумел с первого раза завести её.
Отъехав на приличное расстояние от особняка Монтгомери, он услышал телефонный звонок. «Конечно, это не она. Она мертва. Конечно».
Это был Дэйв.
- Привет! – его голос прорывался сквозь грохот музыки, - Знаешь, откуда я только что вернулся? Из полиции. Меня продержали там около трёх часов. Ники, я не виновен, старик. Но я догадываюсь, кто это мог сделать.
- Дэйв, Дэйв! Подожди! Давай встретимся! Ты не представляешь…
- Нет уж! Никуда я сейчас не поеду! Хочешь – приезжай, я тут у Гарри, тут все наши.
- Нет, я…
- Ник, это Фрэн. Это она его замочила.
Он не верил собственным ушам.
- Чего? Дэйви, ты или пьян или спятил. Это её отец.
- Ладно, принято. Но где она? Почему скрывается от копов, а? Ей что-то известно, послушай меня, старик.
- Завтра поговорим, хорошо? – и Ник повесил трубку.

Когда он вернулся домой, то уже не надеялся застать там Фрэнсис. Но девушка его ждала.
- Привет, - сказала она, по-прежнему сидя у окна.
- Привет.
Ему так захотелось обнять её.
- Ну, что там? – спросила Фрэнсис.
И её голос заглушили фортепьянные звуки, доносившиеся снизу.
- Что это? – испугалась она.
- Моя сестрёнка занимается, - объяснил Ник, хотя у них не было фортепьяно, да и у маленькой Джеми отсутствовал музыкальный слух.
На столе, усыпанном завядшими лепестками роз, лежал нож. Странно, откуда он? Это был длинный охотничий нож с деревянной рукояткой. А, это Мартин и Дэйв когда-то подарили ему на день рождения, а лепестки роз… Осыпались с букета. Точно, это мама принесла сюда вазу, потому что стол, на котором она стояла, был нужен для какого-то семейного торжества, и так и забыла здесь букет. Вроде всё сходится.
- Ник, ты что? – кричала Фрэнсис, - убери это!
Он не понимал, о чём она, потом взглянул на свои руки. В правой был зажат этот страшный, неведомо откуда взявшийся здесь нож.
- Она умерла, Фрэн.
- Кэтрин? – девушка пятилась в сторону двери.
- Ага. Она, наверное, была ещё тёплой, но уже мёртвой. И кто-то убежал из комнаты, с места преступления. Думаю, что это была ты.
- Нет.
- Да.
- Нет.
- Да.
- НЕТ!!
- ДА!!!
- В таком случае, ты убил моего отца. Ты ведь так и не ответил на этот мой вопрос, - и Фрэнсис подошла к нему почти вплотную.
- Ты убила Кэтрин, - помотал головой Ник и зло посмотрел на неё, - Соответственно, это была месть, значит, ты уверена, что это она убила твоего отца, и я тут ни при чём.
- А ты так уверен, что это я убила миссис Монтгомери?
Её губы так и не сомкнулись, и был виден кончик языка. Ник сделал шаг вперёд и поцеловал её, а потом провёл ножом по правой руке девушки. Выступила кровь. Фрэнсис закричала и, метаясь по комнате, принялась останавливать тёмно-красные ручейки неповреждённой рукой. Ник отпрянул, в первую секунду не осознавая, что происходит. Разъярённая, Фрэнсис схватила со стола вазу и, размахнувшись, опустила её на голову Ника.

* * *

Ник очнулся рано утром, когда за распахнутым настежь окном пролегли ярко-золотистые полосы, переходящие у самого горизонта в кроваво-красные.
Фортепьяно не смолкало, кто-то играл в четыре руки. Ник оторвал от подушки тяжёлую голову и оглянулся кругом. Это с трудом далось ему: заныла шея и с новой силой загудел затылок. Фрэнсис, конечно, не было. Все воспоминания о вчерашнем вечере расплывались, словно в тумане и терялись в переливах белых и чёрных клавиш.
Ник поднялся, пошатываясь. Нужно выпить какую-нибудь таблетку, чтобы склеить трещину в черепе.
Дома никого не было, он добрался до кухни, держась за стены и попадающиеся на ходу предметы, нашёл таблетки, положил одну в рот, залил водой. Музыка стихла. Теперь можно было подумать. Господи, нет. Совершенно не хотелось вспоминать о мёртвом теле Кэтрин, запутавшемся в красном белье, о подозрительном Дэйве и о Фрэнсис. Фрэнсис… Этот шрам. Да не было никакого шрама! Он вернулся в свою комнату, поискал нож, но ничего не было, как не было засохших лепестков роз и кровавого рассвета за окном. И окно, кстати, тоже было закрыто.
Ник раздвинул шторы. За окном, смешиваясь с нежно-сиреневым цветом неба, сверкающий иней покрывал ветви деревьев. «Зима!» Ник так обрадовался, что все плохие мысли мигом улетучились. «Фрэнсис наверняка дома», - подумал Ник и набрал её номер.
Фрэнсис ответила почти сразу, но почему-то, по какой-то причине, неведомой его залитой радостью душе, начала сумбурно выкрикивать полную чушь, вздор о каком-то ноже и продольном шраме во всю руку.
- Прошу тебя, успокойся! Хочешь, встретимся? – предложил Ник.
Странно, но она согласилась.

Ник пришёл к Фрэнсис домой. Кругом стояли траурные букеты, на дверях висели венки, и Фрэн, и её мать, одетые в чёрное, ходили с мрачными вытянутыми лицами.
Спальня Фрэнсис была выполнена целиком в белом цвете, и девушка смотрелась в ней, как ложка дёгтя в бочке мёда, её чёрные волосы сливались с длинным, глухим, застёгнутым на все пуговицы, платьем.
- Знаешь, сколько швов мне наложили на руку? – поинтересовалась Фрэнсис спокойным голосом.
- Фрэн, прости, - Ник развёл руками и глупо улыбнулся.
- Это всё, Ники, так ты просишь прощения? Кто тебя научил этим штучкам – Кэтрин?
- Фрэн, я оплачу услуги хирурга. Я был под впечатлением от увиденного… Кэтрин убита, я видел её тело.
Фрэнсис молчала. Когда Ник замолк, она медленно расстегнула несколько верхних пуговиц платья. Оказалось, что под ним ничего, кроме охотничьего ножа, примотанного широким поясом к талии. Лезвие блеснуло, когда девушка одним изящным движением вытащила его.
- Откуда у тебя мой нож? – недоуменно спросил Ник и сделал шаг к выходу.
- Я одолжила его у тебя поиграть. Ты не против? – она вскинула брови.
- Поиграть?
- Нет, не против, если я убью тебя твоим же ножом?
Ник понял: это всерьёз. И ещё: надо сваливать из этого города сумасшедших маньяков-поножёвщиков.
Но он не успел. Ник метнулся к двери, та оказалась запертой, и едва он развернулся к Фрэнсис, чтобы воззвать к её разуму, как та полоснула ножом по его горлу.

* * *
В центре белого квадрата находилась чёрная точка, от которой отходили красные кровавые лучи. Фрэнсис представляла себе именно так картину убийства. Об этом она когда-то сказала Кэтрин. Сейчас девушка была частью этой картины. Её центром.
Спустя пару минут Фрэнсис нарушила композицию и вышла из комнаты. Девушка направлялась в гардеробную, где она оставила телефон, набрала несколько цифр и, немного поболтав с кем-то, положила трубку.
Её друг примчался очень быстро, он помог убрать тело, увёз его на свалку далеко за город.
- Всё будет хорошо, - погладил он Фрэнсис по голове, когда последнее пятнышко крови было смыто.

А вокруг мчались дни в лихорадочном хороводе, нервно теребя волосы. Фрэнсис не могла сдвинуться с места, вихрь сковывал движения и одновременно уносил её далеко от минувших событий. Она постоянно мыла руки и не могла их отмыть – они были в крови жуткого ярко-алого цвета, она даже начала носить перчатки.
После убийства Ника прошло около трёх недель. Фрэнсис красила волосы, когда её позвали к телефону. Звонил её друг, тот самый, кто избавил её от улик, он предлагал встретиться и посидеть в кафе сегодня вечером. Фрэн согласилась.

Вечером погода была изумительной, девушка даже пожалела, что согласилась на встречу в душном закрытом помещении, но возможно, она ещё сумеет вытащить своего приятеля на улицу.
По обеим сторонам тротуара светили фонари, и потому всё погрузилось в мягкие желтоватые краски. Фрэнсис улыбалась.
Её друг ждал у дверей кафе. Девушка подумала, как быстро они сдружились…
- Привет, - он сдержанно поцеловал её в щёку.
Ей не удалось уговорить его прогуляться, так что они, сделав заказ, мило беседовали сидя за самым дальним от входа столиком. Официант принёс два бокала красного вина, и, выпив по глотку, Фрэнсис и её спутник примкнули к немногочисленным танцующим парочкам. Музыка толкала на безрассудства, Фрэнсис поцеловала его в шею, тот вздрогнул, но лишь вежливо улыбнулся. Девушка смутилась и выскользнула из его рук.
Вернувшись за свой столик, они не смотрели друг на друга, затем, не выдержав, Фрэнсис, закуривая, произнесла:
- Значит, истинная причина нашей встречи не банальное свидание, а что же тогда?
- Убийство, - спокойно проговорил её спутник.
По её телу пробежала дрожь.
- Убийство…- повторила Фрэнсис не желающими двигаться губами.
- Спланировала ты, убил кто-то другой. Кто – мне известно.
- Ты бредишь, – попыталась парировать Фрэн.
- Скорее ты – затягиваешься неприкуренной сигаретой, - он неприлично громко рассмеялся, она лихорадочно зашарила по поверхности стола в поиске зажигалки. Он оказался быстрее и щёлкнул ею перед носом девушки, - Ты убила Кэтрин.
- Нет, - она так сильно замотала головой, что заколка, державшая волосы, вылетела и со звоном упала на пол. Фрэнсис наклонилась за ней.
- Что ты там потеряла? – спросил её спутник.
- Заколку, ты не заметил, куда она улетела?
- И что, интересно, ты ей скалывала, у тебя же короткая стрижка?
Фрэнсис схватилась за голову. Господи! Конечно! Не далее, чем вчера она была у парикмахера… «Я схожу с ума», - пронеслось в голове, когда она как-то неуклюже вылезала из-под стола.
И вдруг её осенило!
- Ты хочешь шантажировать меня?!!
Он кивнул.
- Сколько же ты хочешь?
- Много, Фрэн, очень много. Например, твой дом. Я хочу твой дом. Можно в денежном эквиваленте.
- Ты шутишь? – ошарашено проговорила девушка.
- Шутить мне незачем и некогда. А пока наслаждайся домом. Пока можно.
Фрэнсис, не найдя достойного ответа на столь дерзкую реплику, резко поднялась со своего места, отшвырнув стул, и ушла, ни разу не обернувшись на оставшегося за столиком своего бывшего приятеля. Проходя мимо танцующих, она заметила будто застывшего Дэйва, отнимающего руки от растерянного вида девушки. Дэйв пристально наблюдал за передвижениями Фрэнсис.

* * *

На фоне красного заката тонкий силуэт девушки, сидящей на скамейке в парковой аллее, смотрелся одиноко.
Фрэнсис замёрзла в ожидании Дэйва и выкурила уже, наверное, полпачки. Наконец, тот пришёл.
- Холодно? – поинтересовался он.
- Угу.
Они сели в его машину, в салоне было тепло, лишь неприятно пахло освежителем воздуха. Дэйв взял пальцы Фрэнсис в свои ладони и легонько сжал их, потом поднёс ко рту и принялся согревать их своим дыханием.
- Спасибо, - сказала Фрэнсис.
- Зачем ты меня позвала? – он смотрел на неё с обожанием.
- Ты всё для меня сделаешь?
- Я же говорил.
- Мне нужно его убить. Как можно скорее.

В доме было тихо, когда Дэйв поднимался по лестнице. Дверь он открыл отмычкой – с пятнадцати лет он воровал и иногда, очень редко, принимал заказы, как этот. Бесшумно проникнув в тёмную прихожую, он прокрался к нужной двери. Едва различимая полоска света, видимо от ночной лампы, рассеивалась в темноте. Значит, не спит. Тогда – действовать быстро, нахрапом. Или всё-таки спит? Читал, уснул, не выключив свет.
Постойте, это же мой друг! Он замотал головой. К чёрту эмоции. Это враг, шантажист. Тем более что он выполняет просьбу Фрэн. А он боготворит Фрэн!
Ну всё, хватит! Вперед. Дэйв толкнул дверь. Ник не спал, стоял посреди комнаты со скрещенными на груди руками.
- Привет полуночникам! – поздоровался Ник.
Ещё и ехидничает!
- Здорово! – он вынул пистолет и вдруг подумал о том, с какого перепугу Ник ждёт его чуть ли не с распростёртыми объятиями посреди ночи аккурат в тот момент, когда Дэйву позарез нужно его убить?!
- Стреляй! – бодро произнёс Ник и ни один мускул на его теле не дрогнул.
- Ты знал!.. Эта… подставила меня! А говорила, что любит!
- Кэтрин тоже так говорила, - усмехнулся Ник, - Ты убил её по приказу Фрэн?
- Да, - Господи, как это вырвалось у него?
- А отца Фрэн? Тоже ты?
- Я. Да, я. Если хочешь знать. Кэтрин… Она попросила меня об этой услуге, в свою очередь оказав услугу мне.
- Что-о??
Ник, забыв о пистолете в руках Дэйва, кинулся на бывшего друга и именно в этот момент раздался выстрел.

Ник осознал, что жив, не сразу. Полицейские устроили в его комнате засаду, и прежде чем Дэйв успел нацелить на него пистолет, отвели его руку. Сейчас все домашние переполошатся: пойманный преступник поднял такой ор!..
Ник уехал вместе с полицейскими и Дэйвом в участок, чтобы дать показания, когда он вернулся, то обнаружил в своей комнате Фрэнсис. Она сидела у раскрытого окна, завернувшись в плед, курила. На улице шёл дождь.
- Что происходит, Фрэн? – тихо спросил Ник и дотронулся до её плеча.
- Что? - не поняла она и развернулась, её глаза в чёрных разводах туши были припухшими и смотрели как-то растерянно и печально.
Ник обхватил голову руками и плюхнулся на кровать. В его голове, словно в миксере, перемешивались последние события. Что это? Сон? Только что здесь были полицейские и Дэйв, ворвавшийся в его комнату с пистолетом, сознавшийся в убийстве Кэтрин и отца Фрэн, а сейчас… Господи, да что же это?
- Кто ты? – закричал Ник.
Фрэн встала, закрыла окно, в комнате не было света, и она, нащупав на стене выключатель, щёлкнула им. Нику показалось, что он ослеп.
- Ник, ты здесь? Это ты, Ник?
- Я здесь, Фрэн, а где же мне ещё быть?
- Господи!..
Девушка бросилась на пол и принялась молиться. Она молилась и молилась, и дождь уже успел кончиться, а за окном рассвело, и электрический свет померк, но почему-то было не похоже на утро – Фрэн всё молилась. Потом она поднялась и, повернувшись к Нику лицом, произнесла:
- Прости меня, если ты слышишь.
- Фрэн, Фрэнни! – Ник обнял её за плечи и коснулся губами её щеки.
Та отпрянула, как-то смешно расставив руки в стороны.
- Ники, ты здесь, да? Боже, как страшно…Ты ведь любил кино, ты смотрел «Шестое чувство»? Там маленький мальчик видит призраков, и к нему приходит психоаналитик, который тоже был привидением, но не знал об этом. Помнишь? – она заплакала.
- Фрэнни, да что с тобой? – он ласково посмотрел на девушку, на её содрогающиеся плечи.
- Я убила тебя, ты помнишь? Миссис Монтгомери была знакома с моим отцом, он друг её бывшего мужа. Я не сразу это узнала, помнишь я говорила тебе про наш с ней разговор наедине, когда она показала мне фотку моего отца? Кэтрин была ненормальной, но вместе с тем гением. Она в совершенстве владела техникой группового гипноза. В неё была влюблена вся наша группа, она могла каждого заставить плясать под свою дудку. На меня гипноз не действует, но мне было интересно видеть его влияние на других, я не подавала вида, что это так, я перехитрила миссис Монтгомери, - она усмехнулась и снова закурила, - Однажды Кэтрин пригласила к себе… хм, - она почесала висок, - мальчика по вызову, развлекалась с ним, а потом приказала ему распороть ей руку. У неё остался ужасный шрам вдоль правой руки. В свою очередь она убила его, затем позвонила моему отцу – она успела сдружиться с ним или загипнотизировать, кто знает, и тот помог ей избавиться от тела. Потом он начал её шантажировать, требовать большие деньги за молчание или отдать ему её дом, а она… Наняла киллера. Не профессионального, конечно, - Дэйва. Он убил моего отца и рассказал об этом мне – он был влюблён в меня. Ты спросишь, зачем же он согласился выполнить заказ Кэтрин? Не знаю, возможно, из-за денег, возможно, миссис Монтгомери ему это внушила. Тогда я решила убить её руками Дэйва и засадить его в тюрьму. Вышла небольшая осечка – Кэтрин зачем-то позвала тебя к себе, но не успела тебе ничего сказать: Дэйв к твоему приезду уже убил её, он боялся, что ты его заметил. И ещё: я хотела позвонить в полицию, чтобы они схватили Дэйва на месте преступления, но ты, Ник, мне помешал – ты оказался в её доме в то же время и арестовать могли тебя. Необходимо было новое убийство. Я выбрала тебя жертвой и убила, а потом рассказала Дэйву, что кое-кто грозит мне пойти в полицию и поведать там об убийстве Кэтрин. Я назвала Дэйву адрес, но не назвала имя этого человека, потому что его и не существовало. В одном кафе я разыграла перед Дэйвом спектакль о том, как я встречаюсь с шантажистом. Когда Дэйв пришёл ночью по сказанному мной адресу, его ждала полиция и я. Я сказала ему: «он скоро придёт, давай подождём», Дэйв даже не спросил, что я там делаю. Я же стала спрашивать его об убийстве Кэтрин и моего отца, он спросил, зачем мне это, но всё-таки рассказал, и все его слова записались на диктофон. Затем вышел полицейский и предъявил ему обвинение в убийстве, Дэйв закричал: «Сучка! Подставила меня, а говорила, что любит!» и выстрелил, но промахнулся.
- Значит, я умер?
- Да, - кивнула Фрэнсис, - и теперь преследуешь меня.
- Но… это я устроил засаду в своём доме, это я вычислил Дэйва…
Его голос заглушили фортепьянные звуки, а затем кто-то позвал его, и Ник оказался в доме Кэтрин, в тёмном коридоре, у входа в её спальню. Полоска света манила его внутрь комнаты, и Ник сделал шаг.

На кровати лежала Кэтрин, обнажённая и живая. Она улыбалась и одной рукой гладила свои роскошные волосы. У неё не было шрама. Ник не заметил, каким чудесным образом он очутился с Кэтрин в постели. Они долго не могли оторваться друг от друга, от её волос пахло ванилью, от кожи – розовым маслом, кажется, всё это ему снилось тысячи раз. Потом в её руке появился нож, она отдала его Нику и приказала провести им по её руке. Ник послушался. Рука казалась бесконечной, а он всё вёл и вёл острием ножа по коже Кэтрин. Из раны сочилась кровь, она была огненно-красной, как пламя, в котором сгорело его мёртвое тело, алой, как шёлковые простыни, на которых они лежали, вишнёвой, как полоса, изрезавшая небо, бурой, как тоска, душившая Фрэнсис.

КОНЕЦ