Глава ССCLXI



Кавалерия генерала Баранова, обойдя укреплённый узел немецкой обороны в Козельске, быстро продвигалась на север, в сторону Юхнова, стремясь как можно скорей выйти к стратегическому шоссе Рославль – Юхнов и перерезать его. Взятие Козельска генерал Белов предоставил полукорпусу полковника Осликовского в составе 2-й гвардейской и 75-й кавалерийской дивизий. Утром 27 декабря Осликовский атаковал Козельск, выйдя к нему с востока. Оборонявшиеся в городе остатки 216-й и 296-й немецких пехотных дивизий оказали упорное сопртивление, встретив спешенных кавалеристов сильным артиллерийским, миномётным и пулемётным огнём. Жестокий бой на окраинах Козельска продолжался весь день и не прекращался ночью. С наступлением темноты особенно эффектно выглядели струи огня ранцевых огнемётов, широко применявшихся пехотой противника в ходе уличных боёв. Артиллерии у полковника Осликовского было мало, снарядов – в обрез, база снабжения корпуса осталась далеко позади, в Туле, тыловики Белова едва справлялись с расчисткой от снега единственной коммуникации Тула, Николо-Гастунь, Одоев, Крапивна, но пока они расчищали один участок дороги, снегом заносило другой. Грузовики застревали в сугробах и после новых снегопадов тонули в снегу. Грузы перегружали в сани. Днём немецкая авиация непрерывно бомбила наступающие части и обозные колонны. Досталось и штабу Осликовского. Прямым попаданием авиабомбы в штабную избу в селе Красный Клин были убиты комиссар дивизии, военврач и военюрист. Ночью Осликовский после рекогносцировки двинул войска в обход, намереваясь утром 29 декабря атаковать город уже с трёх сторон – с юга, с востока и с северо-запада. Опасаясь полного окружения, противник поспешно оставил Козельск, бросив в нём много техники. С потерей Козельска была решена и участь Калуги. Во избежание полного разгрома 4-й немецкой армии, которым неизбежно завершился бы прорыв корпуса Белова к шоссе Рославль-Юхнов, генерал Блюментритт, начальник штаба 4-й армии, был вынужден свернуть свой правый фланг и оставить сильную позицию под Калугой. 30 декабря войска 50-й армии генерала Болдина полностью освободили Калугу. Немцы поспешно отступали, стягивая войска к стратегическому шоссе Рославль – Юхнов, которое собирались оборонять всеми силами. Других коммуникаций с тылом генерал Блюментритт не имел. Для защиты этой артерии командование 4-й немецкой армии не жалело ни сил, ни средств. По обеим сторонам шоссе были сооружены снежные валы. Политые водой и обледеневшие, они стали хорошим рубежом обороны шоссе на всём его протяжении. Высота валов была достаточной, чтобы скрыть от разведчиков противника и партизан передвижение войск по шоссе. На окраинах населённых пунктов к снежным валам примыкали фортификационные сооружения, окружённые рядами проволочных заграждений и минными полями. Наиболее прочные постройки были оборудованы под доты и дзоты. Однако времени у тыловиков генерала Блюментритта было в обрез, строительство оборонительных сооружений к Новому году не было завершено, и стремительный рейд генерала Белова грозил теперь полным срывом этих работ.
Похоронив погибших в сквере в центре Козельска, полковник Осликовский присоединился к главным силам корпуса. В районе Козельска и южнее остались прикрывать фланг и тыл группы Белова 239-я и 325-я стрелковые дивизии, переданные Жуковым в группу Белова вместо оставленных в районе Белёва 322-й и 328-й дивизий. Немецкие солдаты всё чаще сдавались в плен, выходя на аванпосты Белова с поднятыми руками и предъявляя листовки-пропуска, сбрасываемые авиацией Западного фронта в тылу у фон Клюге. Колонны немецких военнопленных потянулись в тыл. Однако организация снабжения группы Белова из Тулы сделалась теперь непосильной для корпусных служб тыла. В тылу у Белова выходили из окружения разрозненные немецкие подразделения. Онажды три немецких танка набрели на штаб Белова в селе Подкопаево и атаковали его, поддержанные с воздуха немецкой авиацией. Атака была с трудом отражена бойцами штабных подразделений. Подвоз фуража и продовольствия прекратился. Войска питались чем бог послал. У местных жителей после немецкого постоя почти ничего не было. Отчасти выручали брошенные немцами обозы и склады. Боеприпасы доставлялись теперь Белову самолётами, и то после препирательств с Жуковым и Соколовским, полагавшими, что тыловики Белова сами должны наладить новую коммуникацию с тылом через Калугу. «Отсутствие горючего, снарядов, продовольствия происходит от вашей беззаботности. Вы не занимаетесь устройством тыла, ложно полагая, что эта обязанность лежит на тыле фронта». Жуков и Соколовский не считались ни с тем, что у группы Белова не было с самого начала единой тыловой службы, ни с тем, что дороги в районе Калуги были забиты транспортом 50-й армии. От генерала Белова требовали скорейшего взятия Юхнова. Жуковым овладел азарт охотника. В Ставке, вошедшей во вкус наступления и заразившейся оптимизмом Жукова, уже подумывали о том, чтобы, не задерживая кавалерию Белова под Юхновом, бросить её дальше на север, на Вязьму, и там замкнуть котёл уже не вокруг одной 4-й немецкой армии, а сразу вокруг двух – 4-й и 9-й армий - в рамках Ржевско-Вяземской операции Калининского и Западного фронтов, намеченной на начало 1942 года.
И казалось, что неумеренный оптимизм Жукова и Сталина имел под собой основания. Генерал Блюментритт впоследствии писал: «Намерения русских были понятны. Они планировали широкое двойное окружение 4-й армии путём нанесения одновременных ударов на севере и на юге. Немецкое командование почти не надеялось избежать окружения и разгрома южной группировки. Русские постепенно расширяли брешь, образовавшуюся между 2-й танковой и 4-й полевой армиями. У фельдмаршала фон Клюге не было резервов, чтобы ликвидировать опасность, нависшую над южным флангом. Более того, 4-ю армию связывала с тылом только одна дорога: Юхнов, Медынь, Малоярославец, Подольск. Все остальные дороги скрылись под толстым снежным покровом и стали непроходимыми. Если бы русские, наступая с юга, сумели захватить эту единственную артерию, с нашей 4-й армией было бы покончено. Но произошло чудо. Корпус Белова, причинивший нам так много беспокойства в конце декабря, быстро продвигаясь по направлению к Юхнову, почти беспрепятственно вышел с юга к жизненно важной для нас коммуникации, но, к счастью, не перерезал её, а повернул на запад и скрылся где-то в огромных Богородицких болотах…»
Чуда, однако, не было. 2 января генерал Белов получил из штаба Западного фронта новую директиву Жукова.
«Создалась очень выгодная оперативная обстановка для окружения 4-й и 9-й армий противника, причём главную роль должна сыграть ударная группа Белова, оперативно взаимодействуя через штаб фронта с нашей ржевской группировкой.
Основа успеха предстоящей операции будет заключаться в быстроте выхода в район Вязьмы и захвате путей отхода противника. Ваш выход из района Юхнов на Вязьму должен проходить в следующем плане:
а) Первый этап – 2-3 дня. Содействие войскам 43-й, 49-й и 50-й армий в уничтожении юхновской группировки противника ударом с тыла. На этом этапе стянуть к Юхнову как можно быстрее не менее двух стрелковых дивизий 50-й армии, одну лёгкую кавалерийскую дивизию форсированным маршем выбросить для захвата ст. Чипляево и ст. Занозная. б) Второй этап. Оставив в районе Юхнов две стрелковых дивизии 50 армии с задачей завершения ликвидации отходящего противника, самому с группой форсировнным маршем захватить город Вязьму и все пути отхода противника, охватывая Вязьму с юго-западного фланга. Ваш план представить не позднее 4 января 1942 года. Жуков, Хохлов, Соколовский. 2 января 1942 года. 15.25».
Не слишком ли широко замахнулись в штабе фронта? – подумал генерал Белов, отправляя в штаб Жукова план операции. Ответ Жукова последовал незамедлительно. «Ваше решение о повороте главных сил против юхновской группировки не отвечает оперативной обстановке и нашему плану в целом… Приказываю: Оставив часть сил на правом фланге против юхновской группировки, главными силами повернуть на Мосальск с целью уничтожения группировки противника в районе Мосальска и выхода к шоссе Рославль-Юхнов западнее Юхнова. Против юхновской группировки ударить 217-й стрелковой дивизией, действующей в районе Зубово. В этот же район выйдут 154-я стрелковая дивизия и 112-я танковая дивизия 50-й армии».
Генерал Белов был обескуражен. Причём тут был Мосальск? Белов совсем не планировал наступать на этот город, да этого ему никто прежде и не указывал в качестве оперативной цели. Там с немцами вполне могли справиться две стрелковые дивизии, переданные Белову из состава 10-й армии. Белов уже отрядил для командования ими своего заместителя полковника Семёнова. План Белова заключался в том, чтобы главными силами корпуса немедленно обойти Юхнов слева, просочиться четырьмя кавалерийскими дивизиями через обнаруженные корпусной разведкой разрывы в боевых порядках противника в районе деревни Касимовки и в других местах, перерезать стратегическое шоссе Рославль-Юхнов и ударить на Медынь, громя тылы и штабы фон Клюге. И вот теперь Жуков приказывал повернуть кавалерию на Мосальск. Что касалось удара по Юхнову 217-й дивизией, то она вообще подчинялась 50-й армии и никто её Белову не прередавал. Белов запросил разъяснений. Утром 4 января из штаба Жукова Белову прислали копию радиограммы, отправленной в штаб 50-й армии. «Товарищу Болдину. 1. Белов поворачивает на Мосальск. В дальнейшем действует в северном направлении. 2. Уничтожение противника и закрытие всех путей отхода через Юхнов возлагается на 50-ю армию. Двигать быстрее 217-ю и 154-ю стрелковые дивизии, 112 танковую дивизию и 31-ю кавалерийскую дивизию и, сбивая противника в районе Плосское, быстрее овладевайте городом Юхнов. Жуков».
Генерал Болдин Юхнова так и не взял. Через неделю эту задачу решит за него 49-я армия. Генерал Белов повернул кавалерию на Мосальск и 8 января после упорного боя занял его, взяв богатые трофеи и пленных. Но при этом он полностью истощил наступательный потенциал своей ударной группы. Фон Клюге и Блюментритт полностью использовали предоставленную им Жуковым неделю для организации сплошной обороны вдоль шоссе Рославль-Юхнов. Десять суток будет пытаться генерал Белов, подгоняемый Жуковым, прорваться с юга из Мосальска через Варшавское шоссе, но теперь уже безуспешно. Погнавшись за двумя зайцами – 4-й и 9-й немецкими армиями одновременно, - Жуков в результате не поймал ни одного. Так, во всяком случае, продолжал считать до конца войны генерал Белов. У генералов Жукова и Соколовского, однако, были свои резоны. Прорыв кавалерии Белова через Варшавское шоссе в тылу у фон Клюге в отрыве от отставших артиллерии, пехоты и обозов не обеспечил бы удержания за войсками Западного фронта контроля над стратегическим шоссе. Следовательно, он не обеспечил бы и блокирования 4-й немецкой армии. Кавалерийские дивизии Белова, полностью отрезанные от снабжения, посеяли бы временный беспорядок в работе немецких штабов, но в конце концов сами стали бы жертвой артиллерии и авиации противника где-нибудь в лесах под Вязьмой. Другое дело, если бы Белов, не помышляя о рейде на Вязьму и ограничившись обходом Юхнова, всеми силами кавалерии ударил на юго-восток, в тыл отступающим из-под Калуги войскам фон Клюге, преследуемым с востока войсками 50-й армии генерала Болдина. В этом случае легко могли сбыться самые мрачные ожидания генерала Блюментритта.