5 августа 2004 года.

Я надолго задержалась у Вовика. Он, кажется, счастлив, а я – я не знаю. Я в каком-то смятении. Мне кажется, что чего-то не хватает, а чего – не знаю. Он хороший, надежный, спокойный, любит меня. И в постели все хорошо – регулярно. Это так напоминает семейную жизнь, может быть, я не готова к ней?

14 августа 2004 года

Я часто думаю про Ленок. Мне стыдно. Стыдно, что я тут трахаюсь с Вовиком, а она… Даже подумать страшно. Пыталась поговорить об этом с Вовиком. Он только пожимает плечами. Ни фамилии, ни телефона, ни адреса – ничего я не знаю про этого турка. Видела его пару раз, даже лицо точно не запомнила. Может, если увижу, узнаю.

20 августа 2004 года

Я сделала открытие - мне не хватает разнообразия! Многие открытия были сделаны случайно. Архимед залез в ванну и закричал: «Эврика», - Менделееву приснилась таблица имени самого себя, а я сделала открытие во время секса, засунув руку под подушку. Под подушкой я нащупала какую-то штуковину, сначала не поняла, что это, а когда вытащила, то увидела пистолет. Вовик перепугался, начал его отбирать, я не отдавала, и все это во время траха в самой обычной мессианской позе. Я изловчилась и сунула пистолет себе под задницу, он достать не мог, только сильно схватил меня за ягодицы и в это время кончил. Хотя пистолет больно впивался в кожу, хотелось полежать так подольше – я на пистолете, Вовик на мне. Потом мы перевернулись на бок, Вовик потянулся за пистолетом и увидел, что он отпечатался на моей коже.
- Это же больно! – он начал гладить и целовать отпечаток.
- Было здорово. Он заряжен?
- Нет.
- А что ты так перепугался?
- Это не игрушка.

22 августа 2004 года.

Наша первая ссора, а все из-за него, из-за пистолета - его не было под подушкой. И зачем потом спрашивать, что со мной, не случилось ли чего… Я, конечно, не сказала прямо про пистолет, но когда не обнаружила его там, то весь кайф куда-то ушел, он это почувствовал, но специально делал вид, что не понимает, почему. Не буду ему говорить, пусть сам думает.

25 августа

Блин, ну почему он такой тупой? Я начинаю его ненавидеть. Нам нужно поговорить. Но что я ему скажу? «Милый, я хочу тебя с пистолетом», - глупость несусветная.
Неужели ему нравится, когда я такая? Шкаф бесчувственный!

30 августа.

Наконец-то он решил заговорить.
- Юля, ты чем-то расстроена?
- Нет.
- Но я же вижу.
- Надо к учебе готовиться.
- Я не о том.
- О чем?
- Не притворяйся.
- ???
- Ты стала другая, я это чувствую, мне кажется, что я тебя совсем не удовлетворяю. Не знаю, но как-то все не так.
- Тебе показалось.
- Вот и сейчас ты так говоришь, будто тебе все равно. Послушай, это из-за того случая?
- Какого?
- С пистолетом?
- С чего ты решил?
- Послушай, давай поговорим. Ты обижаешься, что я не кладу его снова туда? Но ведь это не игрушка. Это оружие, из которого можно убить.
- Ага, особенно если не заряжен.
- К пистолету нужно всегда относиться как к заряженному. Знаешь, сколько было случаев?
- Ты мне инструктаж по технике безопасности проводишь?
- Хочешь, я куплю тебе точно как настоящий – не отличишь?
- Хочешь, займемся любовью, точно как настоящей – не отличишь?
- Послушай…
- Оставь меня, хватит! С чего ты решил, что мне нужен пистолет?
- Юленька, зайка.
- На зайцев с ружъём ходят!
Тут я не выдержала, убежала в спальню, упала на покрывало и зарыдала.

Он достал из сейфа виновника ссоры и сел на край кровати.
- Посмотри.
Я не оборачивалась. Он несколько раз передернул и спустил курок.
- Не дуйся, идем, я тебя научу, как с ним обращаться.

Он рассказал, как устроена эта штуковина. Тот штырек, который больнее всего впился мне тогда в задницу, оказался предохранителем. Вовик с легкостью перезаряжал пистолет и давал мне спускать курок. Для этого надо было сунуть средний палец в пустую дырку для обоймы и нажать там на какой-то маленький рычажок. Мне это показалось эротичным. Я сама попробовала передернуть – не думала, что это так тяжело. До боли в пальцах сжимала ребристую поверхность, она все равно выскальзывала и ничего не получалось.
- Крепче сжимай. Руку вперед. Эту не двигай, а эту резко вперед.
Он сжимал мои пальцы вместе с железкой. Было еще больнее, но так хоть получалось.
- Больно!
- Немного потренируешься и будешь передергивать…
- Хватит, больно, я выронила его на кровать.
Тут он увидел мои красные пальцы и начал их целовать.
- Я же говорил, не игрушка.
Он уже целовал мне грудь, а я расстегивала его рубашку…
Пистолет одиноко лежал на краю кровати.

3 сентября (пишу на лекции).

Вчера вечером из кухни услышала знакомые звуки затвора и несколько щелчков. Я домывала посуду, довольный как кот он обнял меня сзади, прижавшись пахом к ягодицам. Я повертела попой, но от раковины не отрывалась.
- Погоди, надо домыть…
Но его руки уже мяли мои груди, гладили живот, спускались ниже…
Я закинула голову назад для поцелуя. Мои мыльные кисти повисли над раковиной в нелепом положении.
- Ммм… дай руки вытру.
Еле успела схватить со стола полотенце и через секунду оказалась у него на руках, потом на кровати. Через подушку затылком чувствовала, что он там. Зачем он мне, что мне с ним делать, я не знала. Достав пистолет из-под подушки, я положила его на живот. В такт каждому толчку он колебался, движения становились все сильнее и быстрее, он мог упасть, я прижала его ладонью к животу.
- Еще, сильнее…
А рука сильнее прижимала пистолет к коже, сдвигала ниже. Вот наши тела слились, я старалась приподнять живот, чтобы железо больнее впечаталось в кожу. Когда содрогания закончились, Вовик лег рядом, а пистолет соскользнул на простыню между нами.
Вдруг Вовик вскрикнул:
- Посмотри! – я даже перепугалась.
- Что?
Он уставился на мой живот, где четко отпечатались даже маленькие детали оружия.
- Тебе же больно!
- Ты меня напугал, мне не больно…
Он целовал, облизывал отпечаток, чуть ниже которого уже была твердая кость, а еще ниже все горело желанием. Вовик заразился им, и на животе появился еще один отпечаток.
- Я тебя люблю, - слова и губы все еще сливались.

15 сентября.

Я уже легко передергиваю затвор. Даже представить себе не могла, что простой, нет, не простой, а настоящий, пистолет может так разнообразить секс. Его можно положить под, над, ласкать им груди и яйца, прижимать клитор. Сидя верхом как на коне, я передергивала затвор и спускала курок, лаская средним пальцем рычажок в железном влагалище. Даже в звуках клацающего железа было что-то сексуальное и возбуждающее.
А в ванной Вовик рассматривал отпечатки, целовал их и все время спрашивал, не больно ли мне. Я только смеялась и каждый раз пыталась сделать отпечаток пониже.
Иногда раскручивала его на два отпечатка, но это бывало редко.

20 сентября.

В выходные я забрала вещи от тети. Она как всегда пыталась прочесть мне лекцию о том, как надо жить. Вещи Ленок мы тоже забрали и отвезли на дачу. У Вовика двухэтажная дача из красного кирпича. Возле кухни есть бетонная кладовка со стенами в полтора кирпича – туда мы закинули 2 чемодана Ленок. Вещи теперь в самом надежном месте - Вовик сказал, что средняя часть стены между кирпичами полностью залита бетоном, дверь железная - прямо как бомбоубежище. Он говорил это с особой гордостью, словно надежность строения добавляла надежности ему самому. Он и в самом деле такой надежный, что мне иногда становится стыдно за себя, а еще стыдно, что я тут купаюсь в счастье, а Ленок где-то далеко…