Глава ССCLVII


На совещании 20 декабря, последовавшем за обсуждением доклада Гальдера, Гитлер от общих вопросов, касающихся перехода к обороне на центральном участке Восточного фронта, наведения порядка на железных дорогах и распределения скудных наличных войсковых резервов между группами армий перешёл к планированию активных операций на северном и южном флангах огромного фронта. Больше всего внимания он уделил группе армий «Север», левый фланг которой был атакован этим утром 55-й армией генерал-майора Свиридова. Гитлер поставил Гальдеру и Герингу задачу стабилизировать фронт на Неве и по Волхову, ударами авиации с применением тяжёлых авиабомб разрушить железнодорожные пути за Волховом, а по эту сторону Волхова, в районе Новгорода, сосредоточить мобильный бронированный кулак, которым можно было бы ударить в любом направлении. В состав его, по мнению Гитлера, должны были войти 8-я и 12-я танковые дивизии, пополненные танками 203-го танкового полка и усиленные артиллерией и батареями реактивных установок «Небельверфер». Гитлер разрешил использовать на поле боя «Небельверферы» также и генералу Манштейну, штурмующему Севастополь. Кроме того, он потребовал от фон Клюге, чтобы по мере стабилизации фронта на участке группы армий «Центр» тот изымал все грузовики из моторизованных частей, превращал эти части в пехотные, а грузовики передавал группам армий «Север» и «Юг» для восстановления маневренности танковых соединений, действующих в составе этих групп армий.
Отдельно на совещании обсуждалась проблема борьбы с партизанами. Как показывала практика, регулярные войска на Восточном фронте не имели в своём распоряжении ни людей, ни специального снаряжения для проведения эффективных операций в тылу против партизанских отрядов. Гитлер поставил задачу в короткие сроки сформировать на территории Германии истребительные отряды, снабдить их в первоочередном порядке зимним обмундированием и всем необходимым снаряжением и направлять для проведения специальных операций против выявленных отрядов партизан. Он, правда, не уточнил, откуда должны были взяться людские ресурсы, которых не хватало даже для пополнения частей на передовой. А потери эти продолжали расти. В одной только 11-й армии Манштейна за три дня штурма Севастополя потери превысили 10 000 человек. Особенно выросли потери Манштейна с приходом в Севастополь крейсеров и эсминцев Черноморского флота. Генерал вынужден был приостановить штурм и потратить драгоценное время на перегруппировку сильно потрёпанных огнём дальнобойной корабельной артиллерии войск, и лишь через сутки, с уходом крейсеров в Новороссийск, где возобновилась подготовка морского десанта, он, в свою очередь, возобновил активные операции против защитников города. На севастопольском рейде остались три эсминца и лидер «Ташкент», прибывший наконец из Поти с грузом боеприпасов и доставивший в Севастополь генерала Черняка с письменным приказом командующего Кавказским фронтом (так теперь назывался Закавказский фронт) возглавить командование всеми сухопутными войсками в Севастополе. Сталин опасался, что генерал Петров, не удержавший Манштейна на Ишуни, тем более не справится с задачей обороны Севастополя. Понадобилось прямое обращение к Сталину Военного совета Черноморского флота, чтобы генерала Петрова оставили на своём месте. При этом адмиралу Октябрьскому пришлось пойти на хитрость. Он сделал Черняка своим заместителем по сухопутной обороне, то есть формально подчинил Петрова Черняку. Однако назначение это состоялось лишь на бумаге. Никто в штабе флота не нуждался в генерале Черняке и не обращался к нему, все вопросы решались, как и прежде, с командармом Петровым. Через несколько дней генерал Черняк тихо отбыл из Севастополя, отозванный командующим Кавказским фронтом, у которого в связи с подготовкой крупной десантной операции было не так много свободных генералов. Ставка обязала вице-адмирала Елисеева, руководившего подготовкой десантной операции после возвращения Октябрьского в Севастополь, начать её 29 декабря.
24 декабря Манштейн вновь пошёл на решительный штурм по всему обводу севастопольской обороны. Все попытки преодолеть линию дзотов на востоке и юго-востоке терпели неудачу. Подходы к дзотам были хорошо пристреляны батареями советских миномётов. 24-я и 132-я пехотные дивизии несли большие потери, пытаясь сосредоточить в кустарниках на передовой штурмовые отряды. И лишь на севере, где Манштейн сосредоточил артиллерию и самоходки, 22-я пехотная дивизия прорвалась на Мекензиевых горах, но затем была отброшена контратакой свежего резервного полка из начавшей прибывшать накануне морем 345-й стрелковой дивизии подполковника Гузя. Спустя несколько часов немцы прорвались на соседнем участке, обороняемом 8-й бригадой морской пехоты. Полковник Вильшанский лично повёл бригаду в контратаку и вернул оставленные позиции. Сражение вступило в решающую стадию. Манштейн чувствовал вкус победы и не жалел своих солдат. Время работало против него. Противник подвозил подкрепления морем и готовил десант у него в тылу, и лишь уход крейсеров и выход из строя 10-й береговой батареи противника оставляли Манштейну практические шансы коротким решительным штурмом прорваться к Северной бухте. На 35-й береговой батарее, где действовала лишь одна башня тяжёлых орудий, не жалели снарядов, но этого было мало. Огонь других береговых батарей также ослабевал, стволы многих орудий нуждались в замене. Лидер «Ташкент» и три эсминца восемнадцать раз в течение дня открывали огонь по целям, указанным корректировщиками огня на разных участках обороны. Морская авиация и зенитчики не подпускали к кораблям пикирующие бомбардировщики.
25 декабря накал сражения ещё более возрос. Не прекращая атак с севера, Манштейн предпринял попытки прорыва в районах Чоргуня и Итальянского кладбища. Они были отражены огнём артиллерии, налётами штурмовой авиации и контратаками. В осаждённый город вместе со стрелками подполковника Гузя прибыли 25 танков Т-26.
Рано утром 26 декабря, при штормовой погоде и на ледяном ветру, военная флотилия контр-адмирала Горшкова, действующая в Азовском море, высадила первые десантные отряды 51-й армии на северное побережье Керченского полуострова. Следом началась высадка десанта из Тамани на восточное побережье полуострова. В соответствии с новым планом десантной операции Ставка планировала сковать таким способом немногочисленные силы, оставленные Манштейном на востоке Крыма, чтобы спустя три дня уже без помех ворваться крейсерами в Феодосию и высадить там и восточнее, у горы Опук, 44-ю армию Кавказского фронта.