Ты спала, как ангел. Но почему нет ангелов между нами. Было все: крик измятой простыни, твои широко раскрытые глаза, даже протянутая рука не могла соединить. Ангелов между нами не было. Мне не хотелось тебя будить, потому что твое пробуждение означало конец вчерашнего прикосновения к той жизни, о которой я боялся мечтать.
Я ошибался, потому что спал только я сам. Я спал, но ты даже не знала о том симбиозе, который я выдумал.
Но я все равно тебя будил. Я не мог дождаться рассвета твоих первых слов. Я нежно поправлял край одеяла, который давил на светлый завиток твоих непослушных волос, и до боли, до крови сжимал в кулаке пальцы, чтобы только не проговориться, как я не хочу с тобой расставаться. Мне хотелось тебя разбудить, чтобы услышать твой голос, но я боялся, что ты проснешься и вдруг скажешь: где я, кто ты. Ангелы, наверное, есть у многих, но на всех их почему-то не хватает. Но пусть сегодня придет хотя бы пол-ангела: твою улыбку я буду вспоминать и хранить, как единственное волшебство в своей жизни.
Завтра приходит, не потому что его ждешь, а потому что сегодня не может длиться бесконечно.
Все равно я тебя будил: будил тяжестью своего тела, шероховатостью небритой щеки, скрежетом неуверенной нежности, которых я не знал до тебя. Ты спала. И ангелы были в тебе, а не между нами.
Ангелы, небесные существа, не бойтесь меня. Улыбнитесь хотя бы один раз мне и той женщине, которая не хочет проснуться. Милые ангелы, я больше никого не буду любить, но вы ведь знаете, что и тогда она не сможет полюбить меня. Даже, когда она проснется, она не забудет набаты о перекладины равнодушных ребер. Я столько раз слушал этот стук, приложив жадное ухо под бесстыдную выпуклость твоей груди. Не хочу равнодушного ответа на случайный вопрос.
Я оберегаю твой сон, пусть под моими словами тебе снятся жирафы, но я всегда буду надеяться, что ты проснешься. Что мечта, зажатая в кулаке, станет птицей, и моя, наконец, раскрытая ладонь останется вечной и горячей печатью на твоем теле. И тогда, любезные ангелы, вы станете лишними свидетелями, которых я с удовольствием отошлю к тем, кто еще сжимает кулаки.