Глава ССCXXIII


Неудовлетворительное положение с производством танков не было, однако, самой большой неприятностью, грозившей Сухопутным войскам Германии в предстоящей кампании 1942 года на Восточном фронте. И Гальдеру, и Буле было уже давно очевидно, что железные дороги Третьего рейха в своём нынешнем состоянии и при существующем отлаженном десятилетиями порядке управления совершенно не способны удовлетворить потребности Восточного фронта, требующего ежедневно минимум 300 эшелонов с боеприпасами, матчастью и войсками. Провал служб снабжения и тыла, вызванный неспособностью железных дорог обеспечить армию даже половиной требуемого количества эшелонов, уже привёл к полному срыву доставки на фронт зимнего обмундирования. Далее мириться с этим и ограничиваться полумерами и затыканием дыр было невозможно. Решено было отправить к рейхсмаршалу Герингу, совмещающему должность командующего ВВС с должностью уполномоченного по выполнению четырёхлетнего плана (а заодно и другими должностями, в частности, Главного имперского лесничего) генерала Герке и в категорической форме поставить вопрос о качественном улучшении работы железнодорожного транспорта. Связались со штабом рейхсмаршала. Тот изъявил готовность принять генерала Герке через неделю.
Утром 13 декабря со всего Восточного фронта поступили донесения об оттепели. Особенно сильной она оказалась на фронте группы армий «Юг». Оттепель резко ухудшила состояние дорог, и это помогло войскам фон Рейхенау отразить неоднократно возобновлявшиеся атаки противника на реке Миус и в районе Артемьевска (здесь противник атаковал 4-й армейский корпус 17-й армии с двух сторон: с севера, со стороны Лисичанска, и с востока, со стороны Первомайска). Радиоразведка группы армий «Центр» зафиксировала активные переговоры штаба Юго-Западного фронта противника, расположенного в Воронеже, со штабами армий и соединений, действующих на правом фланге группы армий фон Бока. В сочетании с данными авиаразведки о продолжающемся усиленном движении эшелонов противника к передовой это не сулило лёгкой жизни ни 2-й полевой армии, ни танковой армии Гудериана. Зато фон Бок доложил о преодолении кризиса севернее Клина: здесь танкистам 2-й танковой дивизии удалось заткнуть брешь в линии фронта и сомкнуть фланги с 36-й мотодивизией. По-прежнему немецкие войска удерживали Тверь, а юго-восточнее города удалось в порядке отвести войска, сильно потрёпанные в предшествующих боях, на резервную линию обороны.
Из поездки в группу армий «Центр» вернулся полковник Окснер, возглавлявший в штабе Гальдера отдел военно-технической разведки и анализа информации о вооружениях армий иностранных государств. На этот раз поездка полковника на фронт была связана главным образом с поступающей информацией о всё более широком применении противником ракетных установок залпового огня. Гитлер отказывался верить в способность русских в крайне неблагоприятных для них условиях дезорганизации и разрухи, наступивших вследствие тяжелейших поражений на фронте, развернуть в тылу широкое промышленное производство новейшей боевой техники. Гальдер на веру полагаться не мог и к информации о новом оружии русских отнёсся с полной серьёзностью. Поездка полковника Окснера подтвердила: противник располагал на Восточном фронте 15-16 полками систем залпового огя трёхдивизионного состава. В каждом дивизионе имелось три батареи по четыре установки залпового огня в каждой. Таким образом, у противника имелось уже более 500 мобильных реактивных установок, аналога которых в Сухопутных войсках Германии не было. Опытные образцы, разрабатывавшиеся немецкой военной промышленностью, были ещё далеки от стадии широкого промышленного производства, и результаты испытаний на полигоне в Пенемюнде, вызвавшие крайнее неудовольствие присутствовавшего на них фюрера, не позволяли рассчитывать на скорое преодоление отставания в этом классе вооружений. Гальдер спросил Окснера об общем впечатлении от поездки и о состоянии войск. По словам полковника, с прибытием на Восточный фронт первых эшелонов с зимним обмундированием настроение войск улучшилось. Хуже обстояли дела с матчастью. Треть грузовиков вышла из строя только потому, что на фронт не была своевременно поставлена зимняя смазка.
В течение дня продолжали поступать донесения о тяжёлом отходе войск фон Лееба из-под Тихвина. Трудности, связанные с сильным давлением противника, усугублялись непогодой. Генерал Бреннеке, прибывший из группы армий «Север», избегая называть вещи своими именами, фактически ставил Гальдера перед фактом необходимости общего отвода войск за Волхов. Гальдер делал вид, что не понимает намёков, и, флегматично поблёскивая пенсне, снова и снова парировал резоны генерала Бреннеке простым вопросом: каким образом фельдмаршал фон Лееб, не сумевший ликвидировать предмостное укрепление противника на Неве, собирается отрезать русских от Ладоги, если он эвакуирует восточный берег Волхова. Оказавшись наконец в затруднении перед лицом такого непробиваемого спокойствия, генерал Бреннеке был вынужден согласиться с начальником Главного штаба. В заключение беседы он сам предложил переправить на восточный берег Волхова и развернуть по западному краю большого незамерзающего болота 254-ю пехотную дивизию.
Гудериан, отразив в арьергардных боях несколько атак противника, боролся в этот день главным образом с оттепелью и гололедицей. Больше всего Гудериан опасался теперь за свой левый фланг, где противник западнее Тулы вклинился пусть и не слишком большими силами на такую глубину, что парализовал коммуникации 2-й танковой армии, и это вынуждало Гудериана продолжить отступление. Положение пехотных полков 2-й армии, окружённых в треугольнике Ливны, Елец, Ефремов и отрезанных от снабжения глубоко вклинившимися с юга частями кавалерии противника с артиллерией, оставалось крайне тяжёлым. Помочь войскам 34-го армейского корпуса деблокирующим ударом извне было невозможно. Оставалось надеяться, что генерал Метц, не покинувший окружённые войска, сумеет самостоятельно решить проблему и с боем выведет пехоту из елецкого дефиле.