«Любимый, у нас будет ребенок! …Или нет, лучше так: «Солнышко, а нас скоро станет трое… Или… А впрочем, какая разница? Слава Богу, все теперь в порядке. Да, слава Богу!....» Могла ли Лена в свои тридцать с небольшим лет думать по-другому? Замуж она вышла уже не совсем в юном возрасте, в 28, муж был младше на целых восемь лет. Однако разница в годах не пугала. Скорее, она смущала посторонних людей и его родителей. Мать Лены просто сказала, что такой выбор – личное дело дочери, и жить ей с ним всю жизнь. Молодых же вообще ничто не тревожило: у них была любовь. Причем не просто любовь, а нечто гораздо более ценное и великое – любовь Бога. А больше, собственно, у них не было ничего – ни жилья, ни запаса денег, ни хорошо оплачиваемой работы. Они были сыты народной мудростью, дескать «с милым рай и в шалаше»… Но шалаша то тоже не было… Была съемная квартира у знакомых.
Итак, родился мальчик. - Мама, я тебе сказала, что крестин не будет! …Не надо на меня кричать. Это наш ребенок, и мы будем воспитывать его так, как считаем нужным…. При чем тут «мать уже не нужна»?... Мама, перестань!... Оставь церковь в покое!... Да, ты видишь так, а мы по-другому!... Все, я перезвоню, когда у тебя будет нормальное настроение. Пока!
Сестра и младший брат Лены вообще старались не вмешиваться в сложившуюся ситуацию. Нет, им было далеко не все равно, что происходит с близкими, но увеличивать количество трений и подогревать и без того накаленную обстановку им не хотелось. Они давно смирились, что Лена ходит в «Слово жизни». Был ли кто-то виноват в этом? Едва ли. Видимо, так ей было на роду написано. В двадцать лет расстаться с любимым по причине его неприятия ее родителями, поступить учиться в университет в другом городе, оставшись без верных подруг и понимания близких. Она была совсем одна. А мир то велик и силен! Он не приемлет слабостей как таковых, а при их обнаружении подсовывает сладко-приторные заменители сил. Просто чтобы не умер человек. Так в жизни Лены появилась всегда веселая, жизнерадостная загадочная подружка Галя, одногруппница по учебе. И Лена потянулась к этому человеку. Ведь Галя говорила, что жизнь – это божественный дар, прекрасный и полноценный только лишь при условии, что этот дар освящен церковью и Богом… - Галь, а можно я с тобой схожу в воскресенье? – Лена сама напросилась в попутчицы к подружке, возможно, из любопытства, а, возможно, из обыкновенного человеческого желания уйти от боли и одиночества. В жизни девушки появилось «Слово жизни». А с ним смысл, Бог и, в последствие, любовь… Ее будущий муж также посещал воскресные собрания в этой церкви. Как благочестивые прихожане, они приносили десятину, пели хвалебные песни, молились за чужие грехи и ждали конца света, когда «спасенных», и их в том числе, Господь заберет к себе, а остальных, ведущих «неправильную жизнь» уничтожит десницей и своим праведным гневом.
Андрюшке был годик, когда Лена стала брать его с собой на «домашнюю группу». Женщины раз в неделю, равно, как и мужчины, собирались у кого-нибудь из членов церкви дома, пили чай с печеньем, читали и обсуждали Священное Писание. На воскресные служения молодая мама брала с собой ребенка стабильно, с тех пор, как ему исполнилось три месяца. Он спал на руках у нее, у мужа, или у того, кому хотелось подержать младенца. Ввиду отсутствия в доме достаточных доходов ребенок рос не то, чтобы болезненным, но худеньким и бледным, и при малейшем сквозняке простывал. - Мам, ну что ты в самом деле? Нормальный у меня ребенок, как и все дети…. Никакой он не худой и не маленький, самый, что ни на есть, обыкновенный. …Мам, оставь церковь в покое! Бог сам знает, кому, по сколько давать денег, достатка, и не нам судить об этом! …Да, все в порядке. Давай, пока! «Господи, дай мудрости, направь своих детей неразумных… Как же быть с квартирой?... Ведь нам съехать нужно в мае. А куда съезжать?... А впрочем, у меня есть муж, чтобы думать…» - Как там пастор говорил о главе семейства? Вот и неси, родной мой, ответственность. А мне нужно ребенка воспитывать, поддерживать семейный очаг. Глава в доме мужчина, ведь так в Библии написано? Семье, можно сказать, повезло: снова появились какие-то знакомые, которым нужно было сдать дом, причем дом неподалеку от церкви. Ну, разве можно это расценить иначе, кроме как Божье благословение. К тому же одни друзья, молодая семейная пара, благословили Лену с мужем двумя килограммами мяса к Рождеству, а другие – симпатичным комбинезоном для Андрюшки и легкой курточкой для Лены весной. Ничего, что вещи были ношенные и немодные, зато подарены они были от души и во славу Бога. Муж мамочки-христианки помогал пастору строить дом, дежурил в церкви по праздникам, участвовал в проведении торжеств. А когда Андрюшке было почти два года, Лена всерьез задумалась о необходимости самой служить Богу и церкви. До конца декрета у нее оставалось больше года, а за такое время можно сделать массу полезных вещей во имя спасения «заблудших овец». Так в ее жизнь пришел «АЦЕТ» – всемирная христианская организация по борьбе со СПИДом, наркоманией и алкоголизмом. Работа состояла в проведении лекториев и создании клуба для публики преимущественно молодого возраста, в подборе фильмов и наглядных пособий. Лена радовалась тому, что теперь была по-настоящему полезной, сама служила Богу. Теперь она была уверена в своем «спасении». «Господи, я верю, что нынешнее отсутствие денег – всего лишь испытание для нас, проверка нашей веры на прочность…. Ты не оставишь нас, Господи, как и мы тебя никогда не оставим… Что бы не случилось в жизни, мы всегда будем верно служить Тебе, во имя славы Твоей… И будет спасен всякий, оставивший все земное и жизнь свою посвятивший служению…»
Все, казалось бы, должно быть в порядке. Есть полноценная семья, есть вера, как внутренний стержень, хоть и нет в доме достатка, зато есть величайшая сила любви. Одно было не очень хорошо: ребенок очень часто болел, капризничал и никак не желал понимать, почему маме снова нужно куда-то уходить на несколько часов, а иногда и дней. В такое время Лена оставляла Андрюшку у матери, а если последняя отказывалась понимать «ненормальное поведение» своей дочери и принципиально не хотела сидеть с внуком, чтобы Лена понимала всю полноту ответственности за собственного сына, то молодая мамочка передавала ребенка на попечение приятельниц, а сама отправлялась читать лекции или проводить заседание клуба. Нет, она, безусловно, переживала, не спала ночами, когда у Андрюшки была высокая температура, ходила к докторам… И при этом волновалась о непроведенных лекциях, недоснятом репортаже о ранних абортах, нервничала, если из-за больниц и капельниц не могла попасть на воскресные служения… - Да, мам, это я…. Да, уже прокапали, вел себя нормально… Нет, кушать не хочет… Ну, не могу же я его насильно запихивать!... Захочет – поест… Мам, я нормальная мать!... У меня есть муж, который думает о деньгах и о наполнении холодильника!... Никто не просит тебя отдавать последнее и покупать апельсины!... Ничего, и без апельсинов выздоровеет, с Божьей помощью…. Мам, все будет нормально, прекрати!... Да, нас обещают выписать в среду. У меня в среду вечером клуб, ты не посидишь с Андрюшкой?... Мам, не кричи, все равно будет, как я скажу!... Все, давай, пока!... «Ладно, родная мать снова отказывает, зато есть люди, который понимают, что служение Богу превыше всего, и нельзя быть такими эгоистичными… Ребенок – это награда, дар Божий, который не должен превращаться в наказание… Так, попробую позвонить Алесе, а если она не сможет, то Свете…» В этот раз Алеся была занята, и Андрюшку, соответственно, оставили на попечении давней приятельницы Светы, которая не работала по состоянию здоровья (она плохо ходила из-за приобретенной в детстве травмы ноги), но регулярно посещала воскресные служения и пела в хоре… В этот раз это была Света…
- Света, ну как ты могла?!... Он же маленький еще, чтобы играть в саду самостоятельно!... И что теперь?! – Лена кричала в исступлении, когда ее сына в бессознательном состоянии забирала «скорая». Ребенок залез на ограду из железных прутьев, не удержался, упал и распорол ногу. Из-за сильной кровопотери и слабости здоровья Андрюшка потерял сознание, а очнувшись в больнице, после того, как ногу уже зашили и обездвижили (разорванные сухожилия нуждались в покое) начал звать маму. - Солнышко мое!... Зайка, птичка моя!... – Лена целовала и прижимала ребенка, - А ведь этого могло и не случиться, если бы… Впрочем, на все воля Божья… Наша ножка заживет, все у нас будет хорошо, Господь нас не оставит…
…Рана зажила, швы сняли, ребенка выписали из больницы. Только теперь на улице на него и его мать смотрели с сочувствием: вот, дескать, какой маленький, а уже калека, хромой. Да, травма оказалась сильнее, чем врачи предполагали поначалу, к тому же малыш не мог долго находиться без движения, и в результате сухожилия и связки срослись не совсем так, как нужно, оставив хромоту как напоминание о том злосчастном дне. «Господи, я понимаю, что ты испытываешь нас, проверяешь силу духа и веры… Что ж, видимо, так должно было случиться… На все твоя воля святая… Ты же любишь нас, своих неразумных детей… Ты мудрый пастырь… Значит, моему сыну суждено быть таким и служить Тебе, Господи, во имя любви и веры…»
- Алло, мам, привет!... Да, все в порядке, слава Богу… Мам, у нас завтра выездное занятие клуба. Ты не посидишь с Андрюшкой после обеда? Ну, пожалуйста, мам... Мам, ты ведь любишь своего внука…
|