Странно, еще сегодня утром у меня было тело, свое тело, причем еще довольно красивое, хоть и порядком поизносившееся. А теперь эта легкость и вездесущесть. Необычно. Нужно потренироваться летать. А вообще здорово! Всех можно навестить, и на билет не надо тратиться. Своих нужно увидеть обязательно. Жаль только, что меня не услышат…

« - Да, мы разводимся. Да, я так решил! Я не ору! Продадим квартиру, деньги разделим, и все дела. Все, пока! – Иван Николаевич бросил трубку и сквозь зубы процедил что-то о прекрасной возможности, предоставлявшейся его теперь уже почти бывшей жене пилить кого-нибудь другого.
Их брак и так по современным меркам продлился слишком долго – практически 20 лет. Да и трое детей – не самая маленькая обуза для мужчины в полном расцвете сил, каким самому себе казался Иван Николаевич. К тому же дети – все дочери. Просто ужас какой-то: приходишь домой, а у тебя там 4 бабы, и у каждой проблема, от разболтавшейся дверцы на кухонном шкафчике до вшей в подготовительной группе детсада.
А он бывший офицер, у него много друзей, живет в курортном городе, квартиру недавно трехкомнатную получил. Не мог же он закопать себя заживо, переехав в крохотный городок, откуда был родом сам и его, можно сказать, бывшая жена. Да, времена сложные, да, там родственники могут поддержать, но это не повод ехать в Богом забытый край и хоронить себя там.
«Злится, дура! И чего, спрашивается? Это я один остаюсь, как перст, а Нинка с девками не пропадет, у нее там мать и сестры, как-нибудь разберутся сами… Ничего, теперь заживем!»
Любые угрызения совести были для Ивана Николаевича невозможны вследствие громаднейшей обиды на людей. Например, на друзей, которых карьерный рост словно преследовал, а бывший офицер вышел на пенсию в звании майора, так и не достигнув особых успехов в военной сфере. О семье и говорить не стоит: разве можно в такое сложное время прокормить и одеть все это бабье царство? Еще эта жена-мегера вечно нервы трепет и не дает жить спокойно. Да, он всегда хотел сына! А тут одни девки, хоть умри! Разве это не горе? В общем, жизнь Иван Николаевич воспринимал не иначе, как одну большую несправедливость»

Да, летать – искусство. Ведь это нужно делать красиво, непринужденно, а не так неуклюже, как я. Ну, ничего, это дело времени, скоро и я стану виртуозом, как они…
А таких вот сереньких, как я, много, смотрю, летает, и все по каким-то делам спешат. Интересно, может, им просто с кем-нибудь поговорить надо? Небо большое, тесно не может быть...

«Когда младшей дочери исполнилось шесть лет, наступили трудные времена. Тяжело было всем, что уж говорить о многодетной семье, где мать учительница, а отец бывший военный без постоянного места работы.
Иван Николаевич перевез семью на малую родину, развелся с женой, начал новую жизнь, и никто его больше не ругал за беспрестанные посиделки с друзьями и слабохарактерность… Он был, наверное, счастлив.
У бывшего офицера все было новым. Друзья, которых он таковыми называл; женщина, которая считала его своим мужем; собственная однокомнатная квартира, на которой можно было зарабатывать деньги благодаря курортникам…
…Потом была другая женщина, другие друзья, другие постояльцы…
- Алло, да, это я. По делу звоню. Слушайте, Нинка, вы достали меня уже! Алименты получаете?... Так в чем дело?... Не надо только этих упреков, ладно? Так просто папочка не нужен, а как что-то случается, так сразу «дай денег». Что это за бредовые идеи с сопливыми детскими письмами. Я тоже болею! Нет, я не отказываю собственным детям. У меня сейчас нет денег… Так, перестань! Ты мне давно уже не жена, чтобы учить!... Прекращайте всю эту писанину! Будет возможность – помогу… Все, хватит орать!
Вообще здорово, когда никто не орет, а Ивану Николаевичу приходилось несладко. То по алиментам бывшая семейка голову морочила, то отдых им летний подавай. Мол, для детей важно оздоровление у моря, а он просто обязан, ведь это священный долг каждого отца, вносить лепту в воспитание собственных дочерей. И он вносил, как ему казалось. Когда мог, ведь многое, по его мнению, зависело от экономической ситуации в стране, от обстановки в мире в целом. У него же были и свои потребности, он ведь живой человек.
- Слушаю! Майор на проводе!...Чего звоните?... А, спросить, как у меня дела? Да так себе, не очень дела. Сердечко вот опять шалит, у меня ведь ДТП было, я уже рассказывал. То давление скачет, то голова болит. Некому мне помочь, живу один, как былина в поле. Да, жизнь тяжелая, вокруг одни жулики, так и норовят урвать у тебя что-нибудь… Как у вас там дела?... Как погода?... Вот у нас тут дожди уже неделю одолевают. Все кости болят. Что там мать, бабушка?... Ну, а что вы хотели, это все возраст, да… Нет, с работы меня не выгнали. С чего бы это? Да я сам думаю рассчитываться, график невозможный просто, а зарплата позорная…. Ну, раз у вас все нормально, тогда пока… Да, как-нибудь позвоню. Хорошо, давайте…
Это была новая жизнь бывшего офицера. Несмотря на непрестанные предложения дочерей приехать хотя бы раз в гости, желание совершить этот героический поступок у Ивана Николаевича возникло лишь спустя шесть лет после развода. «Главное, на могилу матери заскочить, к дядьям забежать, однокашникам бывшим позвонить, может, встретимся как-то… Что девкам своим говорить, не знаю. Двое уже работают, самостоятельные, так сказать… Третьей пенал купить в подарок, что ли?... Остановлюсь, ясное дело, у родичей, не у Нинки же…»

Какое все-таки чудное состояние невесомости и свободы! Ни к чему ты не привязан, вокруг простор, никаких обязательств, никаких невыполнимых обещаний. Главное – успеть долететь, пока никуда не отправили. Быстрее.

«Когда у Ивана Николаевича была жена Нина, когда у него было трое детей, когда он еще служил – жизнь казалась ему невыносимо тяжким бременем. Кому же хочется жить и мучиться? И он решал проблему по-своему.
Еще в бытность свою студентом Иван являлся главным весельчаком и кутилой в университете, отличался смекалистостью и оригинальностью, у него была уйма друзей. Возможно поэтому, одна из главных красавиц города досталась ему в жены. Нину привлекла удаль и беззаботность, которые девушка приняла за силу и решительность характера. А молодой военный и впрямь умел пустить пыль в глаза и произвести впечатление. Ему прочили моментальный взлет по служебной лестнице.
Во взлет входила и служба в тайге, и военный городок, и хорошая квартира по соседству с полковником. А еще двое детей, уйма друзей-товарищей…
Иван Николаевич не изменял жене, да и повода или случая все как-то не было. Но жизнь была нелегкой, и беззаботность с весельем обратились в слабохарактерность и пьянки.
Сперва семью переселили в отдаленный район городка, затем и вовсе перевели на юг. Высшему офицерскому составу не нужны были в военной части ненадежные люди…
Но Нинка все терпела, крепилась. Только у Ивана Николаевича случилось новое горе, опять жизнь обидела: родилась третья дочь.
- Не, ребята, вы понимаете! Я так пацана хотел, а тут опять девка!.. Не знаю, как назовем, пусть Нинка называет, она же рожала. Ладно, давайте лучше выпьем!... Не, сначала за дружбу, а потом за детей… Наливай, чего ждешь? Правду говорят, что бабы дуры…»

Интересно как-то: беленьких так мало, зато серых тьма-тьмущая… И я весь серый. Что это значит, надо будет разведать. Вдруг кто-нибудь ошибся, и на меня чужие грехи вешать станут! Нет, ребята, меня не проведешь, я жизнью битый. Что же они все разлетаются-то в разные стороны, как только я подлетаю? А может, тут общаться запрещено? Ладно, посмотрим. Главное, не терять бдительности. И скорее, скорее.

«Время, неумолимое время. Оно несется вперед, не замедляя своего рокового бега ни на миг, а нам дает возможность сделать рядом всего лишь несколько шагов, чтобы прожить свою жизнь.
Последние пару лет ему отчего-то стали часто сниться дочери, такие, какими он их помнил. Он знал, что у него есть внук, который видел деда лишь однажды, будучи годовалым малышом, при этом бывший офицер вид имел весьма неприглядный, от него разило водкой и еще чем-то очень нехорошим… Но фотографию внука на память Иван Николаевич все же выпросил у дочери. Он гордился этим крохотным крикливым продолжением себя. Во снах он часто беседовал с малышом и рассказывал ему о трудностях жизни…
Старый майор был бесконечно одинок и нищ... Нет, у него была, конечно, квартира, какие-то временные заработки, друзья-собутыльники и приблудившаяся кошка. Но дети звонили нечасто, пьянки давали себя знать в виде все усиливавшихся сердечных и головных болей.
Когда оказался в больнице, Иван Николаевич сперва не понимал, чем же он отличается от других пациентов: санитарки заходили к нему не чаще других, но их сочувственные взгляды всегда оставляли в нем тягостное впечатление. К тому же денег было в обрез, да и еда больничная не отличается питательностью. Давило все. А другим пациентам приходили родственники, приносили им яблоки и домашнее печенье, внуки дарили им свои рисунки и воздушные шарики»

Слава Богу, уже видно мой родной городок, скоро буду на месте… Серых как-то слишком много, просто напасть какая-то… Может, у них общий грех какой? Ладно, неважно, уже скоро.

« - Да ничего, выписали, карабкаюсь потихоньку. На работу вышел… Тяжело, однообразно. Ждешь этих выходных, и потом все так нудно: рабочий день, сон, рабочий день, сон, и так без перерыва. Противно как-то… Да, жив папа пока что… Спасибо, что звоните. Молодцы. Ну, давайте, пока, не болейте…
А на выходных Иван Николаевич выпивал. Не так много, как раньше, силы ведь уже не те были, но все же. Каждая зарплата была поводом для появления «друзей», а когда карманы бывшего офицера пустели – все приятели мигом улетучивались. Он брился, стирал одежду, наводил порядок в квартире, кормил кошку, сдавал металлолом, чтобы хоть как-то протянуть до следующей получки. И все повторялось.
Однажды сердце устало…»

Уф, долетел... У них ужин. Надо же: все к матери пришли. А, ну да, сегодня же Нинку из больницы должны были выписать… Какие у меня дети взрослые, Боже мой! И все девчата как на подбор… Нинка постарела, но ничего, держится. Все-таки у меня самая красивая жена, недаром друзья завидовали… А малой книжки смотрит, вот молодец, мужиком умным будет...

- Послушайте, послушайте меня, пожалуйста! Простите меня. Не бросайте друг друга. Никогда. Прощайте.

«…Серые облака, гонимые ветром времени, быстро плыли по небу, глядя на крохотный городок, полный жизни и чужих надежд, о которых облака просто не знали…»