Г Л А В А XXV.

С первых дней пребывания в Яффе количество больных в Сирийской армии стало быстро возрастать. Вначале врачи осторожно заговорили о «злокачественной лихорадке», причину которой усматривали в резкой перемене климата. Среди ветеранов Бонапарта было немало тех, кто имел за плечами тяжелый опыт осеннего сиденья среди малярийных болот в осадном лагере под стенами Мантуи. Ливни и холодные зимние ночи, которыми встретила солдат Газа, не могли не вызвать обострения приобретенного в Италии хронического недуга. Госпиталь, устроенный в монастыре монахами ордена Святой земли, стал быстро наполняться больными, и вскоре кельи, коридоры, дортуары и двор монастыря были переполнены. Когда число заболевших достигло семисот, у некоторых больных были отмечены симптомы чумы. Болезнь начиналась рвотой, высокой температурой и бредом, на теле больных появлялись карбункулы, и если они немедленно не прорывались, больной быстро умирал. Монахи заперлись и перестали общаться с больными, санитары и прислуга разбежались, все заботы по уходу за больными легли на плечи офицеров медицинской службы, которые и без того были перегружены работой. Слухи о начавшейся эпидемии поползли по городу и не обошли стороной войска, посеяв в них тревогу и страх. Бонапарт явился в госпиталь, чтобы поддержать моральный дух солдат и лично присутствовать при проведении хирургических операций. Врачам было приказано категорически отрицать зловещий диагноз. Впрочем, не все врачи были единодушны: некоторые продолжали говорить о «бубонной злокачественной лихорадке», под которой, вероятно, имелся в виду герпес, протекающий иногда в тяжелой форме. В присутствии Бонапарта нескольким заболевшим вскрыли карбункулы. Подходя к тем из них, на чьих лицах читалось уныние, главнокомандующий прикасался рукой к больным местам и без тени сомнения призывал врачей в свидетели того, что называть это чумой могут лишь люди, поддавшиеся пустым суеверным страхам. Посещение Бонапарта успокоило больных. Уходя, он распорядился отправить монахов в Иерусалим и Назарет, чтобы освободить место для больных и раненых и по возможности изолировать тех из них, чье заболевание могло считаться заразным. Были приняты и другие меры предосторожности, в частности у больных были конфискованы и сожжены награбленные предметы одежды, что уже не могло иметь отношения к чуме. Страх, витавший над французским лагерем, после этого случая пошел на убыль, однако следовало как можно скорее покинуть гиблое место, и когда после недельного ожидания на рейд Яффы прибыла наконец флотилия из Дамиетты, Бонапарт не стал дожидаться прибытия фрегатов из Александрии и двинул войска на Сен-Жан-д`Акр. Едва армия выступила из города, едва от обсуждения симптомов и диагнозов солдаты вернулись к привычным будням походной жизни, как болезни прекратились. Была ли это и в самом деле вспышка чумы, как и поныне склонны считать любители популярной исторической беллетристики? Во всяком случае, бесспорность такого диагноза нельзя не подвергнуть осторожному сомнению.
Около 100 километров отделяет Яффу от Сен-Жан-д`Акра, или Акки, как назывался в древности этот город, переименованный в эпоху эллинизма в Птолемаиду, а название Сен-Жан-д`Акр (сокращенно - Акра) получивший от крестоносцев, осаждавших его в конце XII века. Выступив из Яффы 14 марта, армия двинулась на север и в тот же день углубилась в лес, за истекшую неделю очищенный авангардом Клебера от аванпостов Джеззар-паши, пытавшихся спуститься с высот и прийти на помощь осажденной Яффе. В этом зачарованном лесу, воспетом Торквато Тассо в его поэме «Освобожденный Иерусалим», Ричард Львиное Сердце в кровопролитном сражении 7 сентября 1191г. взял верх над султаном Салах ад-Дином, вошедшим в историю крестовых походов под именем легендарного рыцаря Саладина. Миновав лес, армия спустилась на равнину и продолжила движение. В полдень 15 марта, пройдя половину пути из Яффы в Акру, армия находилась между берегом моря и Наблусом, когда у нее на фланге на высотах справа от дороги появилось войско Джеззар-паши: кроме кавалерии, пришедшей из-под Хан-Юнуса, в него входили 4 тысячи наблусцев. Развернув армию фронтом к неприятелю, Бонапарт атаковал его силами дивизий Клебера и Ланна, оставив в резерве дивизию Бона. Прогнанные с высот, наблусцы вернулись в свой город, а конница ушла по дороге на север, к горе Кармил. У Ланна к исходу боя оказалось 250 человек раненых, их отправили с конвоем в Яффу. Вечером армия разбила лагерь у подножия горы Кармил. Отделенная узкой долиной от склонов гор Галилеи, гора Кармил спускается в Средиземное море, образуя в береговой линии десятикилометровый выступ, направленный на северо-запад. Монастырь на вершине горы служит ориентиром всем морякам, совершающим плаванье вдоль берегов Леванта. За горой, на самой оконечности мыса, расположена Хайфа. На противоположном берегу залива, в 8 километрах по воде и в 12 – по суше, прямоугольным треугольником вдаются в море крепостные стены Акры. Прежде чем штурмовать их, Бонапарт должен был занять Хайфу, чтобы произвести разгрузку вышедших из Яффы судов с продовольствием и парком тяжелой артиллерии.
Шестидесятитрехлетний Ахмет-паша был родом из Боснии. Он был еще мальчиком, когда его купил на невольничьем рынке Али-бей. Пройдя в Египте полный курс обучения мамлюка, молодой человек быстро сумел выдвинуться и сам стал беем, за свирепость и неистовый нрав турки дали ему прозвище Джеззар, то есть Мясник. Все слуги Джеззара были отмечены свидетельствами приступов его гнева: у одного недоставало уха, у другого глаза, у третьего руки и т.д. В быту этот человек был неприхотлив, в своем доме он сам исполнял работу садовника и повара, а когда по долгу службы выносил в качестве судьи смертный приговор, то нередко сам же и приводил его в исполнение. Посетителей он принимал, сидя в одежде простого араба на ковре посреди комнаты, лишенной всякой мебели, вокруг него были разложены пистолет, карабин, топор и кривая сабля. Молча выслушивал он своего посетителя, погруженный в свои думы, и пока тот излагал свое дело, занимался тем, что вырезал из бумаги геометрические фигуры. Сделавшись сераскиром, он не изменил своих привычек, и лишь украшенный драгоценностями кинжал, заткнутый за пояс, на который спускалась седая борода паши, свидетельствовал о высоте занимаемого им положения. Джеззар оказался одним из немногих беев, сохранивших лояльность Порте, и султан доверил ему власть над Сирией. Ему подчинялись Алеппо, Триполи, Дамаск, Иерусалим и Яффа, ему же Селим поручил вернуть Египет под власть султана в октябре 1798 года. В качестве штаб-квартиры Джеззар избрал Акру, этот ключ к Палестине был идеальным местом координации военных приготовлений к намеченному на весну и лето нападению на Египет с суши и с моря. Узнав о падении Яффы, Джеззар погрузил свои сокровища и свой гарем на корабли. Однако сдавать город французам не входило в его намерения. Крепостные стены Акры уже доказали свою неприступность шесть столетий назад, когда участники третьего крестового похода осадили в ней храброго эмира Богаэддина Каракуша. Господствуя на Средиземном море, крестоносцы доставили из Италии строительный лес и соорудили из него три пятиэтажных осадных башни на суше и настоящий плавучий замок на воде. Разместив в них свои метательные машины и тараны, крестоносцы придвинули башни к стенам Акры, чтобы испытать прочность Страшной башни с суши и башни Мух – со стороны гавани; однако осажденным удалось поджечь все эти башни, а султан Салах ад-Дин не переставал нападать на лагерь осаждающих извне и даже сумел сменить гарнизон крепости, когда его моральное состояние стало внушать опасения. Двухлетняя осада Акры завершилась тогда победой крестоносцев лишь вследствие измены. Джеззар-паша имел основания полагать, что и на сей раз в Яффе не обошлось без измены, а поскольку он дорожил своими женами и своими сокровищами, он просто принял необходимые меры предосторожности. Одновременно он отправил просьбу о помощи с быстроходным посыльным судном к коммодору сэру Уильяму Сиднею-Смиту, чья небольшая, но после Абукирского боя достаточно сильная эскадра, отделившись от эскадры Нельсона, с начала марта блокировала с моря рейд Александрии и прикрывала коммуникации Джеззара с Родосом и Константинополем. 15 марта на траверзе Акры появились английские линейные корабли «Тезей» и «Тигр», на одном из них, 80-пушечном «Тигре», находились сам коммодор Сидней-Смит и с ним французский эмигрант, полковник инженерных войск Антуан Ле Пикар де Фелипо, окончивший в один год с Бонапартом Парижскую военную академию. Бывшие однокурсники, вместе слушавшие в академии лекции Монжа, оказались после 1789 года по разные стороны баррикад. Дворянин из Пуату был убежденным роялистом. В дни штурма Бастилии он командовал батареей, стрелявшей по восcтавшим; впоследствии он воевал в армии принцев, а когда военное счастье им изменило, отважился нелегально вернуться во Францию, чтобы организовать роялистский мятеж, был схвачен, бежал из тюрьмы и продолжил смертельно опасную работу в роялистском подполье. В 1798 г. Фелипо организовал побег сэру Сиднею-Смиту из французской тюрьмы, где тот сидел за пиратство, и переправил его в Англию. Теперь коммодор поручил полковнику руководить обороной Акры. Вместе с полковником Фелипо на берег сошел другой французский эмигрант, артиллерист Троммлен, а также отряд морских пехотинцев и незанятых матросов с «Тигра». В годы учения в академии в списке лучших учеников Монжа Бонапарт шел на третьем месте, а Фелипо – на втором. В несколько дней пушки, установленные на стенах крепости, были приведены в исправное состояние, крепостная артиллерия Акры была усилена за счет орудий, эвакуированных из Хайфы, и численность ее превысила 250 единиц. На самой оконечности мола, отгораживающего рейд Акры от моря, была установлена дополнительная батарея из орудий, снятых с «Тигра»; отсюда можно было вести продольный огонь вдоль восточной стены крепости, что сильно осложняло проведение штурма с этой стороны. Подступы к северной стене крепости простреливались из дворца паши, игравшего роль цитадели.
17 марта Бонапарт обошел с востока гору Кармил и, преодолев незначительное сопротивление, к пяти часам вечера занял Хайфу. Увидев в подзорную трубу на рейде Акры два 80-пушечных корабля под британским флагом, он отправил кавалерийский разъезд вдоль берега по направлению к Яффе с поручением предупредить флотилию контр-адмирала Гантома о присутствии на рейде Акры англичан и по возможности ускорить прибытие тяжелого артиллерийского парка в Хайфу. На рассвете 19 марта в порт Хайфы вошли восемь судов с грузом продовольствия из Яффы. В Хайфе уже имелись заполненные рисом и сухарями продовольственные склады, которые не успел эвакуировать Джеззар. Флотилия с тяжелой артиллерией не появлялась.