Глава XXV.


Из Толентино Бонапарт отправился в Мантую, он наконец получил возможность осмотреть крепость изнутри и составить свое мнение о первоочередных фортификационных работах, необходимых для того, чтобы гарнизон крепости смог эффективно противодействовать тем самым планам, которые недавно пытались реализовать французы, осаждая ее. Прежде всего инженерам надлежало поработать в районе лагеря Мильяцетто, где Шасслу прошлым летом был ближе всего к успеху. Ставя перед инженерами такую задачу, Бонапарт исходил из того, что французский гарнизон обосновался в крепости всерьез и надолго, он явно не был настроен принимать во внимание ни формальный суверенитет над Мантуей Венецианской республики, ни возможные планы Директории сделать крепость разменной картой в переговорах с Австрией.
В феврале в Милан прибыли наконец две дивизии регулярной армии с берегов Рейна, это были те самые подкрепления, о движении которых Бонапарт говорил своим солдатам в критические дни ноября прошлого года, когда судьба кампании решалась на Аркольских болотах. Путь был не близкий, в день сражения при Риволи дивизии еще только стояли у подножья Альп. Теперь их прибытие вкупе со взятием Мантуи и заключением мира с Римом открывало перед армией Бонапарта прекрасные перспективы на весеннюю кампанию 1797 года. Устроив дела в Мантуе, Бонапарт отправился в Милан и произвел смотр вновь прибывшим дивизиям. В составе каждой имелось 6 регулярных полков пехоты и два полка кавалерии. Успевшие отдохнуть после марша войска были в прекрасной форме, их новое, с иголочки обмундирование позволяло легко отличить их от ветеранов армии Бонапарта, и это бросающееся в глаза отличие, а также вполне объяснимый оттенок высокомерия, с которым вновь прибывшие офицеры, в большинстве своем выходцы из королевских регулярных войск, должны были держаться среди офицеров гарнизона в обществе миланских красавиц, уже послужили поводом к многочисленным недоразумениям и нескольким дуэлям. У рядового состава отношения тем более не сложились. Гасконцы Бонапарта, общаясь с солдатами, пришедшими с севера, называли их «господами», а те, в свою очередь, называли южан не иначе как «гражданами», и взаимное нерасположение между теми и другими установилось надолго. Из 30 тысяч списочного состава в прибывших дивизиях Бернадотта и Дельмаса налицо оказалось только 19 тысяч, но и этих сил было теперь достаточно, чтобы Итальянская армия смогла перейти к крупномасштабным наступательным операциям против Австрии. В Вене серьезно относились к угрозе весеннего наступления французов в Италии. Февральская победа эрцгерцога Карла, ликвидировавшего плацдарм Моро на правом берегу Рейна, позволила Гофкригсрату высвободить значительные силы и двинуть шесть гренадерских дивизий с Рейна в Северную Италию, возложив руководство операциями на Итальянском театре непосредственно на эрцгерцога. Император Франц, его старший брат, вероятно, теперь сожалел о том, что не принял условий перемирия, предлагавшихся Парижем в декабре. После потери Мантуи и заключения Пием VI cепаратного мира с Францией у Австрии уже не было сил, чтобы претендовать на многое. Еще недавно Австрия рассчитывала на 60-тысячный русский контингент, обещанный Екатериной II в порядке компенсации за территориальные уступки в пользу России, сделанные Австрией при третьем разделе Польши в 1795г. Согласно существовавшей договоренности, этот контингент должен был быть предоставлен Австрии при возникновении угрозы ее интересам в Северной Италии. Теперь как раз наступил момент, когда Россия должна была исполнить свои обязательства, однако Павел I, занявший престол после смерти Екатерины II в ноябре 1796г., категорически отказывался эти обязательства признать. Для этого имелись веские причины. Со смертью Екатерины в Санкт-Петербурге естественным образам произошла смена групп влияния, и оппозиционная партия, ждавшая воцарения наследника, потеснила у подножия трона прежних фаворитов, проводивших при дворе Екатерины II проавстрийскую и проанглийскую политику. Зато решительно усилилась прусская партия, а Пруссия после выхода из антифранцузской коалиции была непрочь без риска для себя способствовать ослаблению Австрии, чтобы легче было оспаривать ее гегемонию в союзе германских государств. Теперь у барона Тугута, главы венского кабинета и непримиримого противника мирного соглашения с Францией, на руках оставалось две карты: надежда на внутренний кризис во Франции, симптомы углубления которого замечал не один только Бонапарт, и полководческий талант 25-летнего эрцгерцога Карла, выигравшего у французов кампанию в Германии. Если бы эрцгерцогу с самого начала поручили руководство войной в Италии, там все должно было сложиться иначе, - такое мнение преобладало при Венском дворе зимой 1797г. Уже 6 февраля Карл перенес свою штаб-квартиру из-под Страсбурга в Инсбрук, а его инженеры начали разведку альпийских перевалов. Бонапарт, узнав от своих агентов о начавшемся передвижении австрийских дивизий, предупредил Жубера, стерегущего Авичио, о грозящей ему опасности и поручил подготовить три тыловых рубежа обороны в ущельях между Тренто и Роверето, чтобы в случае наступления свежих войск эрцгерцога из Тироля быть в состоянии задержать его продвижение, пока Бонапарт будет готовить удар во фланг наступающим из лагеря в Бассано через долину Бренты. В течение февраля Бонапарт усилил группировку в верхнем течении Адидже, включив в состав корпуса Жубера дивизии Бараге - д’Илье и Дельмаса и кавалерийскую бригаду Дюма. К началу марта, однако, сведения о передвижениях австрийцев оставляли все меньше сомнений в том, что эрцгерцог не намерен наступать главными силами через Тироль ( по-видимому, предвидя опасность флангового удара ), а собирается сосредоточить силы во Фриуле, гористой местности между северным побережьем Адриатики и предгорьями Альп к востоку от реки Пьяве. По-видимому, эта диспозиция была продиктована ему из Вены, где в первую очередь опасались за судьбу столицы империи, а также Триеста. Расположенный на восточном побережье Венецианского залива, Триест был главной морской базой Австрии, там же размещался главный арсенал австрийцев в Италии. Однако этот план удлинял путь шести рейнским дивизиям Карла на 20 дневных переходов, чем не мог не воспользоваться Бонапарт, у которого в конце февраля под ружьем находилось не меньше 60 000 человек и не было уже невзятой Мантуи за спиной. «Прежде мы разбивали армии без генералов, теперь предстоит разбить генерала без армии», - процитировал Бонапарт Юлия Цезаря, формулируя план весенней кампании офицерам своей штаб-квартиры. Перекрыв дорогу из Тироля вниз по долине Адидже 17- тысячным корпусом Жубера, Бонапарт оставил дивизию Виктора стеречь проходы в Апеннинах на границах владений папы, Кильмену с 10 тысячами резерва поручил контроль над венецианскими крепостями «квадриматерале» и наблюдение за действиями Венецианской республики, отношения с которой становились все более натянутыми, а главные свои силы в течение последней недели февраля сосредоточил в окрестностях Бассано и Тревизо. На сей раз в состав его ударной группировки вошли дивизии Массена, Ожеро, Серюрье и Бернадотта и резервная кавалерийская дивизия генерала Дюгуа – всего около 34 – 35 тысяч человек. Французские аванпосты были выставлены по западному берегу Пьяве до Венецианского залива. 1 марта авангард дивизии Массена, находившейся на левом фланге, поднялся вверх по долине Бренты и занял Примолано. Этим Бонапарт не только обеспечил главным силам армии коммуникацию с корпусом Жубера через Борго-ди-Вальсугано, но и создал угрозу обхода правого фланга австрийской армии по горной дороге, выходящей из Примолано на восток и ведущей кратчайшим путем к верховьям Пьяве. Дальнейшее продвижение авангарда по этой дороге сдерживал глубокий снежный покров. Наступление было отложено до 10 марта, при этом Бонапарт не рисковал потерять инициативу, поскольку 6 рейнских дивизий эрцгерцога Карла также остановились на зимних квартирах в Баварии, ожидая таянья снегов на альпийских перевалах. Эрцгерцог Карл перенес свою штаб-квартиру из Инсбрука в Конельяно, городок в 25 км севернее Тревизо, за рекой Пьяве. В начале марта его корпус, сосредоточенный между реками Пьяве и Тальяменто, насчитывал около 35 000 человек.