Г Л А В А XXIII.


Ибрагим-бей преследовал Бонапарта до колодца Рафия, после чего повернул коней и вернулся в Хан-Юнус, решив, что в маневрах французов кроется какой-то подвох. Генерал Абдалла разделял его точку зрения. Позиция в лощине была неудачная, моральное состояние авангарда Абдаллы внушало опасения, количество арабов в лагере то возрастало, то убывало, в соответствии с местными обычаями. Пушек в Хан-Юнусе не было вовсе: артиллерийский парк Джеззар-паши был доставлен морем в Яффу и остался там, поскольку паша не хотел рисковать. Доставка орудий в Газу и высадка десанта на побережье к югу от Яффы были чрезвычайно затруднены отсутствием гаваней и причалов между Яффой и Дамиеттой. Во избежание худшего Абдалла и Ибрагим-бей с наступлением утра 23 февраля эвакуировали лагерь в Хан-Юнусе и отступили под защиту стен Газы. В тот же вечер деревню заняла дивизия Ланна, сменившая дивизию Клебера во главе Сирийской армии. Ночью туда же подошли главные силы Бонапарта. Хан-Юнус встретил французов ароматным дыханием ночных садов. Пустыня, отделяющая Египет от Палестины и Сирии, осталась позади. Вода местных колодцев показалась солдатам необыкновенно чистой и вкусной, ее было вдоволь, ею наполнили все бурдюки в обозе, и никому не пришло в голову, что эта вода может быть отравленной. Впереди простиралась Святая земля, на которую после изгнания крестоносцев в течение столетий не ступала нога христианского воинства, и хотя воинство Бонапарта лишь с известной натяжкой можно было назвать таковым, многих из его солдат и офицеров в эту ночь волновали те же чувства и мысли, что ровно тысячу лет назад посещали рыцарей в лагере Балдуина Эдесского и Готфрида Бульонского. Весь день 24 февраля армия оставалась в Хан-Юнусе. Неподалеку от деревни местные христиане показали солдатам колодец, где Богоматерь отдыхала с младенцем Иисусом на пути в Египет.
Выступив из Хан-Юнуса 25 февраля перед восходом солнца, французы оттеснили турецкие аванпосты, встреченные ими в 12 километрах от деревни, и в три часа пополудни достигли Газы, где им преградил дорогу авангард Абдаллы. Дивизия иерусалимского аги, прихода которой ожидал турецкий генерал, еще не прибыла, а с имевшимися у него в наличии двумя пушками и 12 000 человек, из которых лишь 600 мамлюков Ибрагим-бея представляли организованную военную силу, Абдалла не рассчитывал удержать позицию. Однако он дорожил своей головой, а потому построил войска для сражения. Древняя Газа расположена на живописном плато в двух километрах от моря. Когда-то ее крепость представляла собой грозную силу. Четырежды штурмовал ее Александр Македонский после того как с помощью подкопа в песчаной почве обрушил часть стены, и трижды небольшой персидский гарнизон отражал его штурм, а сам Александр был серьезно ранен пущенной из катапульты стрелой, пробившей щит и панцирь. Когда с четвертой попытки город был взят, взбешенный Александр, успевший получить еще одну рану, велел привязать коменданта гарнизона, истекавшего кровью, но не пожелавшего пасть перед ним на колени, за ноги к колеснице и протащить вокруг городских стен, как некогда поступил Ахилл с телом Гектора. С тех пор стены Газы обветшали, а прочный каменный форт, способный выдержать продолжительную бомбардировку, мог вместить лишь небольшой отряд защитников и несколько пушек. Правый фланг Абдаллы упирался в гору Хеврон, знаменитую благодаря библейскому преданию о Самсоне и Далиле, левый был вытянут на восток, в сторону, противоположную городу. Здесь Абдалла построил свою 6-тысячную кавалерию. Бонапарт разместил у себя на левам фланге дивизию Клебера, в центре – дивизию Бона, справа – драгун и гусар Мюрата, поддержанных тремя батальонными каре пехоты Ланна. От пленных, взятых гусарским разъездом, Бонапарт уже знал, что у противника практически нет артиллерии, поэтому он отдал приказ Бону, Мюрату и Ланну немедленной атакой сковать силы противника, не допуская обхода правого фланга, а Клеберу тем временем обойти фланг неприятеля между Газой и Хевроном и ударить с тыла. Три эскадрона кавалерии Мюрата были опрокинуты мамлюками Ибрагим-бея и откатились назад под прикрытие каре, однако развивать успех мамлюкам было уже некогда: им пришлось прикрывать отступление остальных одиннадцати тысяч турецкого авангарда по дороге к Яффе, начавшееся в первые же минуты боя. Мамлюки справились с этой задачей, и хотя французские драгуны преследовали Абдаллу по пятам и отстали от него лишь в 8 километрах от поля cражения, его потери составили всего около 300 человек. Французы потеряли впятеро меньше. Жители Газы открыли французам ворота, и прокламации, подписанные шейхами мечети Аль-Азхар, помогли очень скоро вернуть город к мирной жизни и решить вопросы снабжения войск фуражом, водой и продовольствием. Турецкий ага, запершийся в форте Газы, сдал его к утру следующего дня. Заняв сильными аванпостами все окрестные высоты, армия расположилась на ночлег в садах и оливковых рощах, во множестве окружающих город. К вечеру небо покрыли черные тучи. Среди ночи разразилась гроза, молнии чертили небо огненными зигзагами, и солдаты, уже почти год не видевшие дождя, просыпались от раскатов грома и радостно приветствовали начавшийся ливень, словно он был чудом природы. Однако уже через час им пришлось искать спасения от настоящего потопа: ливень не прекращался, кругом не было ни клочка сухой земли, почва раскисла и превратилась в грязь, все низины быстро заполнялись водой. Новый лагерь разбили на горе Хеврон. К утру холодный ветер и сапоги, полные воды, заставили cолдат с сожалением вспомнить о горячем песке пустыни. Двигаться дальше с артиллерией и обозом по раскисшим дорогам армия не могла. В течение четырех дней войска сушились, грелись у костров и приводили себя в порядок, солнце не показывалось, было довольно холодно, у многих солдат обувь, порядком изношенная за год, после ночного ливня пришла в полную негодность. Бонапарт следил за тем, чтобы в эти дни людей и лошадей как следует кормили: окрестные деревни изобиловали продовольствием, и это позволяло вносить в солдатский рацион некоторое разнообразие. Вечерами в палатке Бонапарта вслух читали Библию, генерала особенно интересовали в этой книге географические детали, которые он находил чрезвычайно точными. В ожидании солнечной погоды офицеры штаба Бонапарта печатали типографским способом на нескольких языках прокламации, адресованные туркам, правоверным мусульманам, христианам; агенты Бонапарта и каирского дивана доставляли листовки в Яффу, Назарет, Иерусалим. Потом агенты возвращались, и из их сообщений Бонапарт знал, что Абдалла укрылся за стенами Яффы, а 10-тысячное войско иерусалимского аги осталось прикрывать Иерусалим. Наконец выглянуло солнце. 1 марта армия продолжила движение. Многие ждали, что главнокомандующий поведет их в Иерусалим, однако первоочередной его целью была Яффа: это был первый морской порт на побережье после Дамиетты, и оставлять его в руках противника, контролирующего морские пути, было бы равнозначно отказу от дальнейшего наступления на Дамаск. Яффа отстоит от Газы на три дневных перехода. К исходу первого дня армия вышла к руинам древнего Аскалона. Ночью в лагере были приняты особые меры предосторожности: окрестности Аскалона славились обилием скорпионов. Вечером 2 марта армия вошла в Эль-Рамлу, перерезав дорогу из Яффы в Иерусалим. На следующий день Яффа была блокирована с суши дивизиями Ланна и Бона, дивизия Клебера заняла позицию на реке Нахр, впадающей в море в 4 километрах севернее Яффы, и взяла под контроль дорогу на Хайфу и Дамаск; дивизия Ренье оставалась в арьергарде, прикрывая дорогу на Иерусалим.
Яффа была небольшим портовым городом, населяющие ее 8 тысяч человек были в большинстве своем так или иначе вовлечены в морскую торговлю с Дамиеттой. Каботажное плаванье между Дамиеттой и Яффой представляло самый удобный и быстрый, хоть и не всегда безопасный, способ доставки товаров из Дельты Нила в Палестину и обратно. В эпоху эллинизма город носил название Иоппа и вел оживленную торговлю с Пелузием, имевшим тогда непосредственный выход к морю. С тех пор море отступило, Пелузий превратился в руины, а Яффа сохранила свое значение, и среди ее жителей оставалось еще много греков, преимущественно христиан. В городе имелось несколько православных монастырей. Согласно древней легенде, в окрестностях Иоппы Персей спас Андромеду, брошенную на съедение морскому чудовищу. Сегодняшняя Яффа – пригород Тель-Авива.