На скромном старом кладбище близ монастыря за городом N было тихо, только ветерок ворошил опавшую листву у низких могилок, да соседское воронье иногда наведывалось в эту духовную обитель. В монастыре поговаривали, что давным-давно на кладбище жили духи, но вспоминать об этом было не принято и вскоре вся правда и неправда о духах была позабыта и прихожанами, и послушниками.
Однажды старый дьякон Прохор отправился за "скоромным" в город. Не было в его поступке ничего странного и неоправданного; в монастыре закончились мука и крупы, словом, толковой еды уже не было, да и Прохор родным "обещался". Ехать ему нужно было через кладбище, что в народе прозвали "Тихое кладбище". Так Прохор, облачившись в привычное черное одеяние, сел в открытую повозку-кабриолет, ударил осиновыми прутьями сонную лошадь, и поехал.
Перед его голубыми, широко открытыми глазами вставал далекий таинственный лес. Птицы кружили над непокрытой головой Прохора, их трели и фуги вдохновляли пожилого дьякона на поэзию:
Головой качает старая кобыла: "Расскажи, старушка, что с тобою было?"
Постепенно сознание Прохора становилось свободным, трудные мысли избавляли его послушный разум и только невидимая, но осязаемая гармония тела и духа входила в его светлую голову ( по вашему, сколько длилось бы это таинство? мгновение? минуты? часы? ) Душа Прохора, до краев переполненная детской радостью, воздушно и невинно танцевала в его груди до тех пор, пока повозка-кабриолет не сделала неожиданную остановку, где-то посередине сказочного леса: у "Тихого кладбища". Прохор, как будто вернувшись с небес на землю, попытался ударить посильнее лошадь - безуспешно: лошадь обиженно покачала головой. Когда же Прохор, схватив поводья, вновь стегнул кобылу - послышалось:
- Я была девицею очень благородной, Ходила по водицу в вечерок холодный...
- Господи! - сказал Прохор своим бледно-розовым ртом, ( дьякон вдруг почувствовал, будто рот его отделился от тела и говорил самостоятельно, независимо от сознания) - Мама! - покачнулся Прохор и упал с телеги.
Прохор очнулся от влажного шершавого языка старой лошади, которая стояла у его изголовья. Вглядываясь в темные глаза лошади, Прохор почему-то вспомнил свою усопшую мать:
"Ну, здравствуй, Мама", - печально произнес он. - "Здравствуй, сыночек, - как будто ответила лошадь и опять покачала головой: Как живешь, родненький?" - "Вот, служу монастырю, - скромно говорил Прохор. - Здесь все хорошо, только дел много..." - "А как же ты со всеми делами справляешься?" - Лошадь продолжала смотреть на лежавшего на траве Прохора. - "Так ведь, я не один там, Мама... Вот, видишь, в город собрался..." - не успел договорить Прохор, как Лошадь тихой поступью двинулась с места и тяжело пошла в сторону "Тихого кладбища". Прохор еще слышал ее шаги, когда из его неподвижных глаз полились слезы: "Я сейчас, Мама, - шептал Прохор сухими губами, - cейчас... только вот слезы..."
На следующее утро, близ "Тихого кладбища", послушниками монастыря был обнаружен труп. Поговаривают, что трупом был не кто иной, как старый дьякон Прохор, который неосторожно упал с телеги и умер. Поговаривают, что он умер голодным...
|