Глава XV.


Рано утром 24 июня генерал-полковник Гудериан наблюдал за тем, как по мостам в районе Бреста переправляются через Буг тыловые части танковых дивизий. На западном берегу скопилась огромная масса войск: следом за 27 000 танков, бронемашин, грузовиков и тягачей 2-й танковой группы ждали своей очереди еще 60 000 единиц техники, принадлежавших армиям группы «Центр», между тем на восточном берегу Буга имелось всего несколько хороших шоссейных дорог, да и те были к исходу второго дня кампании в неважном состоянии после того как по ним прошли танки авангарда; во многих местах развалились деревянные мосты через небольшие речки, и теперь нужно было обеспечить зелёную улицу сапёрам с понтонными парками, чтобы своевременно восстановить мосты и не дать нескончаемым змеям автоколонн, ползущим через Буг, остановиться, так как любая задержка немедленно породила бы гигантский затор и невообразимый хаос, надолго парализовав движение по дорогам. Во избежание этого Гудериан, пользуясь тем, что движение на шоссе Варшава-Брест регулировала дивизия СС «Рейх», входящая в резерв танковой группы, присвоил каждой части из числа скопившихся на западном берегу свой приоритет, определяющий порядок следования в колоннах: первыми должны были идти машины с приоритетом 1, все прочие транспортные средства были обязаны немедленно уступать им шоссе, сворачивая на обочину. Следом двигалась техника с приоритетом 2. Те, кому не повезло, получили приоритет 3 и были вынуждены подолгу дожидаться на обочине своей очереди, с завистью глядя, как быстро идут по шоссе счастливые обладатели первых двух приоритетов. Напрасно командир полка связи Люфтваффе «Герман Геринг», получив у Гудериана приоритет 3, пытался протестовать. Геринг поставил перед командиром полка задачу к исходу дня установить телеграфные столбы и протянуть кабель спецсвязи на восточном берегу Буга. «Телеграфные столбы не стреляют»,- флегматично заметил Гудериан и отбыл в сторону передовой на своей командирской бронемашине с приоритетом 1. Командир полка «Герман Геринг», простояв со своими грузовиками на обочине до самого вечера, не отважился звонить крутому на расправу рейхсмаршалу и застрелился, не пережив позора.
Между тем Гудериан, обгоняя идущую по шоссе в густых клубах пыли технику, спешил на передовую, чтобы обсудить детали дальнейшего наступления с командирами танковых корпусов. Отразив накануне во встречном танковом бою контрнаступление русских, танковые дивизии Гудериана с утра развивали наступление по шоссе Брест – Пружаны – Слоним и Брест – Кобрин – Барановичи. В 8 утра генерал приехал на КП в Берёзу Картузскую. Вскоре он получил подробные донесения командиров танковых корпусов о ходе утренних боёв. Ранним утром, после артподготовки и налета бомбардировщиков, четыре немецких танковых дивизии перешли в наступление на узком участке фронта по двум параллельным шоссе: 3-я и 4-я дивизии с ходу прорвали оборону противника по реке Ясельда и двинулись на северо-восток по Варшавскому шоссе в направлении Иванцевичи, Барановичи, ведя упорный бой с танками, прикрывающими отход остатков неприятельского стрелкового корпуса; тем временем 17-я танковая дивизия выдвинулась на северо-восток из Ружан по шоссе Ружаны-Слоним, опрокинула и рассеяла движущуюся навстречу стрелковую дивизию русских и теперь вела преследование, быстро продвигаясь к Слониму. 18-я танковая дивизия успешно отразила атаку танковой дивизии русских на Ружаны и отбросила танки противника на восток. Гудериан сел в бронемашину и немедленно отправился в Ружаны. До Ружан генерал добрался без приключений. Здесь он узнал, что танкисты 17-й дивизии на плечах отступающего противника ворвались в Слоним, и что там находится командир танкового корпуса фон Лемельзен. На выезде из Ружан в сторону Слонима дорога уходила в лес, и оттуда доносился шум близкого боя. Гудериан пересел из бронемашины в танк. Выехав из Ружан с мотоциклистами дивизии фон Арнима, он углубился в лес и вскоре наткнулся на позиции дивизионной артиллерии. Развернув орудия прямо на дороге, артиллеристы вели огневой бой с русскими, снова вышедшими из леса и развернувшими поперёк шоссе Ружаны-Слоним свою батарею. Командирский танк Гудериана успешно атаковал батарею противника и рассеял артиллеристов пулемётным огнём. Путь снова был свободен. В половине двенадцатого танк Гудериана остановился на окраине Слонима. Ясное солнце стояло в зените. В танке было нечем дышать. Командующий выбрался из машины на свежий воздух, чтобы размять затекшие ноги. Вскоре к нему присоединились генералы фон Арним и фон Лемельзен. Поднявшись на пригорок, с которого хорошо просматривались окрестности, генералы обсуждали перспективы развития наступления на Барановичи и проблемы снабжения и тыла, возникшие у них в связи с выходом из леса окружённых в районе Белостока и Волковыска русских частей. В обсуждении приняли участие также несколько офицеров из свиты Гудериана и из штаба корпуса. Рядом с высоткой, на которой проходило обсуждение, сходились две дороги: одна вела на юго-запад, в Ружаны, другая – на запад, в Волковыск и Белосток. Фон Лемельзен заверил Гудериана, что дорога на Волковыск надежно прикрыта танковым охранением. Обсуждение было в разгаре, когда со стороны дороги, ведущей на Волковыск, послышалась стрельба. По-видимому, в районе аванпоста завязывался бой. Спустя немного времени стрельба послышалась ближе. На обочине дымился остов сгоревшего грузовика, и дым не позволял рассмотреть, что происходит на дороге. Внезапно из дыма выскочил советский танк, следом за ним – ещё один. Танки двигались на большой скорости в сторону пригорка, на котором стояли немецкие офицеры. Будучи опытными фронтовиками, Гудериан, фон Лемельзен и фон Арним бросились плашмя на землю, остальные замешкались. В следующую секунду на пригорке разорвался осколочный снаряд. Двое офицеров – командир противотанкового дивизиона и присланный из штаба Резервной армии подполковник – получили тяжёлые ранения. Продолжая вести огонь из орудий и пулемётов, танки на полном ходу промчались мимо по дороге в Слоним, за ними по пятам гнались танки Pz.-IV, они тоже интенсивно стреляли. На пригорке разорвалось ещё несколько снарядов. Наконец все танки промчались мимо, шум погони стал удаляться и вскоре стих. Раненым офицерам оказали первую помощь и отправили в госпиталь. Один из них на следующий день умер. Позже Гудериану показали оба советских танка: они были подбиты на улицах Слонима. Осмотрев позиции противотанковых частей дивизии фон Арнима, занявших в Слониме круговую оборону, Гудериан снова сел в танк и выехал через нейтральную полосу на восток, в сторону аванпостов дивизии генерала Неринга. Прибыв в штаб 18-й танковой дивизии, он приказал Нерингу наступать на Барановичи, прикрывая левый фланг 3-й и 4-й танковых дивизий, после чего поехал обратно в Слоним, куда вскоре должна была подойти 29-я мотодивизия, ей предстояло взять на себя заботу о прикрытии фланга и тыла всего корпуса Лемельзена и высвободить дивизию фон Арнима, остановившуюся в Слониме. В Слоним Гудериану доставили из его штаба подробную сводку о положении на фронте. К полудню танки 3-й танковой группы, наступавшие на стыке групп армий «Центр» и «Север» и отразившие накануне яростную контратаку советских танков в районе переправ через Неман, заняли Вильнюс и Каунас и, повернув на юго-восток, устремились по шоссе в сторону Молодечно. На полумиллионную группировку русских, собранную в лесах под Белостоком, Гудериан и Гот натягивали танковый мешок, и было похоже на то, что в распоряжении командования противника уже не было достаточных оперативных резервов в глубине обороны, чтобы этому манёвру воспрепятствовать. Судя по донесениям радиоразведки, радиосвязь со штабами у противника почти повсеместно была парализована, и это приводило к тому, что штабы русских не владели оперативной информацией, а их полки, дивизии и корпуса двигались в разных направлениях или оставались на месте, следуя приказам, давно утратившим смысл в быстро меняющейся оперативной обстановке. Однако до тех пор, пока в баках у русских танков ещё оставалось горючее, а у их артиллеристов, миномётчиков и пулемётчиков не подошли к концу боеприпасы, эта огромная масса войск, даже будучи разрозненной и плохо управляемой, представляла собой силу, с которой приходилось считаться. Гудериану пришлось в тот же день ещё раз убедиться в этом на собственном опыте.
Прибытие мотодивизии почему-то задерживалось, и в половине четвертого Гудериан в сопровождении мотоциклистов выехал из Слонима на штабной машине в Ружаны: снова садиться в раскалённый танк в это время дня решительно не хотелось. В лесу за поворотом дороги машина Гудериана едва не столкнулась с идущим навстречу грузовиком с русской пехотой. Гудериан скомандовал водителю дать полный газ и промчался мимо грузовика, из которого уже выпрыгивали солдаты. За первым грузовиком шли ещё два. Поворачивать назад было поздно, подгонять водителя – не нужно: тот старался изо всех сил. Часть мотоциклистов сопровождения отстала, открыв по грузовикам огонь из пулемётов, остальные последовали за командующим. Русские дали вслед удаляющейся машине несколько запоздалых выстрелов.
Когда Гудериан добрался до КП танковой группы в Берёзе Картузской, день уже клонился к вечеру. На месте штабного помещения генерал застал груду дымящихся развалин: пока он был на передовой, бомбардировщики русских разбомбили его штаб. Многие офицеры были ранены. К приезду Гудериана связь уже восстановили. Начальник штаба сообщил неприятную новость с правого фланга, где 1-я кавалерийская дивизия, пытаясь обойти позиции русских, угодила в засаду, наткнувшись на свежий стрелковый полк восточнее Малориты. Дивизия двигалась походной колонной, впереди шёл разведбатальон – несколько бронемашин и танков с автоматчиками на броне. Хорошо замаскированная противотанковая батарея противника открыла огонь с близкого расстояния. Сразу загорелись два танка и бронетранспортёр. Танки стали разворачиваться и попали на минное поле. Кавалерия двинулась в обход батареи и угодила под сильный огонь нескольких спаренных зенитных пулеметов. Строй дивизии смешался. В это время заговорили русские миномёты. Понеся потери, дивизия принуждена была отступить.
В этот день в ставке Гитлера наблюдалась лёгкая паника. У фюрера сдали нервы, он уже видел танковую группу Гудериана отрезанной от главных сил, окружённой и уничтоженной ударом русских танков с тыла. Несколько раз Гитлер связывался с Главным штабом и пытался остановить наступление танковых групп на флангах группы армий «Центр». Он хотел развернуть танки против наполовину уже окружённой Белостокской группировки, однако генералы проявили твердость и уверили фюрера, что все трудности носят временный характер, что их предвидели, что операция развивается в полном соответствии с планом, а ломать план без крайней необходимости не следует.
В советских газетах появилось сообщение о гибели под бомбёжкой командующего 2-й танковой группой. Гудериану пришлось выступить с опровержением по немецкому радио.