Глава СLXXXIII


Ночью полковник Юхимчук ползком пробрался на Турецкий вал. Над валом и над «футбольным полем» - так прозвали участники боёв под Армянском ровное поле на перешейке к югу от Турецкого вала – одна за другой взлетали осветительные ракеты, и при малейшем движении немецкие пулемётчики открывали огонь с нескольких огневых точек на захваченном ими участке вала. Накануне 417-й полк понёс большие потери, командир потерял связь с батальонами, и теперь, когда к старой крепости и Щемиловке подтянулся полк пехоты 271-й дивизии, полковник Юхимчук решил лично провести рекогносцировку и до утра отвести остатки своего полка с передовой на отдых в ближний тыл. Сопровождаемый двумя штабными офицерами, Юхимчук преодолел полкилометра, отделяющие лесополосу от первой линии окопов под Щемиловкой, собрал около четырехсот бойцов – всё, что осталось от его полка, - отвёл их в лесополосу, назначил батальонных командиров взамен убитых и приказал им выставить охранение и дать людям поесть и хорошо выспаться перед боем. О том, что бой будет жестоким, свидетельствовали не прекратившиеся ночью воздушные налёты. Экономя бомбы для прицельных дневных бомбёжек, пилоты ночных бомбардировщиков сбрасывали на Перекоп металлические бочки из-под бензина.
Тем временем генерал Батов собрал в Будановке командиров 172-й мотострелковой, 271-й стрелковой и 42-й кавалерийской дивизий, чтобы поставить им боевую задачу: внезапным ударом пехотой с северо-востока и танками с юго-запада окружить и уничтожить авангард Манштейна в Армянске и отбросить противника к Перекопу. Отсутствие полевой артиллерии (подтянуть под бомбёжками немногочисленную артиллерию к передовой комдивам не удалось) генерала Батова не смущало: атака без артподготовки должна была обеспечить эффект внезапности. Несколько смущало другое. Среди двух тысяч бойцов 42-й кавалерийской дивизии почти не было кавалеристов. По словам комдива, полковника Глаголева, это была посаженная на коней пехота, спешно набранная из призывников запаса. Зато каждый шестой боец в дивизии был коммунистом, каждый четвёртый – комсомольцем, недостаток боевого опыта восполнял высокий боевой дух войск, которым, к тому же, предстояло биться в пешем строю: после бомбёжек предыдущего дня в дивизии почти не осталось лошадей. В 271-й стрелковой дивизии, принятой полковником Титовым 9 сентября в Симферополе, было пять тысяч человек; всё это были новобранцы, почти не обученные военному делу. Дивизия формировалась в Крыму исключительно в целях противодесантной обороны побережья. Из двух стрелковых полков 172-й мотодивизии из Симферополя прибыл только один; второй затерялся в пути. Вся надежда была на танкистов 5-го танкового полка, которым предстояло, действуя на левом фланге, смять аванпосты автоматчиков Манштейна в Суворово и Волошино к югу от Армянска, выйти с запада к кирпичному заводу на северной окраине Армянска и угрозой окружения посеять панику в рядах противника.
Армянск – небольшой населённый пункт, состоящий из одной улицы каменных строений, станции железной дороги, депо, ремонтных мастерских и кирпичного завода. Ещё не рассвело, когда в Армянск без выстрела вошли спешенные кавалеристы 42-й дивизии и, развернув на окраине две батареи противотанковых пушек, завязали упорный бой. На рассвете 27 сентября с севера, со стороны Щемиловки, ударил полк 271-й стрелковой дивизии. Танкисты 5-го полка атаковали Волошино. Впереди шли, развернувшись в цепь, десять танков T-34. Они прошли через деревню не по улице, а напрямик, сметая на своём пути глинобитные дома. Никто из немецкого разведотряда не спасся. Отразив контратаку нескольких бронемашин и самоходок из Суворово, танки прошли через Суворово и вышли в заданный район западнее кирпичного завода. В половине девятого утра здесь, на кирпичном заводе, забаррикадировался, оставив Армянск, весь немецкий авангард. Когда советские танки стали заходить немцам во фланг и тыл, немцы поспешно отступили ещё дальше, к высоте 27.0 на Турецком валу. Мотопехота с танками 172-й дивизии и стрелковый полк 271-й дивизии закрепились на кладбище и на кирпичном заводе.
Однако не надолго. Все восемь часов, пока сапёры и инженеры Манштейна прокладывали дорогу к гребню вала для тяжёлой артиллерии, Армянск непрерывно бомбили. В половине шестого вечера самоходки Манштейна двинулись по дороге Чаплинка - Армянск через Перекоп и, развернувшись на «футбольном поле», повели за собой на Армянск густые цепи немецкой пехоты. С вала их поддержали огнём немецкие орудия и миномёты. Не располагая в достаточном количестве артиллерией, генерал Батов был вынужден бросать 5-й танковый полк то на один участок обороны, то на другой, используя танки в качестве противотанковых артбатарей. Теперь Манштейн прочно владел инициативой. Спешенные кавалеристы полковника Глаголева, занимавшие первую линию окопов на окраине, были оттеснены в Армянск; здесь бой продолжался до темноты, Армянск ещё дважды переходил из рук в руки. Огонь немецких самоходок сосредоточился на кирпичном заводе, и с наступлением темноты полковник Титов, у которого вышли боеприпасы и почти не осталось людей, отвёл остатки полка 271-й дивизии на вал, к Щемиловке, где вели тяжёлый бой остатки полка Юхимчука. Силы защитниеов Перекопа подходили к концу. На ночь самоходки «Лейбштандарта» отошли за Перекоп: Манштейн не хотел рисковать; к тому же он был связан приказом Гитлера использовать «Лейбштандарт» исключительно на ростовском направлении, и если бои за Турецкий вал ещё можно было представить как обеспечение правого фланга наступления на Ростов, то потери «Лейбштандарта», понесённые южнее вала, Манштейну было бы уже затруднительно объяснить. Впрочем, отвод бронетехники в данном случае диктовался и общими соображениями: заправлять машины горючим и боеприпасами и приводить технику в порядок следовало под прикрытием вала, великодушно подаренного Манштейну противником. Кроме того, уводить самоходки далеко от Мелитополя, где левый фланг и тыл 11-й армии прикрывали румынские союзники, было бы со стороны Манштейна крайне неосмотрительно.
28 сентября в Москве забеспокоился Шапошников. Дважды в течение этого дня он связывался с командармом Кузнецовым и настоятельно советовал немедленно прислать на Перекоп подкрепления, хотя бы стрелковый полк. Кузнецов уже понимал, что сражение за Перекоп проиграно, и от присылки генералу Батову своих резервов воздержался: резервы с артиллерией нужно было присылать на Перекоп как минимум несколькими днями ранее. Теперь же командующий 51-й армией предпочёл просто дождаться вечера: он получил от генерала Батова перед рассветом весьма оптимистичное донесение о подготовленном им танковом ударе через Перекоп в направлении на «Червоный чабан» с задачей не пропустить немецкие самоходки за Перекоп по дороге Чаплинка-Армянск и тем самым обеспечить успех контрудара группы Батова, сорванный накануне главным образом именно штурмпанцерами «Лейбштандарта». Вдруг получится? – думал командарм. В случае успеха лавры можно будет поделить с Батовым, а в случае поражения будет на кого свалить ответственность за роковые последствия отданного Кузнецовым в августе приказа снять часть пушек с Турецкого вала.
29 сентября генерал-полковник Кузнецов в ответ на запрос Ставки – верно ли, что он допустил прорыв Турецкого вала? – будет неуклюже оправдываться: «Настойчивость, с которой велись наши атаки, можно видеть из того, что Турецкий вал захватывался нами четыре раза. Некоторые батальоны 271-й дивизии целиком легли на Перекопском валу…»
С утра 28 сентября 5-й танковый полк прорвался по дороге Армянск – Чаплинка за Турецкий вал и завязал встречный бой с тридцатью самоходками «Лейбштандарта». Не ожидавший подобной дерзости от противника, Манштейн потратил некоторое время, чтобы подтянуть к месту боя дополнительную противотанковую артиллерию. Тем временем обескровленная пехота генерала Батова без артподготовки атаковала под сильнейшим огнём позиции противника на Турецком валу.
Чуда не произошло. После непродолжительного первоначального успеха (немецкие аванпосты оставили первую линию окопов) наступающие были сначала прижаты к земле, а затем контратакованы несколькими свежими полками немецкой пехоты, опрокинуты и отброшены обратно к Армянску, здесь вновь завязался бой за кладбище и кирпичный завод. В 18.30 командарм Кузнецов докладывал в Москву, где также с нетерпением ждали результатов анонсированного им контрудара: «Противник силами пяти-шести свежих батальонов перешёл в контратаку. Резервов на этом участке не имею». Перевес Манштейна в пехоте и артиллерии был теперь подавляющим. От полного разгрома группу Батова спасли танкисты 5-го полка, успевшие вернуться в Армянск. За ними по пятам следовали немецкие самоходки. В девять часов вечера Армянск пал. Остатки разбитой группы Батова отошли под прикрытием поредевшего танкового полка на Ишуньские позиции. У танкистов вышли снаряды. Генерал Батов с ужасом думал о том, что будет, если Манштейн не остановится на ночь в Армянске и крупными силами бросится его преследовать.