Глава СLXXIII


Основу 51-й Отдельной армии, учреждённой в Крыму приказом Ставки от 14 августа, составлял 9-й стрелковый корпус генерал-лейтенанта Батова. Приступая к формированию корпуса, начавшемуся перед самой войной, генерал Батов много времени и внимания уделил налаживанию взаимодействия с моряками Черноморского флота, опыт совместной работы с которыми генерал Батов успел накопить на прежнем месте службы в Закавказском военном округе. Генерал был частым гостем в штабе флота в Севастополе, где он к началу войны успел согласовать многие вопросы противодесантной и противовоздушной обороны побережья.
Ситуация изменилась с прибытием в Крым вновь назначенного командующего 51-й Отдельной армией генерал-полковника Кузнецова, успевшего с начала войны провалить командование Северо-Западным и Центральным фронтами. Теперь уже вице-адмиралу Октябрьскому пришлось отправиться с визитом в штаб армии: приказом Ставки Черноморский флот ставился в подчинение 51-й отдельной армии во всех вопросах, имеющих отношение к сухопутной обороне Крымского полуострова. Прежде чем ехать в Симферополь, Октябрьский связался с наркомом ВМФ и поинтересовался, в чём конкретно может выражаться это подчинение. Нарком высказал предположение, что речь пойдёт скорее всего о передаче береговой артиллерии в распоряжение сухопутной армии для укрепления обороны Перекопа и предостерёг вице-адмирала от каких-либо поспешных действий, могущих нанести ущерб обороноспособности баз ВМФ в Крыму.
Высокий, стройный генерал с забинтованной головой – Кузнецов ещё не вполне оправился от полученного при выходе из окружения ранения – встретил прибывших к нему с докладом Октябрьского и Кулакова подчёркнуто сдержанно и официально, затронутую гостями тему совместных действий армии и флота развивать не стал. Подтвердив, что армия нуждается в артиллерии береговых батарей Черноморского флота для немедленного укрепления сухопутной обороны Перекопского перешейка, он вскоре дал понять, что очень загружен более неотложными и важными делами. Возвращаясь в Севастополь, вице-адмирал и дивизионный комиссар сошлись во мнении, что работать с Кузнецовым будет тяжело. В дальнейшем вопросы взаимодействия с 51-й Отдельной армией они решали через генерала Батова, ставшего заместителем Кузнецова.
Передавать резервную артиллерию флота 51-й армии Октябрьский не стал, да в армии Кузнецова и не было ни артиллеристов, способных обращаться с морскими орудиями, ни тыловиков, способных наладить обслуживание флотских батарей и снабжение боеприпасами. Командование восемью стационарными батареями, установленными флотскими инженерами на временных основаниях в местах, указанных штабными артиллеристами 51-й армии в районах Чонгара, Армянска и Ишуни, комплектование орудийных расчётов, обслуживание и снабжение боеприпасами остались в руках коменданта береговой обороны Севастопольской базы ВМФ генерал-майора береговой службы Моргунова.
11 сентября вице-адмирал Левченко сел в Севастополе в штабную машину, чтобы в обществе дивизионного комиссара Кулакова выехать на запланированную инспекцию береговых батарей. После Симферополя дорога на север вилась среди холмов, вокруг простирались поля пшеницы, которую ещё не везде успели убрать; за невысокими каменными оградами фруктовых садов серебрились на солнце высокие пирамидальные тополи; большие листья каштанов, в прохладной тени которых паслись козы, трепетали на ветру. В полдень вице-адмирал и комиссар добрались до Перекопа и нагрянули с инспекцией в штаб майора Моздалевского, командира 120-го отдельного Чонгарского артдивизиона. Инспекция батарей прошла успешно. Приехав после инспекции в штаб 9-го стрелкового корпуса в Воинке, Левченко и Кулаков остановились на ночь у старого знакомого, генерала Батова. Угощая гостей чаем, генерал поделился с ними своими опасениями в связи с разбросанностью сил 51-й армии по всему Крыму в ущерб обороне Перекопского перешейка: командарм Кузнецов, безропотно выполняя наказы Генштаба, в первую очередь готовился к отражению воздушных и морских десантов, о которых немецкое командование не помышляло в условиях господства Черноморского флота на море. В головах стратегов советского Генштаба маячил призрак Крита, захваченного весной немецкими парашютистами. Уж если Британия не смогла, располагая самым мощным военно-морским флотом, предотвратить захват Крита, а годом раньше не смогла предотвратить победоносный германский десант на побережье Норвегии под самым своим боком, то как можно было полагаться на свой, Черноморский флот, далеко не столь внушительный по численности и водоизмещению линкоров, авианосцев и крейсеров? Свою лепту в создание в советских штабах нервной атмосферы ожидания высадки немецкого десанта в Крыму внесла и разведка, «поймавшая» в прямом эфире и получившая из других источников несколько дезинформаций такого рода: «В Констанце грузится на 10 транспортных судов немецкий десант. Направление на Крым» (22 июня); «На аэродромах Бухареста скопление шестимоторных транспортных самолётов для переброски парашютистов» (24 июня); «Итальянский флот проследовал через Дарданеллы в Чёрное море для высадки десантов в Одессе и Севастополе» (27 июня); «Подтверждается наличие в Констанце 150 десантных катеров» (28 июня); «Из портов Болгарии и Румынии вышли в неизвестном направлении 38 транспортов с войсками» (7 июля). В штабе флота к информациям подобного рода вскоре перестали относиться серьёзно; другое дело - сухопутные штабы, с которыми моряки щедро делились собранными данными разведки. Несколько раз генералу Батову приходилось среди ночи поднимать корпус по тревоге, когда оперативный дежурный штаба корпуса получал по телефону «информацию» о высадке воздушных десантов в районе Алуштинского перевала, в тылу Севастополя, а также морских десантов в районе Керченского полуострова. Отряды НКВД прочесали горы и леса на побережье, но так никого и не нашли. Однако по прошествии некоторого времени в горах были запеленгованы и обезврежены радиостанции, передававшие противнику шифрованную информацию, очевидно о неудовлетворительном состоянии отдельных участков береговой обороны. Это также способствовало поддержанию в штабах всех уровней настоящей «десантной» истерии и, как следствие, вело к неоправданному распылению сил обороняющих полуостров сухопутных войск.
Провожая утром своих гостей, генерал Батов предостерёг их от поездки за Перекоп, посоветовав не очень разъезжать по приморской степи, чтобы не угодить в лапы к войсковой разведке 11-й немецкой армии. Вице-адмирал и дивизионный комиссар прислушались к совету и решили добираться до Тендровской косы – следующей цели своей поездки – морем через Ак-Мечеть (ныне Черноморское), гавань Черноморского флота на западной оконечности полуострова, а заодно проинспектировать батарею 152-миллиметровых орудий под Ак-Мечетью. Контрольная боевая тревога, сыгранная на батарее, показала высокую выучку личного состава. Беседа с комендорами после отбоя подтвердила: они готовы встретить врага как положено. Выйдя уже на исходе дня 13 сентября из просторной гавани Ак-Мечети на катере-охотнике в сопровождении торпедного катера в открытое море, адмирал Левченко предложил комиссару Кулакову начать визит на ТБУ (Тендровский боевой участок) с инспекции Железного порта (деревушки с рыболовецким причалом на западном побережье Чёрного моря у входа в Днепровско-Бугский лиман, отделённый от Крыма широким Каркинитским заливом).
- Почему нет? – отвечал комиссар.
- Капитан, курс норд-ост, полный вперёд, - скомандовал вице-адмирал, и они направились в Железный порт, а поскольку было неизвестно, в чьих руках деревушка и нет ли уже там немцев, вперёд на разведку ушёл торпедный катер. Немцев в Железном порту не оказалось; зато на берегу раскинулся настоящий табор: тысячи беженцев из Одессы, стариков, женщин и детей, в большинстве своём евреев, для которых оказаться на контролируемой немцами территории означало погибнуть, эвакуировались из осаждённого города. Большая часть беженцев отплывала на транспортных судах на Кавказ. Однако не все могли выдержать длительный морской переход на переполненном транспорте, который мог к тому же пойти ко дну, наскочив на мину или подвергшись атаке пикирующих бомбардировщиков (что нередко и случалось на самом деле). Многие предпочитали выбираться на большую землю другим путём – на маленьких каботажных судах до Тендровской косы, дальше в Железный порт, оттуда своим ходом на север, в Каховку или на восток, к ближайшей станции железной дороги Херсон-Джанкой. Теперь, после того как немцы, форсировав Днепр под Каховкой, устремились на юг и на восток, этого пути больше не было. Вице-адмирал Левченко пообещал беженцам, что флот не оставит их немцам, все они будут в ближайшие дни эвакуированы морем в Крым.
Уже была ночь, когда вице-адмирал и комиссар добрались до села Покровка. Здесь, в штабе Дунайской флотилии на берегу Ягорлыцкого залива уже собрались в ожидании прибытия начальства представители командования ТБУ и начальник штаба 74-й стрелковой дивизии, отступившей из-под Скадовска. После эвакуации Херсона, Николаева и Очакова Дунайская флотилия сосредоточилась в Ягорлыцком заливе и решала общую с ТБУ задачу: не допустить выхода плавсредств противника из Днепровско-Бугского лимана в Чёрное море. Заслушав донесения разведки, Левченко и начальники штабов занялись распределением войск и огневой поддержки корабельной артиллерии между двумя направлениями: северным, где 11-я немецкая армия, наступая со стороны Каховки, заняла Ново-Збурьевку, и восточным, где противник также наступал к Тендре, выйдя к побережью и перерезав сухопутное сообщение с Мелитополем и Крымом. Расходиться начали утром 14 сентября. В полдень вице-адмирала и комиссара, прилёгших отдохнуть, разбудили колхозники: в огородах на окраине села появились немецкие бронемашины. Вооружившись автоматами, Левченко и Кулаков вместе с другими офицерами поспешили к выходу из штабной хаты. На окраине деревни рота охраны штаба уже вела бой. Встретив сильный отпор, немецкие автоматчики ретировались под прикрытием бронемашины, погрузившись в кузов грузовика. С севера и с востока слышалась орудийная канонада. После полудня эскадрилья пикирующих бомбардировщиков атаковала Тендру. Транспорт «Молдавия», подходивший сюда, чтобы забрать беженцев, получил сильные повреждения, капитан успел посадить судно на отмель. Левченко и Кулаков, дождавшись темноты, выехали к Свободному порту, где их должен был взять на борт катер. В действительности никакого порта в этом местечке не было, а если и был когда-то, то времена эти давно прошли, теперь это было просто местечко. Катер ждал посланцев штаба флота в условленном месте. Однако приключения Левченко и Кулакова на этом не кончились. Едва набрав ход, катер столкнулся с железной бочкой из-под бензина, получил пробоину ниже ватерлинии и начал тонуть.
- Приготовить спасательные средства! - зычным голосом скомандовал вице-адмирал Левченко.
Из затопленного моторного отсека выбрался мокрый старшина.
- Какие на хрен спасательные средства, у нас не крейсер…
Дозорный катер-охотник, вовремя подоспев на поданный ракетой сигнал бедствия, спас команду и пассажиров, он же доставил вице-адмирала и дивизионного комиссара в Ак-Мечеть. Инспекция была завершена.