ОБЩЕЛИТ.COM - ПРОЗА
Международная русскоязычная литературная сеть: поэзия, проза, критика, литературоведение. Проза.
Поиск по сайту прозы: 
Авторы Произведения Отзывы ЛитФорум Конкурсы Моя страница Книжная лавка Помощь О сайте прозы
Для зарегистрированных пользователей
логин:
пароль:
тип:
регистрация забыли пароль

 

Анонсы
    StihoPhone.ru



Шекель вахеци!*

Автор:
Автор оригинала:
Анатолий Зусман

«Шекель вахеци! Шекель вахеци!» были первыми словами, выученными мной на земле Обетованной. Уже на подходе к базару, а базар здесь, как вы знаете, это зеркало Востока, клич: «Шекель вахеци!» разносится, перекрывая все на свете. Кричат слева и справа, нараспев и гортанно - отрывисто, с надрывом и певуче. Я еще не переступил черту, разделяющую базар с остальным миром, но уже окунулся в его атмосферу. Позже мне стало известно, что эти слова означают цену за товар, а за какой – было совсем не важно. Просто слова эти – как визитная карточка израильского базара.
Осторожно делаю первый шаг за разделительной чертой. Сразу же ко мне обратился стоящий слева продавец: «Кацо!* Подойди ко мне! У меня для тебя все есть». Как он узнал, что я понимаю только по-русски, тогда для меня это было загадкой. Это уже позже я понял, что моя физиономия, типично российская одежда, выдавали меня с головой. Я повернулся.
Передо мной стоял грузин. Мне даже показалось, что мы уже виделись ранее. Да-да, в Ростове на знаменитом ростовском рынке. Там он точно также предлагал мне виноград и мандарины. Знаменитые на весь Советский Союз мандарины. Таких мандарин я уже никогда и нигде больше не ел. Сладкие, ароматные, пахнущие настоящим Новым Годом, как будто их приносит Дед Мороз, а не срывают с деревьев в солнечной Грузии.
Здесь же перед продавцом лежали какие-то батарейки, часы, ремешки, бижутерия, что-то еще, что мне не требовалось в этой жизни, да и в последующей тоже.
Но его глаза... Один раз, заглянув в них, уже их не забудешь. Это глаза пройдохи, который хочет тебя обмануть, но при этом любит тебя бесконечно и искренне и готов отдать тебе последнее, что имеет, только за одно хорошее слово. Расплывшись в ответной улыбке, я ему с готовностью отвечаю: «Гамарджоба,* дорогой!» Так всегда приветствуют друг друга в Грузии, и это означает примерно то же, что в Израиле «шалом», а в России – «мир тебе» или проще «здравствуй».
Все! С таким приветствием я вполне мог теперь рассчитывать как на вечную дружбу, так и на большую скидку при покупке совершенно ненужной мне вещи.
Мы уже чувствовали себя почти братьями.
- Скажи, где я мог тебя раньше видеть? – спросил я, хотя не очень верил в такую возможность. Грузин ничего не ответил. Он молча, с легкой улыбкой смотрел на меня и это уже были другие глаза.
- Га-мар-джо-ба, - тихонько, почти с грустинкой, нараспев произнес грузин, - меня зовут Соломон. Соломон Магарашвили, - ты, наверное, из наших краев. Откуда ты?
- Я из Ростова, но много времени провел и в Грузии. Тбилиси, Кутаиси, Гардабани...
- Земляк! Я сразу, как глянул на тебя, так сердце подсказало, что ты свой.
Затем Соломон, теперь я мог называть его уже и так, что-то по-грузински сказал соседу, бросил свой лоток с безделушками и подошел ко мне. Он обнял меня за плечи и предложил пойти к нему домой, «это тут неподалеку», и вспомнить те времена. И мы пошли. Минут через пятнадцать подошли к домику, имеющему небольшой участок землицы, на которой росло несколько фруктовых деревьев. Я увидал лимоны, мандарины, апельсины. Всего три дерева, но как замечательно они передавали дух той безвозвратно ушедшей в прошлое Грузии.
Навстречу из дому вышла женщина лет пятидесяти, примерно того же возраста, что и Соломон.
- Моя жена, - шепнул Соломон, и уже обращаясь к жене, добавил, - Мара, у нас большая радость, старого друга встретил, давно не виделись, накрой на стол, пожалуйста. И достань из подвала самое старое вино.
Мы прошли в дом. Давние традиции давали о себе знать. Мебели в доме было мало, зато много ковров. Старый полированный стол, вероятно привезенный еще оттуда, комод под стать столу, резные стулья. Мы уселись на них. Наступила тишина. Мара где-то возилась, готовя угощение.
- Как тебя зовут, - спросил Соломон, я ведь ему не представился.
- Анатолий, - ответил я. – В Израиль я приехал недавно. На ПМЖ.
- Понимаю, дорогой, - почему-то с налетом грусти произнес Соломон. – А я здесь уже более десяти лет. И все вспоминаю жизнь в Кутаиси. У меня там дом стоял над самой Курой, немножко не в центре города, но в тихом, красивом месте. Внизу под обрывом журчит отливающая желтизной слегка посеребренная под солнечными лучами вода. Летом окунешься в ее быстрые, холодные воды – брр, одно удовольствие. В саду тихо жужжат пчелы. А на веранде, да в тени, да еще с бокалом терпкого, ароматного, почти прозрачного вина...
Соломон возвратился из воспоминаний. Рядом сидел я и молчал. Мысли прыгали, обгоняя одна другую. Ростов, Кутаиси, Тбилиси и так по кругу. Я хорошо помнил обрыв над Курой в Кутаиси. С одной стороны, прямо над обрывом, стоял, да, наверное, и сейчас еще стоит небольшой, но замечательный ресторан. В нем мы в теплой обстановке проводили вечера, вели разговоры о делах на Тбилисской ГРЭС, где недавно произошел большой пожар. Горел водород, вытекавший из генератора. Вы не знаете, что бывает, когда горит водород? Вам повезло, лучше всего – это не знать. Никакой металл не выдерживает температуру горящего водорода. А нам надо было все восстановить. Но ведь это было не где-то, а в Грузии. Значит, мимо ресторана пройти было никак невозможно. Не прошел и я, и познакомился с обрывом на самом краю знаменитой грузинской реки Куры. И вот такая встреча. Бывает. Где обрыв над Курой, а где Израиль...
- А я в Ростове бывал. Красивый город. И люди хорошие, шумные, как в Грузии, и такие же приветливые. А какой базар! Вах, вах! Торговать там – одно удовольствие! Я, правда, не привозил в Ростов свои фрукты, отправлять их на север, было выгоднее, но на вашем базаре бывал. Почти как наш, что в центре Тбилиси.
Соломон подхватился и выбежал из комнаты. До меня донеслась негромкая его речь. На непонятном мне языке – дикой смеси грузинского и иврита - он что-то говорил своей жене. Вскоре на столе появился небольшой деревянный бочонок, литров, на первый взгляд, на двадцать, с носиком, как у тульского самовара. Бочонок был запылен, и чувствовалось, что его много лет не трогали.
- Это еще оттуда. Сейчас мы с тобой немного выпьем и поговорим. У нас столько есть, что вспомнить.
На столе появилось много зелени, овощи, сыр, мясо. Торжественный момент, в бокалы потекло настоящее сухое грузинское вино, оно тоже было оттуда.
Я был оглушен неожиданным приемом, чувствовал себя немного неловко и больше молчал. Жена, все подав, удалилась. Зажгли свет. Хотя солнце еще не зашло, но вечер был не за горами и в комнате немного потемнело.
- Анатолий, ты сделал мне большой подарок, посетив мой дом и вспомнив вместе со мной наш Кавказ, мой родной город Кутаиси, где прошло счастливое детство, где хорошую жизнь прожили мои папа с мамой, и где также счастливы были мои дети. Давай поднимем наши бокалы и выпьем за то, что светла наша память, поддерживаемая хорошим вином, да будет благословенна та лоза, давшая виноград для этого вина, да-да, давай первый бокал выпьем за наше здоровье и за нашу память. Лехаим,* дорогой!
Мы выпили. Вино действительно оказалось превосходным. Это было настоящее грузинское вино, какие редко теперь увидишь в супермаркетах. Там, несмотря на красивые этикетки, говорящие, что вино бутилировано в самой Грузии, когда откроешь бутылку и нальешь, никак не возьмешь в толк, то ли бутылку вымыли после хорошего вина, то ли хорошего вина никогда в этой бутылке вообще не было.
Что вам сказать. Это плохо, когда хорошая память. Помнишь то, что давно пора было бы забыть. А тут знаете, вспомнишь про хорошие вина, это когда отопьешь немного из бокала, и начнет работать память, начнет вспоминать, и начнет выплывать все то, хорошее, что лучше не ворошить, а забыть, как и все прошлое. Я думаю, что и у вас есть немало очень хорошего в прошлом, что следовало бы забыть. Знаете, это как в старые советские времена один старичок зашел в гастроном и, глядя на пустые полки магазина, стал вспоминать, что на них лежало до революции. Да так разошелся, что и через много лет, вернувшись в родной город издалека, но не из Израиля, никак не мог понять, как это так подло подвела его память. А ведь страдал же склерозом. Чудеса, да и только.
Так вот сидим мы, попиваем вино из бочонка, вспоминаем, давно забытые моменты нашей жизни. Йошвим, значит, тов меод,* что по-русски означает: «Хорошо сидим».
Вдруг Соломон встал, подошел к выключателю и выключил освещение. Солнце вовсю заливало комнату. За окном был новый день. Бочонок почти опустел. Я стал вспоминать, зачем я здесь? Ах, да, я хотел узнать, где мы виделись?
- Соломон, - спросил я, - скажи мне, а где мы могли с тобой встретиться раньше?
- Анатолий, дорогой мой, ну разве это так важно. Мы могли встретиться в Кутаиси, могли в Ростове, а вот встретились в Тель-Авиве. Это точно. Так давай, брат, выпьем за встречу!
Через полчаса я осторожно напомнил, что мы вчера оставили на базаре лоток с вещами.
- Ничего, Гиви все убрал. А завтра он встретит земляка, тогда я уберу его лоток. Так мы жили в Кутаиси, так живем и сейчас. Борух ашем!*
Пришло время прощаться. Мы обнялись, пожелали друг другу много «мазаль»* и жить до ста двадцати. Раз на Кавказе живут долго, то на земле Обетованной меньше негоже. И чтобы было много-много встреч. Я ушел.
Больше мы не встречались, но в моей памяти этот случай осел надолго. А когда я прихожу на базар и слышу «шекель вахеци», я вспоминаю своего старого друга Соломона Магарашвили.

* шекель вахеци (ивр) – полтора шекеля – монета в Израиле;
* кацо (груз) – товарищ;
* гамарджоба (груз) – здравствуйте;
* йошвим тов меод (ивр) – хорошо сидим;
* Борух ашем (ивр) – Слава Богу;
* мазаль (ивр) – счастье.
* лехаим (ивр) – на здоровье



Читатели (1414) Добавить отзыв
Мой покойный тесть на вопрос "Ма нишма? (Что слышно?)" обычно отвечал: "Беседер вахеци (В порядке с половиной)"
Но первое слово на иврите, которое нам внушили на курсе изучения языка (в ульпане) было "савланут (терпение)". Причём было сообщено, что оно одно из важнейших слов в языке, обладающих чуть ли не волшебной силой. Как -то в перерыв занятий несколько человек нас отправились к ближайшему банку разобраться в системе банкомата, как автомат выдаёт деньги и информцию. Пока разбирались, накопившаяся очередь принялась ворчать - ведь взять деньги - минутное дело, а мы копаемся. Тогда мы применили волшебное слово "савланут". Странно... реакция очереди оказалась иной, чем то, что нам внушили в ульпане.
22/05/2009 19:40
Миша, здравствуйте! Согласен с Вами. Сабрам - совланут не показан. Везде лезут без очереди и при этом еще и возмущаются.
Был три дня в Ашкелоне. С помощью Лю там прошла презентация романа, причем очень хорошо и профессионально. Сегодня вернулся. И сразу же к сборнику стихов о Холокосте. Взявшись помогать, не могу отойти в сторону, надо идти до конца.
С уважением, Анатолий
22/05/2009 20:32
<< < 1 > >>
 

Проза: романы, повести, рассказы