– Здравствуйте, Александр Яковлевич! – сказал я как-то неожиданно бодро, и непринуждённо перешагнул порог кабинета своего начальника.
– Здравствуйте-здравствуйте! По какому вопросу?
– По вопросу всей жизни.
– Звучит жизнеутверждающе. Что-то Вы сегодня больно весёлый. Произошло что-нибудь из ряда вон выходящее?
– Как, Вы даже не в курсе?
– Неужели наши выиграли чемпионат мира по футболу?
– Пока нет, но этот вопрос уже широко обсуждается в верхах.
– В каких это верхах? – заинтересовался шеф и как-то тревожно посмотрел в мою сторону.
– Так всё уже. Наши победили. Вы что, даже телевизор не смотрите?
– И кого победили? – шеф от неожиданности сделал несколько лишних движений и зачем-то снял телефонную трубку, как будто собрался кому-то позвонить, но потом, спохватившись, отказался от этой мысли.
– Власть конституционным путём переходит в наши руки. Что же тут непонятного? Документ подписан самим президентом.
– Зачем Вы мне голову морочите? Каким президентом?
– Страны, разумеется. Теперь, говорят, введут в действие машину, которая интеллект будет измерять, чтобы потом ориентироваться, куда специалиста направить, ну и сколько ему потом платить.
– Это научный социализм что ли? Не умеете Вы шутить. Про машину зря выдумали, а то я Вам уже почти поверил. Переживать начал.
– За награбленное?
– Ну, Вы, господин хороший, даёте! Совсем совесть потеряли?! – шеф повернулся к селектору и попросил зайти свою секретаршу.
Вошла великолепная дама с красивыми и стройными ногами, от которых у меня создалось нерабочее настроение. Она ожидающе посмотрела на шефа, искоса поглядывая в мою сторону.
– Анна Владимировна, проводите этого господина до дверей. Очень Вас прошу.
Анна Владимировна удивлённо расширила глаза и подошла к шефу на недопустимое для деловых отношений расстояние. После короткого обмена репликами шеф как-то сразу изменился в лице и, сделав несколько кивков в сторону секретарши, начал выстукивать пальцами барабанную дробь. Расторопная длинноногая богиня удалилась, и мне стало немного легче.
– Неужели всё так серьёзно? – спросил шеф несколько сконфуженно.
– Да, Александр Яковлевич, пришла пора, как говорится, платить по счетам. Правда, я слышал, что награбленное отбирать не будут. Они говорят, что дадут каждому шанс отработать свои шальные деньги.
– Что значит отработать?
– К примеру, поехать на десять лет на север на великую стройку или двадцать лет отстоять у станка. Срок отработки будет определяться пропорционально награбленному.
– Слушайте, мне пришла в голову мысль. Сегодня первое апреля? Что-то я не подумал. Вы же и секретаршу мою могли подговорить. – Шеф сделал какой-то звонок. Долго ждал, когда ответят, но видимо ответа не получил.
– Да к чему мне Вас разыгрывать? Мне моя работа дорога.
– Не знаю. Может быть, Вы нашли другое место, а мне сейчас решили устроить напоследок. Послушайте, неужели Вам и вправду нравится это равенство и братство?
– А никто и не говорит ни о каком равенстве. Хотя, лично я, в братстве ничего плохого не вижу. Вот равенство и вправду не всегда возможно. К примеру, у одного нет детей, а у другого их целых пять. Какое тут равенство? Разве что заставить того второго родить пятерых. Но, я думаю, что до этого не дойдёт.
– А до чего может дойти, как Вы думаете?
– Это не мы будем решать. Голодом, конечно, никого не оставим, ну и богатеть не дадим. А то, сами посудите, какая в этом справедливость? Все ведь под одним Богом ходим, но одни, как сыр в масле катаются, а другие себе даже приличных ботинок купить не могут. Да что там ботинки! Не в них счастье. Главное, чтобы человек перестал о хлебе насущном думать.
– А о чём же ему ещё думать?
– О высоком, конечно. О космосе.
– Я всегда считал, что в фирмах моих конкурентов встречаются сумасшедшие люди. Оказывается моя фирма – не исключение. А Вы от меня лично чего хотите?
– От Вас? Ах да! Чуть не забыл. Хочу, чтобы Вы мне оклад повысили.
– Только и всего? А зачем же Вы мне до сих пор голову морочили?
Я пожал плечами. Мне вдруг как-то по-настоящему стало жаль своего патрона. Но я не знал, чем бы его поддержать в такую трагическую минуту, и только спросил:
– Так как насчёт оклада?
– И насколько повысить?
– В три раза.
– В три раза?! – шеф опять потянулся к селектору, потом в самый последний момент о чём-то вспомнил и задержал свою руку взглядом. – А впрочем, Вы правы. Что такое в три раза, когда грядут такие перемены?!
– Вот и я так думаю. Кстати, никакого переворота не было. Я подговорил Вашу секретаршу. А так хотелось бы!
– Что?! – Шеф сначала чуть не выскочил из своего кресла, а потом заулыбался. – Я так и думал, что Вы с Анной Владимировной сговорились. Правильно. Нужно иногда встряхнуть старика. А Вы шутник! Ладно, повышу я Вам оклад. Не в три раза, конечно, но в долгу не останусь.
На радостях мы пожали друг другу руки.
– Пойду, перекушу чего-нибудь, – засуетился шеф и вышел вслед за мной из кабинета.
У дверей его уже поджидали двое молодых людей в штатском.
– Александр Яковлевич? – осведомился тот, что был представительнее.
– Да. Чем обязан? – охотно откликнулся шеф, потирая руки.
– Надеюсь, Вы уже слышали о предстоящих переменах?
– О наших что ли?
– О, Вы уже называете их нашими? – улыбнулся представительный молодой человек. – Что ж, это зачтётся! Машина уже обработала Ваши данные. Вам предлагается поездка в Антарктиду на неопределённый срок. Отправитесь прямо сейчас или попрощаетесь с родственниками?
На шефа было жалко смотреть. В какое-то мгновение мне самому захотелось, чтобы всё это и вправду оказалось шуткой. В конце концов, в чём виноват сам шеф? Он такой же человек, как и все. Плывёт по течению. Живёт за счёт других. Ну и что?! Он один что ли? Многие живут именно так. За счёт себя живут единицы. На них Земля держится. Чего их жалеть?! У них есть дело! А чем занять остальных? Вопрос!


Наши в городе

После благополучного отъезда Александра Яковлевича обстановка в нашей фирме более менее наладилась. Много было пролито слёз. Чего уж там говорить? Родственники до сих пор находятся в шоке. Правда, ехать вслед за Александром Яковлевичем отказались. Никто их за это не осуждал. Шутка ли – на неопределённый срок! Словом, печаль бала великая. Все замы нашего неблагополучного патрона тоже отправились в бессрочные командировки. Кто куда. Я даже не запомнил всех адресов, чтобы поддерживать бывших сотрудников письмами. Всё-таки на душе как-то легче, когда тебя не забывают. И мы обещали не забывать нашего незабвенного Александра Яковлевича. Светлая ему память!

Тем временем, управление фирмой приняли на себя люди в штатском. Мне тоже доверили ответственный пост. У меня на столе появилась красная папка и большая умопомрачительная чернильница. Моих знакомых женщин она просто приводила в восторг. Многие даже просили подарить её на память о наших встречах, но я только улыбался в ответ и говорил, что нельзя, потому что это составляющая часть производственного процесса, о котором я, если сказать честно, не имел ни малейшего представления. Но и без него было хорошо! Первое время, я ещё пытался что-то понять. Мы общались с какими-то, безусловно, замечательными людьми. Большинство из них мне даже хотелось расцеловать во все щёки. Иногда я и не старался сдержать своих чувств, и поэтому попадал под обстрел укоризненных взглядов коллег по службе.

В общем-то, я и раньше ничего не понимал. Со стороны, конечно, могло показаться, что все сотрудники заняты исключительно чем-то важным и нужным, но стоило только влиться в какой-нибудь процесс, как сразу возникало ощущение, что каждый как бы сам по себе и ничего ни с чем не связано. При этом, люди в штатском абсолютно искренне уверяли меня, что всё идет нормально и ситуация находится под контролем. У нас даже пошёл слух, якобы финансируют нашу деятельность внеземные цивилизации. Но это конечно же чепуха! Кто поверит в такие маловероятные вещи? Впрочем, зарплату мы получали регулярно. И какую зарплату! У шефа сразу же пропало бы желание руководить, узнай он о том, сколько мы теперь имеем на руки. Понятно, что большая часть неизвестно откуда берущихся денег раньше оседала в руках нашего руководства, а теперь, толи штатским деньги не нужны, толи этих денег вдруг стало слишком много. Словом, никто ничего не понимал, и обстановка в коллективе складывалась благоприятная.

Секретарём у меня теперь Анна Владимировна. Перешла по наследству от Александра Яковлевича. Я, как скромный по натуре человек, сначала конечно отказывался, но потом увидев великолепную фигуру Анны Владимировны вдруг растаял и согласился. Анна Владимировна оказалась замечательным человеком. Она сразу же приняла наших, как своих. И меня тоже приняла, как истинного руководителя, так и сказав:
- Вы теперь мой босс.
Я, естественно, долго смущался и не хотел принимать всё это на свой счёт. Говорил, что я ещё не заслужил такого доверия с её стороны, что мне нужно ещё время, чтобы понять и осмыслить всё то, что произошло со мной и с нашей многоуважаемой фирмой. Но она ничего не хотела слушать и тут же принесла чашечку кофе, присела ко мне на колени и время перестало существовать.

Мне определённо нравилось появление нового руководства. Что-то было верное и знаковое в их появлении. Я чувствовал, что близится прекрасная пора весны, когда на сердце легко и хочется слагать вирши. Да! Каждый день был великолепен и нов! Чашечка кофе от Анны Владимировны с утра – что может быть лучше? И тут в один прекрасный момент до меня дошло. А ведь Александр Яковлевич не сидит сложа руки. Он работает. Работают и его заместители, приносят пользу нам и нашей стране. Вот почему благосостояние растёт! Это озарение чуть не выбило у меня из рук чашечку кофе. Анна Владимировна удивлённо прильнула ко мне, стараясь стереть с манжета кофейные пятна. Куда там! Рубашка была безнадёжно испорчена. Впрочем, мы не долго переживали по этому поводу, и после работы направились в кино.


Перемены

Приснится же такое! Неужели это чары Анны Владимировны подействовали? Вот к чему приводит красота в рабочее время. Надо же, в начальники записался. Как только додумался до такого? Не дай Бог случится на самом деле, думаю, что тогда место в Антарктиде мне будет заказано. А всё-таки, какой приятный сон! Я наскоро побрился, принял холодный душ, позавтракал и полный сил направился на работу.

В конторе царил настоящий хаос. Сотрудники бегали из кабинета в кабинет и жутко галдели. Создавалось ощущение, что именно сейчас решается их судьба, словно они и не подозревают, что их судьба давно уже решена и без их участия. Люди в штатском обещали обо всём позаботиться. К тому же теперь всё на совести машины. В этот момент мне в голову пришла нехорошая мысль по поводу того, что и у меня за долгие годы работы в нашем учреждении интеллект мог стать значительно менее выдающимся. Интересно, сколько дней осталось до аттестации? Нужно будет прочитать несколько умных книг.

По пути к своему рабочему месту мне повстречался мой давний товарищ Яков Александрович. Он был в точности как наш бывший шеф, только наоборот. Мы его так и прозвали антибосс. Кстати, его характер тоже был полной противоположностью нашего патрона.
– О! Привет. Слышал последние новости?
– Нет, а что стряслось?
– Нас разгоняют. Новое руководство решило, что область, которой занималась наше предприятие, теперь не представляет интереса для страны. Иными словами мы бесперспективны.
– Я тоже так считал.
– Ты?
– А что в этом странного? Я никогда не понимал, чем мы здесь занимаемся, и почему нам вообще платят зарплату.
– Ну, этого, положим, никто не знает. На то и придумана коммерческая тайна.
– Как это не знает? Когда, например, ты в огороде сажаешь картофель, ты ведь прекрасно осознаёшь, чем занят?
– У меня нет огорода.
– При чём здесь твой огород? Абстрагируйся. Представь сам процесс.
– Понятно, что картофель должен вырасти и дать урожай. Его для этого и сажают. Только я не могу понять, к чему ты клонишь?
– К тому, что процесс выращивания картофеля весьма прозрачен, однако, совершенно необязательно знать при этом, сколько он приносит прибыли.
– А что на картошке и вправду можно заработать? – Яков Александрович посмотрел на меня с некоторым интересом.
– Конечно, можно! Только сначала нужно создать её дефицит. Но дело не в этом. Я к тому, что при чём здесь коммерческая тайна?
– Какая тайна? Ах, да! Это шутка.
И тут я про себя подумал, что собой нужно заняться очень серьёзно. Даше шутки перестал понимать. Никуда не годится!
– Так что же дальше? Контору распускают, а с нами как поступят?
– А никак. Разойдёмся по домам по-хорошему. При нынешней системе на работу ходить не обязательно.
– Опять шутишь?
– Вполне серьёзно. Сам слышал. Если ты не пахарь, не плотник, не сталевар, зачем тебе на работу ходить? Какая может быть от тебя стране польза?
– Да какая угодно!
– Ну, какая, например?
– Как будто сам не знаешь.
– То есть никакой? – Яков Александрович заулыбался. – Так вот. Представь, сидишь ты дома, а к твоей голове подключают детекторы, и ты работаешь. Ведь ничем другим, кроме головы, ты пользу приносить всё равно не можешь. Лежишь на диване, думаешь, а данные сразу в центральный компьютер поступают. Красота?!
– Скажешь тоже. Мы тогда даже видеться друг с другом перестанем. Нужно, чтобы что-то извне нас заставляло рано вставать, делать зарядку, идти на работу.
– Всё тебе кнут подавай. Не беспокойся, новое руководство и об этом позаботилось.
– Каким образом?
– Этого я ещё не знаю. Но не могут же они всё это пустить на самотёк, пока человек ещё так несовершенен.

Мы пожали друг другу руки и разошлись в неизвестных направлениях. Разошлись так далеко, что больше уже никогда не встречались. Наша фирма действительно была реорганизована в институт по космическим исследованиям, куда я благополучно и попал лаборантом. На большее, по представлениям ЭВМ, я был не способен. Единственной отрадой для меня стал тот факт, что Анну Владимировну тоже оставили в институте инженером. Зато наш антибосс, говорят, пошёл вверх по служебной лестнице. А там, чем чёрт не шутит, и до Антарктиды рукой подать.