Глава СXL



Проснувшись однажды под крылом самолёта, где он отдыхал между боевыми вылетами, подложив под голову парашют, лейтенант Покрышкин обнаружил, что лето кончилось: небо затянули облака, повеяло осенней сыростью, и короткий сон на траве, обычно возвращавший пилоту силы, на этот раз обернулся головной болью и насморком. Затёкшую спину сильно ломило, однако самолёт был готов к вылету, и спустя пару минут Покрышкин был уже в воздухе. Ему предстояло разведать метеоусловия в районах резервных аэродромов. Едва взлетев, он увидел вынырнувший из облаков бомбардировщик «Ju-88» и немедленно атаковал его. Немецкий пилот поспешил сбросить бомбы, упавшие за лесополосой в стороне от аэродрома, и тут же нырнул обратно в облака. Набрав высоту и скорость, Покрышкин поднялся на два километра выше облаков и окинул взглядом бескрайнее облачное поле, залитое лучами сияющего в синем небе солнца. Вскоре он поймал краем глаза солнечный блик на стекле кабины «Юнкерса» и, отжав штурвал, спикировал вдогонку, быстро набирая скорость. Пилот «Юнкерса» был начеку и нырнул в облака. Когда солнце растворилось в молочной пене облаков, а указатель высоты показывал полтора километра, в глазах у Покрышкина потемнело. Обморок длился две-три секунды. Придя в себя, пилот бросил взгляд на приборы: до земли было 1000 метров, в следующую секунду облака расступились перед ним, нужно было начинать выводить самолёт из крутого пике, однако руки пилота, обычно выполнявшие рутинные движения автоматически, на этот раз налились свинцом, и лишь большим усилием воли пилот заставил их повиноваться. Выведя машину из пике в нескольких десятках метров над землёй, он поднялся на 300 метров и, обливаясь потом, развернул самолёт по большой дуге обратно к аэродрому. Каждое движение давалось пилоту с трудом, и когда он посадил свой МИГ и отогнал его на край лётного поля, сил, чтобы самостоятельно выбраться из кабины, у него уже не было. Подбежавший техник пришёл ему на помощь, а из дверей медсанчасти уже бежали к самолёту двое человек с носилками.
Двое суток пролежал Покрышкин в кровати с высокой температурой, лишь на короткое время приходя в себя и вновь погружаясь в беспамятство. Наконец он крепко заснул, а когда проснулся, обнаружил, что головная боль и насморк прошли. Он лежал один в пустой палате, на тумбочке рядом с кроватью стоял стакан с каким-то питьём желтоватого цвета, возле кровати лежали носилки. В окно сквозь занавески заглядывало солнце. Выбравшись из-под одеяла, Покрышкин подошёл к окну и окинул взглядом лётное поле. Оно было пустым, лишь возле здания штаба дивизии стоял командирский УТИ-4. Поискав глазами свой самолёт, лейтенант увидел его в дальнем конце аэродрома. Самолёт стоял на том самом месте, где пилот из него выбрался, в полуметре от большой скирды соломы. Это было вопиющим нарушением правил пожарной безопасности. Окинув взглядом комнату в поисках одежды и не обнаружив её, Покрышкин снял с вешалки белый халат, надел его и собрался уже выйти на лётное поле, чтобы отогнать самолёт, когда за окном промелькнула большая тень низко летящего самолёта и в нескольких метрах от лазарета одна за другой разорвались две осколочные бомбы. На пол палаты брызнули осколки оконного стекла. Следом за первым «Мессершмиттом» над лазаретом промчался второй, поливая из пулемёта деревянные строения и ангары, в которых спрятались техники. Дверь палаты распахнулась, и пожилая медсестра, едва не сбив Покрышкина с ног, проворно юркнула под кровать и, спрятавшись под ней, потянула на себя носилки. Прыснув в кулак, Покрышкин выбежал на лётное поле, на ходу застёгивая халат, и побежал к самолёту. Он был уже рядом, когда услышал за спиной быстро нарастающий рёв бомбардировщиков, за которым последовал хорошо знакомый свист. Отгонять самолёт от скирды было поздно. Покрышкин бросился ничком в траву в нескольких метрах от самолёта и прикрыл голову руками. Когда земля задрожала и где-то рядом начали рваться бомбы, Покрышкин усмехнулся про себя, представив, какую заметную мишень он представляет в своём белом халате. Вновь, в который уже раз, фортуна улыбнулась пилоту: ни он, ни его самолёт, ни скирда соломы не пострадали. Из-за лесополосы на краю лётного поля к небу поднимались клубы чёрного дыма. Со стороны Днепра доносилась сильная канонада. Отогнав самолёт и вернувшись в медсанчасть, лейтенант отыскал наконец свою одежду, переоделся, отмахнувшись от врача, пытавшегося протестовать, и отправился в штаб дивизии. Здесь он узнал, что 11-я немецкая армия форсировала Днепр, и её мобильные аванпосты могут в любую минуту нагрянуть на аэродром. Авиадивизия получила приказ перебазироваться в Мелитополь. Чтобы не оставлять ничего врагу, самолёты загрузили под завязку бомбами, и начальник штаба указал на карте цели, на которые нужно было сбросить бомбы, прежде чем лететь на новый аэродром.
Взлетая, Покрышкин окинул взглядом широкую ленту Днепра, Ногайскую степь и посёлок, в котором так ненадолго задержался авиаполк. Только теперь он понял наконец, почему немцы бомбили пустой аэродром: лесополоса отделяла лётное поле от МТС, рядом с которой в несколько рядов стояли комбайны, похожие с большой высоты на танки. Туда и сбросили немецкие бомбардировщики свой груз, а «Мессершмитты» подстраховали их, блокируя оказавшуюся рядом взлётную полосу.
Сбросив бомбы в густое облако пыли, поднятое на дороге маршевой колонной 11-й немецкой армии, Покрышкин полетел со своим звеном в Мелитополь. Приземлившись на новом для них аэродроме, пилоты с помощью прибывших первыми техников отогнали самолёты в лесополосу по краям лётного поля и хорошо их замаскировали. Бензовозы ещё не подошли, боеприпасы на аэродром не завезли, начальство ещё не прибыло. Еды в лётной столовой тоже не оказалось, и пилоты, усевшись в тени лесополосы, принялись перемывать косточки дивизионному начальству. Тут же откуда ни возьмись показался УТИ-4 командира дивизии. Он летел низко над землёй, вровень с верхушками деревьев, маскируясь в тени лесополосы, хотя в небе не было видно немецких истребителей. Уже заходя на посадку, самолёт неожиданно просел, неуклюже качнулся и рухнул, подняв густое облако пыли. Пилоты бросились к месту катастрофы. К счастью, пожара не было, а скорость самолёта была невысока. Первым из груды обломков выбрался командир дивизии, за ним – лётный инструктор.
- Я же передал тебе штурвал! – закричал комдив, вытирая кровь с рассеченной щеки.
- А я считал, что вы сами будете сажать самолёт, - виновато оправдывался прихрамывающий инспектор.
Выяснение отношений продолжилось в штабной машине, увёзшей пострадавших в медсанчасть.
Спустя несколько часов прибыли автоцистерны с горючим и грузовики с боеприпасами. Заправив самолёт, Покрышкин вылетел в составе эскадрильи обратно на запад, бомбить немецкую автоколонну, приближающуюся к Сивашу. Солнце стояло ещё высоко, голова колонны была видна издали по густому облаку пыли. Первая четвёрка МИГов, спикировав и сбросив бомбы, продолжила полёт на малой высоте, ведя огонь из пулемётов по клубящейся пыли. Покрышкин, прикрывавший первую четвёрку сзади во главе звена из двух МИГов, И-16 и «Чайки», уже начал пикировать следом, когда увидел быстро приближающуюся и заходящую ему в хвост эскадрилью «Мессершмиттов». Немедленно сбросив бомбовый груз, пилот вывел машину из пике, сделав «горку» с левым доворотом. И-16 и «Чайка» повторили его манёвр, а второй МИГ повернул направо, отвлекая на себя внимание немецкого ведущего. Взлетев как можно выше и выровняв машину, Покрышкин тут же вновь перевёл её в пикирование, выбирая цель. Прежде всего он отыскал взглядом отвернувший вправо МИГ. Как и следовало ожидать, на хвосте у него висел желтоносый немецкий истребитель, пилот которого не торопился открывать огонь, явно намереваясь расстрелять противника в упор, как это любил делать сам Покрышкин. Устремившись на перехват, Покрышкин уже издали открыл огонь, дав длинную очередь. «Мессершмитт» как ни в чём не бывало продолжил полёт, завис над хвостом преследуемого МИГа, но открыть огонь так и не успел: у немецкого пилота что-то случилось с управлением. «Мессершмитт» просел, потерял скорость и камнем повалился вниз. В это время МИГ Покрышкина получил сильный удар в крыло, и над головой пилота прошла, оставляя красноватый след, пулемётная очередь. Сбросив скорость и сделав доворот под трассу, Покрышкин пропустил вперёд атаковавший его сзади «Мессершмитт» и начал разворот по большой дуге, избегая резких движений: в правом крыле зияла пробоина от неразорвавшегося снаряда. Трое его ведомых прикрыли отступление, лавируя по синусоиде в изобретённом Покрышкиным строю. Несколько раз преследующие их «Мессершмитты» пытались атаковать, и всякий раз их встречал, развернувшись в лобовую контратаку, спасённый Покрышкиным МИГ. Наконец «Мессершмитты» отстали, и лишь один упорно следовал за четвёркой Покрышкина до самого аэродрома: это был ведомый сбитого Покрышкиным лётчика. Потеряв ведущего, он обязан был отомстить, но так и не смог. Теперь немецкого пилота ждало на земле непростое объяснение с командиром и товарищами.