ОБЩЕЛИТ.COM - ПРОЗА
Международная русскоязычная литературная сеть: поэзия, проза, критика, литературоведение. Проза.
Поиск по сайту прозы: 
Авторы Произведения Отзывы ЛитФорум Конкурсы Моя страница Книжная лавка Помощь О сайте прозы
Для зарегистрированных пользователей
логин:
пароль:
тип:
регистрация забыли пароль

 

Анонсы
    StihoPhone.ru



Кампания 1941 года. Глава 138

Автор:
Глава СXXXVIII



Приняв 10 сентября у маршала Ворошилова командование Ленинградским фронтом, Жуков назначил начальником штаба генерала Хозина, а генерала Федюнинского немедленно отправил на передовую: прежде чем возглавить 42-ю армию, ведущую тяжёлые бои на подступах к городу, генералу предстояло на месте вникнуть в быстро меняющуюся оперативную обстановку под Урицком и на Пулковских высотах.
Штаб 42-й армии размещался в железобетонных дотах Пулковского укреплённого района, в непосредственной близости от передовой. Пробираясь пригнувшись через линию траншей к блиндажу командующего, генерал Федюнинский слышал, как посвистывают над головой пули. Генерал-лейтенанта Иванова он застал сидящим в блиндаже, подперев голову обеими руками. Генералы вместе учились на курсах при академии Генерального штаба перед войной, поэтому встретились без церемоний и сразу перешли к делу.
- Где войска армии? – спросил Федюнинский, подсаживаясь к штабной карте, освещённой керосиновым фонарём.
- Не знаю, – просто ответил Иванов. Поздоровавшись за руку с Федюнинским, он вновь принял прежнюю позу. Вглядевшись в небритое осунувшееся лицо генерала, Федюнинский увидел, что тот напрягает последние силы, чтобы не заснуть. Поймав на себе взгляд Федюнинского, Иванов стряхнул оцепенение и продолжал:
– Связь с войсками потеряна. Тяжёлые бои продолжаются несколько дней, не прекращаясь и в ночное время. Кое-где пришлось отступить. Сейчас начальник штаба и начальник Оперотдела доложат обстановку подробно.
Из доклада начальника штаба армии генерал-майора Ларионова Федюнинский понял, что Ленинградский фронт держится каким-то чудом. Пехота противника, поддержанная танками, артиллерией и авиацией, просачивалась по обнаруженным разведкой проходам сквозь линию укреплений под Гатчиной, не считаясь с потерями, и теперь рвалась с юга к Пулковским высотам. Ночью немецкие танки ворвались в Урицк, наткнулись на сильную противотанковую оборону и, понеся потери, отступили, однако и потери 42-й армии быстро росли, а все оперативные и тактические резервы были исчерпаны, и если немедленно, уже в течение ближайших часов, новый командующий фронтом не изыщет резервов и не окажет армии действенную помощь, ручаться за прочность обороны Пулковского укрепрайона штаб армии не может.
Тем временем в Смольном Ворошилов сдал дела Жукову и выехал на аэродром, чтобы лететь в 54-ю армию по новому поручению Сталина, а Жуков вновь собрал Военный совет. На этот раз заседание продолжалось до утра. От Федюнинского Жуков уже знал о критическом положении с резервами у 42-й армии и приказал Хозину экстренно перебросить в район Пулковских высот две дивизии с Карельского перешейка. Однако на переброску войск 23-й армии требовалось время, а обстановка южнее Ленинграда требовала самых безотлагательных мер. Эти меры предстояло осуществить адмиралу Исакову, которого Жуков назначил своим заместителем по ВМФ. Жуков, не будучи моряком, не счёл возможным самому отдавать приказы командующему Балтийским флотом адмиралу Трибуцу, хотя распоряжение Ставки и наделяло командующего Ленинградским фронтом такими полномочиями. Перед адмиралом Исаковым Жуков поставил две задачи. Прежде всего необходимо было сломить наступательный порыв немецких танков и пехоты на подступах к городу, порождённый предвкушением скорой победы и ощущением ослабления воли командования обороняющейся стороны к сопротивлению. Сделать это в условиях острой нехватки резервов можно было единственным способом: подавив артиллерию противника, без поддержки которой фон Лееб не будет в состоянии преодолеть полосу укреплений Пулковского укрепрайона, даже располагая значительным превосходством в живой силе. Жуков поручил Исакову во взаимодействии с начальником артиллерии Ленинградского фронта генералом Свиридовым немедленно привлечь всю мощь артиллерии Балтийского флота для ведения контрбатарейной боьбы на участке фронта перед позициями 42-й армии.
Балтийский флот, в последних числах августа сосредоточившийся в непосредственной близости от Ленинграда, был вполне боеспособен и представлял собой грозную силу.
К началу войны флот насчитывал, не считая лёгких судов, 2 линкора, 2 крейсера, 2 лидера эсминцев, 19 эсминцев, 48 торпедных катеров. Кроме надводных кораблей, в его состав входили 69 подводных лодок, 656 самолётов военно-морской авиации, соединения береговой обороны и ПВО, гарнизоны береговых инженерных сооружений. В августе ВВС флота неоднократно наносили с аэродромов на острове Эзель воздушные удары по Берлину, и хотя в ночных налётах участвовало лишь несколько эскадрилий тяжёлых бомбардировщиков, и материальный урон, причинённый столице Рейха, был невелик, упавшие 8 августа на Берлин бомбы, вслед за провалом плана Геринга разрушить Москву с воздуха, стали новым тяжёлым ударом по репутации рейхсмаршала, которому опять пришлось выслушать от Гитлера много горькой правды в свой адрес.
8-10 августа 18-й немецкой армии удалось прорвать фронт 8-й советской армии в Эстонии, рассечь армию надвое и выйти к балтийскому побережью между Таллином и Нарвой. Под нажимом 93-й и 291-й немецких пехотных дивизий 11-й стрелковый корпус 8-й армии отступал к Нарве, к окраинам которой, пытаясь преградить корпусу путь к отступлению, уже подходили с юго-востока, обогнув Чудское озеро, авангарды 58-й пехотной дивизии. Штурм города начался 16 августа, он был поддержан артиллерией трёх пехотных дивизий. На следующий день в Нарву с запада вошёл во главе полка пехоты 291-й дивизии полковник Ломейер, одновременно с ним с юга в город ворвался майор Коурт с батальоном пехоты 58-й дивизии. Немецкая пехота шла в бой с воодушевлением: с занятием Нарвы она достигла границ древнего Тевтонского ордена. Далее на восток с высоты Германнесберга открывался вид на дремучие леса чужой и незнакомой России. Туда, в сторону Ораниенбаума, отступил вдоль балтийского побережья 11-й стрелковый корпус советской 8-й армии.
Три недели продолжалась оборона ключевой базы Балтийского флота в Таллине. Отрезанный от главных сил армии 10-й стрелковый корпус генерал-майора Николаева, подчинённый командованию флота, вместе с отрядами морской пехоты, артиллерии и авиации флота три недели удерживал плацдарм, приковывая к себе почти всю 18-ю немецкую армию, а когда запасы снарядов в арсеналах подошли к концу, взорвал береговые укрепления, погрузился на транспортные суда и был эвакуирован с плацдарма.
Когда в городе остался арьергард, три немецких пехотных дивизии с трёх сторон пошли на штурм. 254-я дивизия атаковала восточные предместья, 61-я – со стороны Верхнего озера и болот, 217-я – со стороны Номме. Таллин горел. К вечеру 26 августа немцы вошли в пригороды. Башни старинного ганзейского города отчётливо чернели на фоне ночного неба, подсвеченные сполохами пламени; трассы пулемётных очередей чертили темноту во всех направлениях, рассыпались веером над островерхими крышами, ударялись в маяк. Из гавани по наступающей пехоте продолжали вести огонь крейсер «Киров» и эсминцы Балтийского флота, и земля сотрясалась от разрывов 180-миллиметровых снарядов. Немецкое командование было вынуждено отложить штурм до утра, когда корректировщики огня тяжёлой артиллерии помогут выкурить советский флот из гавани. 27 августа штурм возобновился. На рассвете немецкие бомбардировщики предприняли попытку атаковать советский флот, но атака была отражена сильнейшим огнём зенитной артиллерии. Утро было холодным. Под прикрытием тумана русские продолжили погрузку арьергарда на суда. И в этот день взять город немцам не удалось. Лишь 28 августа вскоре после полудня батальон майора Дридгера водрузил немецкий флаг над городской ратушей: Балтийский флот покинул гавань. Жители Таллина, выйдя из подвалов, встречали восторженным ликованием входящую в город немецкую пехоту.
Отряд кораблей Балтийского флота и транспорты конвоя вышли из Таллина двумя колоннами. Впереди шли крейсер «Киров», 17 эсминцев, 6 торпедных катеров, 28 тральщиков, 6 подводных лодок, танкер и 25 транспортных судов; за ними следовали 6 тральщиков, 12 сторожевиков и 60 транспортов; контр-адмирал Пантелеев, начальник штаба Балтийского флота, прикрывал отход, находясь на борту лидера эсминцев «Минск», замыкающего вторую колонну. Атакованные эскадрильей бомбардировщиков «Ju-88», транспортные суда конвоя смешали строй и угодили на немецкие минные заграждения «Юминда», на которых уже подорвался и затонул 24 августа эсминец «Энгельс». Заграждения были выставлены за две недели с 9 по 23 августа немецкими заградителями «Кобра», «Королева Луиза», «Кайзер», «Роланд» и «Бруммер». Руководил операцией командир «Кобры» корветтен-капитэн доктор Брилль. Капитэн цур зее Бютов во главе флотилии торпедных катеров прикрывал операцию заградителей, отражая атаки советских торпедных катеров и сторожевиков.
28-29 августа конвои с остатками защитников Таллина прорвались в Кронштадт через заминированный Финский залив. Потери были велики.
Флагманский крейсер «Киров» подорвался на мине, но удержался на плаву и дошёл до Кронштадта. Эсминцы «Свердлов», «Артём», «Володарский», «Скорый», «Калинин», сторожевик «Снег», подводные лодки «С-5», «Щ-30», «Щ-324», тральщик «Т-202», вспомогательный корабль «Железнодорожник» и 35 из 85 транспортов подорвались на минах и затонули. Ещё несколько транспортов затонули в гавани Таллина во время погрузки. Там же затонули минный заградитель «Амур» и подводная лодка «Калев». Эсминец «Карл Маркс» был потоплен немецкими бомбардировщиками ещё 8 августа.
Выполняя приказ Жукова, адмирал Трибуц разделил корабли эскадры на три огневые группы, расположив их на Неве, в Торговом порту и в районе Ораниенбаум-Кронштадт. Корабельная артиллерия нанесла удары по батареям фон Лееба, взаимодействуя с батареями северных фортов Кронштадта, железнодорожной артиллерией и артиллерией военно-морского полигона. Часть корабельной артиллерии была свезена на берег и установлена на высотах, господствующих над позициями противника, недосягаемыми для эффективного огня с кораблей. В течение сентября артиллерия Балтийского флота выпустила по войскам фон Лееба 25 000 снарядов, в том числе 6000 снарядов калибра от 180 до 406 миллиметров. Артиллерийская дуэль с дивизиями группы армий «Север», не успевшими подтянуть к передовой тяжёлую дальнобойную артиллерию, была в сентябре выиграна, и это стало первым решающим фактором стабилизации фронта под Ленинградом.
Второй задачей, поставленной Жуковым флоту, стало формирование в пятидневный срок шести бригад морской пехоты из состава балтийских моряков и курсантов военно-морских учебных заведений. Подразделения морских пехотинцев немедленно пополнили ряды бойцов 42-й армии и позволили возглавившему армию генералу Федюнинскому удержать позиции на Пулковских высотах до прибытия резервов из 23-й армии. Это стало вторым фактором, сорвавшим замысел немецкого командования, заключавшийся не в скорейшем захвате Ленинграда, а в том, чтобы угрозой такого захвата вынудить командование противника уничтожить Балтийский флот и оставить город безоружным. То, что немцам почти удалось достичь своей цели, доказывает директива Ставки ВГК №001931, направленная Военному совету Ленинградского фронта 13 сентября. В директиве утверждался порядок мероприятий по уничтожению Балтийского флота в случае вынужденного оставления Ленинграда. Жуков минирование кораблей отменил и 14 сентября в разговоре с Шапошниковым по ВЧ постарался погасить пораженческие настроения в вышестоящих штабах. Не преуменьшая сложности оперативной обстановки, обнаруженной им под Ленинградом и оказавшейся даже более тяжёлой, чем представлялось Генеральному штабу (к вечеру 13 сентября немцы, обойдя перелесками с флангов укрепления Красногвардейского укрепрайона, отрезали Гатчину от сообщения с тылом и вышли непосредственно к Пулковским высотам), Жуков в то же время заверил Ставку, что контролирует обстановку, сдачи Ленинграда не допустит, а после 17 сентября, консолидировав положение и подтянув с Карельского перешейка 70-ю и 90-ю стрелковые дивизии, будет уже в состоянии подумать об организации кортрудара. Всё, о чём он просил Ставку, – прислать ему два полка бомбардировщиков и штурмовиков. Принятые им у Ворошилова ВВС фронта насчитывали 268 самолётов, из них только 163 были исправны. Одного полка новых Пе-2 и одного полка Ил-2, по мнению Жукова, должно было ему хватить, чтобы и во фронтовой авиации ликвидировать превосходство фон Лееба.
На Военном совете в ночь на 11 сентября и в последующие дни и ночи речь шла также о крупномасштабных инженерных работах для укрепления и углубления обороны на подступах к Ленинграду и непосредственно в черте города. Развернув на южных окраинах дивизию НКВД, усиленную 100 орудиями и 100 танками, на случай прорыва немецких танков в глубину обороны, Жуков поручил гражданским властям, представленным на расширенном Военном совете фронта 1-м секретарём обкома и горкома ВКП(б) Ждановым и 2-м секретарём Кузнецовым, продолжая формирование частей народного ополчения из числа квалифицированных рабочих крупных ленинградских заводов, начавшееся уже при Ворошилове, привлечь население города к строительству инженерных сооружений. Прежде всего речь шла об укреплении главной оборонительной линии в районе Урицк, Пулково, Колпино. В дополнение к уже имевшимся здесь дотам и траншеям нужно было отрыть новые траншеи и противотанковые рвы, установить проволочные заграждения и железобетонные надолбы, эшелонировать оборону в глубину. Рабочих Кировского, Ижорского, Металлического, Балтийского и других заводов, привлечённых на строительство и взятых в ополчение, на рабочих местах заменили подростки, женщины и пенсионеры.
Работы в непосредственной близости от передовой велись под воздействием артиллерийского огня противника, а в хорошую погоду – под ударами немецкой авиации. Кроме первой линии укреплений спешно сооружались вторая – по внутренней окружной железной дороге – и третья линия обороны. Последняя проходила непосредственно по южным окраинам города. Но и этими тремя линиями глубина обороны не исчерпывалась. Уже в черте города, поделенного на 110 секторов обороны, к началу зимы было сооружено 570 артиллерийских дотов, 3600 пулемётных дотов, 17 000 амбразур в стенах каменных и кирпичных строений, 12 000 стрелковых ячеек, 300 командных пунктов, около 25 километров баррикад.
Результаты принятых Жуковым мер принесли свои плоды, но произошло это не сразу. Ещё в течение нескольких дней в Главном штабе сухопутных сил в Восточной Пруссии обстановка под Ленинградом оценивалась очень оптимистично, а в Генеральном штабе в Москве в способность Жукова удержать Ленинград не очень верили и сообщения о каждом новом продвижении фон Лееба встречали очень болезненно.
Между тем Гитлер ещё 5 сентября объявил руководству вооружённых сил на вечернем совещании, что с выходом группы армий «Север» на рубеж Волхов – Ладожское озеро – Нева главная оперативеная цель под Ленинградом достигнута, и что Ленинградский театр становится отныне второстепенным. По мысли Гитлера, семи пехотных дивизий должно было вполне хватить фон Леебу для того чтобы завершить окружение города, после чего предполагалось разрушить Ленинград бомбардировкой с суши и с воздуха, а жителей уморить голодом. В тот же день Гитлер поручил Гальдеру отозвать при первой возможности 41-й танковый корпус, доукомплектовать и пополнить его, после чего усилить им группу армий «Центр» в ходе решающего осеннего наступления. Фон Лееб был категорически против, но его никто не слушал, кроме генерала Паулюса. Спустя неделю на совещании у Гальдера Паулюс сумел убедить начальника Главного штаба сухопутных сил не прерывать успешного наступления танков Рейнхардта под Ленинградом, а обещанные Гитлером фон Боку войска взять в 56-м мотокорпусе у Манштейна. Гальдер на подобную «рокировку» согласился тем охотнее, что в результате убивал двух зайцев: со вчерашнего дня начальник Главного штаба перебирал в голове кандидатуры генералов, способных заменить во главе 11-й армии генерала фон Шоберта, чей самолёт взорвался, совершив вынужденную посадку на минное поле.
Генерал Манштейн, которому противоречащие один другому планы командования внушали в последнее время всё больший скепсис, с грустной усмешкой вспоминал свой стремительный июньский марш-бросок к Дюнабургу. Расстояние, которое его корпусу удалось тогда преодолеть за неделю, теперь, после двух месяцев тяжёлых боёв, топтания на месте и блужданий без ясной стратегической цели среди лесов и болот, казалось поистине удивительным. Не пытаясь более отыскать логику в манёврах Гальдера и фон Лееба, генерал коротал дождливый осенний вечер за игрой в бридж с офицерами своего штаба, когда в штабной палатке зазвенел телефон. Звонил генерал Буш, командующий 16-й армией, которую продолжал усиливать корпус Манштейна на правом фланге группы армий «Север». Генерал первым поздравил Манштейна с повышением: он только что получил из Ставки фюрера телеграмму, предписывающую Манштейну сдать корпус и принять командование 11-й немецкой армией, изготовившейся на крайнем правом фланге Восточного фронта штурмовать Перекоп и наступать на Ростов.




Читатели (1537) Добавить отзыв
 

Проза: романы, повести, рассказы