Глава СXXXI


Генерал-лейтенант Кузнецов, преодолев все препятствия, вывел 21-ю армию из котла. Своим спасением он был обязан собственному мужеству и генералу Белову, атаковавшему Ромны 19 сентября. Увидев в бинокль с наблюдательного пункта в Ромнах кавалерию и танки противника в 800 метрах от города, генерал Гудериан поспешно спустился вниз, сел в бронемашину и уехал в Конотоп вместе со штабом танковой армии.
Полковник Захватаев после продолжительных скитаний по тылам Гудериана вышел к своим, влившись в небольшой отряд окруженцев, и вернулся в Оперотдел штаба фронта.
Труднее пришлось 5-й армии генерала Потапова. Прикрывать тыл 21-й армии Кузнецова и одновременно оторваться от 6-й армии фон Рейхенау – такое сочетание поставленных командующим фронта задач вряд ли удалось бы осилить и свежей полностью укомплектованной армии. 15-й стрелковый корпус, оттеснённый на юг и утративший связь со штабом армии, сумел оторваться от противника и был выведен из окружения полковником Москаленко. Части 31-го стрелкового корпуса были остановлены на реке Удай 4-й немецкой танковой дивизией. Штабная колонна генерала Потапова повернула на юг, в сторону Пирятина, где имелся другой мост через Удай. Туда же, в сторону Пирятина, выступила из Верхояровки в ночь на 18 сентября колонна штаба фронта во главе с генералом Кирпоносом. Впереди, расчищая дорогу штабной колонне, двигалась 289-я стрелковая дивизия полковника Макшанова. Благополучно миновав мост, стрелки продолжили марш на восток в направлении Чернухи, за ними через мост двинулись под прикрытием бронемашин полка охраны штабные грузовики. Уже перед самым рассветом немецкие танки атаковали колонну с севера во фланг и расчленили её, оставив штаб без защиты стрелков. Свернув на просёлок, Кирпонос повёл штабную колонну на юго-восток левым берегом Удая. Образовавшаяся позади пробка из грузовиков штабного обоза преградила путь танкистам Гудериана и позволила Кирпоносу уйти от преследования. Вслед ему немцы открыли огонь из гаубиц и миномётов. С рассветом налетели «Юнкерсы» и довершили разгром автоколонны. Большая часть грузовиков осталась на просёлке. В селе Городищи, где в поворачивающую на восток реку Удай впадает с севера река Многа, Кирпонос распорядился сделать остановку. Здесь к штабу присоединилась колонна генерала Потапова: встретив затор у моста в Пирятине, Потапов с остатками 31-го стрелкового корпуса перешёл Удай ниже по течению. Теперь у штаба фронта вновь было минимально необходимое прикрытие. Всего в Городищах собралось около трёх тысяч человек. Из техники кроме приведённых Потаповым грузовиков имелись 6 бронемашин и счетверённый зенитный пулемёт, который строчил не переставая, пытаясь разогнать кружащие над Городищами «Юнкерсы» и «Мессершмитты». В одной из хат на окраине Кирпонос собрал военный совет. Генерал Тупиков, обобщив с помощью генерала Баграмяна донесения фронтовой разведки, доложил оперативную обстановку. Она была безрадостной. За рекой Удай путь колонне преграждал обращённый на север фронт танковой армии фон Клейста. На востоке, за рекой Многа, находились танки Гудериана. Все крупные населённые пункты на севере и северо-западе, за исключением Киева, контролировали войска Гудериана и 6-й немецкой армии.
Прервав наступившую после доклада начальника штаба гнетущую тишину, генерал Кирпонос откашлялся и подытожил:
- Ясно одно: нужно прорываться. Остаётся уточнить, в каком направлении.
Кто-то предложил перейти Многу по мосту у Городищ и двигаться на Лохвицу. Генерал Тупиков саркастически возразил:
- Именно этого ждёт сейчас от нас с вами Гудериан.
- А каковы ваши предложения? – спросил Кирпонос.
- С наступлением темноты подняться на 12 километров вверх по течению и перейти Многу у Чернух. Этого противник вряд ли ожидает.
- А если там уже разрушен мост?
- Возле Чернух река неглубока и в ней можно отыскать брод.
Предложение начальника штаба поддержал генерал Потапов, за ним согласились и все остальные. Определив маршрут, обсудили порядок следования колонны. Первым должен был выступить, расчищая дорогу, стрелковый корпус генерала Потапова. Следом двинется штабная колонна, прикрываемая с флангов бронемашинами. Замкнуть колонну и прикрыть её тыл должен был генерал Баграмян с ротой НКВД.
Все разошлись, занявшись подготовкой к маршу. Генерал Баграмян построил на окраине деревни вверенное ему подразделение. Сто пятьдесят упитанных, но бравых и подтянутых молодцов произвели на генерала хорошее впечатление. Баграмян объяснял роте поставленную задачу, когда прибежал адъютант Кирпоноса, срочно требующего к себе Баграмяна. Подбегая с адъютантом Кирпоноса к штабной избе, Баграмян услышал в километре от деревни стрельбу и хлопки рвущихся мин. Оказалось, что немцы, не дождавшись, когда колонна двинется через мост, сами пожаловали на правый берег Многи и атаковали господствующие над берегом высоты, прогнав аванпосты 31-го стрелкового корпуса.
Кирпонос приказал Баграмяну вести роту НКВД в контратаку, отбить высоту, захватить мост, после чего, не останавливаясь, идти на восток в сторону Сенчи, где имелся мост через Сулу, и постараться с ходу захватить этот мост.
- Слушаюсь. Только держитесь ближе к нам, товарищ генерал, чтобы немцы снова не отсекли авангард от штабной колонны.
- Добре, идите, товарищ Баграмян! – командующий нетерпеливо махнул рукой.
Вернувшись бегом к своей роте, Баграмян объяснил новую задачу и скорым шагом вывел отряд за околицу. Пройдя через густой кустарник во фланг позиции противника, ведущего с захваченной высоты огонь из миномётов по залёгшим в поле у подножия стрелкам Потапова, генерал развернул роту в цепь, вынул из кобуры пистолет и, скомандовав «За мной!», повёл в атаку на высоту. Услышав громкое «ура» выскочивших из кустов «молодцов» и увидев бегущего впереди генерала с пистолетом в руке, поднялись в атаку и стрелки 31-го корпуса. Не обращая более внимания на рвущиеся вокруг мины и свистящие пули, цепи атакующих с двух сторон устремились на высоту и одновременно достигли вершины. Здесь в ход пошли штыки и приклады. Рукопашная продолжалась недолго: большая часть немецкого отряда была перебита, 40 человек сдались в плен. Отправив пленных вместе с трофейными миномётами, пулемётами и мотоциклами в Городищи, Баграмян повёл роту к мосту. Мост никто не охранял: немцы были слишком уверены в своём превосходстве и не позаботились оставить у моста пулемётный взвод для прикрытия пути отхода. Уже начинало темнеть, и Баграмян, прежде чем вести авангард на Сенчу, приказал стрелкам Потапова облить трофейным бензином и поджечь скирду сена на берегу возле моста, а к Кирпоносу отправил офицера связи с донесением о захвате моста и выставленном ориентире. Не встречая на пути противника, уже поздней ночью рота подошла к деревне Юсковцы и остановилась у развилки дорог. К счастью, аккуратные немцы уже установили на развилке дорожные указатели. Здесь, в деревне, роту Баграмяна догнали генерал Алексеев и полковник Рогатин с небольшим отрядом пограничников.
- Где Кирпонос? Где колонна штаба? – спросил у них Баграмян. Начальник снабжения фронта горюче-смазочными материалами и начальник охраны тыла фронта развели руками. Следом за ними со стороны Городищ из темноты выходили группами по два-три человека командиры и бойцы тыловых служб. Они также ничего не могли сообщить о местонахождении командующего и штаба. Пока «молодцы» Баграмяна подкреплялись в хатах разнообразной снедью – атаковать Сенчу не подкрепившись им было явно не сподручно – из Городищ вернулся офицер связи. Сообщённые им новости повергли Баграмяна в замешательство. Ни Кирпоноса, ни штабной колонны офицер в Городищах не застал; по словам жителей колонна ушла из Городищ на запад, в сторону Днепра.
Перебрав в голове несколько вариантов возможных причин, заставивших командующего двинуться по другой дороге, Баграмян наконец сообразил, что приказ идти в Сенчу никто не отменял, и куда бы теперь ни направлялся Кирпонос, он наверняка рассчитывает на то, что Баграмян постарается захватить мост в Сенче; других мостов через глубокую, с заболоченными берегами реку Сула поблизости не было, если не считать моста в Лохвице, наверняка занятой частями Гудериана.
Начинало светать, когда колонна Баграмяна вышла к окраине Сенчи. Восточную часть деревни заняли без боя, но когда приблизились к мосту через Сулу, с противоположного берега ударил пулемёт и заговорили немецкие миномёты. Рота залегла. Отступать, не выполнив приказа командующего фронтом, Баграмяну очень не хотелось. Вспомнив историю, он решил повторить бросок гренадёр Бонапарта на мост через Адду при Лоди и, подняв роту в атаку, устремился на мост. Вокруг свистели пули. «Вот он, день славы», - подумал генерал, вбегая на мост. За ним, крича «ура!», бежала, стреляя на ходу, вся рота. В это время с противоположной стороны реки на мост двинулись немецкие танки, они также вели на ходу огонь из пулемётов и орудий. Забыв об исторических параллелях, генерал развернулся и поспешил увести отряд из деревни в ближайший лес. Поднимающийся над рекой утренний туман позволил им отступить без больших потерь.