ОБЩЕЛИТ.COM - ПРОЗА
Международная русскоязычная литературная сеть: поэзия, проза, критика, литературоведение. Проза.
Поиск по сайту прозы: 
Авторы Произведения Отзывы ЛитФорум Конкурсы Моя страница Книжная лавка Помощь О сайте прозы
Для зарегистрированных пользователей
логин:
пароль:
тип:
регистрация забыли пароль

 

Анонсы
    StihoPhone.ru



Кампания 1941 года. Глава 113

Автор:
Глава СXIII


В конце июля и в августе авиаполк Покрышкина стал менять аэродромы всё чаще. Сначала лейтенант, чтобы не забыть, записывал названия населённых пунктов в дневник, который вёл в большой тетради, отдыхая после обеда под крылом самолёта. Затем он бросил записывать – стало не до дневника. Оставив аэродром в Котовске под гром канонады, полк всего на сутки задержался на аэродроме у Фрунзевки, откуда перелетел ещё дальше на восток, в Берёзовку. Теперь, вылетая на задания, пилоты уже видели Чёрное море.
Место погибшего Дьяченко в звене Покрышкина занял другой пилот, Селиверстов. Несколько раз командир эскадрильи, следуя лётному Уставу, посылал Покрышкина на задание в составе тройки - с двумя ведомыми, прикрывающими ведущего слева и справа. В результате у Покрышкина всё время уходило на то, чтобы вызволять в небе своих ведомых из передряг, в которые они попадали, пытаясь повторить в боевых условиях манёвры своего ведущего, что было бы непросто сделать и пилотам одной с Покрышкиным квалификации. Вернувшись с очередного вылета, в котором один из ведомых его тройки был подбит и едва дотянул до аэродрома, а другой сорвался в штопор и в последний момент успел выпрыгнуть с парашютом, Покрышкин пошёл прямо к командиру полка и добился от него персонального разрешения летать в дальнейшем в одиночку или в составе звена из двух машин, смотря по обстоятельствам.
В первом же бою новый ведомый Покрышкина был сбит: два «Мессершмитта» сели ему на хвост, когда он попытался в одиночку напролом пробиться к ведущему экадрильи «Юнкерсов». Успев выпрыгнуть с парашютом из горящего самолёта, Селиверстов вернулся в полк на колхозной подводе в обгоревшей кожаной куртке. Придирчиво осмотрев куртку, командир батальона обслуживания нашёл повреждения незначительными и отказался менять её на новую до истечения положенного срока износа. На аэродроме в Берёзовке полк тоже не задержался: фронт был слишком близко и немецкие истребители всё время кружили над лётным полем, время от времени обстреливая из пулемётов кустарник, в котором стояли замаскированные самолёты. Во время такой воздушной блокады взлететь было невозможно, приходилось то и дело вызывать на помощь истребители с соседнего аэродрома. Наконец командованию это надоело, и полк перелетел в Тузлы под Николаевом. В тот же вечер на аэродром в Берёзовке нагрянули немецкие мотоциклисты и расстреляли из пулемётов официанток, выскочивших на звук выстрелов из полковой столовой. В руки немцев попало и всё складское имущество.
- Жаль девушек, - сокрушённо кивал головой Селиверстов, сидя в опустевшей столовой в Тузлах за положенным вечерним стаканом. – И вещевого склада тоже жаль. Теперь до конца войны придётся ходить в этой куртке.
Мысли сидящего рядом за своим стаканом Покрышкина витали вокруг штабной землянки, где ночью трудились только что прибывшие в полк девушки-связистки. Возвращаясь поздно вечером с последнего боевого вылета, пилоты теперь не спешили в столовую, а ехали к Чёрному морю, которое было совсем рядом. Ехали стоя в битком набитом кузове грузовика. Остановив машину у песчаной отмели, блестящей в серебристом свете луны, они выпрыгивали из кузова и, быстро раздевшись, бежали купаться. Море было тёплым, и в тихом плеске волн тонул далёкий треск зениток над Николаевом: было видно лишь, как мечутся над горизонтом лучи прожекторов, выхватывая из густой синевы хлопковые комочки разрывов зенитных снарядов. В перерывах между заплывами пилоты бродили по отмели, делая на ходу гимнастику, чтобы не замёрзнуть, и обсуждали достоинства и недостатки девушек-связисток. На обратном пути решали, кому в эту ночь выходить у штабного блиндажа: командир полка незваных гостей не жаловал, не терпел он и нарушения режима, и о том, чтобы пробраться в штаб вдвоём, не могло быть и речи. Самую красивую связистку звали Валентина. За ней ухаживал командир эскадрильи, и девушка, по-видимому, принимала эти ухаживания благосклонно. А поскольку другие девушки Покрышкина не интересовали, лейтенант не стал пересаживаться с МИГа на ИЛ-2, когда на аэродром перегнали с завода три новеньких штурмовика. У этих машин была просторная бронированная кабина, хорошие пулемёты, пушки и даже реактивные снаряды. Но одну из них сразу облюбовал командир эскадрильи.
Полк Покрышкина прикрывал с воздуха Одессу. Вскоре Покрышкин хорошо знал названия её утопающих в зелени улиц. Город по-прежнему жил мирной жизнью, улицы пестрели прохожими, заводские трубы густо дымили, а на верфях рассыпались искрами на фоне высоких тёмных бортов стоящих в доках судов дуги электросварки. Но уже после десяти минут полёта на север под крылом самолёта на окутанных облаками пыли дорогах показывались колонны движущихся к Одессе квадратных коробок немецких танков и широколобых грузовиков с пехотой. В полку Покрышкина осталось вдвое меньше самолётов, чем было в первые дни войны, и теперь все вылеты были связаны с перехватом бомбардировщиков на подлёте к Одессе, с воздушной разведкой и атакой наземных целей. Ввязываться без крайней необходимости в бои с «Мессершмиттами» пилотам теперь категорически запрещалось, и немецкие истребители чувствовали себя полноправными хозяевами неба, чего им прежде не позволяли советские пилоты.
Когда немецкие колонны приблизились к Одессе, авиаполк Покрышкина перебазировался за Буг. Прошло несколько дней, и лейтенант, вылетев на разведку в сторону Одессы и не успев ещё набрать высоту, увидел, как к Николаеву с севера по двум сходящимся дорогам движутся в облаках пыли немецкие танковые колонны: до города им оставалось каких-нибудь пять километров. Покрышкин развернул самолёт и спустя пять минут докладывал командиру полка об увиденном. Тот Покрышкину не поверил и позвонил в штаб армии. Там сообщению о танках под Николаевом тоже не поверили. В это время возле аэродрома за лесополосой разорвался немецкий снаряд, за ним ещё один. Полк успел покинуть аэродром, прежде чем на лётном поле появились немецкие мотоциклисты. На аэродроме в Чернобаевке, последнем большом аэродроме на правом берегу Днепра, скопилось несколько авиаполков, и совсем не просто было отыскать в царившей здесь толчее свободное место. Здесь были машины почти всех известных Покрышкину типов; рядом со старыми И-15-бис и И-16 стояли высокие длинноносые Ил-2 и совсем новые Су-2, ЛАГ-3 и МИГ-3. С юга было море, с севера быстро приближались немецкие танки, а по дорогам, ведущим к Днепру, нескончаемым потоком шли беженцы, обозы с ранеными и отступающая пехота. Ожидая на краю лётного поля, когда техники починят пробитый пулей бензобак его ведомого, Покрышкин наблюдал, как бредут по дороге солдаты. Они шли издалека. Некоторые спали прямо на ходу, переставляя ноги как автоматы. Случалось, кто-нибудь из них падал или садился у обочины дороги. К нему немедленно скакал конный командир или комиссар. Если ругань, угрозы и уговоры не помогали, ослабевшего сажали на переполненную подводу. От командира полка Покрышкин уже знал, что немецкие танки где-то совсем близко, и полк лишь ждал указаний, какой из аэродромов за Днепром командование отведёт для него. В это время в небе над горизонтом показалась волна немецких бомбардировщиков: воздушный разведчик навёл их на переполненный аэродром. На лётном поле началась неразбериха: словно большая стая птиц, вспугнутая хищником, самолёты взлетали один за другим, разбегаясь в разных направлениях и буквально перепрыгивая друг через друга. Когда Покрышкин и его ведомый последними взлетали с опустевшего лётного поля, вокруг уже рвались бомбы. Пролетев над широкой лентой Днепра, пилоты приземлились на аэродроме в Чаплинке. Спустя несколько минут, получив у командира полка новое задание, они взлетели прикрывать с воздуха каховскую переправу.
Летели «ножницами» - этот строй, не упоминаемый в лётном Уставе, был изобретением Покрышкина: два истребителя, следуя в составе звена из пары истребителей, постоянно маневрировали в воздухе; то удаляясь друг от друга, то вновь сближаясь, они летели по скрещивающимся синусоидам в четверти фазы один от другого. Этот манёвр позволял пилотам лучше страховать друг друга от внезапной атаки противника и расширял полосу обзора во время патрулирования. Пролетая над переправой, Покрышкин и его ведомый видели, как по широкой ленте реки маленькие буксиры тянут за собой тяжело нагруженные баржи и паромы.
В штабе полка, куда вновь явился, вернувшись из вылета, Покрышкин, ему попалась на глаза заплаканная симпатичная связистка. Командир эскадрильи, который за ней ухаживал, не вернулся из вылета за Днепр: прошло уже три часа после того, как он должен был вернуться. Лейтенант нарочито будничным тоном посоветовал ей успокоиться и ждать звонка: за три часа сбитый лётчик не всегда имеет возможность добраться до телефона, чтобы сообщить о своём спасении. Получив новое задание, Покрышкин улетел за Днепр бомбить дорогу возле Чернобаевки, ту самую, по которой ещё утром брела к переправе советская пехота. Сбросив бомбы на колонну немецкой мотопехоты и уже разворачиваясь, чтобы лететь обратно, он внимательно окинул взглядом окрестную степь в поисках следов пропавшего Ил-2. При этом он старался не углубляться в смесь противоречивых чувств, владевших им в эту минуту: тревога за судьбу пропавшего без вести боевого товарища в этой смеси чувств, увы, не преобладала. Вернувшись на аэродром уже в сумерках, он узнал, что никаких известий о пропавшем пилоте по-прежнему не было. Связистка была безутешна. На следующее утро на поиски за Днепр вылетел сам командир полка, взяв с собой ведомым Покрышкина. Они долго кружили над заднепровской степью, периодически снижаясь, когда внизу показывалось что-нибудь похожее на следы падения самолёта или вынужденной посадки. Несколько раз их обстреливали с земли немецкие зенитки. Когда горючее подошло к концу, они вернулись на аэродром ни с чем. На КП их встретил улыбающийся командир эскадрильи. Подбитый зениткой за Днепром, он дотянул до восточного берега, посадил самолёт в степи, оставил под присмотром расположившейся неподалёку пехоты, а сам на попутных машинах добрался в расположение полка.
- Почему не сообщил о себе по телефону? – строго спросил командир полка.
- Не хотел. Пусть попереживает, - кивнул командир эскадрильи в сторону сияющей связистки и звонко рассмеялся.





Читатели (338) Добавить отзыв
 

Проза: романы, повести, рассказы