Глава XCVIII



Утром 19 июля генерал Галицкий был вызван в Гомель начальником штаба 21-й армии генералом Гордовым. Генерал-полковник Кузнецов, неудачно командовавший Северо-Западным фронтом в первые 10 дней войны и теперь поставленный во главе 21-й армии, вручил генералу Галицкому приказ Тимошенко о назначении его командиром 67-го стрелкового корпуса. Просьбу Галицкого позволить ему попрощаться с Железной дивизией Кузнецов отклонил: обстановка на фронте требовала от новоиспечённого командира корпуса немедленно приступить к исполнению обязанностей. Прежде чем сесть в новенькую штабную «эмку» и выехать в свой новый штаб, Галицкий зашёл в кабинет Гордова и выслушал, стоя у штабной карты, подробный рассказ об оперативной обстановке на южном фланге Западного фронта. 12 июля 21-я армия получила приказ Тимошенко возобновить наступление на Бобруйск. При этом 67-му корпусу, наступающему на правом фланге, ставилась задача нанести сковывающий удар в северном направлении, на Быхов, и отбить Быхов у противника. Корпус плохо справился с поставленной задачей, добившись за неделю лишь незначительного продвижения, а 17 июля противник контратаковал и отбросил одну из дивизий корпуса на несколько километров, что и послужило непосредственной причиной смены командующего. 19 июля корпус вёл оборонительные бои по берегам Днепра на рубеже Ролавка (15 километров юго-западнее Пропойска), Нераж (8 километров юго-западнее Быхова).
Вечером Галицкий прибыл в штаб корпуса, где комбриг Жмаченко передал ему дела и пожелал вести наступление более успешно. В большой штабной палатке, развёрнутой в лесу, начальник штаба корпуса полковник Баринов ввёл нового командира в детали обстановки. На правом фланге корпуса 30-километровый участок фронта Ролавка, Куликовка прикрывала 187-я стрелковая дивизия полковника Иванова, переданная из 13-й армии; справа от неё начинались позиции 25-го мехкорпуса генерал-майора Кривошеина. Силами 50-й и 55-й танковых и 219-й мотодивизии корпус наступал с юга на Пропойск (Славгород). Штаб корпуса Кривошеина размещался в 20 километрах восточнее Довска. Мехкорпус уже понёс большие потери в боях с танками 24-го мотокорпуса в районе Пропойска. Далее к востоку начинались позиции 13-й армии. Слева от 187-й дивизии 151-я дивизия генерал-майора Неретина атаковала с рубежа Никоновичи в направлении Быхова, продвинулась на 4-5 километров и теперь вела бой в 8-10 километрах южнее Быхова, упираясь левым флангом в восточный берег Днепра. 102-я дивизия полковника Чернюгова вела бой на западном берегу Днепра. Продвинувшись на 10-12 километров, она была остановлена на рубежее Нераж, Вьюн 1-й кавалерийской дивизией противника.
В продолжение последних нескольких дней противник, подтянув к передовой значительные силы артиллерии и миномётов, на ряде участков предпринял контратаки, добившись незначительных успехов.
Выслушав доклад об обстановке, Галицкий первым делом приказал отрыть блиндаж и перенести штаб из лесной палатки под землю. Приказ был отдан своевременно. В ту же ночь Галицкого разбудил грохот канонады: противник атаковал под покровом ночи деревню Полки на стыке 187-й и 151-й дивизий и к утру занял деревню. Впервые с начала войны Галицкому пришлось столкнуться с ночной атакой немцев: их командиры тоже кое-чему научились у противника этим жарким летом. На рассвете Галицкий выехал в сопровождении корпусного инженера в расположение правофланговой дивизии. Бойцы полковника Иванова были заняты рытьём окопов. Полковник доложил, что до минувшей ночи противник – 1-я кавалерийская дивизия - не слишком ему досаждал: изредка случались перестрелки аванпостов, чем всё и ограничивалось. Взглянув на карте на расположение стрелковых батальонов – они располагались по фронту кордоном в одну линию впереди позиций артиллерии и миномётчиков – генерал приказал полковнику вывести из каждого полка по батальону во второй эшелон, а сами батальоны эшелонировать в глубину, создав в каждом резерв. Вместо построения первой линии кордоном он приказал выстроить сеть опорных пунктов с привязкой к рельефу местности, с учётом секторов огня огневых точек и с интервалами, позволяющими гарнизонам опорных пунктов держать весь фронт под перекрёстным огнём. Все опорные пункты нужно было усилить пулемётами и миномётами, а также отдельными орудиями для ведения огня прямой наводкой. Посоветовав полковнику пристально наблюдать за левым флангом, где противник проявил ночью активность, Галицкий выехал к соседу Иванова, генералу Неретину. Едва тот начал докладывать, что намерен возобновить наступление на Быхов, сосредоточив ударную группу на берегу Днепра, как с правого фланга загремели залпы немецкой артиллерии. Пехотный полк противника, поддержанный несколькими танками, выдвинулся из захваченной ночью деревни и предпринял попытку развить успех, ещё глубже вклинившись между дивизиями Неретина и Иванова по шоссе на Довск. Продвинувшись ещё на четыре километра, немцы вышли к северной окраине Обидовичей. Галицкий уже двинул навстречу резервный артполк и роту сапёров для минирования шоссе и установки заграждений. К вечеру наступление противника вдоль шоссе было остановлено. В донесении, собственноручно подготовленном Галицким по итогам дня для штаба армии, он отметил, что противник предпринял 20 июля разведку боем по шоссе Могилёв-Довск, что 67-й корпус, прикрывая 70-километровый фронт по обоим берегам Днепра, не в состоянии без привлечения дополнительного автопарка быстро выделить и сосредоточить необходимые резервы для организации на узком участке ударной группировки, способной решить поставленную перед корпусом задачу – нанести поражение моторизованной и кавалерийской дивизиям противника, прикрывающим с юга Быхов.
Получив донесение Галицкого, командарм Кузнецов утром 21 июля сам прибыл на КП 67-го корпуса. Он во всём согласился с Галицким в оценке оперативной обстановки и пообещал немедленно выставить у него на правом фланге, в полосе Пропойск – Бахань на стыке с 25-м мехкорпусом, две дивизии 21-го стрелкового корпуса, что должно было сократить фронт корпуса Галицкого на 20-25 километров и позволить генералу высвободить 187-ю дивизию в качестве оперативного резерва. Кузнецов пообещал также усилить непосредственно 67-й корпус, выдвинув в район северо-восточнее Довска мотопулемётный полк. Задача Галицкого оставалась прежней: после необходимой перегруппировки возобновить наступление и отбить у противника Быхов. Нужно было торопиться: со стороны Березины к Днепру уже выходили пехотные дивизии фон Клюге с тяжёлой артиллерией.
Попытавшись возобновить на рассвете наступление вдоль шоссе Могилёв-Довск силами 31-й пехотной дивизии, поддержанными бронетехникой 1-й кавалерийской дивизии, немцы лишь потеряли два батальона пехоты от артиллерийского и миномётного огня и вынуждены были отступить. 23 июля справа от корпуса Галицкого перешёл в наступление на Пропойск мехкорпус Кривошеина. К вечеру он разгромил два батальона пехоты противника. Слева от Кривошеина двинулись на север две стрелковые дивизии 21-го корпуса. После артподготовки двинул пехоту на Быхов и генерал Галицкий. Одновременно из-за левого фланга 21-й армии выдвинулся за реку Птичь и развил наступление на север в район Глусск – Осиповичи кавалерийский корпус генерала Городовикова.
Генерал-полковник Кузнецов тяжело переживал понижение в должности с командующего Северо-Западным фронтом до командующего 21-й армией. В Москве об этом знали, и отчасти именно поэтому, чтобы поднять боевой дух наступающих на Бобруйск и Быхов войск, Ставкой был учреждён 24 июля Центральный фронт. В его состав, кроме 13-й и 21-й армий, вошла также 3-я армия генерал-лейтенанта Кузнецова, однофамильца командующего фронтом; она была развёрнута на левом фланге 21-й армии фронтом на северо-запад и упиралась левым флангом в непроходимые топи Полесья. Командование 21-й армией принял генерал-лейтенант Ефремов. Штаб фронта оперативно сформировали на базе штаба 4-й армии, включённой в состав 13-й армии. Перед вновь учреждённым фронтом была поставлена задача сковать как можно больше сил группы армий «Центр» на её южном фланге, не допуская их участия в наступлении на Москву.
Из Москвы вся эта схема реорганизации выглядела логично, она безусловно должна была улучшить управляемость войсками, если бы не одно «но»: противник не ждал, когда штабные бюрократы в Москве перетасуют свою колоду, пехотные дивизии фон Бока уже шли сплошным потоком по днепровским переправам, Смоленское сражение в районе Пропойска и Починка вступило в решающую фазу, и затевать в это время крупномасштабную реорганизацию управления войсками было по меньшей мере рискованным решением.
Приехав на КП 13-й армии, начальник штаба фронта полковник Сандалов зашёл в отдел подполковника Иванова, с которым уже не раз встречался по делам в Чаусах. Иванов не без гордости устроил начальнику экскурсию по штабу, который на исходе первого месяца войны мог служить образцом технической оснащённости и эффективности организации работы. Оставшись в восторге от всего увиденного и услышанного, Сандалов отбыл, честно признавшись: «У нас в штабе фронта ничего этого нет».
Наступление, предпринятое армиями Центрального фронта на Быхов и Пропойск, переросло во встречное сражение, в котором им противостояли, помимо 24-го и части сил 46-го мотокорпусов танковой группы Гудериана, прибывающие одна за другой на восточный берег Днепра пехотные дивизии фон Клюге. После недели упорных кровопролитных боёв в районе Пропойска наступательный потенциал 13-й и 21-й армий был исчерпан.
31 июля генерал Герасименко был отстранён от командования 13-й армией за сдачу Могилёва. Его сменил на посту командарма генерал Голубев, бывший командир подполковника Иванова по службе в 10-й армии накануне войны. Новый командарм прибыл в штаб в подавленном состоянии: в Москве к генералам-окруженцам относились крайне подозрительно и умели дать им это почувствовать. Первые дни по прибытии в штаб 13-й армии генерал Голубев приходил в себя после унижений и страха, пережитых в Москве, и во всём полагался на начальника штаба, комбрига Петрушевского.
В последних числах июля противник активизировал разведку в районах Рогачёва, Жлобина, а главным образом восточнее Кричева, где оборону держали воздушные десантники корпуса генерала Жидова. Одновременно начались массированные воздушные налёты на Гомель и Унечу – базовые центры тылового обеспечения Центрального фронта. В день приезда Голубева армейская разведка донесла, что под Кричевом у немцев к передовой вышла ещё одна пехотная дивизия: 7-я. Перевес противника в силах на этом участке фронта сделался угрожающим. Десантники Жидова и стрелки 132-й дивизии Бирюзова были измотаны в предшествующих боях, у генерала Бирюзова в строю осталось 30 процентов личного состава. Между тем подкрепления, полученные 13-й армией в конце июля, исчерпывались 52-й кавалерийской дивизией полковника Якунина, переданной из резерва 21-й армии. Петрушевский перебросил с левого фланга под Кричев 6-ю стрелковую дивизию полковника Попсуй-Шапко. Тот контратаковал 7-ю пехотную дивизию противника, разгромил батальон пехоты, взяв в плен его штаб в полном составе, и деблокировал окружённый немцами 84-й стрелковый полк.
Рано утром 1 августа Гудериан обрушил на правый фланг 13-й армии удар сокрушительной силы. Четыре стрелковых батальона Попсуй-Шапко и части 148-й дивизии полковника Черокманова не выдержали натиска всего мотокорпуса фон Швеппенбурга и армейского корпуса пехоты фон Клюге. Петрушевский бросил в бой последний резерв: кавалерию полковника Якунина. В районе юго-восточнее Мстиславля дивизия Якунина в лихой кавалерийской атаке отсекла немецкую пехоту от танков и устроила ей мясорубку, когда прилетели немецкие штурмовики и, не щадя своих, разбомбили и расстреляли с воздуха всё, что двигалось, после чего возвратившиеся танки довершили разгром.
2 августа танки Гудериана вошли в Рославль. В тот же день с рубежа реки Сож перешёл в наступление 13-й армейский корпус 2-й немецкой полевой армии.Теперь уже Кузнецов отдал Голубеву последние резервы Центрального фронта: 13-я армия была усилена 121-й стрелковой дивизией генерала Зыкова и 21-й кавалерийской дивизией полковника Кулиева. На передовую были спешно возвращены отведённые накануне во фронтовой резерв дивизии Бирюзова и Гришина. Самостоятельно эти соединения уже совершенно не были боеспособными, а потому их включили в состав 45-го корпуса Магона, получившего теперь, с прибытием кавалерии, статус мобильной группы. 6 августа все части группы Магона сосредоточились на передовой. Командир получил задачу контратаковать во фланг прорвавшуюся в Рославль группировку. Атаковав противника восточнее Кричева, Магон перерезал шоссе Рогачёв – Рославль на участке Шумятичи-Хотвиж. Подошедшая на помощь 7-й пехотной дивизии 78-я пехотная дивизия 8 августа остановила продвижение Магона, а уже 9 августа Гудериан, покончив с группой Качалова, развернул танки 24-го мотокорпуса на юго-запад и ударил во фланг и тыл группе Магона, теснимой с севера пехотой фон Клюге. В последний момент штабная бронемашина подполковника Иванова успела выскочить на юг из Кричевского котла.